Шоколад

      По никак не ожидал увидеть Рампо сегодня, но за те месяцы, что они были вместе, привык к тому, что тот может появиться вот так внезапно.       Эдгар писал книгу, когда Эдогава появился на пороге его особняка, сжимая одной рукой бумажный пакет из его любимого магазина сладостей.       — Мне нужна небольшая кастрюля с водой, ее надо поставить на плиту, а еще мне нужна тарелка, — сказал он, а позже добавил: — Привет, кстати.       По хотелось бы целоваться в качестве приветствия, но у Рампо это в привычку не вошло.       Детектив бесцеремонно сбросил с себя верхнюю одежду и прошел на кухню. Эдгару ничего не оставалось кроме как последовать за ним и дать, то, что он хочет, а именно, поставить на плиту кастрюлю с водой и предоставить тарелку.       По с недоумением смотрел на то, как Эдогава достает из пакета три шоколадки и уже хотел было спросить, что происходит, но прежде чем это произошло, Рампо, загадочно улыбнувшись, сказал:       — Иди в спальню, разденься, ляг на кровать и жди.       Эдгар неуверенно посмотрел на него, потом перевел взгляд на медленно закипающую воду в кастрюле. Происходящее не вызывало доверия, но По себя успокоил — это же Эдогава, едва ли он сделает что-то плохое. И все же, кипящая вода настораживала. Как и рука Рампо, тянущаяся к шоколадкам.       — Иди, — повторил он, — я тоже скоро приду.       — Что ты задумал?       — Сюрприз, — вновь загадочно улыбнулся Эдогава, разрывая упаковку первой шоколадки.       — Хорошо, — сдался По.       — И не забудь раздеться. Полностью.       Щеки Эдгара вспыхнули красным. Несмотря на то, что их отношения с Рампо уже несколько месяцев, как переступили черту, за которой не должно остаться места стеснению, По смущался каждый раз, когда речь заходила о сексе. Он до безумия любил моменты их с Эдогавой близости, ценил их, но разговоры на данную тему всегда заставляли его заливаться краской. Рампо находил это забавным. И, позволив себе пару мгновений насладиться картиной, он уже в который раз сказал:       — Иди.       После этого Эдгар покинул кухню, Эдогава уже в который раз улыбнулся, радуясь и предвкушая. План, что он затеял, казался ему по-настоящему гениальным. Не то чтобы он сам это придумал, но признать, что идея была подсмотрена, Рампо никогда не сможет. Думать, что он сам сообразил это было куда приятнее.       Эдогава разломал все имеющиеся у него шоколадки на кусочки и опустил их в глубокую тарелку, конечно, не упустив возможность съесть парочку. Это был не его любимый шоколад. Рампо предпочитал наличие начинки или хотя бы орехов, считая, что просто молочный шоколад — это слишком скучно. Однако не значит, что плохо. Он все равно был сладким и вкусным. А еще вызывал прилив эндорфина — гормона счастья. Это Эдогава совсем недавно узнал. Так было написано на плакате, что пару дней назад повесили в магазине, где он покупал сладости. А ведь это многое объясняло.       Рампо поставил тарелку на кастрюлю с водой, уменьшив огонь. Он ненавидел готовить, предпочитая держаться подальше от горячих и острых предметов. Но сегодня Эдогава сделал исключение, конечно, если процесс расплавления шоколада можно считать за готовку. Вообще куда проще было бы поставить шоколад в микроволновку, но в предыдущий раз, когда он пытался так сделать, ничего не получилось. Шоколад растаял неравномерно и покрылся какими-то странными разводами. Было это в агентстве и, благо Куникида подсказал, как правильно все сделать. Рампо покачал головой и сказал, что и сам прекрасно знал, но к совету прислушался. Оказалось, шоколад лучше топить, положив его в тарелку и поставив на кастрюлю с горячей водой, медленно помешивая ложкой. Вроде этот хитроумный способ носил название «водяная баня».       