Тише, рыбка

Ночь лениво навалилась на улицы Ста-Ланьты, заливая их мутным лунным светом, что едва пробивался из-за облаков. Воздух был наполнен удушающей влагой, которая пробиралась под кожу и выходила обратно каплями пота и прерывистым дыханием. До моря Попутных Ветров было подать рукой, но высокие стены и крыши Гнезд были выстроены так, чтобы беспощадно резать плоть воздушных потоков, пока от них не останутся лишь жалкие лоскутки, едва способные закружить одинокую пылинку. В час после вечерней службы Гнезда погружались во мрак. Если внизу на Гребешках веселье только разгоралось, то здесь двери закрывались на засовы и в окнах гасили свет. Гнезда — обитель самых набожных жителей Ста-Ланьты, которые сбежали от пороков богатых районов на большое плато, вырезанное в скале. Там, согласно легендам, когда-то свила свое гнездо Удосэ — божественная птица, давшая жизнь восьми Ветрам. Гнезда жили своей жизнью, жители нечасто спускались в другие районы города. Причиной тому, вероятно, служила единственная лестница, соединявшая Гнезда с остальным миром. Крутая лестница в 20 маршей по 40 ступеней снижала уровень преступности до минимума, ведь чтобы додуматься красть что-то из Гнезд — а красть там было особо нечего — нужно быть либо в стельку пьяным, либо последним идиотом. К концу подъема Юта явно относился к последним. Добравшись до последней ступеньки, он немилосердно рухнул на твердую брусчатку, жадно вдыхая воздух. Там, внизу, идея совершить кражу в Гнездах казалась новаторской и дерзкой. Теперь же Юте хотелось приложить прошлого себя о столешницу. Или выпить еще бутылочку, чтобы мирно отключиться под стойкой и молчать, не выдавать мыслей своего воспаленного сознания. Но дело сделано. Он уже совершил невозможный подъем. Алкоголь выветрился из крови и некого винить кроме себя. С тяжелым вздохом Юта поднялся на ноги, тихо чертыхаясь от боли в забитых мышцах. Завтра он будет ненавидеть себя еще больше, но раз уж он здесь, то хотя бы должен свершить задуманное. Не особо заморачиваясь, он прошел вперед по главной улице, повернул направо, потом налево и остановился перед двухэтажным домом с остроконечной крышей. Над дверью бледно-зеленым цветом светился знак треугольника, разделенного пополам волнистой линией. Какой-то торговец? Юта должен был знать, какое семейство представляет эта закорючка, но учеба никогда не входила в список его увлечений. Сделав выбор, он достал из кармана отмычки и принялся за замок. Руки слегка подрагивали, но виной тому выпитое спиртное. Юта оставался абсолютно спокоен и это раздражало. Никакого возбуждения, ни толики страха — ничего. Взламывая чужой замок, он чувствовал себя точно также, как если бы заходил к себе домой. Отмычка сломалась с громким лязгом. Юта обернулся, хотя и без того знал, что на улицах никого нет. Он выругался себе под нос и достал новую — последнюю, как оказалось. Если и с этой не выйдет, придется отступить, и тогда вся эта канитель случилась абсолютно зря. Замок открылся с тихим щелчком. Юта аккуратно вошел в дом, стараясь не производить лишнего шума. Следующим же шагом он едва не снес вазон с цветами. Стоило бы быть умнее: взять что-нибудь из коридора и убраться из чужого дома, но Юта не был бы Ютой, если бы решил пойти простым путем. В конце концов, он явился сюда за впечатлениями. Уже чуть более осторожно он начал подниматься по лестнице. После недавнего восхождения ноги еле сгибались. Юта крепко сжал зубы, заставляя двигаться затекшие конечности. Спустя четырнадцать ступеней — избавиться ли он от привычки их считать? — он устало прислонился к стене, вытирая со лба капельки пота. Лунный свет едва проникал сквозь узкие окна, оставляя его гадать, что ожидает его в темноте коридора. Хитроумная ловушка, затаившийся охранник, очередной вазон? Вазон, вероятно, усмехнулся Юта сам себе. Большего от Гнезд ожидать и не стоило. Где-то из глубины коридора доносился приглушенный храп. Юта двинулся в сторону звука, нащупывая руками путь в темноте. Через пару шагов его поджидал коварный вазон, который он аккуратно обо… А, нет. Все же опрокинул. На целое мгновение Юта ощутил стадо мурашек, бегущих вверх по позвоночнику. Он едва не вскрикнул, почувствовав, как проклятый сосуд касается носка его ботинка. Но боли не было. И вместо ожидаемого грохота, лязга, треска, да хоть какого шума — лишь тихий плеск воды да шелест лепестков. Юта от досады пнул вазон подальше от себя. Тот ударился о стену с едва слышным стуком. Ланьта. Конечно. Гордость города, бесценный моллюск, обитающий в бухте Ста-Ланьты. «Ланьта — залог нашего процветание. Нежное мясо используется в пищу, жемчуг имеет большую ценность среди ювелиров всего мира, а из раковин получается прочный легкий материал, из которого в городе сделано буквально все: от черепицы крыш до пуговиц, от чайных ложек до мечей…» — он мог процитировать всю эту лекцию по памяти в любое время суток, после любой дозы алкоголя. Юту временами начинало тошнить от бледно-зеленого цвета вездесущих ракушек. Красить их не то чтобы запрещалось, но считалось крайне неэтичным. В итоге весь город будто навечно застрял в зеленоватом мареве. Это место начинало действовать на нервы. Уже не особо скрываясь, Юта широкими шагами дошел до двери и толкнул ее от себя. Дверь не поддалась. Он толкнул еще раз, с тем же результатом. Толкнул несчастное дерево головой, чтобы хоть как-то привести себя в чувства. Эта духота явно оказывала не самое благоприятное влияние на его умственные способности. Чувствуя нарастающее раздражение, он взялся за ручку и потянул дверь на себя. В комнате с освещением дела обстояли не сильно лучше, чем в коридоре, но большой храпящий куль сложно было не заметить. Юта подошел поближе. На шее спящего мужчины слабо поблескивал кулон с каким-то камнем. Что ж, красть что-то прямо с человека ему еще не доводилось. Он потянулся рукой к цепочке. И просто дернул ее на себя. Ничего. Жертва даже не шевельнулась, а сам Юта не почувствовал ничего: словно просто сходил отлить, а не совершил наглейшую кражу. Юта поднес руку к лицу, чтобы рассмотреть эту безделушку. Через миг ему перекрыли кислород, а к шее приставили что-то холодное и явно острое. — Не вздумай дергаться, — чужое дыхание щекотало ухо, — и ни звука. Юта осторожно кивнул, насколько позволяло его положение, и медленно поднял руки вверх. Кровь в венах побежала быстрее. — Слушай меня внимательно, — продолжал незнакомец, — я не знаю, кто тебя подослал, но, судя по тому бардаку, что ты после себя оставил — они вскоре сами об этом пожалеют. Мне не нужны лишние проблемы, так что сейчас я заберу у тебя то, что ты взял, и ты не пострадаешь. При условии, что ты будешь вести себя благоразумно. Все ясно? Юта кивнул еще раз. От каждого слова по всему телу проходила легкая дрожь. — Хорошо. Юта почувствовал, как кулон выскальзывает из его руки. Затем вернулась возможность свободно дышать и чужое присутствие исчезло. Его трясло, сердце билось как бешеное, разгоняя возбуждение по всему телу. Юта никогда не чувствовал себя таким живым. Столько лет поисков, плохих решений, безумных авантюр, вызовов на грани слабоумия, очень плохих решений — все ради этого ощущения, которое вечно от него ускользало. Он бросился вниз по лестнице, наружу. На улице он лишь чудом успел заметить скользнувшую за угол тень. Губы растянулись в улыбке, когда Юта бросился в погоню. Он следовал за незнакомцем сквозь лабиринты