Повествование ведется от лица Евы Вишневской
Ливень. Крупные капли начали умывать улицы города ближе к пяти утра. Пару часов назад, лежа в постели, я смотрела на испачканное тучами небо и думала о том, что сегодня надеть в парк, мысленно готовясь вечером отстирывать грязные кроссовки. Плохая погода немного портила мое настроение, но предстоящий квест не давал ему упасть до нулевой отметки, поэтому, покинув кровать, я быстро умылась и отправилась на поиски теплой одежды. Надежда на то, что треклятый дождь закончится к тому моменту, когда нужно будет выходить из дома, умерла с приходом СМС-сообщения, предупреждающего, что весь день будут сильные осадки и порывы ветра. Грустным чудовищем я скользила по квартире, поправляя элементы декора в резко начавшемся приступе перфекционизма, ожидая весточки от кураторов, которая в скором времени появилась в общей беседе. Как и ожидалось, на сегодня все мероприятия отменяются. Проклятый ливень! Почему именно сегодня?! Вот что мне делать целый день? Даже Ромка вечером не придет с работы уставший, но крайне довольный жизнью и в меру говорливый. Брат еще вчера уехал на несколько дней на какую-то конференцию. Хотела бы я ему позвонить, вот только отвлекать от дел его не стану… Короче говоря, день ужасный, погода отвратная, а настроение — застрелить кого-нибудь в самый раз. Например, Измайлова… за его сволочную натуру и бесстыжие глаза. Считает, что я не могу придумать нормальное желание? Ха, как бы не так! Наверное, если бы кто-нибудь сейчас посмотрел на меня со стороны, подумал бы, что я неадекватная. Действительно, девушка, сидящая на барной стойке с кружкой холодного кофе в руках и убийственным оскалом на лице, не выглядит как здоровый человек. Не хватает только мерзкого глубокого смеха, как у самых отбитых злодеев из мультиков. А если еще и в голову ко мне залезть и увидеть все имеющиеся там варианты казни для одного бесячего брюнета, так вообще можно заказывать карету скорой помощи с направлением в психушку. Злая я, наверное, и мстительная, и злопамятная, и кровожадная, и… Мне пришла в голову отличная идея! «Ребят, давайте у меня сегодня соберемся, коли в парке не получилось? Я приглашаю.» Набирая сообщение, я ни на секунду не сомневалась, что не получу отказ, несмотря на то, что друзьям придется добираться ко мне в сопровождении немного успокоившегося дождя. Через полтора часа они перешли порог моей квартиры с огромными пакетами вредной, но крайне вкусной еды. Дашка с Авророй, как истинные девочки, полыхнули любопытными взглядами и отправились изучать наше с Ромкой жилище. Мальчишки же, ничуть не интересуясь местностью, гурьбой завалились на кухню и недовольно запричитали, когда я отправила всех сначала мыть руки. — Отменяется, видимо, пьянка за счет Измайлова. На завтра передают грозу, — высыпая чипсы в глубокую тарелку, произнесла Даша, посматривая в сторону окна, за которым бесновалась стихия. — Печально, я уже губу раскатала. Мы с Авророй усмехнулись, вспоминая, как Вороновская ночью в беседе писала о том, что планирует попробовать все напитки в баре, раз уж появилась такая возможность. Ее идею тотчас же поддержали Артем со Славой, в подробностях изложив, в каком порядке будут уничтожать алкогольные запасы. Невольно посмотрела на парней, расположившихся в зале на диване перед игровой приставкой брата. Соколов и Щербаков яростно тыкали на кнопки, сопровождая свои действия громкой руганью или подколами друг друга. Дунаевский и Буйнов сидели рядом с ними и подсказывали, размахивая руками и посмеиваясь в некоторых моментах. За всей этой суетой было очень удобно наблюдать с кухни, отделенной от зала лишь барной стойкой, на которой я несколько часов назад грустила, недобрым словом вспоминая куратора. Мы с девчонками копошились, раскладывая по тарелкам пиццу, роллы, различные снеки и разливая напитки. В одном из пакетов, принесенных ребятами, нашла несколько бутылок светлого пива, из-за чего слегка поморщилась — я никогда не любила эту гадость. Среди друзей я была единственной, кому еще не исполнилось восемнадцать, из-за чего Артем называл меня малолеткой, хотя был старше меня чуть меньше, чем на год. Темка, я, Аврора и Славик — одногодки. Хотя, смотря на Буйнова, кажется, что ему перевалило за двадцать пару лет назад. Смуглый высокий брюнет с жестким ежиком волос, небольшой щетиной