Слишком сложно. Эдогава сделал себе пометку, что стоит поискать еще какой-нибудь метод. Может даже есть возможность все же топить шоколад в микроволновке. Но это в другой раз, сейчас Рампо пообещал себе справиться и так. К счастью, у него получилось. Очень скоро некогда твердый молочный шоколад, превратился в жидкую и очень вкусно пахнущую массу. Эдогава с трудом удерживал себя от того, чтобы облизать ложку, пусть и понимал, что обожжется, если так поступит.       Наконец шоколад был готов. Рампо выключил газ и, взяв тарелку, предварительно обкрутив ее полотенцем, пошел в спальню. Воображение в деталях рисовало дальнейшее развитие событий, это радовало и возбуждало.       В спальне горел приглушенный теплый свет, наполняющий комнату уютом. По, как ему и было велено, лежал на кровати, накрывшись одеялом. Явно волновался, пусть и не показывал этого. Обычно Эдгар ночевал с Карлом, своим енотом, но сейчас его в комнате не было. Эдогава находил это странным, но По правда смущался своего питомца и не мог, как он сам сказал, заниматься непотребствами при нем. Рампо секс за непотребства не считал, но против отсутствия енота в спальне ничего не имел.       — Что это? — спросил Эдгар, с опасением глядя на тарелку.       — А еще детективы пишешь, — усмехнулся Эдогава, ставя тарелку на тумбочку. — И, кстати, я просил раздеться. Почему ты под одеялом?       Рампо резко дернул за его край, стягивая одеяло на пол. Оказалось, что По был еще и в трусах. Эдогава недовольно покачал головой.       — Это никуда не годится.       Рампо, несмотря на то, что сам был в одежде, забрался на кровать и, особо не церемонясь, подцепил резинку чужого белья пальцами. Щеки Эдгара покраснели еще больше, это можно было разглядеть даже в полумраке комнаты. Его рука потянулась к выключателю.       — Не-а, — покачал головой Рампо, перехватывая его запястье, — хочу видеть.       Эдогава никогда не смущался, даже немного. Когда их отношения только начались, По очень удивлялся этому. Рампо так сильно походил на ребенка во всем, что его абсолютная раскрепощенность казалась даже чем-то неправильным. Но суть в том, что больше всего в жизни Эдогаве нравилось получать удовольствие. От секса в том числе.       Хотя инициативу он проявлял редко. То есть, Рампо просто говорил, что хочет, а остальное оставлял на совести Эдгара. Последнего это порой немного раздражало, но не настолько, чтобы что-то предпринять. По устраивало, что порой его партнер мог просто лежать и говорить ему, что делать, ленясь даже отвечать на поцелуи. Как устраивало, что и вне постели он оставался таким же: безынициативным и эгоистичным. Но Эдгар понимал, что Рампо это Рампо, и другим он не будет. По не пытался его переделать, принимал таким, какой он есть. И ценил больше всего на свете.       — Давай быстрее, — сказал Эдогава, — а то остынет.       — Что остынет?       — Шоколад.       — Шоколад? — удивился По, скорее не потому, что не догадался до этого, сколько потому, что Рампо решил использовать шоколад в столь странном контексте.       Эдогава стащил с себя рубашку через голову, решив, что ему слишком лень расстегивать пуговицы. Остальная одежда последовала за ней. Обычно Рампо позволял Эдгару раздевать себя, но не сегодня. Сегодня, похоже, инициатива все же была в его руках.       Взяв тарелку, Эдогава забрался на кровать, садясь на бедра По. Последний вздрогнул. Прикосновение чужой теплой кожи к его прохладной заставило волну возбуждения прокатиться по телу. Рампо довольно улыбнулся, чувствуя, как член Эдгара твердеет. Это была всецело его заслуга.       Эдогава набрал расплавленный шоколад в ложку и, подув на нее, чтобы не обжечься, облизал. Плакат в магазине не соврал. Стоило сладости коснуться языка, как стало еще лучше, хотя, казалось бы, лучше уже невозможно. