етли - это насмешка Судьбы - Временные п

— Слышали? Новый профессор, говорят, только-только с войны! — Милли Уилкис мечтательно закатила глаза, выкладывая на парту учебник по Защите. — Опыт настоящего боя, выправка, а если ещё и хорошенький… — Чушь несёшь, Уилкис, — усмехнулся Мальсибер, который уже подготовился к сдвоенной паре и сидел, сложив ноги на столе. Его семья не славилась родовитостью, зато была не беднее Малфоев, отец Мальсибера даже входил в Попечительский Совет, а потому на поведение парня часто закрывали глаза. — Дамблдор никогда не допустит, чтобы Защиту преподавал кто-то компетентный. Разве что старуха Вилкост, от слепоты путающая оборотня и письменный стол. А Диппетом он вертит так, будто его рука глубоко в директорской жопе! — Дурак ты, Альберт, — лениво потянул Эдвин Нотт. — На новом профессоре настоял сам Министр, уж не знаю, что там за связи у этого вояки. Тут не то что Дамблдора, даже Диппета никто спрашивать не стал. Змейки дружно обернулись на старосту, сидящего за первой партой. Том Реддл не закидывал ног на стол, не вмешивался в разговоры, даже располагался к основной массе учеников спиной: однако незримая уверенность, которую источала его фигура, позволяла ему присутствовать везде и вести в каждой беседе. Немного повернув голову, Том кивнул последней реплике. Эдвин заулыбался, как дурак, а Милли дернулась приглаживать прическу: не каждый день на тебя смотрит слизеринский принц. — А ты что скажешь, Том? — низко опуская подбородок, спросил Людо Яксли. — Как ты относишься к этому новому профу? Август Руквуд сморщился в стороне. Том подарил ему поощрительную улыбку: умный Руквуд был полезнее, чем сильный, как сама смерть, но тупоголовый Людо. — А как я должен относиться к сплетне, имеющей не менее четырех официальных вариантов? — не отрываясь от изучения учебника из списка дополнительной литературы, ответил Реддл. — Посмотрим, как новичок будет в деле, а потом уже можно делать какие-то выводы. — Идёт! — шепнула Милли. Альберт Мальсибер тут же скинул ноги с парты, пододвигая к себе учебник. Реддл убрал книгу, но не далеко: он давал новому профессору всего один шанс. В кабинет вошёл… Обычный маг. Невысокий, сам Том наверняка обгонял его на полголовы. Мантия скрывала телосложение, но по запястьям и лицу можно было судить о том, что новый профессор очень худ. Военной выправки тоже не проглядывалось, простой гражданский, максимум — кабинетный координатор. Отсутствие солдатского прошлого выдавала ещё и стрижка: черные, лезущие во все стороны волосы явно не обривали, их стригли-то, дай Мерлин, в этом пятилетии. Но Реддла заинтересовало не это. Он сразу обратил внимание на глаза. Юноша помнил вкус самого страшного заклятья — Авады, тот особенный, зелёный оттенок и невероятное ощущение власти, которое приходит после его использования. И все это было словно концентратом воплощено в глазах нового профессора, таких же зелёных, таких же опасных. — Гарри Поттер, — представился мужчина и повернулся к доске, чтобы написать свое имя. — До конца года я буду вести у вас Защиту от Темных Сил. — А потом вы не останетесь? — голос Уилкис был недостаточно сладеньким, видимо, профессор оказался не очень хорошеньким и не очень военным. — Посмотрим на ваше поведение, — хмыкнул мистер Поттер. — Записываем тему урока. Способы избежания смертельного заклинания. Том готов был поклясться, что поймал угрожающий взгляд нового профессора. Обращённый на него. — Что вы несёте? — засмеялся Альберт. — От Авады нет контрзаклинания. Тут никакие щиты не