Гроза

      Лето. Еще не ночь, но уже не вечер. Рубеж дней и веков. Лезвие ножа, по которому хоть и сложно, но можно ходить вечно.       Молния прошивает громады туч, распарывая их огненным кинжалом неизбежности на лоскуты. Старые деревья в заброшенном парке скрипят могучими стволами и хрустят ветками в попытке удержать то, что невозможно удержать по определению — листья, которые рано или поздно покинут их навсегда. Им с этим надо просто смириться, как и мне с тем, что рано или поздно меня покинешь ты.       Совсем скоро ливень обрушится на Москву и на пару со шквальным ветром сметет все на своём пути, и меня в том числе. Я жду этого, потому что сил моих больше ни на что уже не осталось. — Молодой человек! Что ж вы в центре поляны-то стоите?! Гроза надвигается! Это опасно! Идите домой или хотя бы укройтесь под деревьями! — Жить вообще опасно.       Я криво улыбаюсь пробегающему мимо собачнику, слизываю с губ прохладные капли начинающегося дождя и взмахом руки отправляю добряка в его светлое, теплое и уютное будущее. — Хав! — ворчит на меня большой, грозный, но безумно обаятельный милаха-пес, который мгновением спустя под жуткий, зубодробительно громкий раскат грома дает деру в сторону выхода из парка с такой скоростью, что буквально утаскивает за собой отчаянно матерящегося хозяина. Московская сторожевая или ньюф, разве с таким теленком поспоришь? — Кчкхах! — ослепляет меня молния, и я закрываю глаза. — Грррых! — оглушает меня гром, и хаос бури в моей голове сменяется на короткий, болезненный миг абсолютной тишины. — Шшширх! — обрушивается на меня ливень, и я поднимаю лицо к небу, сжимая ладони в кулаки.       Я хочу, чтобы вся эта небесная кутерьма выжгла, выбила, вымыла из моего сердца тебя. Я хочу этого хотеть! Я заставлю себя этого захотеть!!! — Кчкхах! — разлетается по небу ветвистая молния, и перед моими закрытыми глазами вспыхивает фотка.       Сказочно голубое и безмятежно глубокое небо раскинулось над старинной, сонной, черепично-кирпичной деревушкой. Не помню, где ты сделал это фото и когда. Да и не важно это. Испания, Англия, Франция, Голландия… Ты исколесил всю Европу в надежде найти дом, о котором так много думаешь и так часто говоришь. Глупый ты мой ветер! Твой дом там, где я. Когда же ты поймёшь это? Как заставить тебя, беспечно дрейфующего по волнам океана нашей любви, увидеть то, что вижу я, утонувший в нем давным-давно? — Грррых! — оглушает меня гром.       А я вижу очередную красивую фотку и буквально слышу шелест шин твоей новейше-крутейшей тачки по мокрой от утренней росы булыжной мостовой сонного пристоличного городка Германии, Швейцарии или Польши, куда занесла тебя бесконечная восьмерка дороги, ведущей… Куда? Ты не знаешь, но часто спрашиваешь об этом меня.       Любимый, я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы твоя дорога привела тебя ко мне. Но я не могу сказать тебе этого, потому что я — камень на твоей шее и гвоздь в твоих напичканных датчиками дорогущих шинах. Я знаю пусть и не слишком страшные, но военные тайны. Я в вечной тюрьме из пяти невыездных лет секретности, ключ от которой в твоих руках.       Я — не ты, мой любимый ветер. Я не могу бросить все и свалить к черту на кулички без средств к существованию. Хорошо, что у тебя этих средств херова гора, и эта проблема для тебя вообще не проблема. Для тебя проблема уговорить меня жить с тобой на этих самых куличках за твой счёт. Я не могу. Физически не могу! Ты знаешь это. Понимаешь. И не давишь. — Вууухрррх! — толкает меня в спину жестокий порыв ветра.       Я падаю на колени и сгребаю грязь, траву, сломанные ветки и листву в кулаки, подставляя лицо хлестким ударам озверевшего от вседозволенности дождя, и снова перед моими глазами вспыхивают твои фотографии.       Первая — почтовый ящик из тех, что старят любой нуворишный особняк лет на двести разом. Вторая — старинная деревянная дверь с львиными мордами на залитой солнцем узкой призамковой улочке — нерушимая, покалеченная временем, людьми и непогодой, но по-прежнему надежная и щемяще-уютная. Ты скинул мне эти фотки со словами: «Эта дверь и этот почтовый ящик могли бы стать частью нашего дома, солнце мое любимое».       Так тяжело мне никогда не было! Если бы я был псом, то скулил бы, пока не сорвал голос. Я не скулил — нажрался в говно, не выходил на связь целые сутки и этим заставил тебя нервничать. Я не хотел причинять тебе боль, далёкое ты мое счастье. Я хотел сказать: «Согласен», но так этого и не сказал. Страх потерять твоё уважение, уходя с тобой в закат без приличной суммы денег в кармане или хотя бы без постоянного источника дохода, навесил на мой рот надежнейшие в мире замки.       