на симпатичном лице, с квадратным подбородком и линией тонких губ, постоянно сжимающих сигарету. Низкий прокуренный голос, насмешливый тон, легкая небрежность ко всему, лукавый взгляд темно-голубых, почти синих, глаз и бешеная харизма. Представила его в паре с маленькой и нежной Хрусталевой, в которую он, судя по всему, по уши втрескался, ведь мы часто с Соколовым ловили его взгляд, направленный на Аврору, и про себя улыбнулась. Я осталась довольна их совместным образом, нарисованным воображением. Даша и Володя старше нас на год. Рыжий, конопатый, зеленоглазый и улыбчивый Вовка поступил в вуз во второй раз. Щербаков не нашел себе единомышленников в прошлом учебном заведении, на пары ходил под пистолетом, с одногруппниками не общался, с самого начала невзлюбил профильные предметы, из-за чего понял, что не подходит ему выбранная специальность. Спустя пару месяцев забрал документы и напоследок высказал все, что думает, высокомерному старосте, который его изрядно задолбал. Потом поступил в наш вуз, встретил нас и вон, сидит, радуется и орет на экран телевизора на пару с Соколовым. В случае с Дашей все куда проще. Она просто на год позже пошла в садик, потом, соответственно, в школу. Из-за чего так получилось, Вороновская не помнит. Артем, который знает ее с пеленок, тоже пожимает плечами. Их совместные воспоминания начинаются с младшей группы детского сада, куда их вместе отдали родители. Потом эти двое сидели одиннадцать лет за одной партой, живут в одном дворе и сейчас учатся в одной группе. Поразительно, как с такими характерами и «теплым» отношением к друг другу, они еще оба живы, столько времени практически живя вместе. Разницу в два года с нами составил Вася. После школы он сначала устроился на работу, дожидаясь совершеннолетия, потом ушел на год в армию, и уже оставшееся время до поступления вновь работал. Дунаевский мало рассказывает про себя и больше интересуется нашими жизненными историями. На парах ведет себя либо очень тихо, старясь слиться с мебелью, либо просто спит на задних рядах, изредка поднимая голову, чтобы убедиться, что звонок еще не прозвенел и что с ним в аудитории сидит его группа, а не левые люди. С сокурсниками Васька толком не общается, на всех смотрит с безразличием или ленивым недовольством, когда ему что-то не нравится. По-настоящему тепло относится только к нашей компании. После пар зачастую забирает у нас с девчонками сумки и несет до следующей аудитории. На переменах угощает нас шоколадками, предусмотрительно купив что-то для того, чтобы запить сладость. Мы с Авророй после таких его щедрых и милых жестов, шутливо целуем его одновременно в обе щеки, благодарим и убегаем, как чокнутые малолетки. Сначала на это Васька никак не реагировал, но спустя пару дней уже сам подставлял щеки, блаженно прикрыв глаза. Несколько часов мы по очереди играли в приставку и смотрели, по-моему мнению, очень похабную американскую комедию. Парни гоготали, Дашка фыркала, я с Авророй смущенно отворачивались пару раз и иногда морщились от обильного количества мата и порой дико тупого юмора. — Фигня какая-то, если честно, — вдруг заявил Соколов, когда пошли титры, выключая телевизор. — А чего же ты тогда ржал как лошадь? — Вороновская наградила блондина хмурым взглядом и сделала очередной глоток пива прямо из бутылки. — Потому что вы как монашки себя вели, не поржать над вами в данной ситуации — грех, — деловито заявил Тема и тоже пригубил золотистую жидкость. — Да ладно тебе, Темыч. Чем целомудреннее дама, тем залипательней процесс, — глубокомысленно изрек Слава, после чего парни взорвались хохотом. — Философ, бл*ть, — изрекла от души Дашка. — Придурки, — прошипела я, направляясь на кухню, чтобы подлить себе вина. Бутылку красного полусладкого нашла в холодильнике и теперь делила ее с Авророй, смакуя вкусный напиток. Надеюсь, Рома не заметит пропажи, хотя, наверное, признаюсь ему в том, что пригласила друзей и свинтила его винишко. Остальные пили пиво, кроме Славы и Васи, которые были сегодня за рулем. Собственно, они и привезли всех ко мне на квартиру, предварительно заехав в супермаркет. Разлила остатки багровой жидкости, протянув один бокал Хрусталевой, второй прижимая к груди, пустой сосуд отдала Даше, которая тотчас же разместила его на полу, призывая всех к игре «правда или действие». — Володь, ты местный, но снимаешь квартиру. Почему? — задала вопрос Аврора, когда горлышко раскрученной ею бутылки указало на Щербакова. — Я уже чуть больше года живу с девушкой, — ответил парень, слегка улыбнувшись и смущенно почесав шею, как всегда делал, когда говорил о своей Карине. — А она где учится? — полез вне очереди Артем. — Она уже закончила магистратуру. Работает в школе учителем английского языка. — Мы немного ошарашенно уставились на Вовку. — Карина на пять лет старше меня, — он хмыкнул, наблюдая наши вытянутые лица, и облокотился спиной на диван. — Она пришла практиканткой к нам в школу, когда я учился в 11 классе. Тоже рыжая, веснушчатая и вдобавок кудрявая. За тот месяц, что она нам преподавала, я влюбился. Постоянно старался ей помогать во всем, на всех переменах зависал в том же классе, что и она. Напросился к ней на репетиторство. Короче говоря, через месяца три пал этот бастион в мои надежные объятия, — весело закончил Вовка и открыл очередную бутылку пива. — Как школу закончил, сразу предложил ей вместе жить. Моим родителям она понравилась, хоть и не сразу. А вот теща до сих пор клюет меня и Карину. Все восхваляет ее бывшего, который, по ее словам, там чуть ли не божество. Эта старая маразматичка в задницу готова его целовать. — Вся его радость канула в Лету, а он сам ощетинился. — М-да, весело. Вздрогнем? — предложил Тема, поднимая свою бутылку, о которую мы дружно чокнулись. — О-па, Вася! — Дашка аж вся оживилась, когда спустя некоторое время ей выпала удача играть с Дунаевским. — Правда или действие? — Действие, — коротко кивнул парень, ставя на чайный столик свой стакан с соком. — Угостишь чипсинкой? — Вороновская пальчиком показала на стоящую возле Васи чашку со снеками и приоткрыла рот в жесте «покорми меня». Дунаевский приподнял брови, пробежался взглядом по не менее удивленным нам и пожал плечами, после чего взял двумя пальцами чипс и потянулся к Вороновской через весь круг, так как сидели они ровно напротив друг друга. Внезапно Дашка тоже рванула вперед, хватая Васю за запястье и отводя кисть в сторону, обхватила его шею и припала к губам. Она смачно поцеловала его, напоследок проведя языком по нижней губе парня и отстранилась. Васька завис в таком положении, а Даша вернулась на свое место и сделала вид, будто вообще ничего необычного не произошло. — Ошалеть… Даш, это что сейчас было? — нарушил повисшую тишину Артем. — Действие, — спокойно ответила Вороновская и звонко рассмеялась. — Чего зависли? Вась, крути! Твоя очередь. Первым очухался Слава и постарался замять ситуацию, перевести все в шутку. Вася с каменным лицом сел на место и снова стал невозмутим. Дашка сидела и ухмылялась, веселясь всеобщей реакции. Но что-то мне подсказывало, что она просто налепила на себя маску, стараясь скрыть настоящие чувства. Спустя некоторое время ребята засобирались домой. Мы вместе прибрались в зале, помыли посуду, сложили весь мусор в пакет, который подхватил Дунаевский, сказав, что выкинет по пути домой. Мальчишки поблагодарили меня за теплый прием, по очереди обняли, Соколов смачно чмокнул в щечку, подмигнул, и они первыми спустились во двор, оставив нас ненадолго женским коллективом. Одновременно с Авророй повернулась к завязывающей шнурки на кроссовках Даше. Мы долго наблюдали за тем, как она копошится, пытаясь соорудить нормальные бантики, но в итоге плюет на все это дело и просто заправляет кончики внутрь. Встает, осматривает нас хмурым взглядом, зачем-то кивает головой и вновь падает на пуфик. Вороновская ставит локти на колени и запускает пальцы в густые русые волосы. Сажусь перед ней на корточки, стараясь заглянуть в глаза, рядом пристраивается в таком же положении Хрусталева. — Я нормально держала лицо? — Голос ее звучит тихо, слегка хрипит. — Вполне. Мальчишки явно ничего не поняли, — киваю, неуверенная в правдивости собственных слов. Артем слишком хорошо знает Дашу и мог что-то заподозрить. — Ага. Только Соколов теперь задолбает, но это не страшно, — хмыкает, будто читая мои мысли. — Как думаете, зря я это сделала? — Смотря для чего ты это отчебучила. — Аврора по-доброму улыбается и хлопает Дашке по плечу, подбадривая. — Он не обращает на меня никакого внимания… Может, теперь хоть какой-то сдвиг будет. Вороновская притихла, все также не показывая наверняка раскрасневшегося лица, прикрытого волосами и руками. Я не знала, что ей сказать. Посоветовать забить? Сказать, что все будет хорошо? Сказать, что Вася мудак? Глупо. Когда не знаешь, что сказать, лучше просто молчать, да и немая поддержка иногда лучше всяких слов, она позволяет человеку просто высказаться, выплеснуть эмоции, успокоиться и отпустить ситуацию. Поэтому я просто сидела рядом и считала минуты. Хрусталева же оказалась девушкой менее терпеливой, вскочила, подняла дашино лицо за подбородок и приблизилась, четко проговорила ей почти в губы: — Ну что, признавайся, понравилось засасывать пацана? Глаза Вороновской расширились в удивлении, потом слегка дрогнули уголки губ, поползли вверх, после чего она томно произнесла: «Ну, ничего так. Приятненько», — и тихо рассмеялась. Аврора накинула на себя легкое осеннее пальто и принялась надевать полусапожки. Дашка же встала, подтянула джинсы, накинула свою косуху и лучезарно улыбнулась мне. С ней все нормально. Теперь нормально. После этого мы с девчонками попрощались, и они вылетели в подъезд, тихо прикрыв за собой дверь. Я еще долго смотрела в окно на мокрую дорогу, по которой выехали из двора их машины. Дождь лил весь день, перед подъездом образовалось озеро, через которое надо будет как-то перебираться, если завтра все же придется ехать куда-то на квест. Вновь стало грустно. Уроки все сделаны, на пробежку сейчас не отправиться, читать не хочется, в квартире полный порядок. Скукота! Плюхнулась на диван и набрала номер брата, проговорила с ним полчаса. Призналась, что выпила его вино, действие которого, кстати, еще не прошло. Нет, язык не заплетался. Не так уж много я и выпила, но вот голова была приятно тяжелой, а еще… тянуло на приключения. Брат спокойно отнесся ко всему, что сегодня произошло. Веселись, говорит. Хорошо, буду. После разговора с братом душа пела, поэтому позвонила родителям. Папа расспросил меня обо всем на свете, как обычно, подколол, что у нас тоже было в порядке вещей, и передал трубку маме. Вот она-то мне и испортила всю малину. Спрашивала только про учебу, в конце разговора наказала мне вести себя прилежно, не гулять, все время тратить на вуз, ведь от этого зависит мое будущее. Настроение было испорчено. Захотелось поговорить с Ксюшей, но Липецкая на сообщения и звонки не отвечала. Видимо, на работе пропадает. От этого стало еще более грустно, поэтому я встрепенулась и пошла спасать этот прекрасный день, избавляя себя от унылого вечера. Открыла вторую бутылку вина и засела перед любимым сериалом. Главные герои опять ввязались в какую-то авантюру и начали разгребаться в ней. А меня опять потянуло на приключения. Захотелось до кого-нибудь докопаться. Допила остатки нектара в до этого полном бокале и поставила сериал на паузу. Перед глазами всплыл образ куратора. Воодушевилась и потянулась к телефону, злобно скалясь и представляя, как кому-то испорчу вечер… Я: «Добрый вечер, ты сейчас занят?» Для себя я решила, что, если он не ответит в течение пяти минут, удалю сообщение и вернусь к телевизору. Потом искупаюсь и лягу спать. Твою мать! Что же как тухло-то?! Нет, точно спать не лягу. Хотя куда я денусь? Лягу как миленькая… Мои пререкания с самой собой прервал звук пришедшего сообщения. Подобрала под себя ноги и с вожделением уставилась на экран телефона. Макс: «Привет, Ева. Только домой захожу, а что ты хотела?» Забавно. Значит, где-то шлялся до этого. Одернула себя, призывая к разуму. Странно себя веду, глупо и мыслю тупо. Это все вино… Я: «Есть планы на вечер?» Макс: «А у тебя есть предложения?» Я: «Допустим… Я знаю, чего ты хочешь» Макс: «Мм, заинтриговала. И чего же я хочу, по-твоему?» Я: «Выполнить первое желание» Макс: «Сейчас?» Я: «Да, именно сейчас. Приезжай ко мне. На месте объясню, в чем оно заключается» Макс: «Ладно, но сначала я хочу хотя бы душ принять» Я: «Чупахтайся. Адрес же помнишь? Подъезд, надеюсь, тоже. Квартира 81. Кстати, купи вино и шоколадку» Макс: «Ты собираешься меня напоить и изнасиловать?)))» Я: «Ой, Измайлов, кому ты сдался. Все, я тебя жду» Хмыкнула, читая его последнее сообщение. В голове возник образ плачущего куратора, ремнями пристегнутого к изголовью кровати, с кляпом во рту. Пробрало на дикий хохот. Отсмеявшись, решила тоже принять душ, дабы скоротать время.***
Когда в дверь позвонили, неспешно сползла с барного стула и уверенной, слегка петляющей походкой отправилась встречать долгожданного гостя. Дыхание сперло, и я замерла на месте, до рези в глазах осматривая его с ног до головы. Волосы цвета вороного крыла влажные, и непонятно… то ли не успели высохнуть после душа, то ли промокли под дождем. Из-за приглушенного подъездного света его глаза настолько темные, будто я смотрю не в них, а в самую настоящую беспросветную бездну. Лицо выбрито настолько гладко, что хочется провести подушечками пальцев по нему, очертить все контуры и спуститься к открытому участку шеи, что виднеется из-под ворота рубашки. На нем классические брюки со стрелками, начищенные до блеска туфли и распахнутое кашемировое пальто, идеально сидящее на его подтянутой фигуре. И все это черного цвета. Если вспомнить, я ни разу не видела Измайлова в светлой одежде. Мне даже сложно представить его в ней… Зацепилась взглядом за мужские чувственные губы и вновь скользнула к глазам. Как бы не пыталась, не смогла в них что-либо прочесть и раздосадовано отступила назад, впуская Макса в квартиру. От него вкусно пахнет… похоже, перед выходом выпил крепкий кофе. Вновь всмотрелась в его лицо и теперь уже увидела отголоски усталости на нем. Стало совестно, что выдернула его на ночь глядя. Встрепенулась, отгоняя ненужные мысли, и выхватила из его рук бутылку, вчитываясь в этикетку, чтобы отвлечься. — Куда так вырядился? — Наградила его насмешливым взглядом, решив изобразить из себя суку. — Тебе не нравится? — Голос грубый с легкими холодными нотками. Захотелось спрятаться, но я осталась стоять на месте с вздернутым подбородком. — Почему же? Тебе идет. — Чего ты хочешь, Ева? Я точно пьяная, причем, похоже, в хламину, иначе почему мне так нравится, как звучит мое имя из его уст? Или, возможно, я просто тащусь с его голоса? Если подумать, то мне многое в нем нравится. Красив, как я уже успела понять, умен, не обделен чувством юмора и харизмой, однако… все перекрывает ужасный характер и его способность меня практически всегда бесить. — Жди здесь, — коротко кидаю, отдаю ему отобранное у него же вино и отправляюсь в свою комнату. До его приезда я уже оделась в джинсы и толстовку, поэтому сейчас лишь накинула сверху кожаную куртку, распущенные волосы закинула в капюшон, взяла с тумбочки телефон и вышла в коридор. Не смотря в ту сторону, где каменным изваянием застыл куратор, проследовала на кухню, выключила везде свет и с бутылкой недопитого вина приблизилась к Измайлову. Макс наградил меня недоуменным взглядом, но промолчал, видимо, ожидая моих дальнейших действий. А они были следующими: вытолкала парня в подъезд, закрыла дверь на три замка и начала спешно спускаться по лестнице. На улице моросит дождь, ветра больше нет, и, в целом, мне даже нравится сейчас погода. Не нравится грязное озеро, распластавшееся перед моим носом. Прямо за ним перед бордюром стоит припаркованная машина Макса, до которой мне нужно добраться и не промочить ноги. Смотрю по сторонам, пытаясь найти себе путь, и вспоминаю туфли Измайлова. Чистые и почти сухие. Оборачиваюсь и натыкаюсь на ухмылку. Качает головой и идет вдоль дома, чтобы уже через минуту выйти на дорогу через площадку перед соседним подъездом. М-да, алкоголь делает меня дурой. Когда забираюсь в салон, осторожно хлопнув дверью, куратор уже сидит, накинув ремень безопасности и заведя мотор. — Что дальше? — Он не смотрит на меня. Выражение лица холодное и отчужденное. — А дальше мы куда-нибудь поедем, я буду пить вино, а ты веселить меня всякими историями. — Смотрю на то, как белеют костяшки его пальцев, сжимающих руль. Он определенно зол. — Понимаешь, настроение такое. — Какое «такое»? — рычит, смотря на меня немигающим взглядом. — Хочется просто ехать куда-нибудь, наслаждаться мокрым городом за окном, употреблять прекрасный алкоголь и слушать байки… — И злить меня? — перебивает Измайлов, но он, скорее, не спрашивает, а утверждает. — И злить тебя, — киваю и широко улыбаюсь. Макс резко отворачивается от меня, и машина уже через пару секунд срывается с места. Хочется сразу накинуться на него с кучей вопросов, но благоразумно решаю подождать, пока он хоть немного перебесится и успокоится. Между тем мы уже выворачиваем на оживленное шоссе, сливаясь с потоком машин. С обеих сторон от нас проносятся пестрые билборды, неоновые вывески на многочисленных магазинах и остановки, скрывающие от дождя редких в такую погоду людей. Везде моргают светофоры и блестят дорожные знаки отсвечивающим от фар светом. Некоторые нетерпеливые и глупые водители давят на клаксоны, отчего-то решив, что так пробка рассосется быстрее. Другие же пользователи автотранспорта смотрят перед собой либо скучающе, либо устало, мечтая поскорее оказаться дома. Наверняка, где-то среди сотен этих машин найдутся те, в которых тоже кто-то бездумно едет в никуда или даже наслаждается поездкой. По мокрому стеклу бегают дворники, стряхивая с поверхности водяные полосы. Тишину салона разрывают звуки с улицы, но звучат они так, будто доносятся из-под толщи воды. А у меня на душе так хорошо сейчас… спокойно. Отпиваю из бутылки бардовую жидкость, облизываю губы и довольно морщусь, оборачиваясь к Измайлову. Любуюсь его почти идеальным профилем и вспоминаю свои первые поездки с ним. Я тогда у себя в голове рисовала образ испорченного мажора, кутящего на папины деньги и разделяющего ночи с элитными проститутками. Или просто с доступными барышнями. Оглядываю широкое заднее сидение, представляя куратора на нем в жарких объятиях какой-нибудь пылающей страстью девицы. Становится неприятно. Брезгливо осматриваю также водительское место, прикидывая, упирается ли руль в спину его шлюхам, когда он берет их в сидячей позе. Почти с тошнотой осознаю, что на сидении, на котором я расположилась, тоже могли кого-то поиметь. Фу! — Ты с кем-нибудь предавался любовным утехам в этой машине? — мой голос звучит холодно. Измайлов медленно поворачивает в мою сторону голову и смотрит максимально недоуменно, зависает так на пару секунд, потом сталь его глаз вновь буравит дорогу перед собой, а салон заливает мужской хохот. Он ржет, откинув голову. Долго. Я уже жалею, что задала ему этот вопрос, который так поднял ему настроение. Захотелось дать себе затрещину и ему хука. Волна недовольства взметнулась где-то в районе груди, но так и не вышла наружу, разбившись о преграду, когда он заговорил. — Господи, что творится в твоей голове, Ева? Почему именно этот вопрос ты задала первым? — В его глазах искрятся смешинки, а на губах играет соблазнительная улыбка. — Нет, Ева. В этой машине я не «предавался любовным утехам». — Он специально повторил мои слова. Гад. — А в другой предавался? — И вновь его смех. Глубокий, бархатистый, его хочется слушать бесконечно долго. — А ты не допускала мысль, что я девственник? — Брехун ты, а не девственник, Измайлов! — Делаю большой глоток вина. Бутылка опустела. Тянусь на заднее сидение за той, которую Макс купил. — Почему тебя так волнует моя половая жизнь в рамках ограниченного пространства салона автомобиля? Кстати, может, тебе уже хватит? Сколько ты до этого выпила? — Косится на меня, сворачивая на безлюдную улицу. Куда мы едем, я не знаю. — У тебя есть штопор? — Игнорирую остальные вопросы, пытаясь зубами вытащить пробку. Безрезультатно. — Что ты делаешь? Ты сейчас себе зубы сломаешь! Да Господи! Да возьми ты уже этот долбанный штопор в бардачке! — чертыхается мой куратор, уже с опаской глядя на мои действия. Да, я пьяная. И да, тяну пробку, и в салоне раздается смачный «чпок». Вновь смакую сладкий эликсир, пробуя на вкус, и блаженно прикрываю глаза, откинувшись на спинку. Вкусно. Все мышцы расслабляются, тело становится ватным, даже начинает немного клонить в сон, именно поэтому спешно вскакиваю, вытянувшись как струна. — Ты чертовски пьяная. — Ха. Только сейчас заметил? — Тебе это не нравится? — Почему же? Ты не буянишь, просто необычно себя ведешь, так что это даже… мило, — пожимает он плечами и сворачивает на очередную темную улицу. — Может, все-таки ответишь на вопрос? — Так, все! Нет. Меня не касается то, с кем и где ты трахаешься! — Ловлю на себе его крайне удивленный взгляд. — Ого, какие ты слова, оказывается, знаешь. Я думал, хорошие девочки так не выражаются, — усмехается он, ловко поворачивая руль, а я как завороженная смотрю на эти плавные движения его рук. — С чего ты взял, что я хорошая девочка? — Мне так показалось. — Когда кажется — креститься надо. Мать моя женщина! О чем мы, черт возьми, говорим?! Стало немного стыдно, из-за чего я отвернулась к окну, пригубив вина. Значит, он считает меня хорошей, прилежной девочкой? Может, даже считает меня скучной или вообще душнилой? И вот как я пришла к такому выводу, что хорошая, значит, занудливая? Надо прекращать пить. — Какой у тебя рост? — Решила отвлечь и себя, и его. Кстати, куда он меня все-таки везет? — Какой «плавный» переход с одной темы на другую, — хмыкает, но все же сдается. — 198 сантиметров. У тебя? — Это он решил меня так поддержать? — 164. Куда ты меня везешь? — Я даже заерзала на сидении из-за непонимания того, где нахожусь. — Покажу тебе одно неплохое место. Потерпи немного. Минут через 20-30 будем на месте. Кстати, скоро намечается форум, поучаствовать не хочешь? Я отнеслась с энтузиазмом к предстоящему событию. Дальше мы обсуждали дела совета, состав блоков организаторов и обсуждали концепцию форума. За всей этой беседой я не заметила, как мы добрались до места назначения. Толкнула дверь и вышла на свежий воздух, оглядываясь по сторонам. Измайлов привез меня к реке, пролегающей через город, но мы сейчас находились где-то на окраине. Сбоку от нас огромный железобетонный мост с уходящими в ночное небо опорами, по которому пролетают машины, но нам видно лишь величественную конструкцию. За спиной высокие деревья, скрывающие от людей этот небольшой уголок живой природы. Водная гладь переливается в свете луны. Надо же, а я даже не заметила, как закончился дождь, а на небо выполз белый холодный диск. Отсюда даже можно увидеть рассыпанные по темному полотну звезды, которые незаметны в городе из-за большого количества источников света. Вот тут уже гуляет холодный ветер, заставляя поежиться. Вздрагиваю, когда спины касается горячее тело. Я не чувствую сквозь толстовку и кожанку его жара, но уверена, что оно очень горячее. Руки ложатся на мою талию и обвивают, притягивая меня к куратору. Около виска чувствуется его дыхание, а в нос ударяет уже слишком знакомый парфюм с остатками аромата кофе. Водная гладь вздрагивает от очередного порыва воздуха, а у меня по телу бегут мурашки, вот только я не уверена, что это от ветра, а не из-за того, что кто-то вжимает меня в свое тело. — Тебе здесь нравится? — говорит он тихо, почти шепчет. — Да, здесь хорошо. — Не могу удержаться, поэтому откидываю голову ему на грудь, смотря вдаль. — Часто здесь бываешь? — Не так часто, как хотелось бы. Это место нашел Гилберт. Скажем так, наткнулся на него в поисках вдохновения. Приезжаем сюда иногда с ним и Егором. — Егор? — Мой одногруппник и близкий друг. Знакомых и приятелей у меня много, но Кирилл и Егор мне ближе всего. Они мне как братья, понимаешь? — Когда он говорит, наклоняется и касается губами уха, из-за чего низ живота начинает слегка тянуть. — Понимаю, у меня тоже есть такая подруга. Ксюша. Правда сейчас она так далеко, — ответила и ощутила легкую грусть. Мне правда иногда не хватает моей Липецкой. — Не переживай, в универе еще повстречаешь друзей, хотя, мне кажется, что ты их уже нашла, — почти шепчет он и трется щекой об мои волосы. — Да, они замечательные. Дальше Макс начал рассказывать об их с Кириллом юношеских проделках. Порой он тихо смеялся, еще крепче прижимая меня к себе. Мы шутили, обсуждая наших друзей, говоря про них только хорошее и забавное. Я даже упустила тот момент, когда мои руки оказались сверху на измайловских, а наши пальцы переплелись. Когда я это, наконец, осознала, дыхание прервалось, а я замолчала, чувствуя, как пылают щеки. Макс, уловив изменения во мне, расцепил наши руки и повернул меня к себе лицом, слегка нахмурившись. — Что-то не так? Все не так. Попыталась отвести взгляд, чтобы не тонуть в глубине его темно-серых, почти черных, глаз. Аккуратно двумя пальцами он взял меня за подбородок, заставляя смотреть на него. Чертыхнулась про себя, уставившись на его полные губы и по-мужски красивое лицо. Да, именно красивый. Даже не симпатичный. Измайлов один из самых красивых мужчин, которых я встречала в своей жизни. А еще меня так сильно тянет к нему… Надеюсь, это все — лишь действие алкоголя. Безбожно вру самой себе. Он зовет меня по имени, и в этот момент поводок, который сдерживал меня от необдуманных действий, трещит от натяжения и рвется. Хватаю Макса за воротник пальто и тяну на себя, привстав на носочки. Коротко целую его в уголок губ и, испугавшись его реакции, отскакиваю от него на несколько шагов. Измайлов смотрит немигающим взглядом, после чего выпрямляется, уголки его губ дергаются. — Что это было? — Хочется заорать, что это был пи*дец какой-то. Но я лишь пожимаю плечами, стараясь не выдать волнение. — Поцелуй. — Мой голос звучит холодно, зато внутри все горит и трепещет. — Целуешься ты так себе. Захотелось втащить ему после таких слов. Уже открыла рот, чтобы послать на три буквы одну брюнетистую задницу, но не успела. Макс быстро преодолел расстояние между нами, наклонился и рывком прижал к себе, впиваясь в меня поцелуем. Его губы обхватили мои, поочередно лаская то верхнюю, то нижнюю. Он будто пробовал их на вкус и смаковал, как я недавно вино. Посасывал мягкую плоть, иногда чуть прикусывая зубами, и тут же проходил языком, зализывая несуществующие раны. Низ живота затянуло еще сильнее. Начала двигаться ему навстречу, стараясь подхватить движения его губ. Мне настолько понравилось это действие, что непроизвольно издала тихий стон. Измайлов глубоко, внутриутробно рыкнул и поднял меня за бедра. По инерции обхватила его тело ногами и прижалась еще ближе, практически вжимаясь в него. Одной рукой он придерживал меня, вторая же скользнула мне под толстовку. Почувствовав холод его пальцев, выгнулась и разомкнула зубы, чем этот гад и воспользовался. Его язык скользнул внутрь, прошел по ряду зубов и сплелся с моим в неистовом танце. Стало жарко, захотелось сбросить одежду, чтобы хоть немного остудить разгоряченную кожу. На улице ветер? Если и есть, то я его уже не чувствую, зато очень ярко ощущаю его постепенно нагревающуюся руку на своей спине. Он скользит по ней, вырисовывая одному ему понятные узоры, пока его губы терзают мой рот. Воздух заканчивается, и Макс разрывает поцелуй, чтобы через секунду начать атаковать мою шею. Мать вашу, как же это приятно! Он скользит по ней языком и посасывает, отчего хочется завыть от удовольствия. Мне все равно, останутся ли на светлой коже красные засосы… Более того, мне даже захотелось, чтобы он оставил след на моем теле. Руками провожу по его шее и зарываюсь в темные немного жесткие волосы, оттягиваю их, когда он кусает меня за ключицу. Отрываю его от себя и уже сама нападаю на его губы, языком проталкиваясь внутрь. Внизу живота уже затянулся комок нестерпимого желания, из-за чего стало даже чуточку больно. Оторвалась от губ, целуя его щеки, скулы, подбородок и спускаясь вниз. Провела языком по пульсирующей вене, почувствовала вкус его кожи и опять застонала, обхватывая губами, кусая и терзая его. Измайлов сильно сжимает мои бедра руками. Кажется, на них останутся синяки от его пальцев, но сейчас это меня мало заботит, как и то, что уж я точно оставила след на его шее. Между ног начало гореть, поэтому руки сами потянулись к пуговицам, расстегивая рубашку… — Если ты сейчас не остановишься, я возьму тебя прямо здесь, — то ли угрожает он, то ли озвучивает дальнейшие события. Не знаю. Я настолько была увлечена его телом, что его слова не возымели никакого эффекта на меня. — Ева, слышишь? Если не прекратишь, то будешь первой, кого я трахну в своей машине! Я совсем потеряла себя в этих горячих ласках, зато Измайлов был на более короткой ноге с разумом, который наконец-то взыграл. Второе его предупреждение подействовало на меня как ведро холодной воды, вылитое на голову. Уставилась в его глаза и сглотнула. Боже, сколько же желания плещется в этих безднах? Как он еще смог себя сдержать? Торопливо застегнула пуговицы на его рубашке и положила руки ему на плечи, не зная, что делать дальше. Макс все еще не отпускал меня, прижимая руками за бедра. Неожиданно он слегка опустил меня, а я чуть не задохнулась, поперхнувшись воздухом, когда почувствовала твердую плоть, сдерживаемую тканью брюк. — Теперь ты понимаешь, насколько я был близко к тому, чтобы отыметь тебя, прижав к капоту щекой или придавив собой на заднем сидении? — Грубо. Очень грубо, но это отрезвило меня в один миг. Вывернулась из его рук, поправила толстовку и быстро юркнула в салон машины. Накинула ремень безопасности и отвернулась к окну. Спустя мгновение он тоже опустился на водительское сидение и завел мотор. Пикнули датчики, послышалось рычание двигателя, и свет от фар разрезал темноту ночи. Смотреть на куратора было боязно, мысли путались, а сердце неистово стучало, грозя пробить грудную клетку. Загадала, называется, желание… — Забираю свои слова назад. Целуешься ты довольно сносно. Захотелось его придушить и отматерить одновременно, но на губах лишь расцвела глупая улыбка…Продолжение следует…