помогут. — Верно, мистер Мальсибер, — холодно улыбнулся профессор Поттер. Том вскинул бровь. Он не помнил, чтобы ученики представлялись. — Поэтому я говорю не о нейтрализации, а об избежании. Кто назовет самый банальный способ? — Увернуться, — предположил Нотт. — Верно, — улыбнулся парню мистер Поттер. Том мысленно отметил то, насколько искренней и располагающей оказалась эта мимолётная улыбка. Если это навык, то парень готов был аплодировать профессору стоя. — Ещё варианты? — Простите, профессор, — подал голос Реддл. Слизеринцы дружно притихли, отчего речь старосты сразу зазвучала особенно ясно. — Кто согласовывал учебную программу? Прошу извинить мою дерзость, но тема не просто выбивается из курса, она в принципе выглядит неприемлемо для школы. Разве запрещённые заклинания могут быть предметом изучения? Сэ-эр. — Идёт война, — после небольшой заминки начал профессор Поттер. Он говорил не глядя на Тома, что немного разозлило парня. — И самое страшное оружие в ней — молодое поколение. Не важно, с какой стороны баррикад оно находится. Мои преподавательские навыки не ставятся под сомнение никем, включая Министра. Однако если авторитеты вам не писаны, юноша, я готов пригласить вас лично убедиться в моей компетентности. Будьте спокойны, все законы, действующие в этом кабинете — мои законы. Том хмыкнул. Гарри Поттер раздражал, вызывал желание указать ему на его место. Парень плавно поднялся и, без предупреждения или подготовки, мимолётным движением выхватил палочку: — Децендо, — крикнул он, пуская в ход последнюю из своих разработок: возомнившему невесть что о себе учителю не помешает постоять немного на коленях. Однако каково же было удивление Реддла, когда профессор Поттер невербально отразил атаку, выхватив палочку даже быстрее, чем Том смог это заметить. Невербальный Иммобулюс профессор блокировал так же непринужденно, как и последовавший Орбис Форте — тоже личную поделку Реддла. Это было невозможно ровно настолько, насколько потрясающе. Том был зол, очень сильно раззадорен и совсем немного восхищён. — Авада Кедавра, — прошипел он, целясь рядом, зная, что боец такого уровня легко увернется. Том думал, что использует это заклятье, чтобы напугать профессора, сбить его с толку, но на самом деле он просто не желал выходить из поединка разбитым всухую. Однако и здесь мистер Поттер удивил ученика. Он не стал уходить с траектории луча, хотя ему достаточно было дернуться на несколько сантиметров в сторону. Вместо этого он в считанные мгновения трансфигурировал перед собой внушительных размеров… каменную плиту. Скорость, точность, а также непоколебимая уверенность профессора в надёжности его чар поражали. «Даже Дамблдор не успел бы, клянусь Мерлиновыми панталонами», — простонал со своего места впечатлительный Людо. У Тома Реддла же не хватало слов, чтобы полностью описать свои ощущения. — Делетри… — начал он, но был опережен Разоруживающим заклинанием мистера Поттера. — Это становится дурной традицией, — едва слышно произнес Гарри себе под нос. Слизеринцы не услышали, никто, кроме Тома Реддла. Тот с достоинством забрал свою палочку и сел на место. — Вам повезло, юноша, — начал он уже громче, — что здесь нет авроров. Иначе вы были бы уже арестованы. — В этом кабинете действуют лишь ваши законы, сэр, — парировал Реддл. — Не думал, что они у вас так же продиктованы трусостью и слабостью, как министерские. — Боюсь, вы не очень понимаете, что такое трусость и слабость, мистер Реддл, — снисходительно улыбнулся профессор Поттер. Том вскипел. Но промолчал.