Гнезд. В голове билась только одна мысль: Догнать. Мое. Такая зацикленность едва не стоила ему жизни, когда тень вдруг исчезла за краем обрыва, возле которого Юта едва успел затормозить. Не то что бы он был против умереть счастливым, но Юта все же предпочел бы узнать имя таинственного незнакомца. Он довольно быстро нашел веревку, свисающую куда-то в подобие печной трубы, только больше в диаметре. Что ж, значит, у Гнезд все же был запасной выход. Юта схватился за веревку и спрыгнул вниз, навстречу судьбе. По традиции, не раздумывая. Уже через пару метров он глубоко об этом пожалел. Спуск с такой высоты без перчаток — весьма самоубийственное занятие. В этом Юта мастер. Незнакомец явно был подготовлен куда лучше — Юта до сих пор чувствовал прикосновение грубой кожи к своим губам. Он постарался сосредоточиться на этом чувстве, чтобы отвлечься от неумолимого жжения, зачинающегося в ладонях. Когда боль стала окончательно невыносимой и руки разжались сами по себе, он понятия не имел сколько ему еще падать. Оказалось, что не так уж и много. Охапка соломы немного смягчила его падение, но кости еще долго будут об этом напоминать. Невзирая на боль, Юта вскочил на ноги и вновь пустился в погоню, моля о помощи всех известных ему Богов. В эту ночь Боги решили его помиловать — он успел поймать взглядом промелькнувшую вдалеке тень. Юта ускорился, заставляя тело работать на пределе возможностей. Вскоре он оказался достаточно близко, чтобы разглядеть очертания чужой фигуры. Незнакомец продолжал идти быстрым шагом. Юта держал дистанцию, боясь его спугнуть. К своему искреннему удивлению, он умудрился не выдать своего присутствия. Через пару кварталов незнакомец толкнул массивную дверь и скрылся внутри. Юта резко остановился. С витража над дверью на него смотрели зеленоватые лица святых Лаги, Ньяры и Талуны. Вор, после кражи идущий прямиком в храм? Каждая минута с момента их встречи делала жизнь Юты все более захватывающей. Он уверенно толкнул ланьтовую (а были другие варианты?) створку. Ланьтовые светильники делали храмы похожими на огромные аквариумы, в которые люди добровольно набивались для восхваления своих святых. В центре зала, окруженная полукруглыми скамьями, находилась встроенная в пол купель, заполненная морской водой. Святой морской водой, как было принято считать. Возле нее стояли двое. Преподобный жрец, в сотканной из ланьтовой нити мантии. И другой. Юта забыл, как дышать. Незнакомец стоял к нему спиной, но теперь было четко видно серебряные волосы и чуть заостренные уши. Аннгрин. Эльф родом с далекого острова, покрытого снегами. Их уши не отходят далеко от головы, чтобы сохранять тепло, но заостряются к концу, показывая принадлежность к эльфийской расе. Волосы обычно цвета снега (хотя они могут рассказать вам, что у снега куда больше, чем один цвет), реже — серебристые. И светло-серые глаза, будто выцветшие от жестокой белизны, в которых зрачок едва угадывается чуть более темным пятном. Холодные, гордые, смертоносные. Юта готов был отдаться ему прямо там бросить к его ногам весь мир, лишь бы незнакомец подарил ему свой взгляд. Когда аннгрин обернулся, у Юты пересохло во рту и подкосились колени, он едва устоял на ногах. Незнакомец направился к нему, взглядом приковав к месту. Когда он подошел почти вплотную, Юте пришлось чуть задрать подбородок, чтобы не потерять визуальный контакт — аннгринам не от кого было прятаться, что сказалось на их росте. — Ты… — глубокий голос проникал в самое нутро. Юта подался вперед, чтобы не упустить ни звука, слетавшего с этих губ. Аннгрин медленно поднял руку. Юта не смог удержаться и щекой прильнул к чужой ладони. В серых глазах промелькнуло удивление. Затем наступила тьма. *** — Ньяра преподобная, Сычен, я просил тебя принести мне камень, а не любовника заводить! Тебе, конечно, давно пора, но… — Я принес тебе твою безделушку, — Сычен, не глядя, кинул краденый кулон через плечо. Жрец поймал его в полете, — а что насчет этого… — аннгрин задумчиво окинул распластавшегося на полу парня и покачал головой, — твои поспешные выводы в корне не верны, но подходящего объяснения я предоставить не могу. Доён смерил его не верящим взглядом. — Он смотрел на тебя, как Лукас на свои бицепсы. И ты мне в лицо утверждаешь, что между вами ничего нет? — Что, по-твоему, между нами могло быть? — Сычен опустился на скамью, — я его впервые вижу и тем более в душе не чаю, на кой черт ему понадобился твой самоцвет. — Он приходил за камнем? — Доён недобро сощурил глаза. Сычен кивнул. — Пришлось вежливо попросить отдать его мне. — И еще умудрился выследить тебя до базы, — Сычен кивнул еще раз, — ладно, хватай этого тушканчика и тащи вниз. Надо рассказать Тэёну. — Не хочешь помочь? — Я жрец. Ничего тяжелее священных писаний мне поднимать не положено, — ответил Доён, уже направляясь к одному из альковов в стене, где начиналась лестница в подвалы под храмом. Сычен усмехнулся и поднялся с места, чтобы закинуть бездыханное тело на плечо. К моменту, когда он спустился вниз, жрец уже открыл тайную дверь, ведущую в убежище Энкэт. — Какой заблудшей душе не повезло попасть в наши чертоги? — раздался голос у него за спиной. — Как раз это мы и собираемся выяснить, Ренджун, — сказал Доён, не оборачиваясь. — Возможно, нам понадобятся твои ножи. — Всегда готов, — ответил шэгрин, скрываясь в одном из многочисленных проходов. Жрец остановился посреди зала и медленно повернулся к Сычену. — Слушай, — начал он, — сходи-ка разбуди Тэёна. — А кто будет разбираться с лазутчиком? — Я мог бы… — Жрецам не положено поднимать ничего тяжелее священных писаний, — нараспев проговорил аннгрин. — Падаль эльфийская, — пробурчал Доён себе под нос, но достаточно громко для чутких заостренных ушей. — Которая прекрасно тебя слышит. Я помолюсь за тебя Астен. Видя раздосадованное лицо жреца, Сычен позволил себе самодовольную улыбку. Возможно, это потом выйдет ему боком, но входить в покои Тэёна ночью — увольте, он с большим удовольствием потыкает палкой спящего медведя. И лучше бы лидер сегодня просто спал. Аннгрин открыл дверь в комнату, которую они отвели под допросы и другие сопутствующие мероприятия. Кровавые разводы на стенах, оставшиеся после одного из не самых удачных ритуалов Доёна, создавали подходящую обстановку. Сычен усадил вторженца на совсем-не-пыточный стул и крепко закрепил оковы на запястьях и лодыжках. Парень еще не пришел в себя и выглядел, за неимением лучшего слова, прискорбно: штаны порваны на коленях, ладони кровоточили, длинные волосы налипли на лицо, под ними начинал наливаться синяк. В обычной ситуации, Сычен бы вырубил его точным ударом в челюсть, но поведение парня застало его врасплох, и рука немного соскользнула. Он аккуратно убрал его челку в сторону. Синяк будет приличный. Как истинный аннгрин, Сычен умел ценить красоту, и не любил портить ее понапрасну. — Рассматриваешь новую зверушку? Тэн прошел мимо него и не слишком вежливо толкнул бедром, чтобы встать перед пленником. — Милая мордашка, — довольно промурлыкал шэгрин, поворачивая лицо парня под разными углами, чтобы рассмотреть получше, — уже решили его судьбу? Чур, я первый в очереди. — Попридержи коней, похотливое ты создание, — раздался из дверей голос Доёна, — он может знать что-нибудь важное. Что-то в его голосе заставило эльфов обернуться. Лицо жреца выражало мучение, узрев которое, жители Ста-Ланьты немедля бы вознесли его в ранг святых. Он