Истязаемые болью

      Жутко неудобно сидеть на этом троне. Острия мечей торчат со всех сторон — одно неверное движение, и вот струйка крови уже бежит по руке, а внутри нарастает раздражение. Джейме много раз видел это — Эйерис постоянно ранил руки о Железный Трон. А теперь король сам лежит у изножия трона. В луже собственной крови. Мертвый. Отсюда, с высоты всех ступеней, кажется, что сам трон убил Эйериса, проткнул, изрезал его своими клинками, сбросил, а теперь медленно втягивает в себя королевскую кровь. Драконью кровь.       Драконья кровь блестит и на клинке, что Джейме держит на коленях. Этот не такой темный, как все те, из которых выплавлен Железный Трон. Меч Джейме все еще блестит в тусклом свете, а королевская кровь переливается на лезвии темным рубиновым сиянием. Белый плащ Джейме потяжелел от крови, пропитался ею, стал алым, словно знамя Ланнистеров.       У солдат, ворвавшихся в тронный зал, тоже такие плащи. Но не от крови, просто красные. Плащи Ланнистеров. Люди отца взяли город, взяли замок, заполонили тронный зал. Больше нет нужды сидеть здесь. И не только поэтому. Замок взят людьми отца: Джейме в безопасности, но другие — нет. Эйерис мертв, более ему нечего бояться. Его королева с сыном на Драконьем Камне. А вот Элия…       Элия…       Джейме поднимается с неудобного седалища, медленно спускается по ступеням. Его ноги скользят, будто на ступенях что-то есть, что-то липкое, густое, будто там кровь. Будто трон впитывает кровь Эйериса, поглощает в себя очередного короля. Эйерис заслужил это. Спрятал свою королеву в безопасном месте, но Элию — нет. Из-за паранойи, из-за ненависти. Потому что это был Эйерис.       Солдаты отца расступаются перед Джейме, перешептываясь. Никто не знает, что делать, но никто не препятствует тому, чтобы Джейме ушел. Джейме едва держится, чтобы не сорваться на бег, но, когда тронный зал остается позади, он все же бежит. В коридорах много людей, много красных плащей, много звона стали. Элия. Элия.       Джейме замечает красные плащи издалека. Даже в полумраке. Все вокруг такое красное. Перед его глазами тоже красное. То ли кровь, то ли зарево, то ли дурное предчувствие.       Из комнаты выходит человек в красном плаще, вытирая на ходу кинжал от крови. Джейме выдыхает, замедляя шаг. Нет.       Заглядывает в комнату и видит тело на полу. Темные волосы, потемневшие еще больше от крови. Но это не Элия. Ее дочь. Рейенис. А Элия…       Он слышит женский крик наверху. Полный боли, отчаяния, почти нечеловеческий. Так может кричать мать, если у нее забрали ребенка, понимает Джейме.       Он бросается к лестнице, позабыв о Рейенис. Ей, кажется, уже не помочь. Ее рубашка из белой превратилась в алую. И дети не лежат так тихо. А люди отца всегда доводят дело до конца.       Элия кричит, кричит, кричит. И с каждой ступенью Джейме все больше различает, что именно. Мольбы, проклятия, плач. Кровь.       Он видит кровь. Кровавое пятно на стене, а там, на полу, рядом, еще одно детское тело. Еще меньше чем то, этажом ниже. Красный замок впитывает кровь не хуже Железного Трона. Но ничего еще не кончено. Громадная тень ложится на Элию, забившуюся в угол, хотя ее взгляд, ее сердце, все ее существо прикованы к мертвому телу ребенка. Но Гора наступает. Его руки в крови, в крови младенца, но он не намерен остановиться и уйти, как тот солдат с кинжалом. Он хочет большего. Больше крови, больше страданий, больше криков. Жестокий и безжалостный пес его отца. — Стой! Не трогай ее! — кричит Джейме, когда Гора одним ударом сбивает обессилевшую от горя и страха женщину с ног. — Я приказываю!       Клиган знает команды. Знает, кто имеет право отдавать ему приказы. Никто не решился бы так говорить с ним. У него один командир. Тот, кто приказал это сотворить. Но Джейме не может позволить этому случиться. Он убил своего короля, не смог защитить Рейенис и Эйегона. Хотя бы Элию он должен уберечь.       Клиган узнает в нем сына своего командира. Едва ли его может напугать мальчишка, что ниже его на три головы и гораздо уже в плечах. Но этот мальчишка — Ланнистер, и Гора отступает, хотя в глазах его блестит ненависть и все еще неудовлетворенная жажда расправы.       