***

В полумраке полуночи гостиная Слизерина наполнялась таинственным, приглушённым серебристым светом. Он бликами ложился на решётках пустого камина, интересно играл тенями высоких кресел, расставленных кругом, струился в высокие кубки, наполненные тягучим дорогим вином. После полуночи гостиная Слизерина превращалась в элитный клуб, попасть в который мечтали многие, но удостаивались подобной чести лишь единицы. — И поэтому нужно начинать действовать как можно раньше! — наседал Абраксас Малфой, нервно сжимая ножку серебряного кубка. Он учился только на пятом курсе, но уже входил в круг приближенных: Реддл ценил не только магический талант мальчишки, но и его деньги и связи. — Этот новый Министр полный дурак, вы слышали о новом Положении о маггловских изобретениях? Хранить их теперь абсолютно законно! Был бы жив мой отец, он бы такого точно не допустил бы! — Полегче с вином, Малфой, — засмеялся Нотт. Его всегда забавляли порывистые юнцы. — Аврорат слишком силен и достаточно автономен. Без хорошей боевки вылезать нет смысла. — Вальпургиевы Рыцари лучшие бойцы! — воскликнул молодой Яксли, опасно хватаясь за палочку. Он приговорил уже два бокала, и был готов вспыхнуть от любой искры. — Хорошие авроры почти все на материке, в Британии остались одни дилетанты! Мы положим их одним налетом! Людо взглянул на молчавшего дотоле Тома, словно ожидая сигнала сейчас же выступать на штурм Министерства. Реддл только нахмурился, и Яксли тотчас остыл, возвращаясь в свое кресло и убирая палочку. — В тему о новом Министре, — заговорил вдруг молчаливый Руквуд. — Что за особые права у этого нового профессора, как там его? Портер? — Поттер, — резко поправил его Том. — Прошу прощения, Поттер, — покорно поправился Август. — Все равно странно. Его так скоропостижно утвердили. Пусть и боец он отличный, чего по нему сразу не скажешь… Наступила пауза. Все уже знали о фееричной дуэли старосты и нового профессора. Лишние комментарии могли навлечь гнев Реддла. — Да, он силен, — согласился Том. — Он бы пригодился Рыцарям. Но только настоящие волшебники достойны защищать наши интересы. Нужно узнать статус его крови. — Такой сильный маг не может быть грязнокровкой, — искренне возмутился шестикурсник Сигнус Блек. — Ходят слухи, что в Гринготтсе его встречали чуть ли не как гоблинского принца. Эти твари даже перед самыми чистокровными так не пресмыкаются! — Боюсь, тут дело совсем не в крови, — едва слышно пробормотал Руквуд. Но Том услышал его. Мистер Поттер вызывал слишком много вопросов для заурядного профессора Защиты. Реддл упёрся подбородком о сложенные в замок руки. Кольцо Мраксов приятно холодило кожу, отрезвляя. С одной стороны, было невероятно заманчиво иметь у себя волшебника такого уровня, с другой… Что-то было в этом человеке не так. Что-то смертельное ощущалось в самой сути его. Том раздраженно сжал челюсти. Он ни за что бы не признался, что Гарри Поттер пугал его даже не столько загадочностью своей персоны, сколько неестественностью своего существования. Оттого перспектива получить его на коротком поводке выглядела просто запредельно сладкой. — Не важно, он нам не враг, — властно изрёк Том. — А если и так, то не на долго. Ничто не встанет у нас на пути к Цели! Последний же враг истребится — смерть! Вальпургиевы Рыцари синхронно подняли кубки, чествуя своего лидера.