прислонился лбом к прохладе каменной стены. — Ты будил Тэёна? — спросил Тэн, хотя интонация была скорее утвердительной. — Они опять?.. С полным отчаяния стоном Доён сполз по стене вниз. — И ты посмел назвать меня похотливым созданием?! — в черных глазах Тэна промелькнули желтые искры. — Я бы мог сжалиться и закончить твои мучения, но ты сам выбрал свою судьбу, Доён. После таких заявлений можешь даже не просить меня участвовать в своих ритуалах. Тэн демонстративно скрестил руки на груди. — Ты знаешь, что это был комплимент. Прошу прощения, если тебя оскорбило сравнение с одним из худших чудовищ, которых мы почему-то признали своими лидерами. Видишь, я даже на коленях стою. — Прости, не расслышал, что ты там сказал? — Тэн смотрел на жреца из-под полуприкрытых ресниц, явно наслаждаясь ситуацией. За приоткрытыми губами блеснули заостренные зубы. Сычен абсолютно точно не хотел быть свидетелем их игрищ. — Я надеюсь, это сборище действительно стоит моего внимания, — Тэён вошел в комнату широкими шагами, Ренджун следовал за ним неслышной тенью, — Сычен, у тебя ровно восемь минут, чтобы рассказать свою занимательную историю. Аннгрин взглянул на лидера. Тот был заметно ниже, но даже смотря снизу-вверх умудрялся заставить его кровь стыть в жилах. Разметавшиеся красные волосы и золотые глаза ирегрина напоминали об огненных львах — ближайших сородичах и верных соратниках степных эльфов. Сычен как-то встретил парочку. Они, на счастье, оказались в добром расположении духа, в отличии от Тэёна сейчас. Решив не играть с судьбой, он кратко изложил суть произошедшего. — То есть вот этот, по твоим словам, вор-недоучка умудрился проследить за тобой вплоть до храма? Аннгрин кивнул. — Как? — Тэён сжал пальцами виски. — Либо он не такой уж и недоучка, либо Сычен сдает позиции, — вставил ремарку Ренджун. Сычен цыкнул в сторону шэгрина, но тот лишь пожал плечами. — Вариант с телепортацией отпадает, он точно спускался по веревке, — от вида окровавленных ладоней его слегка передернуло. — Это все, конечно, очень интересно, но за какой чешуей он вообще сюда пришел? — вмешался в разговор Тэн. — Не помолиться же на ночь глядя. Какие у нас там были недоброжелатели? — Отправлять человека в Гнезда? — Тэён покачал головой, — даже если кто-то прознал о предстоящей вылазке — в чем лично я сильно сомневаюсь — это максимально бесполезная трата ресурсов. Комната погрузилась в молчание. — Исходя из того, что мы имеем на данный момент, — нарушил тишину Доён, — он просто помешанный. Или идиот. Вероятно, все сразу. Жрец стоял, сложив руки на груди, игнорируя повисший в воздухе вопрос. — Закончи мысль, Доён, сделай над собой усилие, — голос Тэёна понизился почти до тихого рыка. — Это пока всего лишь предположение, но… — Доён с опаской глянул на лидера, — но, видится мне, что его не интересуют ни наши головы, ни склад артефактов. Он следовал сюда за Сыченом и, скорее всего, именно Сычен его и интересует. Аннгрин резко повел ушами, когда все взгляды присутствующих обратились к нему. — Я тут ни причем. Тэён скептически поднял бровь, но закрыл тему: — Так, все, хватит тянуть Талуну за плавники, пусть он сам все расскажет. Доён, буди пташку. *** Юта вынырнул из тьмы резко, будто всплыл с опасно большой глубины, не позаботившись о смене давления. Все тело саднило и болело, во рту чувствовался привкус железа. Хорошая, видно, вышла пьянка. Он попытался потянуться, чтобы размять затекшие мышцы, но с удивлением обнаружил, что не может пошевелиться. Пришлось с трудом разлепить веки, чтобы взглянуть на тех сволочей, которые решили сыграть над ним шутку. Родных придурков в комнате не оказалось. В сумрачном помещении — святые, это столько крови на стенах? — он с трудом опознал силуэты трех эльфов и одного человека в мантии жреца Трех Богинь… Юта очнулся под натиском воспоминаний о вчерашней ночи. Пьянка. Спор. Адский подъем к гнездам. Совсем не увлекательная попытка кражи. Аннгрин. Юта начал лихорадочно обыскивать комнату взглядом, пока краем глаза не заметил отблеск серебра где-то слева от себя. Вывернув голову почти до хруста, он, наконец, увидел в тени высокую фигуру. Из груди вырвался вздох облегчения, а губы невольно растянулись в улыбке. Было бы до смерти досадно потерять свою волю к жизни после того как только-только ее обрел. — Я же говорил — помешанный. — Или хороший актер. — Притихли все. Сычен, выйди из угла, а то он себе шею свернет. Аннгрин тяжело вздохнул и подошел к остальным собравшимся. Юта не мог оторвать от него взгляда. — Сычен… — прошептал парень. Имя скользнуло по языку легким ветерком, оставляя сладковатый привкус на языке. — Беру свои слова назад. Помешанный. Или в него кто-то вселился. Чужие разговоры долетали до него как сквозь толщу воды. Он жадно изучал каждую черточку на лице аннгрина. Что-то на задворках сознания подсказывало, что в этот раз он вляпался в проблемы по самую маковку, но собирался ли Юта слушать назойливый голосок здравого смысла? Нет. — Парень, ты меня слышишь? — раздался чей-то голос совсем рядом с ним. Видимо, обращались к нему. Юта кивнул, не отводя взгляда от Сычена. — Уже что-то, контакт пошел. Сейчас тебе придется ответить на несколько моих вопросов. — Я буду говорить только с Сыченом. Здравый смысл буквально кричал ему в уши, что он ходит по очешуительно тонкому льду. — Лаговы ракушки… Хорошо. Сычен, допроси его. Не смотри на меня так, раньше начнешь — раньше закончишь. Лед выдержал. — Как тебя зовут? Этот глубокий голос. Юта готов был выдать все военные тайны, лишь бы аннгрин продолжал с ним говорить. Ну, если бы он знал что-то действительно важное. — Юта. Накамото. Но для тебя буду откликаться хоть на псину, хоть на рыбку. Хотя я бы предпочел «любимый». Идеально очерченные брови Сычена заломились, на лбу проступили складки. — Тэён, я его прибью. — Рано, мы только начали. Но можешь постоять за дверью, так и быть. Юта издал протестующий вопль, когда аннгрин действительно вышел из комнаты. — А если будешь хорошо себя вести, — прошептал на ухо вкрадчивый голос, чужая рука сжала его плечо, — он потом погладит тебя по головке. Здорово будет, правда же? Юта неоднозначно хмыкнул. С уходом света из его мира он уже пришел в достаточно адекватное состояние, чтобы понять: он находится в логове преступников, связан по рукам и ногам, на стенах явные разводы крови и свою удачу на сегодня он определенно исчерпал. Пора решать насущные проблемы. — Хороший мальчик, — рука поднялась с плеча и почесала его под подбородком. — Тэн, прекращай, — сказал красноволосый ирегрин с недовольным лицом. Лидер банды, вероятно. — Никакого с тобой веселья, — картинно закатил глаза шэгрин, выходя из-за спины Юты. Прежде чем присоединиться к остальным, он наклонился к его уху и прошептал, — в любом случае, мы еще встретимся, пташка. Еще вчера Юта бы выпрыгнул из штанов от перспективы близкого знакомства с шэгрином, но сегодня… Он безучастно наблюдал за Тэном со спины. Красивый. Опасный. Не Сычен. Юта поджал губы от обиды, но быстро себя одернул. Он найдет путь к сердцу аннгрина, но только в случае, если переживет эту ночь. — Вернемся к нашим рыбам, — начал Тэён, — Накамото? Торговая компания? Юта кивнул. — Не припоминаю твоего имени в списке потенциальных наследников, — произнес второй шэгрин. — Бастардам наследство не положено, — просто ответил Юта. С этой мыслью он давно свыкся. — Все равно не объясняет на кой хвост ему