"Та свадьба, всё изменила!"

Время тянется паршиво медлительно, когда ты неотрывно следишь за неменяющимся пейзажем в затонированном окне. Изредка я ловила себя на клевании носом, так как я встала рано, а дело близится к обеду чертовски хотелось поспать. Но тут я обрадовалась, наконец дождавшись этого бедолагу. Мужчина аккуратно заправил длинные пряди, нагло лезущие в смугловатое лицо и о чём-то договариваясь со своим темноволосым собеседником. Тот был с ним одного роста, а лицо разглядеть не удалось, наверное ровесники, хотя бы по крупному телосложению это более менее ясно. Чёрные волосы вызывали у меня дикое желание расчесать такую шевелюру. Рядом с Хаширамой стоял его занудный брат с хмурой миной. Тут он берёт и смотрит прямо в моё окно из-за чего я спряталась за тёмной шторкой. Зачем? Без понятия, меня ведь и так не видно, но всё равно, будто подслушиваю. — Не устали ждать? — поинтересовался Хаширама, хлопнув дверцей автомобиля и удобно усевшись за переднее сидение. — Нет… — вяло, как умирающий лебедь пробубнила я облокачиваясь щекой о стекло с закрытыми глазами. — Ты что спишь? — тот искренне засмеялся, приподняв каштановые брови. Кофейные очи сщурились, когда мужчина сверкающе улыбался. — Кто, я… — начала бесцветно возмущаться я, но почувствовала пустоту под своей щекой и ударивший в лицо воздух, вперемешку с дневным светом, раздирающим тяжёлые веки. На краткий миг я оказалась в невесомости, пискляво взвизгнув. — Бедняжка, совсем ослепла… — сверху меня раздался грубый голос, с весьма недовольным акцентом, он грузно выдохнул, намекая мне на то, какая я неудачница во всем. Моё тело было подхвачено, а задница во второй раз спасена от не самой удачной авиапосадки. Ситуация была тупиковой, поэтому я поприубавила свой пыл на его колкости, уведя глаза от взгляда цвета горького шоколада. Он поймал меня, да и Хаширама всё ещё непонимающе смотрит на моё состояние дохлого тюленя. Силы на споры с белобрысым у меня исчерпались ещё сонным утром. Спокойно я придвинулась к храпящему деду, любезно уступая священной место у окна. Будь я пободрее дралась бы потом и кровью за любимый уголок расслабона, но в данную секунду моя голова слабо держалась на весу. — Что это у вас за синхронный сон час? — поинтересовался смуглый мужчина, явно не годуя, почему за его спиной лежат три ленивца и один Тобирама. — Мы… Скоро… Приедем? — через силу бормотала я не уверенная, что хоть кто-то кроме Тобирамы меня вообще смог услышать. — Спи, пока. — это был естественно не Хаширама, но такой ответ меня более чем устраивает. Глаза мои все равно, словно под повязкой, я могу только услышать буркнувший баритон над моим ухом. Чернота плавно обволакивала моё виденье, добравшись и до слуха, от чего брошенные фразы стали, чертовски размытыми и непонятными, будто их произносили на древнем и непонятном мне языке. Мне не хотелось волноваться о том, что моя причёска запутается или я помну платье, хуже всего этого может стать резкая тряска за расслабленные плечи с громким и паршивым: «Мы приехали!» *** Проезжая очередную неровность на дороге, я недовольно поморщилась от резкого пробуждения, подскочив с нагретого сидения. Однако положение я поменять поленилась, медленно открывая глаза. Что-то меня не в ту даль унесло, раз моя голова наглым образом расположилась на плече Сенджу. Осознание этого заставило меня тут же дернуться в противоположную сторону, будто я голыми руками схватила раскалённую сковородку. Удивительно, что он в окно меня не выбросил, а спокойно сидел, поддерживая вес моей тушки. Реакцией на мои конвульсии послужил холодный взгляд мужчины. На свету его тёмно-карие глаза отливали бардовово-алым оттенком, из-за чего недовольное белоснежное лицо выглядело в разы суровее и холоднее. Как там говорил Хаширама? Он может быть милым? Да, по нему карьера надзирателя плачет. — Сколько мы едем? — бесцветно спросила, потирая закрывающиеся глаза и вспомнив только через секунду, что на моих ресницах, когда то была тушь. Да, здравствует ведьма, страдающая недосыпом. — Уже проснулась? — мужчина развернулся в мою сторону, задорно проговорив. Тонкие губы растянулись в широкой улыбке. — Насмехаешься надо мной? — я изогнула брови в ехидной усмешке, понимая что сама бы сейчас посмеялась над своим отражением. В моём голосе не присутствовал ни грамм