"Та свадьба, всё изменила!"

Миновали дни. Солнце уже не так транжирило теплые лучики, отдаляясь с каждой новой неделей всё дальше и дальше. Лёгкую джинсовку или толстовку заменила довольно-таки тёплая водонепроницаемая куртка. Холодные капли обтекали по материалу скользя вниз, каждый раз, когда я возвращалась вечером к суетившейся семье. Число непристойно близко приблизилось к заветной дате «01.10», удручающе давя на бледное беспокойство и поселившееся волнение в глазах Мито. Пара ещё не раз не усомнилась в выборе друг друга, тем не менее не заметить их потеющие ладони, бегающий взгляд по дорогому платью, способен лишь слепой. Больше невесты нервничала лишь Кушина, подняв чуть что не по плану весь дом на уши. Терпеть бессонные ночи под аккомпанемент успокаивающих и подбадривающих фраз женщин, протягивающих Мито успокоительные капли оставалось не так долго, ибо всё это окончится уже на следующей неделе. Сенджу я не видела всю неделю, так как те оказались диким трудоголиками, вдогонку закончить все всплывшие дела до свадьбы, они пропадали на каких-то бесконечных собеседованиях или прожигая время в четырёх стенах. Так мне говорил Минато, встречая вечером за тёплым, зелёным чаем, не отрываясь от бумажек. Похоже, что я одна старалась влиться в привычный ритм жизни, лениво заставляя себя встать с тёплой постели ранним утром, неохотно шагая через мокрый сад вечером к дому. Между этими двумя временными отрезками, после пар я, как и всегда шлялась вместе с Сакурой, не брезгуя иной раз разбавить суетливые деньки светской болтовнёй под просмотром сериалов у неё дома. В кармане потёртых джинс, что были мне велики на два, а то и больше размеров завибрировал мобильник. Я кисло сдвинула тёмные брови, нехотя оторвавшись от разворачивающейся на наших глазах драмы через экран ноутбука. Сакура щёлкнула по пробелу, выжидающе уставившись на задумчиво-оторопевшее выражение на моем лице. За окнами время давно перевалило за восемь часов вечера, окутав улицы тоскливо-тёмным мраком, отдающим запахом сырого дождя. На дисплее высветились цифры, ранее неизвестные мне, поэтому я не спешила прервать гудение телефона. — Кто? — кратко шепнула Сакура, вопросительно заломила тонкие бровки, в немом вопросе. В ответ она получила пожимание плечами и легкомысленный взгляд. — Не знаю, спам, наверное. — я щелкнула кнопку выключения, погасив экран и бросив телефон в карман. — А если домашние? — заволновалась подруга, так и не отключив сериал с паузы. С моих губ сорвался мучительный выдох. Ладонь зашуршала блестящей упаковкой, в поисках картофельных пластинок. — Не-а. Вряд ли. — отмахнулась я, закинув в рот островато-сладкие чипсы. Кончики пальцев покрылись колким холодком, заставляя меня потянуть пушистый плед. Сакура сдула спадающую розовую прядь с лица, оживив картинку на ноутбуке. Комната вновь наполнилась всхлипами главной героини, что никак не могла выбрать меду двумя недо-парнями, тем самыми раздражая нас и мотивируя поделиться друг с другом, как бы сами поступили в такой ситуации. -Нет, ну что за идиот? Серьёзно думает, что если вести себя, как равнодушный баран, то она кинется ему на шею или… — меня прервало возобновившееся гудение на ляжке, от чего мы вопрошающе переглянулись. — Минато… — пожала плечами я, скользнув по дисплею пальцем. — Алло… — Дору, ты почему трубку не взяла? — Вот откуда мне знать, что это ты звонил? Почему номер неизвестный? — лениво зевнула я, пережевывая закуску, сладко скользя языком по солоноватым губам и кончиков средних и указательных пальцев, при этом удовлетворённо причмокивая. — Запиши, это