понадобился осколок короны Ньяры. Долги закрывать, что ли? — подал голос жрец. — Осколок чего?! — воскликнул Юта, подаваясь вперед. — Выследил его все-таки, зараза, — усмехнулся Тэён. — Какой это уже по счету? — Шестой, — ответил жрец с довольной улыбкой. — Погодите, — вмешался Юта, — осколок короны Ньяры? Которая дает вечную жизнь, силы ветра и что там еще по пророчествам? В смысле, она вообще существует?! Все присутствующие обернулись на него. — Святые, бедняжка действительно не понял, во что ввязался, — сказал Тэн с жалостью в голосе. И он был прав — Юта в жабры не чуял, чем обернулась его очередная вылазка за впечатлениями. — Давай проясним: что ты забыл в Гнездах? Посреди ночи? В доме владельца довольно ценной безделушки? — спросил Тэён. — Проиграл желание, — сказал Юта правду, — мы с друзьями выпивали и кому-то в голову пришла идея украсть что-нибудь из Гнезд. Навести суету. Я проиграл партию — мне пришлось идти. Эти придурки, возможно, до сих пор стоят у начала лестницы. Дом выбрал абсолютно случайно, я понятия не имел, какие там камни водятся. — Тебе повезло, что там оказался именно Сычен, — заметил Тэн. — Будь на его месте я или Ренджун, мы бы уже не общались. Юту слегка передернуло. Он начал приходить к осознанию, что вся «опасность», которой он подвергал себя до этого — бутафория, детская шалость. Максимум, что ему грозило, так это пара переломов или нагоняй от отца. Но с реальной угрозой намного интереснее, не правда ли? — А за Сыченом-то зачем было следовать? Взял бы что-нибудь из дома и жил себе дальше, — Тэён смотрел на него со смесью жалости и отвращения. — Он дал мне почувствовать жизнь, — ответил Юта со всей серьезностью. — Как вступить в вашу банду? — Диагноз ясен — дурачок. Отпускайте домой, — махнул рукой Тэён и направился к выходу. — Уверен? — спросил Доён. — Он теперь знает довольно ценную информацию. — Вход в убежище он не видел, может хоть обыскаться. А в остальном ему все равно никто не поверит, зачем лишний раз руки марать. Мало ли, папенька поиски начнет. Все уяснили? — ирегрин обвел присутствующих взглядом. — Отлично. Если вы задержите меня еще на минуту, мне придется что-нибудь сжечь. Или кого-нибудь. Возражать никто не стал. Тэён скрылся за дверью. — Что ж, тебе сегодня повезло, тушканчик, — Доён подошел к нему и начал отстегивать одно из креплений на ногах. Юта позволил себе расслабиться. Сегодня его не убьют, по венам бежит бешенная энергия, он чувствует себя живым. Жизнь прекрасна! — Ты действительно собираешься его отпустить? — спросил Тэн как-то заискивающе. — Ты слышал Тэёна. — Но мы могли бы… Ай! — вскрикнул шэгрин, получив тычок под ребра от Ренджуна. — Даже не надейся, — сказал он, — без его желания ритуал все равно не сработает. Кстати, Доён, погоди ему руки отцеплять. — Поясни? — Ты его ножками выводить собираешься? Он может и дорогу запомнить, я не удивлюсь. — Верно, — произнес Доён сквозь зубы. У него явственно дергался правый глаз. — К тому же, — продолжил шэгрин, с кровожадной улыбкой, — ему пообещали, что по головке погладят. Но подпускать его к Сычену без присмотра — карась его знает, что он может вытворить. Пусть посидит пока. От одного упоминания имени аннгрина, Юта уже готов был завилять хвостом, если бы таковой у него имелся. — Луна очей моих, — Тэн притянул Ренджуна к себе за талию и нежно погладил по щеке, лицо выражало высшую степень обожания, — ты самое хаотичное злобное создание, что я встречал. Ренджун тихо рассмеялся и поднес руку к щеке Тэна. Тот уже потянулся к прикосновению, но вместо этого его грубо схватили за волосы, оттягивая голову назад, а острые зубы вонзились в шею у основания. Тэн резко втянул воздух с высоким стоном. — Вот об этом я и говорил, — он сощурился как довольный кот, гладя Ренджуна по волосам, пока тот зализывал свежую рану. — Что такое, Додо? Боишься, что тебя забыли? Доён все это время смотрел на шэгринов, метая молнии из глаз. — Ну же, иди сюда. Юта был уверен, что жрец лишь презрительно выскажет что-нибудь про богохульство, но тот, как зачарованный, подошел к шэгринам нетвердой походкой. До этого момента он выглядел донельзя невозмутимым, но сейчас, когда два эльфа что-то шептали ему на ухо, он мелко дрожал и заливался краской. Юта неотрывно смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену, боясь вздохнуть. Помимо его воли, внизу живота начал стягиваться тугой узел. К его разочарованию троица направилась к выходу, а он все еще оставался прикованным к месту. У самой двери Тэн на секунду обернулся. — Я всегда буду рад встрече, пташка. И Юта остался в одиночестве. Возбудили и не дали, замечательно. Он откинулся на спинку стула и вытянул затекшие ноги. Дверь оставалась неумолимо закрытой. Может, это все была жестокая шутка? Его просто оставили медленно умирать в подземелье, где никто даже не подумает искать? Вряд ли он когда-нибудь узнает действительный замысел того шэгрина. Юта отстраненно наблюдал за единственным светильником в комнате, свесив голову набок. Челка упала на лицо, но ему было слишком лениво сдувать ее на место. Прошло уже минут тридцать, а может и час. Все эмоции выветрились из организма, оставляя лишь беспросветную скуку. Даже светильник горел идеально ровным светом, приковывая тени к своим местам. Дверь отворилась с тихим скрипом. — Сычен! — Юта узнал его, едва заметив очертания стройной фигуры. Аннгрин нерешительно вошел в помещение. Даже в тусклом ланьтовом свете он поражал красотой. Он медленно подошел к Юте. Настолько близко, что можно было разглядеть каждую серебрившуюся на кончике ресничку. — Сы… — аннгрин поднес палец к его губам, — чен. Юта не смел ни двигаться, ни говорить, ни лишний раз вдохнуть. Лишь смотрел широко распахнутыми глазами. — Ты слишком громкий, — произнес Сычен, убирая палец. Юта надул губы, но возражать не посмел. А в следующий момент рука аннгрина опустилась на его волосы и остальной мир перестал существовать. Вопреки всем канонам, простое поглаживание по голове было в разы приятнее и желаннее всех изысканных удовольствий, которые он уже успел испытать. Ничьи умелые ласки не могли дать того, что делали сейчас с ним грубоватые движения руки Сычена. Юта определенно сошел с ума. И ему это нравилось. — Хороший мальчик. Юту прошибло электрическим током от корней волос до кончиков пальцев. Вздох обернулся судорожным всхлипом, в уголках глаз собрались слезы. Он собрал все силы, чтобы поднять голову и посмотреть на Сычена. Губы аннгрина растянулись в едва заметной улыбке. — Хороший мальчик, — сказал он еще раз, и Юта опять погрузился во тьму. *** Сычен поправил клинки в ножнах, накинул на голову капюшон и направился к фальшпанели, служившей выходом из убежища. Пройдя через подвал, он уже собирался подняться по лестнице, которая приведет его в главный зал храма, но резко остановился. Тэн стоял на ступенях, внимательно к чему-то прислушиваясь. Заметив присутствие аннгрина, он радостно улыбнулся. — Там твоя псинка опять терроризирует Доёна, — он кивнул в сторону лестницы. Да когда ж им надоест. — И поэтому ты решил дождаться меня здесь, вместо того, чтобы сказать об этом сразу и не заставлять меня делать лишний крюк до другого выхода. Опять. Сычен раздраженно тряхнул головой и, резко развернувшись на каблуках, отправился в противоположную сторону. — Даже не послушаешь? — Тэн нагнал его и теперь терся рядом, не отставая ни на шаг. — Нет. — Зря. Там такие речи — никакой