злости или гнева, только усмешка и наигранная обида. Руки были скрещены на груди, а я из подтяжка смотрела на ехидную морду Хаширамы. — Как над такой милашкой можно смеяться?! — он начал сюсюкаться со мной, будто я ещё не пресекла черту возраста, когда детей отучивают от горшка. Тёмные брови приподнялись и он улыбнулся настолько искренне и миловидно, что мои щеки на секунду залились краской. В его глазах я, конечно неопытная девочка, которой ещё только предстоит поведать жестокий мир, однако сколько бы лет не исполнилось младшеньким я всегда буду смотреть с таким же взглядом. Пускай, по паспорту я считающий взрослым человеком, здесь всегда будет играть другое правило. — Эту милашку ты сегодня обещал научить залпом пить саке одной рукой, а второй выигрывать. — сейчас неловко стало ему, это стало понятно по кирпичным румянам на смугловатой коже. А что? Ему можно издеваться, а мне нет? Тобирама изогнул серебристую бровь с вопросом, поглядывая на старшего брата. — Пойти не проблема… Проблемой будет… — он тяжко вздохнул, нервно улыбаясь. Скорее всего его терзают мысли о сегодняшнем разговоре с женщинами. Мне тоже не стоит много лыбиться. Желание размякнуть, обмотанной в листья капусты какого-нибудь спа-салона, выслушивая какие же хорошие сковородки продают в магазине электроники, а потом как приличные дамы выпить по глотку калибре бурлящего шампанского. Тц! Я лучше потусуюсь на мальчишнике, прихватив Сакуру, Карин, Хинату. — Ты так и не ответил мне… — продолжила я, украдкой высматривая сменяющиеся друг за другом пёстро-глянцевые корпуса автомобилей. -… Сколько мы едем уже? — Два часа плюс минус, пробки. — он уже не смотрел назад в нашу сторону, а набирал что-то в смартфоне. Повисло неловкое молчание, я нахмурилась, обдумывая, как мягче объяснить беловолосому, что тот уселся на мой мобильник. Поэтому я тупо промолчала. Прикинувшись через недовольного соседа рукой, я зашарила между сидениями ладонью, выискивая гладкую поверхность экрана. Он ни шелохнулся, а только закатил тёмные глаза, посмотрев на моё сосредоточенное лицо. Я старалась не смотреть на него. Широкая грудь стала ещё больше, наполнившись пассивной агрессией и впечатавшись в моё лицо. В мою макушку злобно выдохнули, при этом издав довольно громко и недовольный хмык. Идиотская ситуация. Что же ты такой противный? Эта его надменность и раздражение ко всем действиям меня жутко выводила из себя, однако по личному опыту такие люди в большинстве случаях просто чем-то похожи на мою персону, раз заставляли меня проглатывать комки агрессии, яда или выплёвывать в лицо моего отражения. — Ты можешь просто попросить. — мышцы на белёсом лице расслабились, морщинка между нахмуренными бровями разгладилась, омолодив его с возраста занудного дядьки на свой возраст. Случайно я задела его взглядом, но не получив агрессии в ответ тоже расслабилась, окончательно отвернувшись от темноглазого всем корпусом. Просить его о такой даже, банальной мелочи не было ни единого стремления, тогда я старалась разглядеть положение солнца в небе, чтобы примерно понять который час на дворе. Однако блондинистая макушка моего братца решила, что я этого не достойна, перегородив мне собой весь горизонт. Наруто мило посапывал, приоткрыв рот. У них с дедушкой был взаимный симбиоз, когда один придерживал расслабленное тело другого. Мне, как никогда захотелось пересесть к брату, обнять и уснуть, на прочь позабыв о жрущем желании узнать, когда мы уже приедем. Но коварная судьба распорядилась так, чтобы моей заднице не было места. Окинув эту семейную картину в последний раз, взглядом волка-одиночки я устроилась во свояси, тщательно обдумывая и анализируя, что успело произойти за этот затянувшейся день. Мои мысли сбил телефон, что услужливо положили в мою ладонь. Чуть было не приоткрыв рот от такой неожиданной «заботы» я удивленно приподняла брови. — Спасибо. — тихо, но отчётливо произнесла я, слегка дёрнув плечами, словно в машине стоял сорокаградусный дубак. Только это была реакция на спокойные глаза альбиноса, во все мне не было холодно. *** Город медленно погружался во мрак, утопая во власти тёмной ночи. Частые огоньки в жилых домах тускло освещали узкие переулки, по которым гуляли счастливые парочки и группы подростков, что оживают лишь с приходом тьмы. Разноцветные пряди развивает