номер Хаширамы, они сейчас приедут к нам, а тебя прихватят по пути. — чопорно промолвил дядя, явно чем-то занятой, потому что складывалось впечатление, что он бубнит в телефон, зажав трубку между ухом и плечом. — Я могу доехать на такси, так что… — Через пять минут выходи, давай завтра для всех важный день. — на этом вызов окончился, а в ухо загудели завывающие сигналы окончания звонка. Грудь набралась глубоким и нервным вздохом, с трудом подавляя агрессию из-за сорванного вечера на весь гребанный мир, отнявший у меня два часа в обществе Сакуры. — Черт! — душераздирающе завыла я, как подбитая куропатка, точно так же полетев на пол со звуком падающего мешка с картошкой. — Да, ладно завтра увидимся. — девушка скрестила руки под острым подбородком, мило махая ногами в воздухе, ее лососево-розовые прядки выбились с небрежного пучка, закрывая малахитовые пуговки. Она сильнее придвинулась за край смятой постели, нависнув над моим лицом с упортой ухмылкой, какого-то маньяка. — Как бы я не хотела тебя отпускать… — Т-ты! — крепко стиснула зубы я, наморщив вздёрнутый нос. Красная, как помидор я смущенно фыркнула, высунув язык, похлеще пятилетнего ребенка. Она игриво вздёрнула аккуратные дуги. — Так, всё! Лесбиянка чёртова, теперь ясно почему Саске от тебя сбежал. — Кто бы говорил… — я ловко перекувыркнулась от натиска её заигрывающих глазёнок, кубарем укатившись к комоду. Каждое молвленное словечка девушка щедро приправляла режущим акцентом. Проще было тыкнуть пальцем в грудь, при этом завопив: " Смотрите! Вот она без ума от женского тела!». — Рыбак рыбака за версту чует. — Тц! Сакура! — раскрасневшись завопила я, поднявшись на руках и поджала колени к груди. — Ты поаккуратней… А то добесишься! В каждых шутках, присутствует долька правды, ну по крайней мере в представленном случаем. Однако я не могу вот так с ходу заявить, что являюсь лесбиянкой. Вопрос слишком философский, мается с ответом у меня по-просту жизни не хватило бы, причем и прошлых сложенных вместе и умноженных на два. Хочется по-просту жить, как велит тому душа. И если душа велит поцеловаться с вашей подругой, чисто ради научно-исследовательского интереса стоит попробовать. Но стоило бы отметить, что у нас Сакурой это было и бывает не по введённой аналогии. Ещё будучи желторотыми девчушками с косматыми хвостиками, повязанных тряпичными резиночками мы пообещали, что если не выйдем замуж, то найдём утешение и спокойствие в богатой старости, проведённой бок о бок друг с другом и белым вином. *** Собрав все манатки, я лениво выискивала в темноте подъезжающую иномарку к подъезду подруги. Лёгкий ветерок колыхал запутанные волосы. На часах было «22:08», когда свет от фар мягко рассеивался по асфальту, освещая чуть ли не целый двор. С машины вышел крупный мужчина в солидном костюмчике, отворяя передо мной дверцу машины. Юморная картина скорее, наблюдать, как потрёпанная девчонка в безразмерной толстовке прыгает в дорогущую бибику. Ну, а что поделать, таковы мои реалии. Сварливые бабки у подъезда бы сразу запричитали, как одержимые награждая прозвищами такими, что у заядлого сапожника уши в трубочку свернуться, показывай стрелки настенных часов над СССР-овским пузатым телевизором, конечно же укрытым какой-нибудь тряпкой хотя бы шесть часов вечера. Сейчас же у них скандалов хватает по транслирующим какой-нибудь «Первый канал» ящиков, там только охай, да ахай! — Давно не виделись! — поприветствовал меня Хаширама, придвинувшись ближе к младшему брату. Тот даже не обратил на нас должного внимания, отрешённо о чём-то