театр не нужен. — Тебе заняться нечем? — На данный момент — нет, не особо. — Могу лично попросить Тэёна найти для тебя подходящую работу. — Не будь букой. Тем более он сейчас очень и очень занят. Ах, да. Ночь же на дворе. Сычен мысленно укорил себя за слабый ответ и ускорил шаг. — В любом случае, — Тэн продолжал кружить вокруг него, не ведая усталости, — кончай уже играть в ледяного принца, дай мальчику шанс. — Тебе до этого какое дело? — Ну как с тобой общаться, — судя по капризному тону, Тэн начинал терять терпение. — Хорошо, я тебе объясню, какое лично мне до этого дело. Коли ты совсем не собираешься давать ему шанс, то хоть имей мужество сказать ему об этом прямо. Мы то его сможем утешить. А то ни себе ни другим. Сычен схватил зазнавшегося шэгрина за ворот рубашки и вжал в стену. — Я сам решу, что и когда мне делать, — прорычал он. — А теперь прошу меня простить — мне все-таки есть чем заняться. Когда он выпустил ткань из рук, Тэн улыбался во все свои острые зубы, как сумасшедший. — Значит, не так уж тебе и плевать на эту пташку. Сычен решил, что лучше не развивать эту тему, и молча отправился к выходу. Отчасти потому, что спорить с Тэном — занятие бесполезное, хоть и временами увлекательное. Отчасти потому, что засранец в чем-то да был прав. Сычен не хотел этого признавать, но повышенное внимание со стороны Юты приятно щекотало его эго. Парень был назойливым, как мошка, и с головой тоже не сильно дружил, но эта маниакальная упертость его поражала. Упертый и непредсказуемый. И внешность, как ни крути, вполне во вкусе Сычена. Руки до сих пор помнили прикосновение к мягким волосам и легкий ток, пробежавший по пальцам в тот момент. Как истинный аннгрин он не любил торопиться. Живя в сердце вечной зимы, привыкаешь к долгому ожиданию. Но мысли о темноволосом парне то и дело возникали в голове. Сегодня эти мысли едва не похоронили его миссию. Стащить перстень из частной коллекции, спрятанный за тремя линиям обороны — ничего сложного, обычная работа. Он уже открывал успешно взломанную витрину, когда луч карманного фонаря упал на сапфир в одном из колец, окрашивая его в лазурный цвет. Как глаза Юты. Сам не зная почему, Сычен протянул руку и коснулся камня. Взвыла сирена и на единственную дверь упала решетка. Видимо, он локтем задел какой-то тайный рычажок. Гирруды со своей любовью к скрытым механизмам, чтоб у них все чешуйки повыпадывали. Охрана от поста доберется минуты через четыре, шесть — если они не в лучшей физической форме. Он в ловушке и соображать надо быстро, иначе Тэён… Он даже не пытался притворяться, что может предугадать, какое безумие родится в этой голове. Сычен быстро схватил перстень, за которым его послали, а заодно и тот с сапфиром. Для ровного счета. Заодно поможет запутать ищеек. Он еще раз осмотрел комнату: единственная дверь заблокирована, окон нет, вердикт — самоустраниться, пока не поймали. «И тогда Доён призовет мой беспокойный дух и Тэён будет издеваться над ним до конца своей эльфийской жизни, » — мрачно подумал Сычен. Должен же быть выход. Аннгрин закрыл глаза, расслабился и еще раз обдумал ситуацию, стараясь не отвлекаться на зачинающийся вдалеке топот железных подошв. Гирруды со своей любовью к скрытым механизмам. Быть не может, чтобы тут был всего один. Но где? Сычен морщил лоб, оглядывая комнату который раз. Вокруг одни камни в витринах. Окон нет, гобеленов нет. Камни. Крыша низковата. Камни. Камни. Ланьтовые светильники. Круглый столик посередине. Вероятно, для демонстрации. Никто в здравом уме не будет рассматривать камни в ланьтовом свете. И Сычену точно известно, что все эти безделушки башню никогда не покидают. В таком случае… Он начал подрагивающими пальцами осматривать каждый сантиметр деревянной поверхности, ища любую шероховатость, любую зацепку. Раздался тихий щелчок. В крыше ровно над столиком открылась небольшая панель, впускающая в комнату лунный свет. А вот и выход. Узковато, но ему хватит. Топот стражников достиг этажа, поэтому Сычен легко вспорхнул на столик и, подтянувшись на руках, вылез на крышу. К моменту, когда они откроют решетку, он будет уже далеко. Сычен бежал по крышам, не опасаясь быть замеченным. Хозяин этого барахла очень удивится, когда узнает, что преступник ускользнул из-под носа его охраны, несмотря на все предосторожности. Он явно исправит свой просчет. Сычен надеялся, что ему больше никогда не придется посещать это место. Он добрался до Гребешков и спустился к берегу, подставляя горевшее лицо порывам ночного ветра. Кровь до сих пор стучала в ушах и горло саднило от сбившегося дыхания, но это не мешало ему чувствовать себя просто прекрасно. Глубоко вдохнув соленый воздух, Сычен раскинул руки и громко рассмеялся. Звук его голоса скрыл шум прибоя. Несмотря на долгую пробежку, в теле все еще билась неудержимая энергия. Не придумав другого способа ее выплеснуть, он сбросил всю одежду, кроме холщовых штанов, и с разбега прыгнул в море. Вода оказалась теплой, скорее даже слишком теплой для его разгоряченного тела. Сычен вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух. Он нырял снова и снова, заплывая все глубже, пока легкие не начинали гореть, и лишь потом позволял толще воды выталкивать себя на поверхность. Его уже явно унесло прилично в сторону, но ему было плевать. Жизнь бок о бок с самоубийцами и психопатами оставила свой отпечаток. Когда Сычен уже подумывал, что пора бы плыть к берегу, то заметил, что больше не один. В паре метров ниже по течению вынырнул еще кто-то. Сычен напрягся. Незнакомец рукой отбросил назад мокрые волосы и, видимо, что-то почувствовав, повернулся к нему. Свет полной луны расцветил его глаза лазурью. Юта. Глаза парня широко распахнулись, губы беззвучно произнесли его имя. Сейчас Сычена тянуло к нему особенно сильно и дело тут вовсе не в морском течении. Он подплыл ближе, остановившись на смехотворно близком расстоянии. Юта смотрел на него своими огромными глазами, губы слегка приоткрыты, а завившиеся от воды волосы мягко обрамляли лицо. Они были так близко, но парень даже не пытался его коснуться. Поэтому аннгрин приблизился к нему сам. — Сычен, — сдавлено выдохнул Юта, когда тот оказался опасно близко и пальцами коснулся щеки. Настолько близко, что они практически дышали одним воздухом. Этот нуждающийся взгляд на лице Юты будил что-то новое в Сычене. Юту хотелось дразнить, манить и отталкивать, пока он не взмолится о пощаде, а потом дать ему даже больше того, что он желает, разрушить до основания, пока он не потеряет себя. И повторить с начала. — Громкий, — прошептал Сычен, практически касаясь чужих губ, и тут же подался назад, нырнул в темные воды. Он быстро двигался против течения, не оборачиваясь и не сбавляя темп. Плыл, пока силы не оказались практически на исходе, и только потом свернул к берегу. Уже борясь с усталостью, он проплыл последние метры и выбросил себя из воды, упав спиной на прохладный песок. Набегающие волны щекотали ноги, пока он тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание. Меньше, чем через минуту возле него упало другое тело. Сычен широко улыбнулся. Повернув голову, он встретил обиженный взгляд Юты. Парень лежал на боку, подложив руку под голову, грудь тяжело вздымалась. Сычен не сомневался, что его догонят, широкая улыбка не сходила с лица. Аннгрин приподнялся на локте и взял Юту за подбородок. Парень дернулся от неожиданности, а в следующий миг Сычен