***

— Простите, профессор, — дверь в кабинет Гарри Поттера едва слышно скрипнула. — У вас не заперто. Могу я украсть у вас пару минут, сэр? — Конечно, Том, — «а ещё родителей, крестного, счастливое детство и нормальное будущее». — Хотя я предпочитаю, чтобы ко мне стучали, впредь. Вопросы по домашнему заданию? Точеный нос Реддла высокомерно вздернулся. Конечно, какие могут быть проблемы с домашкой у лучшего студента Хогвартса за последнюю сотню лет? Гарри почти усмехнулся. Гермиона, например, никогда не стеснялась признаваться в том, что чего-то не знает. Как же губительна порою бывает гордыня! — Нет, сэр, я хотел спросить о другом, — Том сел напротив профессора на предложенное жестом место. Взгляд его невольно упал на свитки с работами третьего курса, простецкое перо, перебежал на крепкие руки, сжимающие его, после чего Реддл просто застыл, не в силах вымолвить ни слова. Безымянный палец этого Гарри Поттера украшало фамильное кольцо Мраксов. То самое, что сейчас было надето на тот же палец правой руки Тома Реддла. — Откуда это у вас? — Кольцо? — отследил взгляд студента Гарри. — Вынужденная мера. Сдерживает определенные… Моменты. — Кажется, это артефакт некой чистокровной фамилии, передающийся из поколения… — начал Том самым невинным тоном, на который только был способен. Но Гарри его перебил. — Мраксов. Фамилии Мраксов. Последний представитель которой недавно умер в Азкабане по твоей воле. Том заледенел. — Вы что-то путаете, — холодно обронил он, поднимаясь с места. Гарри пронзил его таким жёстким взглядом, что Реддл практически почувствовал, как сама смерть ползет вдоль позвоночника. — А вы пришли сообщить мне это? — На помощ-ш-шсь, — прошипел студент, вставая в защитную стойку. Змею, конечно, потребуется время, чтобы добраться сюда. Но Том тоже не последний дуэлянт, потянуть время он сумеет. А уж против василиска у профессора вряд ли есть какие-то штучки. Ох, как же он ошибался… — Ос-становис-с-сь, — прошипел мистер Поттер в ответ. Юноша чуть палочку не выронил от удивления. Он был абсолютно беззащитен. А через зелёные, жёсткие глаза на него глядела сама Смерть. Нечто первобытное поднималось из самых недр изуродованной души, но не страх и не ужас — это было отчаянное предвкушение, разливающееся по телу обжигающим жаром, стаями диких мурашек, сумасшедшим азартом в груди. — Убьете меня? — безумная улыбка легла на красивое лицо юноши. — Или в эту тайну вы тоже посвящены? — Да, — спокойно ответил Гарри, поднимаясь из-за своего рабочего места, но не отводя взгляда от самого опасного мага Магической Британии. — Убью. Но не сейчас. Тишину в кабинете можно было резать. Том медленно подошёл к столу, опираясь на него ладонями. Палочка давно была убрана за ненадобностью. Гарри поднял брови. Пусть он был анахронизмом, но молодой Волдеморт поражал воображение. Более поздние версии не шли ни в какое сравнение — сейчас это был сам дьявол с прекрасным лицом. Поттер начинал понимать первых его последователей. — Я не знаю кто ты, но клянусь, я убью всех, кто тебе дорог, — спокойно сообщил Том. — Ты будешь каждую секунду жалеть, что перешёл мне дорогу. Злой смех сам вырвался из груди Гарри. — Поздно, — сквозь смех поведал он, после чего зашелся новым приступом смеха. Может, ему следовало сказать «рано»? Реддл выпрямился. Иррациональное желание схватить профессора за горло сменилось желанием заставить его покориться. Том всегда славился самыми амбициозными целями.

