Шрамы на телах

Смотря на себя в зеркале Онизука хмурится. Его длинные, слегка грубые пальцы проводят по бледным шрамам на теле. Под подушками пальцев ощущается слегка неровная и натянутая кожа. Указательный и средний пальцы правой руки проводят по грубому шраму на правом боку — ножевое ранение. Дальше пальцы медленно спускаются к пулевым ранениям на торсе. Зажившая кожа на круглых шрамиках сияет противной белизной. А рядом с... Экичи дергается от неожиданности, когда из ванной доносится глухой удар и последующее за ним сдавленный стон вперемешку с ругательством. Переживая, он спешно идет в ванную комнату. Распахивая дверь он видит у раковины сгорбленного мужчину. Левой рукой Рейген болезненно сжимает правое плечо, откуда тянется длинный шрам от катаны, пересекающий спину по диагонали, и заканчивающийся у левого бока. — Аратака, — мутные карие глаза смотрят на обеспокоенное лицо Экичи. — Болит шрам? Намазать? Рейген утвердительно кивает, не в силах хоть что-то вымолвить от пульсирующей боли. Онизука, не медля, достает с верхней полочки специальную баночку крема, который сам Рейген изготовил из целебных трав. Открутив крышечку, он зачерпывает пальцами холодную субстанцию и наносит нежными мазками по всей длине шрама. Онизука мельком рассматривает шрам вблизи, он бледно-розового цвета — ему почти будет год. Однако шрам время от времени продолжает беспокоить Рейгена. Экичи не раз был свидетелем внезапных вспышек боли у Аратаки от внушительного шрама. Онизука кладет на место закрытую баночку и быстро споласкивает руки водой, после этого он осторожно обнимает Рейгена за плечи и помогает ему добраться до кровати. Когда грудь Рейгена коснулась мягких простыней, он облегченно выдохнул. Повернув голову он ищет Онизуку взглядом, смотрит, как он садится на пол рядом с кроватью, лицом к Рейгену. — Экичи, — голос Рейгена тихий, поэтому Онизуке приходится слегка напрячь слух, внимательно смотря на напряженное лицо напротив, — Спасибо. — Незачем меня благодарить, Аратака, — Экичи закусывает губу. — Это самое меньшее что я могу сделать, чтобы облегчить твои страдания. — Поверь мне, этого предостаточно, — Аратака с нежностью в глазах смотрит в темный омут глаз Экичи. От легкого смущения Онизука сглатывает и неуверенно улыбается. Некоторое время они остаются в данных позах, в общей тишине, до тех пор, пока Рейген не кивает — сообщая таким образом Онизуке что ему уже лучше. Экичи, чуть погодя, быстро чмокает в рыжеватые волосы и энергично вскакивает с пола, попутно он натягивает простыню на, утомленного болью, мужчину; спустя неопределенное время Экичи и сам забирается под тонкую простыню. Рейген чуть пошевельнувшись, осмеливается перевернуться на бок и плотно прижаться своей голой грудью к теплой груди Онизуки. — Обними меня, пожалуйста. — Я не потревожу шрам? — обеспокоенный выдох касается щеки Аратаки. — Нет, все в порядке, — в подтверждение своим словам Аратака двигает плечами и обвивает своими руками широкую грудь Онизуки. Онизука мягко кладет руку на спину Рейгена и слегка гладит спину, спускается все ниже и ниже, пока не останавливается на талии Рейгена, где сильная рука Экичи плотно обвивается вокруг тонкой талии, прижимая худощавое тельце Аратаки еще ближе к себе. Другую же руку Экичи предлагает Аратаке использовать как подушку, теплая щека приятно ложится на бицепс Экичи. У обоих мужчин проскальзывает мысль о том, что они хотят, чтобы эти объятия никогда не прекращались. Аратака легонько натягивает одеяло на головы и они, счастливые, засыпают. Из-под одела виднеются взлохмаченные пшеничные и медово-рыжие волосы. Экичи и Аратака будут вместе до бесконечности, оба исполосованные бесчисленными шрамами на слегка загорелых телах. Они не представляют жизни без друг друга, они — как кусочки пазла, дополняют один в другом недостающие детали. Будучи вместе, мужчины плещутся в лучах нежности, заботы и чистой любви, исходящей от обоих. Бледно-голубые занавеси колышутся от невесомого ветерка, который легонько треплет волосы мужчин.