уже накрыл его губы своими. Юта пискнул от неожиданности, но стоило Сычену провести языком по его губам, как тот послушно приоткрыл рот, давая полную свободу действий. Сычен целовал его долго и настойчиво, до боли в легких, до судорожных стонов. Юта попытался зарыться руками в его волосы, но аннгрин перехватил его ладони и, переплетя их пальцы, вжал в землю по обе стороны от головы. И снова опустился вниз с поцелуем, чувствуя привкус соли на языке. Юта дергался и извивался, пытаясь прижаться ближе. В конце концов Сычен стал удерживать его руки одной, пока второй вел по обнаженному торсу, а затем с силой сжал бедро, прижимая к земле. — Сычен… — прохрипел Юта во время короткой передышки, — пожалуйста… Он снова попытался податься бедрами вперед. Сычен нахмурился и сильнее прижал его к земле, предупреждая движение. Юта сдавленно всхлипнул. Сычена тоже изнутри сжигал нестерпимый жар, но на сегодня у него были другие планы. — Не дергайся, — сказал он. Юта кивнул, смаргивая влагу с глаз. Сычен отпустил его руки и поцеловал тягуче медленно, легонько оттянул зубами нижнюю губу. Юта напрягся, всеми силами пытаясь удержать тело на месте, зарываясь пальцами в песок. — Вот так, — прошептал Сычен ему в губы, — хороший мальчик. Юта резко прогнулся в спине, содрогнулся всем телом и с тихим протяжным стоном опустился обратно, безуспешно хватая воздух открытым ртом. Сычен смотрел на него со смесью удивления и восхищения. — Хороший мальчик, — прошептал он Юте на ухо, и по телу парня вновь прошла дрожь, он тихо всхлипнул. Юта попытался отвернуть голову, но Сычен взял его лицо в свои руки, продолжая терзать уже припухшие губы короткими дразнящими поцелуями. Вскоре усталость начала накатывать на него, и он позволил телу опуститься вниз, чувствуя, как соприкасается кожа с кожей. Сычен уткнулся носом в изгиб чужой шеи. Волны продолжали накатывать на их ноги, ветер холодил кожу, песок высыхал на теле неприятной коркой, но душу наполняло чувство покоя. По мере того, как сходило возбуждение, сознание начало проясняться. Сычен потихоньку вспоминал, что вообще вывело его из убежища посреди ночи. Перстень. Который он оставил с ворохом одежды где-то на берегу. Сычен мысленно ударил себя по лицу. Рисковать жизнью ради этого колечка, чтобы его потом прикарманил какой-нибудь бродяга, потому что кто-то оставил свои вещички без присмотра? Браво, Сычен. Астен это оценит. Тэён, к сожалению, нет. Аннгрин вскочил на ноги, раскидывая вокруг песок. Юта приоткрыл глаза и протянул к нему руки. Сычен покачал головой. — Тебе пора домой, рыбка, — он быстро коснулся губами костяшек пальцев на руке парня. Юта с недовольным стоном откинулся назад на песок, но на возражения сил, видимо, у него уже не было. Сычен бросился вверх по берегу, пытаясь вспомнить, где же все-таки бросил свою одежду. За Юту он не волновался — парень сможет за себя постоять. Сычен потряс головой, отгоняя все мысли о лазурных глазах. Он уже начинал сожалеть о случившемся, но у него будет на это время позже. В случае, если он найдет этот перстень, конечно же. Святые оказались на его стороне — через пару десятков метров, он заметил ворох своих пожитков, к которым уже пристроился какой-то бродяга. Сычен подобрался к нему со спины и отключил одним точным ударом по шее. Затем быстро проверил карманы — перстень был на месте. И кольцо с сапфиром тоже. «Не сейчас, Сычен, » — напомнил он себе, накидывая одежду. Дорога до храма оказалась куда более изнуряющей, чем обычно. Грубая ткань неприятно липла к влажной коже, песок продолжал сыпаться со всех мест, но самой паршивой была невозможная усталость, из-за которой он еле переставлял ноги. Единственное, что заставляло его продолжать двигаться — это близость рассвета и желание поскорее сдать Тэёну его проклятое колечко. К несчастью, долгая прогулка давала ему вдоволь времени на размышления. Чем дальше от берега, тем меньше он понимал мотивацию своих действий. Даже если по меркам аннгринов он считался безрассудным, то по меркам самого Сычена произошедшее выходило за все рамки. Он уже пришел к осознанию, что Юта ему нравится. Но после появления парня в его жизни, он начал сильно отвлекаться, и это явно не шло ему на пользу. Лаговы ракушки, он чуть не завалил задание. Дважды. Сычен определенно сходил с ума. Это влечение было слишком сильным, слишком туманило сознание, и это было ему не по нраву. Если так пойдет и дальше, то это может закончиться очень и очень плохо. В голове вновь всплыло воспоминание о том, как Юта лежал под ним, испитый до дна и абсолютно беззащитный. Сычен резко открыл двери в храм. — Доён, — сказал он непривычно низким для себя голосом. Жрец заметно подпрыгнул на месте. — Акулий хребет тебе в ребра, Сычен! — проворчал Доён, хватаясь за сердце. — Что тебе вдруг понадобилось от скромного служителя храма? И почему ты выглядишь так, будто тебя в песке изваляли? — Мне нужна твоя помощь. — А вот это уже интересно, — губы Доёна тронула довольная ухмылка. *** Юта подрагивал от предвкушения, пробираясь через мокрые от утренней росы заросли, стараясь найти следующий указатель, про который говорил Доён. Одинокое мертвое дерево с дырой в стволе. Посмотреть в дыру и идти в ту сторону. — В сторону гор, а не обратно, — сказал Доён в тот день. — Понял, — с готовностью ответил Юта, всеми силами пытаясь запомнить указания. — А что, были случаи? Доён устало возвел глаза к небу. — Ты даже не представляешь, Юта — пробормотал он, — даже не представляешь… В любом случае, от того дерева ты выйдешь прямиком к озеру. Мы будем ждать тебя там. — Прямиком к озеру, — повторил Юта. Потом взглянул на жреца с подозрением, — и все, так просто? — В смысле? — Вы действительно примете меня к себе, если я пройду испытание? — Ты испытание сначала пройди, — раздраженно бросил Доён. — И все же? — не унимался Юта, следуя за жрецом по пятам, едва не наступая на полы его мантии. — Да, Юта, ты сможешь вступить в наше погрязшее в пороках общество, коли того желает твоя грешная душонка! «Еще как желает, » — думал Юта, когда в высокой траве забрезжил просвет. Путь перекрыла огромная тень. Огненный лев. Вернее, львица. Юта попятился назад. В голове роились сотни проклятий в адрес продажного жреца, который отправил его на границы территорий ирегринов. Только вот проклятья не помогут спастись от возникшей перед ним опасности. Ах да, спасения нет. Либо ему повезет, и она просто пройдет мимо, либо… Даже отомстить за него будет некому. Одна здравая мысль все же пробилась в сознание: не делай резких движений, прояви уважение. В этот момент Юта запнулся о не вовремя подвернувшийся камень и больно упал о землю. Он тут же подобрался и сел, сложив руки на коленях. Вряд ли огненным львам были ведомы способы проявления смирения, принятые в Ста-Ланьте, но это было лучшее, на что был способен его мозг в этот момент. Львица неумолимо приближалась ближе, пока не остановилась прямо перед парнем. Юта сжал пальцами ткань штанов и заставил себя сидеть смирно. Лицо обожгло горячее дыхание. К своему удивлению, Юта не почувствовал запаха гниющей плоти, скорее свежесть скошенного сена. Кожаный нос ткнулся ему в шею, острые клыки прошлись опасно близко к коже. Если ему суждено быть съеденным, Юта, по крайней мере, хочет принять свою участь достойно. — Достаточно, Руби, — произнес знакомый голос. Львица отступила. Юта нерешительно поднял взгляд. Рядом со львицей стоял Тэён. В отличие от их прошлой встречи, теперь он выглядел как истинный ирегрин: традиционная косичка вилась от виска, открывая длинное ухо — гордость расы. — Неплохо, неплохо, — Тэён с любовью потрепал львицу по холке, по ее шерсти пробежался огненный всполох, — сильно испугался? Юта почувствовал, что сердце забилось снова. Он ничком повалился на землю. — Уже думал какими способами пугать Доёна, если повезет стать призраком. Тэён рассмеялся, откинув голову назад. — Подумаешь об этом, когда узнаешь, что за испытание он там тебе приготовил. Пошли, все уже собрались, — Тэён протянул ему руку, которую Юта с благодарностью принял. Они продолжили путь по крутой тропинке. Львица следовала рядом с Тэёном. — Можно спросить? — нерешительно начал Юта. — Про Руби? — парень кивнул. — Она, по сути, моя мать. Нет, она меня не рожала, но воспитала. Да, я понимаю, что она говорит. Да, она понимает, что мы говорим. Нет, не обожгусь. Еще вопросы? — Да, — смущенно сказал Юта. — Да? — Тэён резко остановился и посмотрел на него с прищуром. — Тогда вперед, удиви меня. Юта набрал побольше воздуха в грудь. — Можно погладить? Тэён застыл с приоткрытым ртом. Львица повернула голову и ощутимо ударила Юту хвостом по ноге. — Я сказал что-то не так, да? — Как бы тебе сказать, Юта… — сказал Тэён, отмирая, — как бы ты среагировал, если бы я спросил, можно ли погладить твою матушку по головке? Юта пожалел о том, что вообще родился. — Мне можно самоубиться? — Погоди пока, — Тэён рассмеялся, — меня не так просто удивить, знаешь ли. Ты теперь занимаешь почетное второе место в списке дурацких вопросов, которые мне задавали. Далеко пойдешь. Ирегрин двинулся вперед. Юта же остался стоять, приросший к месту. По лбу скатилась капелька пота. — Что такое? — Тэён обернулся к нему. — Все еще не могу поверить, что выжил после такого прокола. — Расслабься, ты отлично впишешься в нашу компанию патологических лжецов, психов и идиотов. Юта еще не до конца был убежден в своей безопасности, но последовал за Тэёном. — Слушай, — решил он задать вопрос, который не давал покоя, — ты ведь был против, когда я первый раз попросил меня взять. Что изменилось-то? — Ну, изначально я решил, что ты просто богатенький дурачок, который ищет приключений себе на задницу… — Это вроде не изменилось? — Ты оказался очень упертым дурачком, которому позарез нужны приключения… Не спрашивай в общем, — Тэён раздраженно мотнул головой, — за тебя просили несколько человек, навыки какие-то есть, уровень слабоумия и отваги в норме. Пройдешь испытание — Астен видит, добро пожаловать. Можешь считать, что это судьба, мне плевать. Все, пришли. Они обогнули каменный выступ и оказались в ущелье, в которое вела лишь одна тропка. Посреди него находилось небольшое озеро с водой кобальтового цвета. Больше ничего примечательного там не было. Не считая представителей чуть ли не всех рас, сидящих на камнях то тут, то там. Человек пятнадцать минимум. Юта заметил серебристую макушку. Значит, все же пришел. После той ночи Сычен стал полностью игнорировать его существование. Как будто это Юта его первый поцеловал. Такое несправедливое отношение ранило, поэтому Юта выплескивал свое раздражение на других. В основном, на определенного жреца, который по долгу службы практически все время находился в храме. В конце концов тот сдался и вот, Юта здесь. — Значит, это — наше потенциальное пополнение? Юта посмотрел в сторону голоса. Он принадлежал темноволосому мужчине. Синталу, судя по татуировке на шее. Тот сидел на одном из камней, одна рука покоилась на талии Тэёна, второй он почесывал за ухом, свернувшуюся рядом Руби. Юта почувствовал укол ревности, что кому-то из смертных выпала честь погладить огненного льва и это был не он. — Можем начинать? — вперед вышел Доён. Странно было видеть его без мантии. Он вдруг осознал все направленные на него взгляды. — Вперед, — улыбнулся синтал, на щеках проступили ямочки. — Итак, — Юта быстро переключил все внимание на Доёна, — особых церемоний мы устраивать не будем. Видишь это озеро? По моим данным, какая-то сволочь закинула туда один из осколков уже знакомой тебе короны Ньяры. Твоя задача его оттуда извлечь. Какая гадость там может обитать никто не знает, но желающих искупаться не находилось уже долгое время. Про глубину даже не спрашивай. В общем, самоубийственное задание средней степени паршивости. Достанешь осколок — добро пожаловать в наши ряды. Если хочешь отступить, то это твой последний шанс. Доён закончил свою тираду. Десятки пар глаз в ожидании уставились на него. Юта не смог сдержать смешок. Нырнуть глубоко в озеро? И это все его испытание? Не обращая внимания на взгляды присутствующих, он быстро скинул одежду, оставив только нательную рубаху да легкие штаны, собрал волосы в пучок, проверил нож на поясе и без лишних слов нырнул в озеро. Вода окружила его прохладным коконом. Юта опустился чуть глубже и замер, давая телу привыкнуть. Вода оказалась плотнее, чем ожидалось, и проходила через тело как густоватый сироп, но он мог с этим справиться. По крайней мере, вода была живой. Юта начал погружаться, толкая тело глубже с каждым гребком. Солнечный свет сверху начинал угасать, и ему до сих пор не встретилось ничего отдаленно живого, что только укрепляло его предположения. Вскоре наступила кромешная тьма, но он продолжал плыть вниз. Вода стала тяжелее и теперь напоминала густую патоку. Каждый вдох давался сложнее предыдущего. Наконец, он увидел то, что искал — колонию люминесцентных водорослей, населяющую одинокий выступ и снующих среди них небольших рыбок. Юта с большими усилиями приблизился к островку света в кромешной тьме. Маленький замкнутый цикл жизни, отрезанный от большого мира. Доён мог сколько угодно пугать его чудовищами в темноте, но даже чудовищам нужно чем-то питаться. Будь тут большая бяка, эти малыши бы не выжили. Юта внимательно осматривал колонию снова и снова, чтобы лишний раз не беспокоить хрупкий баланс, пока не заметил едва различимый блеск. Он аккуратно протянул руку и вынул помутневший от водорослей камень. Стоило его протереть, как он вобрал себя слабый свет, будто просыпаясь ото сна. Тут Юта почувствовал движение воды, которого быть не должно. Что ж, видимо, большие бяки могут жить без еды очень и очень долго. Он взглянул наверх. Кромешная тьма не внушала доверия, но выбора не было. Он положил камень в карман на ножнах и начал всплывать. Озеро было раздражающе небольшим, поэтому ему приходилось нарезать круги вокруг стенок, чтобы тело успевало привыкнуть к перепадам давления. Вода казалась застывшим желе, в котором он едва продвигался. Вдалеке под ним начинали всплывать пузыри. Юта заставлял свое тело работать на пределе, вторые легкие едва справлялись с давлением воды. Но он все равно двигался удручающе медленно, а пузырей становилось все больше. Юта подумал о Сычене. Расстроится ли аннгрин, если он погибнет в когтях неведомого чудища? Найдет ли утешение в чужих руках? «Еще чего, — с раздражением подумал Юта, — мое. Не отдам.» Он стал грести еще усерднее, подпитываемый желанием поскорее взглянуть в эти серые глаза. С каждым движением становилось легче, он плыл быстрее. Пришлось одернуть себя и более аккуратно набирать высоту. Лишь бы только заплыть чуть повыше… Тьма рассеивалась, но пространство вокруг заполняли пузыри. Они становились все больше в размерах и мешали плавности движений. Юта чертыхнулся, когда врезался в один из них