Guten Morgen, mein Hasi

Хуа Чэн родился и вырос в Германии. Отец чопорный и рациональный немец, а мать строго воспитанная и трудолюбивая китаянка. Его родители познакомились в университете — пошли на одну специальность, а дальше как бывает обычно, по накатанному сценарию жизни. Как исход счастливого брака на свет появился маленький и любознательный Хуа Чэн, который с возрастом не растерял свое любопытство, перенял от родителей чопорность и рациональность, трудолюбие и воспитанность. Так в свои полные тридцать шесть лет у Хуа Чэна есть инвестиционная компания, неплохой капитал на старость и уважение в кругах таких же как он. Хуа Чэн следует порядку и моральным законам, он любит говорить правду и терпеть не может лжецов. Он строгий, но справедливый руководитель, у которого ни одна морщинка не дрогнет при принятии важного договора или увольнения персонала. У него за Мюнхеном есть свой двухэтажный дом с большой территорией и огромный золотистый ретривер, которого ласково зовут Шатзи. А еще у Хуа Чэна есть тот, ради кого он спешит каждый день домой, купил огромного золотистого ретривера и рядом с которым его лицо выражает весь спектр эмоций, что вместили в него немецко-китайские гены. Часы показывают 12.00, на календаре последняя ноябрьская суббота. Мужчина садится на край кровати, ставит чашку со своим кофе на тумбу и наклоняется к еще спящему Се Ляню. — Guten Morgen, mein Hasi, — шепчет в самое ухо. — Пора вставать, а то так весь день проспишь. Хуа Чэн оставляет поцелуй на мочке уха Се Ляня и отстраняется мягко улыбаясь. Любуется своим сокровищем, которое в это время еще больше зарывается в одеяло, протестуя и показывая, что покидать кровать не собирается. Мужчина улыбается еще шире отводя взгляд к окну и прикрывала улыбку рукой. Умиляется. Сколько лет уже живут вместе, а у Хуа Чэна каждый раз при виде мужа сердце делает сумасшедшие кульбиты. Кровать снова прогибается под чужим весом, Хуа Чэн нависает над Се Лянем. Мужчина упирается правой рукой в кровать, а левой старается аккуратно стянуть одеяло со своего вечно спящего чуда. — Вставайте, Ваше Высочество, обед уже стынет, — все еще шепотом и все еще в самое ухо, оставляя поцелуи на каждом миллиметре любимого лица. — Еще пяяять минуточек, — бормочет Высочество напрочь отказываясь покидать мир грез. Вместо этого Се Лянь протягивает руки и обнимает Хуа Чэна за шею, притягивая к себе. — Давай, полежи лучше со мной. Люди изобрели микроволновку! Обед разогреть можно, а сон вернуть после нельзя. Хуа Чэн повинуется, потому что по-другому с Се Лянем невозможно. Как ему такому сонному, тихо бурчащему в подушку можно отказать? Вот и мужчина вовсе не понимает. Вместо этого полностью ложится на кровать, заключая свое сонное чудо в крепкие объятья, все еще влюбленно улыбаясь. Хуа Чэн пьет по утрам кофе, который терпеть не может Се Лянь, отказываясь после дарить утренние поцелуи. Носит мягкие свитера, которые любит таскать его Высочество по дому. Хуа Чэн любит шептать на ухо Се Ляня всякие непотребства, обязательно называя ласковыми немецкими прозвищами, пока тот готовит или занят своими делами. А еще Хуа Чэн любит Се Ляня. А Се Лянь любит его в ответ.