***
В гримерочной было шумно. Чиаки красила и без того длинные ресницы тушью, боясь запачкать розовое платье. Оно ярко переливалось под светом небольшой настольной лампы, заливая радужным свечением все вокруг. Нанами открыла пудреницу, кисточкой нанеся алый румянец на пухлые щеки. Она совершенно не умела краситься. От слова совсем. Девушка подняла голову и взглянула в своё отражение, увидев всё великолепие сценического образа. Она слегка выпрямилась и улыбнулась, дабы показаться более уверенной в себе. Отражение выглядело таким фальшивым и вылизанным, что Нанами казалось, будто это всё не взаправду. Геймерка слышала женский смех, пафосную музыку, идущую со сцены и звук нанесения геля для волос. Сония бегала туда-сюда, таская кучу вешалок с огромными пышными платьями. Было видно, что принцесса очень сильно паникует и старается успеть точно в срок. Где-то в другом углу Ибуки заплетала косу своей подруге. Хиёко старалась держаться смирно. Она размахивала своими ножками на ветру, тяжело вздыхая. Миода нестрого приказывала ей сесть поудобнее, держа во рту чёрные, словно уголь, шпильки. Она орудовала расческой и лаком не хуже, чем музыкальными инструментами. — Подруги Ибуки должны выглядеть на все сто! Судьи оценивают внешний вид тоже! — воскликнула она, нацепив зелёный бант на шевелюру Сайонджи. — Наш выход через двадцать минут… Нанами повернулась в сторону музыкантки. Её лицо освещал розоватый свет, она прижала руки к груди, опустив взгляд вниз. Девушка жутко волновалась. Да, она находится в игре и если что-то пойдёт не так, не будет жалеть об этом до конца своей жизни, но ей очень не хотелось подводить Ибуки. Ей безумно хотелось выиграть это глупое состязание, поразить наповал этих горделивых участниц из лицея Момо. Девушка сжала кулаки на удачу, наблюдая за Микан, которая с радостью смотрела на отражение, восхищаясь своим прекрасным видом. Она наконец-то поняла, что любить себя — восхитительно. Чиаки было безумно приятно видеть подобные изменения в поведении подруги. Цумики достаточно изменилась после того, как попала в музыкальный кружок. Излишняя стеснительность и робкость ушли на второй план, девушка наконец перестала гнобить себя за повседневные мелочи. Только недавно она горбилась, мялась и заглатывала слова, заикаясь, словно зашуганный зверёк. Но сейчас создавалось ощущение, будто её подменили. В хорошем смысле, конечно… Она проглаживала прядь своих восхитительных фиолетовых волос, слегка постукивая каблуками в такт музыки. Чиаки отвела взгляд от её огромных чёрных сапог в угол комнаты, где находились некоторые инструменты. Девушка посмотрела на розовый синтезатор, после чего размяла пальцы. Она не должна забыть свой номер! Держи ноты в памяти, держи ноты в памяти! — вновь и вновь повторяла она, сжимая кулаки. Её лицо вспотело, а зубы со скрежетом стиснулись. Она обещала себе, что будет выкладываться по полной. Победа обязательно будет в их кармане…. Всё ради Ибуки… — шепнула Чиаки, постаравшись сохранять спокойствие. Если что-то пойдёт не так, наверняка она сможет пройти игру сначала! Наверное… Жаль, что с ними нет Махиру… Она смогла бы стать отличной музыканткой… С её-то способностями. Но что пропало, то уже не вернуть… — Хей, с тобой всё норм? — резко произнесла Хиёко, прервав грустные мысли подруги. Чиаки от испуга стряхнула головой, еле сдерживая слёзы. Если у неё потечёт тушь, придётся начинать всё сначала… — О чём задумалась? — вновь спросила танцовщица, надув щёки. Она выглядела уж очень недовольной… — Я задумалась о М@х1р^, а что? — ответила Нанами, почувствовав колющиеся иглы у себя во рту. Девушка прикрыла рот рукой, попытавшись избавиться от этого ощущения. — Чего? — возмутилась Сайонджи, отпрыгнув назад. — Не болтай глупостей, нам скоро выходить! — Ах, прости… — Чиаки встала со своего места, подойдя к синтезатору. Девушка отвела взгляд вбок и тяжело вздохнула. Почему никто кроме неё не вспоминает эту прекрасную девушку? — Хиёко, кажется ты совсем не изменилась. — усмехнулась Пеко, положив руку на плечо Чиаки. Геймерка почувствовала невероятную теплоту, идущую от седовласой. Она выглядела прекрасно в этом платье, похожем на шахматную доску. На её переносице все ещё красовались очки, которые невероятно подходили к её овальному лицу. Девушка поправила прядь волос за уши, с заботой взглянув на Чиаки. Девушка сложила руки на бедра, склонив голову вбок. Сайонджи покраснела и, закрыв лицо руками, отвернулась. Пекояма взглянула на Хиёко, которая явно обдумывала её слова, погрузившись в мысли. Она выглядела так смешно со стороны, будто она влюбилась в мечницу… — Всё точно хорошо? — спросила она, наклонившись к Чиаки. — Да… Спасибо за заботу, Пеко. — ответила Нанами, обведя круг носком обуви. — Вот и замечательно. Чиаки, только не волнуйся, хорошо? — спросила Пекояма, взяв такую тёплую и приятную на ощупь руку Чиаки… Геймерка кивнула, было заметно, что слова красноглазой воодушевили её. Ибуки вышла вперёд. Девушка обвела взглядом подруг, после чего довольно кивнула. Она слегка нервничала перед музыкальной битвой, но Миода очень старалась не опускать руки. Музыкантка прошлась по кожаному ремню, прикованному к гитаре и дернула несколько струн, издав приятный мотив. На этой мажорной ноте она вздохнула и обратилась к девушкам: — Ибуки надеется, что вы готовы к состязанию. У Ибуки есть только одно условие: не выходите на сцену! Чтобы не случилось! Просто дождитесь, пока Ибуки представится публике и сыграет вступление! Музыкантка в надежде подняла голову вверх, слегка улыбнувшись. Она еле держалась на огромных каблуках, девушка дрожала от какого-то необъяснимого чувства. С её лица капал пот, а пальцы сжимались от напряжения. — Ибуки в вас верит… — сглотнула она…***
Девушка взялась за синтезатор и вышла из гримёрной, проводя взглядом уже готовых подруг. Она изредка оборачивалась назад, так как ей казалось, будто кто-то за ней идёт. Девушка увидела Ибуки, стоящую возле кулис. Миода сжимала гитару, напевая песню, которую она так долго писала, в которую она вложила всю свою душу. Все силы, все время, все ресурсы были вложены в эти строки, отражающие всё её состояние. Такие кисло-сладкие. Счастливые и негативные одновременно. Словно инь и янь. Такие разные, но все же зависимые друг от друга понятия… Нанами подошла поближе к Миоде, взяв её за руку. Она прекрасно чувствовала, как нервничает её любимая… Она чувствовала, как бьется её сердце в такт музыке. Столько дней и ночей они провели вместе, целуясь и обнимаясь… Чиаки считала своим долгом поддержать Миоду, ведь та выбилась из сил и нуждалась в поддержке, не так ли? Геймерка обнимает её за талию, прижимая к себе… Она чувствует, как гитара упирается в её живот, но ей совершенно не больно. Она хочет просто чувствовать Ибуки… — Всё будет хорошо, милая… Не волнуйся… — шепчет Нанами, целуя любимую в щеку. Миода слегка отходит назад, чуть ли не спотыкаясь от ощущений, бурлящих у неё внутри. Она потирает место поцелуя, словно получая от этого ещё большее возбуждение. Ибуки прикусывает губу, отводя взгляд вбок. Девушка неловко улыбается. Она склоняет голову вниз. Нанами совершенно не видит её прекрасного лица под кривой, но такой красивой чёлкой… Нанами проводит рукой по слегка намокшим от слёз щекам, она боится испортить этот восхитительный, яркий и броский макияж, переливающийся на ярких прожекторах. Блёстки так и норовят осыпаться вместе румянцем под нежными прикосновениями девушки… Миода наконец-то улыбается. Она наслаждается каждым прикосновением любимой, то и дело проводя рукой по её спине… Музыкантка верила, что всё будет хорошо… В этом году их команда обязательно выиграет… — Спасибо, Чиаки… — отвечает она, отходя всё дальше и дальше к ступенькам, ведущим на большую сцену. Она не оборачивается назад, кажется, словно Ибуки старается всегда держать зрительный контакт с любимой… Чтобы никогда не потерять её восхитительный, живой взгляд. Чиаки была единственной, кто всегда поддерживала и любила её, не взирая на всё. Она была девушкой её мечты…***