***

Урок отвечал Мальсибер. Он что-то пытался рассказать про ритуалы жертвоприношений, но откровенно плавал в теме. Том Реддл его не слушал. Лекцию он тоже не слушал, юноша вообще с трудом мог сконцентрироваться сейчас на чем-то кроме непослушных черных волос и потусторонних зелёных глазах. Профессор демонстративно игнорировал старосту, да Том и сам не стремился контактировать. Было кое-что, в чем мистер Поттер оказался полным профаном. Окклюменция. В открытую Реддл бы точно не полез, а вот ловить самые поверхностные мысли и воспоминания оказалось проще, чем отнять конфетку у младенца. Никакой понятной картины не складывалось. Иногда Том натыкался на фантазии профессора Поттера о постаревших версиях других профессоров, например, Дамблдора или Слагхорна. Иногда там всплывали воспоминания о войне, хотя пейзажи выглядели откровенно не европейскими. Единственное, о чем Том мог говорить уверенно: преподаватель был сиротой, причем с самого детства. И жил пусть не в приюте, но и не в самом дружелюбном месте. Чего там Нотт начал задвигать? А, о самопожертвовании заговорили. Какая чушь, лучше бы вздремнул. Реддл зевнул. Выспаться как следует у него не выходило уже давно. Каждый более менее приличный сон стабильно оканчивался сценами подчинения и унижения с новым профессором в главной роли. Стоит ли говорить, что фантазии выходили настолько горячими, что спать после них было просто преступлением? — Почему вы не сдали меня Аврорату? — спросил Том, усаживаясь прямо на первую парту, перед носом у профессора Поттера, как только последний студент покинул учебную комнату. — Потому что я здесь не за этим, — ответил Гарри, не отрываясь от конспектов предстоящей пары. — А за чем? — с почти искренним любопытством спросил Том. — Готовлю все для интереснейшего квеста своей жизни, — усмехнулся профессор, так и не подняв взгляда на Реддла. — Раньше я думал, что мой учитель позаботился об этом, но ошибся. Мистер Реддл, у вас что, больше пар сегодня нет? — Готов пожертвовать даже Чарами ради вашей чудесной компании, — невинно, почти по-детски улыбнулся Том. Гарри дернулся. Настолько профессионально была сыграна эта наивность. — Что вы хотите за информацию? О том, кто вы на самом деле. — О, — профессор Поттер даже оторвался от работы и посмотрел ученику прямо в глаза. — Уничтожь крестражи. Оба. Брови Реддла взлетели вверх независимо от воли хозяина: обычно он идеально контролировал лицо. — А вы действительно самый компетентный преподаватель Защиты, который только мог бы быть у нас. Подобный уровень владения материалом… — Не тратьте на меня свое обаяние, мистер Реддл, — оборвал юношу Гарри. — И идите на Чары. Советую обратить особое внимание на заклинания для фамильяров. Одиночество — дурная вещь, а домашний питомец способен выносить любой, даже самый дурной характер.

***

Неверный свет Люмоса выхватывал из абсолютной тьмы ночного коридора бледную кожу серьезного юношеского лица. Сегодня Том Реддл блестяще сдал последний из экзаменов, трансфигурацию. Профессор Дамблдор заработал первую седину, пытаясь не допустить оценки Превосходно, но настоящий талант не задушить. Завтра выпускники в последний раз покидали Хогвартс в статусе студентов. А сейчас староста седьмого курса Слизерина неторопливо шел по коридорам подземелья, направляясь на самую сумасшедшую авантюру из всех, которые когда-либо затевал. И пусть шаг юноши был ровен, внутри него все кипело: даже его первое убийство оказалось не таким волнительным мероприятием. Дверь в личные покои преподавателя Защиты была не заперта даже на простецкий замок. Мистер Поттер, кажется, принципиально не закрывался. Что же, тем хуже для него. Мужчина лежал, накрывшись одеялом почти полностью, несмотря на лето на улице. Всё-таки подземелья со своими сквозняками морозили даже самых стойких. Свет Том погасил ещё за дверью. Невербальное заклинание сообщило Реддлу, что сон мистера Поттера не охраняет ни одна магическая функция. Юноша засомневался. Это было настолько глупо, что никак не вязалось с образом таинственного преподавателя. С другой стороны, будь это ловушкой, здесь по-любому стояло бы хоть какое-нибудь простенькое заклинаньице. Для виду. — Остолбеней! — уже не скрываясь, произнес Том. Тело под одеялом вздрогнуло и выпрямилось. Реддл снова зажёг Люмос, откинул постель и чуть не присвистнул. Это действительно был профессор Поттер. Все оказалось настолько просто, что даже обидно немного. Только вот он не спал. Ледяные подвижные глаза смотрели сквозь тело Тома, в саму суть его. Лицо Гарри было неподвижно, но если бы оно могло, оно бы смеялось: Реддл знал это вернее, чем то, что солнце встаёт на востоке. — Что же вы, профессор, так беспечны? — усмехнулся Том и присел на кровать. — Мало ли кто может быть недоволен вашими оценками за экзамен. Дураков, знаете ли, хватает. Гарри молчал. Том торжествовал. Он двигался уже увереннее, одним движением оседлал задеревеневшее тело. Наглый, слишком могущественный профессор был абсолютно в его власти сейчас. Едва сдерживая дрожь предвкушения, Реддл оглядел свою добычу. Жилистое тело, особых мышц не выделялось, на груди только россыпь темных волосков и два темных соска. Пальцем юноша повел от впалой щеки к шее, по кадыку вниз, к животу. Кожа гладкая, влажная в некоторых местах. Не удержавшись, Том лизнул нежное место возле мочки уха, параллельно оглаживая бока своей жертвы. О, сейчас он отыграется за… То, что чувствовал себя не самым сильным и умным. То, что чувствовал себя уязвимым. Ведь он поклялся себе всегда быть в роли охотника и никогда — дичи. Пусть теперь проклятый Поттер полностью окунается в это липкое чувство бессилия. Внезапно юноша замер. Он почувствовал то, чего не должен был. Член под ним дернулся, наливаясь кровью. Переведя медленно осознающий все взгляд на лицо профессора, Том мысленно завопил. Гарри Поттер улыбался жутко, как хищник, как человек, у которого все шло по плану. Не понятно, когда именно он скинул парализующее заклинание, да это было и не важно. Невербально, без палочки профессор наслал на Тома Инкарцеро. А затем Делетриус на его одежду. В мгновение ока Поттер оказался сверху, а юноша — снизу. Пелена ярости застелила глаза Тома. Он слишком хорошо понимал, что сейчас произойдет. Поэтому совсем не удивился, когда почувствовал, как раздвигают его ноги. Как горячая, влажная головка члена касается его кожи. В конце концов, он сам собирался сделать это. Парень изо всех сил старался не зажиматься. Но первое проникновение все равно оказалось болезненным: у Реддла был опыт подобных отношений, но давно, а мистер Поттер решил пренебречь подготовкой. Том зажмурился, закусил губу, но все равно чувствовал, как чужой член ходит внутри него. Как зудит нерастянутое колечко мышц. Как вихрастая черная голова склоняется над ним, словно вдыхает его запах, как чужие губы почти касаются кожи на шее — но в самый последний момент отстраняются, оставляя лишь лёгкое ощущение тепла. Как крепкие руки держат его бедра на весу, под коленями. Как самый невыносимый, неконтролируемо-важный голос произносит: — Черт, какой же ты тут красивый… Том Реддл ненавидел проигрывать. Поэтому, когда профессор отходил в душевую, юноша сбежал, понимая, что лежать так дальше будет самым страшным позором в его жизни. Поэтому же на следующий день старался быть самым незаметным студентом в толпе, но все равно ловил на себе острый взгляд своего самого заклятого — теперь — врага. И как только набрал определенную силу и власть, кинул все ресурсы на то, чтобы разыскать Гарри Поттера, ветерана Первой Магической Войны. И с удивлением обнаружил, что такого не существует. Паззл собрался лишь тогда, когда он впервые увидел более менее взрослого Джеймса Поттера. И у него сорвало крышу. Стоит ли говорить, что услышав пророчество, лорд Волдеморт даже не раздумывал над тем, какой младенец должен быть им «отмечен как равный»? Он летел, окрылённый самой местью, надеясь предотвратить кошмарное будущее, где ублюдок вырастет и исполнит пророчество, навсегда лишив молодого Тома Реддла сна и достоинства. Летел, а в след ему смеялась сама Судьба — она знатно повеселилась, наблюдая за этими двумя. Верно говорят, нет ничего страшнее, чем насмешка Судьбы.