Джейме бросается к Элии. Она не двигается — лежит на полу, словно мертвая. Но дышит. Она — дышит. И, подойдя ближе, Джейме видит, что ее хрупкие плечи едва подрагивают. Он приподнимает ее, но голова Элии падает на грудь в жесте горя. Ее сына убили на ее глазах. Она знает, что и ее дочь мертва. Она знает, иначе ее взгляд не был бы таким мертвым. Она не была бы такой. Она побежала бы вниз, но знает, что бежать не к кому. Больше у нее никого нет. Ни мужа, ни сына, ни дочери. И отчего-то Джейме знает, что ее вырванная из огромных рук Горы жизнь ничего для нее теперь не стоит. Ему нужно было прийти сюда раньше. Нужно было прийти и защищать ее и ее детей, раз короля он защищать не пожелал. Какой же он дурак. И совсем никакой рыцарь.       Элия слабо шевелится в его руках, силится приподнять голову. Ее руки скользят по его наплечникам, а пальцы хватаются за белый плащ. Там, наверху, он еще белый. Но на пальцах Элии кровь, и на белой ткани остаются бордовые крапинки.       Элия поднимает голову, и Джейме видит, что безжалостный удар железной перчаткой ранил ее, но саму Элию едва ли это тревожит. Едва ли она замечает это. Джейме не знает, что ему делать. Он спас ей жизнь, но жизнь все равно уходит из нее. И уже ушла из ее глаз. Уходит из ее рук, которые скользят по белому доспеху. — Принцесса, — зовет ее Джейме. — Принцесса Элия. Пожалуйста. Пожалуйста.       Он не знает, как ей помочь, как вернуть ей жизнь, что еще сделать. Он держит ее в своих объятиях, гладит ее волосы и сам едва не плачет. Не может поверить, что не уберег ее, не защитил. Сидел на Железном Троне, пока ее детей убивали здесь. Трон отнимает разум, отнимает человечность, память. Он должен был быть здесь. Должен был защитить.       Джейме срывает с себя белый плащ. Отвратительно грязной красной тряпкой тот падает на пол. Не быть Джейме Королевским Гвардейцем больше. Никому он не помог. Никчемный он. Хотел защитить королеву, но не смог. Мог защитить принцессу, но… будь проклят он. И Железный Трон, который заставил его позабыть обо всем на свете.       Он с ненавистью пинает плащ. Лучше бы пнул себя. — Джейме…       Он оборачивается к ней с удивлением. Элия шепчет, но он слышит. Садится на колени перед ней, обхватывает ее тонкие запястья. — Прости меня. Я не уберег их.       Он целует ее руки, не надеясь получить прощение. Ему не нужно ее прощение — он сам никогда себя не простит за эту слабость, за это забытье. Как он мог… как он мог… — Джейме…       Внутренне она умирает. Он не может оставить ее теперь, не хочет оставлять. Но эта комната… Здесь кровь, хотя нет тел. А там, внизу… тоже кровь. И в коридорах, во дворах, в тронном зале… Красный замок построен на крови. Однажды он в ней утонет.       Джейме ведет Элию по тронному залу, придерживая за талию. Там, на троне, уже сидит другой. Еще один дурак, который думает, что Железный Трон — всего лишь кресло. Когда он поймет, что эта штука пожирает всякого, кто на нее садится, будет слишком поздно. Роберт Баратеон… долгого тебе царствования!       Джейме останавливается не напротив трона, а немного сбоку, чтобы заслонить от Элии тела ее детей, завернутые в красные ланнистерские плащи. Элия преклоняет колени перед новым королем и шепчет слова клятвы. Без помощи Джейме она подняться не может. Она так слаба, и ее глаза закрываются. Элия избегает смотреть на фигуру Клигана, возвышающуюся над всеми, а Джейме избегает смотреть на своего отца. — Вы вернетесь домой, — обещает он Элии, когда они выходят из тронного зала. — Вы вернетесь в Дорн, я обещаю.       Он держит ее за руку, когда они идут к кораблю. Придерживает за талию, когда они поднимаются по трапу. Элия все еще слишком слаба. Душой и телом. Но все же теплится в ней еще какая-то жизнь, потому что она улыбается краешком губ, когда Джейме дарит ей подвявший букет. — В море цветов не сыщешь, — говорит он. — А вы же так сильно их любите.       Элия мягко касается его руки, которой он сжимает цветы. — Спасибо, Джейме. Это мои любимые.       Рейегар всегда дарил ей розы, хотя Элия, гуляя по саду, всегда подолгу стояла у кустов азалии. — Я знаю. — Ты не хочешь меня отпускать, но отпускаешь. Увидимся ли мы снова? — Очень скоро, — обещает Джейме.       Он просит Роберта об этом. — Я убил короля, я нарушил обеты, — настаивает Джейме. — Я — клятвопреступник, цареубийца. Я должен понести наказание. — Твой отец сослужил мне службу, — ворчит Роберт. — Я женюсь на твоей сестре. Ты убил Таргариена, которого я ненавидел. Я не хочу наказывать тебя. — Отправьте меня в ссылку, — стоит на своем Джейме. — В Дорн, к примеру.       Отец будет против. Ну и пусть. Джейме тоже против, чтобы убивали детей. Пусть на войне, пусть Таргариенов. Он против, чтобы Элия страдала. Больше он этого не допустит. Теперь он будет защищать ее, пока жив. Все же он рыцарь, пусть и не Королевской Гвардии. Теперь он будет рыцарем Элии. И положит свою жизнь к ее ногам.