Наши отношения называли больными

Наши отношения называли больными. Может в их глазах это так и выглядело, их любимчик Гарри, мать его, Поттер, как послушная собачонка, таскается за слизеринским ублюдком, принцем или как там его ещё называют...но суть не в этом! Всё что важно, это то, что нам хорошо вместе! И нам абсолютно плевать, что обо всем думают окружающие. Но если призадуматься, то уверенность в том, что наши отношения больные, мы сами подкрепили. Драко мог схватить меня за горло своими длинными и изящными пальцами для того, чтобы поцеловать либо выдернуть из толпы людей, с которыми я разговариваю, если ему не понравится, как со мной разговаривают, смотрят либо касаются, потому что, цитирую: - Ты мой! И никто не может протягивать свои грабли на то, что принадлежит мне! - по правде сказать, каждый раз, когда он так говорил, всё заканчивалось одинаково, даже скажу с завидным постоянством, что меня ничуть не огорчает. Но давайте всё по порядку... Всё началось в наши одиннадцать лет, он предложил мне дружбу, протянув руку, мне конечно не понравилось, как эта белобрысая бестия называл моих новых знакомых, так ещё и своими требованиями напомнил кузена Дадли, и, в итоге, я не принял его протянутую руку, о чем сейчас очень жалею, но сделанного уже не воротишь. Далее последовали годы нашего соперничества, благодаря чему мы преуспели во многом. Потом была война...кровь, боль, потери и во всём этом был один лучик - Драко! Когда я были на грани, помог мне только мой Дракоша! Рон постоянно ныл, что его ранили, а крестражи всё не находятся, но на мои слова, что у профессора Дамблдора на один крестраж уходило как минимум пара месяцев, он только отмахивался. Его совершенно не волновало то, что Гермиона была сильно истощена постоянными сражениями, во время которых ещё и регулярно приходилось спасать нас всех, но она улыбалась и уверяла, что мы справимся, подбадривая спрятанными, в глубинах маленькой сумочки, леденцами из магазинчика близнецов. Я не говорю уже о своих кошмарах, сопровождавших меня каждую ночь, после которых ещё как минимум час я лежал в позе эмбриона не понимая, что это был всего лишь сон. Да, Волдеморт был изворотлив. Когда я уже не мог справится с навалившимся на меня грузом ответственности и хотел прострелить себе голову, пришел он - мой лучик света в кромешной тьме. Мой любимый отобрал пистолет и убедил, что это не выход, а я разрыдался перед ним, показывая свою постыдную уязвимость. Я был совершенно точно уверен, что Малфой презрительно и с отвращением скривится, но он обнял. Прижал моё тело к своему, шептал разные успокаивающие слова, а я заикаясь рассказал всё, что меня тревожило, всё что терзало мою душу и Драко заверил, что мне не нужно постоянно быть сильным, что есть те, кто поможет, несмотря на трудности и угрозу смерти висящую над головой дамокловым мечом. От его слов легче стало и я впервые почувствовал, что есть кто-то, кто сильнее меня, кто может закрыть меня от невзгод своим собственным телом, тот при ком не страшно быть слабым, тот кто не осудит меня за мою слабость и уязвимость. А после все завертелось. Драко присылал нам патронусы с разными новостями и советами куда отправится и всегда оставлял в тайных местах маленькие зачарованные мешочки, в которых было продовольствие и некоторые зелья, он никогда не забывал оставить мне письмо, их я жаждал увидеть почти так же сильно, как и их автора. Письма Дракоши были моей отдушиной. В них всегда тепла было больше, чем от котелка, который стоял возле кроватей. Он писал о былых временах, о том, что хочет поводить меня по Малфой-манору и его территории, но сокрушался, что сейчас от былого величия не осталось и следа. Кровавые ужасы, происходящие в стенах манора разрушали его. Моего хорошего, тогда ещё, друга это хоть и огорчало, но в ужас не приводило, он говорил, что боли в нем было больше чем счастья. Со временем, когда раны Рона полностью затянулись, а несколько крестражей уничтожено, мой рыжий друг начал подозревать о моём теплом отношении к младшему Малфою. Сколько грязи я услышал о моей белобрысой бестии...Рон опять превратился в барана и не хотел принимать очевидное. Он совершенно искренне верил, что всё что сделал Драко, это только уловки и ничего больше. Когда нас поймали и привели в Малфой-манор, рыжик увидел, какой на самом деле Дракоша. Наплевав на себя, Драко врал и не краснел. Соврал, что я и Гермиона с Роном рассорились в пух и прах задолго до всего этого, а маг, которого они поймали за компанию с бывшими друзьями самого Поттера, был всего лишь третьим колесом в этой странной парочке. Во время последней битвы, Дракончик подал мне палочку в нужный момент, благодаря чему, я смог победить. Оглядываясь назад, я понимаю, что война выиграна только благодаря усилиям всех, кто сражался на моей стороне. Хоть и говорят, что я герой спас всех, закрыл своей тушкой весь мир и тому подобное, но я обычный человек, и если бы не помощь, ничего бы не случилось. А если проще говоря, благодарить надо Драко, который не давал мне опускать руки и доставал мне сведения, которые меняли ход действий кардинально, что помогло спасти многих. После войны многие решили остаться в Хогвартсе для того, чтобы восстановить его. Общими силами волшебников и домовых эльфов, величественный замок возрождался из пепла, как феникс. А я, как и другие аристократы, вернулся домой, чтобы восстановить родной особняк. Но мне этого не давали сделать. Единственное, на что меня хватало, так это дать указания Кричеру и Добби, как приходил кто-то из министерства и требовал моего скорейшего явления на какой-то суд. В итоге я спас несколько семей, в этом списке были: Малфои, Паркинсоны, Блейзы, Ноты и еще парочка, которых я не знаю, но абсолютно точно видел, как они сражались против ПСов. Только когда все невиновные обрели свободу, а выжившие ПСы отправились в объятия к дементорам, я смог спокойно выдохнуть, и под руку с адвокатом закончить всю бумажную волокиту. Спустя месяц после войны, древний род Блэков продолжил своё существование. Моя фамилия стала двойной и на бумажках было выведено Гарри Джеймс Поттер-Блэк, это давало некоторые преимущества, к примеру сумма на банковском счету увеличилась в несколько раз, появилась недвижимость во Франции и Италии (как выяснилось позже она принадлежала Поттерам) и дом по адресу Лондон, площадь Гриммо, 12 теперь полностью принадлежал мне. За всё время с Драко я виделся лишь однажды и то не надолго, но переписывались мы регулярно. Это происходило настолько часто, что его сова перестала улетать, пока я не напишу ответ, и в ожидании засыпала у меня на плече. Дни сменяли дни, и обстановка моего дома полностью преобразилась, как и мой внутренний мир. Наивность сменилась осторожностью, глупая отвага преобразилась в хитрожопость, как сказал однажды Дракоша, вспыльчивость и излишняя эмоциональность в хладнокровие, а предвзятость просто исчезла. Игры в затворника закончились, когда пришло письмо от директора Макгонагалл о моем восстановлении в школе. Так как работу можно получить только после завершения школы, я с радостью ухватился за эту возможность, надеясь там проводить хоть немного времени с Драко. Как сообщила сама директриса, восстановлены все, кто выжил. Весь прошлый учебный год мало, кто мог заниматься и Минерва решила провести его повторно. С Драко я встретился на пароме, заметил его в толпе и не мог отвести взгляда, он улыбнулся мне своей обворожительной улыбкой, но Пэнси и Гермиона прервали столь прекрасный момент, спасибо, что затолкали в одно купе, иначе инфаркт был бы меньшим из зол. Дверь в купе стукнула лишь дважды, впуская наш квартет и припозднившегося Блейза, когда он устало выдохнул, медленно заструился разговор, только я, как истукан во все глаза рассматривал изменившего Малфоя. Он стал выше, раздался в плечах, а костюм совершенно не скрывал натренированного тела и в довершение, длинные волосы, завязанные маленькой резинкой, были небрежно переброшены через плечо - это был чистой воды инкуб, который сейчас тихо смеялся своим невероятным голосом, выделяя флюиды сексуальности. Именно тогда я понял, что всё что я испытывал, было не тем. Платоническая любовь? Пф! Это была настоящая любовь со всеми вытекающими. Немного придя в себя, я наконец мог услышать, о чем говорили эти четверо. - А где это Уизли? - заинтересовано спросила Паркинсон, с надеждой глядя на Гермиону - Ты сказала, что не хочешь пока об этом говорить и... - Да, а где он? Мне всегда казалось, что этот рыжий баран не отходит от вас и на метр. - Я...он...к нам Рон точно не подойдет. - Витиевато ответила Герми. Она всегда так делала, когда тема разговора ей не нравится, либо она приведет к срыву. - Не бойся, тут все свои. Можешь сказать, что случилось, мы поймем, примем и если что, разукрасим Уизелу его физиономию. Тихий и немного грустный смех послужил неким ответом на вопросы новых друзей. - Я ему точно рожу подправлю! И десяток операций не поможет... - Не нужно. Пусть теперь сам как-то справляется без нашей помощи. - И тут Гермиону прорвало - Ты правильно сказал, "рыжий баран"- это точное описание Рона. С какой стати я должна была стать его женой, а Гарри мужем Джини? Что-то я не припомню, чтобы отношения были серьёзными, а за Гарри я вообще молчу, где он и мелкая Уизилетта. - А что не так с Потти? - лениво спросил Драко, и в его голосе чувствовались нотки интереса. - Он...Гарри, можно? - я утвердительно кивнул. - Он гей - спокойно закончила Герми.