Публика молча ждала начала номера. Да, пусть они — всего лишь масовка, декорация этой запутанной игры, любой зритель важен для Ибуки. Даже эти картонки были для неё важными зрителями, она видела в них благодарную публику, готовую встретить её с овациями. Но оваций не последовало. Миода сглотнула, девушка сжала гитару и вдохнула в себя побольше воздуха. Она пытается забыть воспоминания из детства, где она, будучи маленькой девочкой, сгорает от стыда на огромной сцене, где на неё смотрят десятки, сотни, тысячи чужих и мерзких глаз. Они обсуждают её, критикуют и смеются. Девочка плачет, убегая за кулисы. Но девочка давно выросла. Ушло прошлое, ушли былые страхи. Она всё ближе и ближе к желанной цели. Тяжёлые, бархатные занавески настежь открываются, ослепляя Ибуки. Девушка тяжёлыми шагами выходит на середину сцены, нервно озираясь вокруг. Пусть все думают, как будто так и задумано… — Дамы и господа! Мы начинаем наше представление! Встречайте новую, восхитительную и совершенно свежую песню группы Ибуки… Девушка произносит все на одном дыхании. Она боится ненароком заплакать или засмеяться. Публика должна видеть красивое, яркое шоу, а не личные терзания и настоящие эмоции марионеток, играющих на сцене, так ведь? Это слишком скучно… — Клубничный коктейль! — название эхом произносится по залу. Кажется, Миода наконец поверила в свои силы, она сжимает гитару, готовясь сыграть стартовый аккорд, но слышит… смех неблагодарной публики… Все от мала до велика смеются над ней, заливаясь мерзким, ужасным смехом. Эти противные звуки эхом отражаются в её голове, девушка чуть ли не роняет гитару, отходя назад. Она выпирает руки вперёд, словно отгораживаясь от следующих напастей. Девушка боится, она очень боится упасть… Но она всё же падает, ненароком споткнувшись об огромные каблуки. Она сидит так, пытаясь смириться с физической болью, но люди смеются над ней ещё сильнее, усугубляя состояние Ибуки. Не выходите на сцену! Чтобы не случилось! Просто дождитесь, пока Ибуки представится публике и сыграет вступление! — музыкантка вспоминает свои глупые и наивные слова, пытаясь сдержать боль, грызущую её чувствительную душу. Под громкий, злой смех она пытается встать, удерживая яркие подъюбники, но, кажется, недовольную публику рассмешило даже и это. Люди жестоки. Им приятно видеть насилие. Им приятно наслаждаться и смаковать каждый смешной по их мнению момент, заливаясь безжалостным смехом. Ибуки не сдерживает свои слёзы, она стоит тут, потная и намокшая, вся в слезах, засмеянная и униженная. Чёрная тушь стекает по щекам, а металлические браслеты звенят от резких движений. Миода хлюпает носом, дрожа от страха. Ей плохо. Ей тяжело. Всё вокруг будто расплывается, погружаясь в мрак. Она до сих пор слышит этот ужасный смех. Хватит, перестаньте, оставьте её в покое! Она словно маленький ребёнок закрывает свои уши, если их слова бесполезны, она просто напевает «ла, ла, ла»… Пол под девушкой исчезает, она словно падает в какую-то неизвестность. Всё вокруг неё глючит, сверкает, пикселизируется… Она продолжает плакать, вытирая слёзы. Миода высмаркивается об подол юбки, замазывая её соплями. Ей очень плохо. Люди предали её, причинив огромную боль… Она закрывает лицо руками, растворяясь в мраке… Спустя некоторое время сцена возвращается, но на ней уже нет Ибуки… Лишь расклеенная глупыми стикерами рок-гитара, с которой музыкантка никогда не расставалась…