Может быть, тебе давно уже следовало надавить на меня и заставить сменить работу? Может, сейчас мы оба должны надавить друг на друга и пойти на уступки? Может, та свобода, что мы даём друг другу, нахер нам обоим давно уже не нужна?       Я не могу так больше. Мне нужно больше! Как мне получить больше, не посадив тебя в клетку на долгих пять лет?! — Шшиирх! — смывает с моего лица отчаяние ливень, а в кармане зудит телефон.       Я достаю его, зная, что он не проработает и пяти минут в том аду, что я устроил себе сам. Стена дождя смывает с пальцев грязь до того, как я мажу по зелени на экране под твоим фото. Какой же ты у меня все-таки… — Привет, я думал, ты позже позвонишь. — Я скинул тебе фотку. Посмотри, — странно напряженно выдыхаешь в трубку ты.       Я закрываю глаза, снова запрокидываю лицо к небу и реву, как последний дебил. Ненавижу твои фотки. Ненавижу!!! Я тебя люблю, а не твои фотки!!! — Солнце, у тебя там что — гроза? — подозрительно сопишь в трубку ты. — Надеюсь, ты с балкона за ней наблюдаешь? — Да, — вру я, отрывая телефон от уха.       Открываю ВК и тупо смотрю на очередную фотку: солнечный день, на горизонте море сливается с небом, ветер играет зеленью пальм — но все это фоном, потому что на самом виду, на белокаменном уголке какой-то то ли статуи, то ли колонны, сияя всполохами солнца по внутренним ободкам, лежат золото-синие обручальные кольца. — А… Э… Это что? — Это наш с тобой непростой разговор. — Мммм… — Включи видеосвязь, прошу тебя. — Аааээээ… Секундочку… Щас…       Я невнятно мычу в трубку, вскакивая на ноги, оскальзываясь, но чудом не падая, и несусь в сторону выхода из парка в конкретной панике. Блять-блять-блять! Мне предложение делают, а я посреди парка в грозу мокрый, грязный и в соплях. Че делать-то?! — Солнце? Ты не дома? — твое сопение в трубке перерастает из подозрительного в грозное, и я намеренно выпускаю телефон из пальцев. — Гррых! — возмущается небо над моей головой и обрушивает на меня тонны воды. — Хрусть! — падает не экраном, а камерой вниз на плитки дорожки телефон. — Блять! Выронил телефон с перепугу. Гроза адская, — громко охаю я, вылавливая гаджет из бурлящей по дорожке реки.       Честно тыкаю в значок видеосвязи на экране, другой рукой для верности замазывая грязью треснувшую камеру. Заскакиваю в беседку, вижу на экране тебя, сидящего на песке на краю моря, в котором тонет солнце, и плюхаюсь на скамейку, потому что колени подогнулись и дышать нечем. — Я тебя не вижу. Камеру разбил? — Видимо, да. — Не переживай, я подарю тебе другой телефон. Получше этого, — снисходительно хмыкаешь ты. — Имей в виду: отказа я не приму.       Я смотрю на тебя, замечаю в твоих нервных пальцах кольца и вдруг понимаю, что сегодня ты никаких отказов не примешь. Ни по какому поводу. И такое на меня накатывает облегчение, что тяжеленные замки с моего рта слетают, хороня под своим весом все мои страхи: — Я согласен. — Прости, что? — недоверчиво щуришься ты. — Ты согласен? — Да. — А на что ты согласен? — На все, включая самые дорогие подарки, какие ты только сможешь придумать, — отвечаю я, улыбаясь все шире. — Другой вопрос, согласен ли на все ты? — Да. Мой дом там, где ты, — все сильнее искришься радостью и облегчением ты. Щуришься хитро. — Но раз ты согласен на все, то будешь жить в доме, который куплю нам я. — И в какой стране мира он будет? — смеюсь я. — Мы выберем и его, и страну вместе. Когда тебя из России выпустят. Нам торопиться некуда. — Гггрых! — выгоняет меня из беседки падающее на нее дерево. — Я перезвоню тебе через полчаса, ладно? — торопливо бормочу в трубку я. — Сгоняю за новым телефоном. У меня прям под окнами салон связи круглос… — Нет. Сиди дома! — обрываешь меня ты. — Я привезу тебе новый телефон. Утром. — Черт-черт-черт, — прикусываю губу я, глотая эмоции вместе с текущей по лицу водой. —  Куда прилетаешь? Во сколько? Я встречу тебя в аэропорту. — Не надо встречать меня в аэропорту, — качаешь головой ты, поднимаясь на ноги. Раскрываешь ладонь, подставляя наши кольца морскому бризу и последним лучам уходящего за горизонт солнца. — Встреть нас всех дома. — Встречу, — обещаю я, улыбаясь.       Выключаю умирающий телефон, поднимаю лицо к небу, раскидываю руки в стороны и вместе с криком счастья отпускаю свою душу в бурю, в грозу, в ветер и в ливень, чтобы обрести свободу любить и быть любимым в полную силу, без оглядки на условности, предубеждения и опасения. — Аааааааа!!!       Я хочу быть счастливым. Я им буду. Мы с тобой будем. Вместе. 05.08.2021