размышляя, уставившись в окно. Перед его глазами не было маломальской заинтересованности, а банальная, будто усталость от всего мира и людишек. Я радостная запрыгнула в салон. Настроение взлетело до седьмого этажа стоило мне услышать раскатистый хохот дяди. Мой рюкзак полетел куда-то назад, а я удобно устроилась с нетерпением готовая допрашивать. Мы тут же тронулись. — Ну, что… — я поиграла бровями, закинув руку на его плечо. Реакцией стал микс негодования и откровенное изумление. — Готов получать сковородкой по башке? Учти, женщин, носящих фамилию Узумаки лучше не выводить. Для достоверности я напрягла бицепсы на руках, сжав ладонь в кулак. Негодник только широко залыбился, уводя черные зрачки в угол. Главное не перестараться в этом деле, мужчин легко спугнуть сильной женщиной. Тем не менее приписывать Хашираму к числу трусов — совершать кощунство, да при том эдакое, что получишь билет до ада в один конец. — Ах-ха-ха-ха! Повезло же мне… — с неким волнением гоготнул мужчина, неловко почесав затылок. Разрядить обстановку получилось мягко говоря скудно, браво сто очков гриффиндору! Кристально ясно одно — от меня поддержки, как от козла молока. — Да, ты чего? Поволнуйся мне! — мой голос стал октавою выше, словно я возилась с грудным дитём. Стало, как-то досадно за заметно нервничающего Хашираму, захотелось пожалеть его что ли. Комок под рёбрам затрепетал, а руки желали сжать до смерти, так происходит со мной, когда я вижу кого-то чертовски милого. Ящерицы милые. — Можно я тебя обниму? Сама того не ожидая, пискнула я, но тут же виновато замахав руками, сжимая зубы от собственной наглости. Вздёрнутые реснички дёрнулись от удивления, но на лице расцвела одобрительная ухмылка. Душу обдало солнечной теплотой, будто в жаркий летний денёк, он прижал меня к себе, как отец родную дочь. Из-за плеча мужчины флегматично сидел альбинос. Рубиновые глаза безучастно метнулись в нашу сторону, но не задержавшись на долго, он предпочёл, что затемненное окно куда увлекательнее, чем сдавливание кого-то в объятьях. С его стороны веяло ледяным дыханием скорой зимы, пушистые ресницы порхали, как снежинки, каждый раз, когда восковая гладь искажалась, сгущалась заледенелым вихрем на хладном лике. Совесть не позволяла пересекать ту черту дозволенного времени смотреть в глаза, смачно давая мне пинок под зад, иным часом рисуя картинки в памяти, под разрисованной табличкой в черепной коробке с вывеской: «1000 и 1 причина, почему Дору нельзя пить больше одного стакана шампанского». Посему я захлопнула любопытные зенки, покрепче обнимая Хашираму. На сердце стало так легко и окрылённо, словно в первый день нашего знакомства, когда увидев добродушный вид мужчины, напоминающий мне милого подсолнушка. — А, что это вы надумали поработать моими личными водителями? — от чего по моим рукам побежали мурашки. Спрятав шею, как страус в песок, я поёжилась от пробежавшего холодка по позвоночнику. Всё же, знала, что не раз пожалею о вязанной кофточке, которую окинула беглым взглядом, пока та тоскливо полёживала на смятой кровати. — Ну, так, как? Минато сказал, что ты вся уже извелась жуть, как хочешь помочь нам? — просиял, словно плутливый лис Хаширама. Многого я узнала в этом кратком предложении о себе. — Занятная история… — режим дурочки резко активировался, тогда я звонко щёлкнула пальцами, в жесте:» Блин, точно!». От появившейся затеи я ехидно ощерилась, но через мгновение подавленно поджала губы. -… А мне Минато сказал, что я могу помочь именно тебе с выбором костюма? — Ах, если бы только костюма… Думаю, что тебе будет куда интереснее заняться подготовлением поместья для гостей? — Мне?! Ты думаешь, что я успею сделать, что-то за чёртову неделю? Почему раньше не попросили с помощью? — меня это сильно возмутило и удивило. Острый кончик носа дёрнулся, а брови хмуро скосились, образовывая маленькую морщинку на лбу. — Я почти не вставал с треклятого кресла. — устало шмыгнул он. Под его глазами красовались маленькие синячки, когда я присмотрелась к плавным чертам. — Нет, я не принуждаю, все зависит от твоего желания и если ты не… — Нет! Я не это имела в виду! Можешь, в общем не беспокоиться об этом, более того я могу взять всю бумажную волокиту на себя, жениху не подобает выглядеть, как выжатый лимон на самом важном дне в своей жизни! — подбадривающе похлопала я по плечу усталого мужчину. Миндально-ореховые пуговки, благодарно засверкали. Сидящий за нами Тобирама вновь метнул к нашим персонам брусничные глаза, но скорее его заинтриговала наша болтовня. — Не знал, что умеешь вести дела… — смутился Сенджу, вытянувшись от удивление. Естественно, я может и не выгляжу, как перспективная бизнес-вумен, поэтому Хашираму это поставило в ступор. — По мне скорее не видно, но я наследница… — внутри меня сражались между собой паршивые титана, имя одного из которых — обида, а второго — сдержанность. Веки энергично захлопали, не давая горячим слезам проступить наружу, а то точно посчитают ребёнком. Вспомни, что-то веселое… Вспомни, что-то веселое… -… после смерти матери, вся ответственность ляжет на меня, но плавно… А не с того ни с сего! Частично я уже занимаюсь им, однако пока что официальное лицо — Кушина. Но, как только я окончу колледж, то приветик. Насильно выдавила из себя дурацкую ухмылку, мечтая отвернуться сейчас от всего мира. На меня внимательно уставились две пары глаз. Альбинос с чего-то ещё не устал выслушивать мои потоки речи, а смутно поджал уголки рта. На момент мне показалось, что сухие губы дёрнулись, в желании, о чем-то молвить, но он по-просту решительно застыл, словно изваяние. В багровых проблесках, отчётливо просеклась иная эмоция, по мимо усталой бесцветности, но так искромётно и еле-ощутимо, что мне по-просту могло это показаться, потому что по щелчку пальцев перед моим взором была лишь беловолосая макушка. — И когда же ты все успеваешь? — с неподдельным любопытством вопросил Хаширама, оживая из каменной статуи. — В последние полгода никто вообще ничего не успевает, так что неудивительно… Но! Лгать не буду! — повысила я громкость голоса. — Все кроме меня, потому что я измоталась ещё в августе, для себя решив, что запомню одни эти же лекции, что старшие повторяют мне по добротному половнику каждый божий день. А потом свадьба… Поэтому на данный момент я решила, что лучше посвятить себя учёбе и тренировкам… Ну и Сакуре. Но раз уж тебе понадобилась моя помощь, то… — Я не хочу тебя перегружать. Собственно, мы почти разгребли основную часть. Ну, а доверять чужим людям семейный бизнес, Тобирама отказывается, поэтому твоя помощь будет, как не кстати уместной. — он почему-то на последнем предложении мечтательно отвёл взгляд, издав смешок. — Знала бы ты, какой скандал был когда я попросил Мадару помочь мне! — Потому что головой думать надо. — подал грубый голос его брат, из-за чего вызвал заливистый хохот по всему салону. Столько недоверия к кому-то мне еще повстречать не удалось, но тут на моей памяти проявляется серьёзный настрой, когда холодная ладонь потащила меня к игральному столу со словами: «Сейчас сделаем Учиху.» Надо же, значит это нельзя списать такую неприязнь на что-то второстепенное, как алкоголь.