и в лицо ударил запах гнили. Что-то в глубине шевелилось. Юта продолжал упрямо грести, хотя все мышцы уже горели огнем и так и норовили превратиться в камни, утянуть его на дно. Он бросил взгляд вниз и тут же об этом пожалел. Из темноты в его сторону лениво разворачивалось что-то темное, подозрительно напоминающее огромное щупальце. И оно было уже достаточно близко. Юта посмотрел наверх. Еще чуть-чуть. Чуть ближе к свету. Юта с надеждой вглядывался в далекую поверхность. Вдруг у кромки воды он разглядел чью-то тень. Он не был уверен, сознание уже могло играть с ним шутки, да и бесконечные пузыри заслоняли обзор. Но тень не исчезала, а вскоре к ней присоединилась еще одна. И еще. Он уже не мог точно сказать, насколько глубоко находится, но борьбу продолжать был явно не в силах. Подводное чудовище уже почти до него дотянулось. Юта расслабился и позволил воде вытолкнуть себя на поверхность. Первый вздох настоящего воздуха обжег легкие. Чьи-то руки вытащили его на берег. Через пару мгновений поверхность озера взорвалась, выпуская в мир обитавшее там чудище. Юта слишком устал, чтобы об этом беспокоиться. — Он мой! — Уйди, я первый! — Разошлись, малышня, сейчас вам батя покажет, как надо готовить осьминога! Тут и там раздавались боевые кличи и звуки бойни. Юту подняли на руки и понесли, видимо, подальше от кромки воды. Он не нашел в себе сил открыть глаза. Видимо, он отключился. Потому что звуки борьбы как-то стихли, а он лежал на чьих-то коленях, чужие руки перебирали распущенные волосы. Юта с трудом разлепил веки. На него внимательно смотрели два светло-серых глаза, между бровями залегла беспокойная морщинка. — Сычен… — прошептал Юта, улыбаясь сквозь боль. — Все такой же громкий, — ответил аннгрин, но на его лице читалось явное облегчение. Юта позволил себе расслабиться. В голове была пугающая легкость, но, видимо, быстрый подъем его не добил, а значит жизнь прекрасна. — О, очнулся, — в поле его зрения появился Доён, — не желаешь объяснить, какого морского черта это было? Сычен, не надо на меня так смотреть, тебе тоже интересно. Юта сморщил лоб, пытаясь понять, чего от него хотят. — Он имел ввиду, пташка, — Тэн приобнял жреца за плечи, — что мы тут все умереть как хотим понять, как ты это провернул. В смысле, это было довольно глубокое озеро, насколько я понимаю. А ты вроде магических способностей не показывал?.. Тэн выглядел озадаченным. Впрочем, как и еще десяток людей и нелюдей, которые находились в его поле зрения. Что ж, это все равно бы всплыло на поверхность, рано или поздно. Юта — с помощью Сычена — сел и задрал рубаху, открывая спину. — Коралловые бусики дедушки Сумана, это что, жабры?! Юта вздрогнул, когда чей-то палец провел по спине вдоль одной из серебристых линий. Сычен помог ему накинуть рубашку обратно. — Теперь у меня вопросов только больше. — У меня тоже. — Тихо, — выступил вперед Тэён. Только что галдевшая толпа дружно замолкла. — Ты — мальгрин? — Полуэльф, — поправил Юта. — Ушек мне в наследство, как видите, не оставили. — Н-да, это многое объясняет, — присвистнул Тэён, — морского народа в наших рядах еще не водилось. — Кстати, о наших рядах, — вмешался Доён. — Что с осколком? Сычен, не надо на меня рычать, я просто интересуюсь. Юта с торжествующим видом извлек на свет искомый камень. *** — Почему ты меня избегал? — спросил Юта, придвигаясь ближе к аннгрину. Они сидели на утесе, наблюдая за закатом. Волны внизу разбивались о камни. — Ты спрашивал это уже раз пять. — И ты ни разу не ответил. — Это так важно сейчас? — Важно, — Юта положил голову ему на плечо. Сычен тяжело выдохнул. — Я боялся, — сказал он наконец. — Все это было слишком быстро, я просто не успевал осознавать происходящее. — И поэтому ты заставил Доёна придумать для меня невыполнимое испытание, — сказал Юта, искоса наблюдая за реакцией аннгрина. — Раскололся, сволочь, — бросил Сычен в сторону. Брови нахмурились. — Так что изменилось? После испытания? — Я просто решил для себя, что коли ты его пройдешь, то на все воля Астен. Надо было подумать о том, что Доён подойдет к заданию настолько серьезно… — Сычен смотрел в сторону, отказываясь встречать его взгляд. — Я не злюсь, — Юта взял аннгрина за руку и прижался еще ближе, — я бы прошел все это еще раз, чтобы оказаться сейчас здесь. — Зато я бы не хотел повторения, — сказал Сычен раздраженно, освобождая руку, чтобы обнять Юту за плечи, — это не тебе пришлось почти час пялиться в воду, не зная, выплывешь ли ты оттуда вообще. — На минуточку, я там… — он не успел договорить, потому что Сычен бесцеремонно заткнул его поцелуем. Не то что бы Юта был против. — Громкий, — сказал аннгрин, оторвавшись. Возможно, это был его вариант слова «любимый». — И тебе это нравится, — улыбнулся Юта. Сычен ухмыльнулся в ответ. — К слову, я тоже из-за тебя чуть не умер, так что счет равный. — Не было такого! — Было. — Объяснись! — В ту ночь, когда мы, кхм, встретились на пляже, у меня было задание. Выкрасть перстень, ничего сложного. Но там мне на глаза попалась эта безделушка… — Сычен достал из кармана небольшой холщовый мешочек, — в общем, я подумал, что камень подойдет к твоим глазам, отвлекся, случайно включил сигнализацию… Не важно, — он развернул ткань, открывая свету сережку с сапфиром, — я попросил Тэёна поменять огранку, так что вряд ли бывший хозяин узнает свою цацку. Не дождавшись реакции, Сычен поднял взгляд, чтобы увидеть, как Юта поспешно собирает волосы и снимает одну из сережек. — Все, я готов, — сказал он. Сычен на пару секунд застыл в изумлении, но быстро оправился и аккуратно вставил сережку в выбранное Ютой место. Как он и думал, сапфир идеально сочетался с лазурными глазами. — Ну что, как я выгляжу? — кокетливо спросил Юта, убирая за ухо выбившуюся прядь. — И это вместо спасибо? — ответил Сычен, продолжая беспардонно пялиться. — Не дождешься от тебя комплиментов, — Юта надул губы и демонстративно отвернулся. Сычен притянул парня к себе, зацеловывая шею, щеки, подбородок, виски, перемежая их со всеми словами о красоте из своего родного языка. А аннгрины многое знали о красоте. Наконец, он запечатлел на губах Юты долгий поцелуй. — Красивый, — прошептал он на выдохе, оторвавшись, — так лучше? — Пойдет, — улыбнулся Юта. — Ты нарываешься, — улыбнулся Сычен в ответ. Он собирался потянуться за еще одним поцелуем, но Юта уперся ему в плечи. Сычен отступил, глядя на него вопросительно. «Как обиженный щенок, » — умилился Юта про себя. — Мне нужно довести этот момент до полного идеала, — объяснил он, начиная копаться в сумке. Наконец, он извлек оттуда бутылку вина, — будешь? — Алкоголь очень неблагоприятно влияет на мой организм, — отказался Сычен, — но ты можешь выпить, если хочешь. — Спасибо за разрешение, — Юта картинно закатил глаза. Затем ловко открыл пробку и собрался пригубить, но что-то пошло так. — Странно, высохло, что ли? А казалось, что там что-то есть… Он поднес бутылку к глазам, собираясь заглянуть внутрь, но Сычен вдруг выбил ее из его рук. — Эй! — возмутился Юта. — Скажи мне, что ты не брал ничего из подвала под храмом — Сычен взял его за плечи и пристально посмотрел в глаза. — Как раз оттуда… В чем дело то? Аннгрин ударил себя рукой по лицу. — Дело в том, Юта, — произнес он убитым голосом, — что если нас не убьет эта пакость, которую ты только что выпустил, то это сделает Доён. Из выброшенной бутылки поднимался фиолетовый туман, постепенно принимающий форму.