тёплые ветерок, колыхая края джинсовых курточек с пёстрыми нашивками. Лето, пока что не уступила место холодной и слезливой сестрице осени, радуя всех последним присутствием в сентябре. Наруто ходил кругами, явно желая прокопать ров в асфальте. Все его движения были нервными и беглыми, а небесные глаз изучали любую приближающуюся к нам фигуру. Глаза, привыкшие к темноте неприятно обжигал яркий свет дисплея, когда я быстро перебирала пальцами, набирая текст сообщения. Не знаю, каким Богам и Богиням мне молиться, но всё прошло очень спокойно и гладко и без пререканий. Все спокойно обсудили планы на вечер мальчишника и девичника, а Кушина, даже не стала стоять на том, что среди парней мне делать нечего, так же как и Карин. Женщина противоположно, обрадовалась, что за неугомонным блондином будет глаз да глаз. — Какие люди! — эхом разнёсся девичий голос с нескрываемым восторгом и нахлынувшими эмоциями. После сразу разразился звонкий смех девушек, идущих к нам на встречу. Сердце выпрыгнуло из груди, отдавая диким перевозбуждения во всем теле, не сдержавшись я завизжала стремительно сокращая считанные метры между нами. Сакура, похоже тоже озверела. Наши вопли сливались в возглас восторга от встречи друг с другом, разрезая вечернюю тишину. Словно дикие собаки мы вцепились в собственные тела, прижимая до хруста в позвоночнике. Эпичным концом стало «удачное» падение, на благо сухой асфальт. — Идиотка, ты где шаталась! — орала она мне в плечо, распластавшись на дороге под тусклым светом уличного фонаря. — Ахренела?! — мы кричали, как умалишённые, потому что весь чёртов день мечтали о воссоединение и гулянках. Как же я ждала тебя. — Девочки! — темноволосая девушка подбежала к куче-мале, присев на корточки, миловидно улыбнувшись. — Хината! — хором завопили мы, утянув подругу за плечи. Фиалковый аромат легко обдал моё обоняние, перемешиваясь с цветочными духами Сакуры. — Дору… — тихо пискнула та, приобнимая меня в ответ, в тот момент, когда я, словно желала сломать ей грудную клетку. -…Сакура! — Нет, и вот этим людям скоро третий десяток стукнет. — заключила Карин глядя на нас с высока, деловито поправив сверкнувшие линзы. Мы только встали, оттряхивая задницы друг другу, как с ног нас сбивает нечто бегущие, как кабан. — Наруто! — гневно закричала Сакура, когда блондин сдавил нас в крепких объятьях. Лицо девушки исказилось смесью радости и некого недовольства, однако чапалах брат не словил. Меня больше привлекло внимание реакция нашей стеснительной Хинаточки, что сейчас, кажется свалиться в обморок. Кожица быстро побледнела на круглом личике, пятнами покрывшись вишнёвыми покраснениями. Тускло-серые очи расширились от удивления, сделавшись по пять рублей, она смущённо хлопала пушистыми ресницам, поджимая пухлые, персиковые губки. — Ну все, харе! — Карин начинали надоедать эти телячьи нежности и сестра решила взять всё на свои плечи, распихивая нас по сторонам с призывом быстрее пойти гулять. Кто-то недовольно завозмущался, кто-то не отлипал от Сакуры, а кто-то пошел вперёд, зазывая всех. Итог был один: мы неспешно двигались в сторону горящей вывески и столикам, полных разнообразных персон. — А где Саске? — Сакура, обеспокоенно всю дорогу оглядывалась, в надеждах, что из-за угла вынырнет её ненаглядный. — Ой, слушай, он внутри… Поверь, там и Саске и вся его родня. — засмеялась я, от расширенных глаз подруги, что сейчас нервно дёргаются. — Родня?! — в мою руку вцепились клещами, явно не желая отпускать. — Ну, да… Оказалось, Хаширама сделал своим свидетелем Учиху, так что они все приглашены на мальчишник, а хотя это уже на притон похоже. — над моим остроумие посмеялись только Наруто и Карин. Сакура заметно напряглась. — Да не бойся ты, что вздрейфила? — Не, не, всё зашибись! Бля… — И, кто меня за язык тянул? — сама с собой разъясняла я. Возле ресторана стоял неумолкающий гул. Веселье застыло на лицах, освещаемых искусственным освещением фонарей, сидящих за столиками перед самим заведением. На мгновение все рассматривали нас, оторвавшись от своих дел, когда мы уверенно шагали к входу в заведение. Я шла первой, за метры встретившись с угрюмым взглядом мужчины средних лет. Он стоял у самого входа, не двигаясь, словно статуя. От скульптуры его отличало моргание и густые брови, вздымающиеся по мере нашего приближения.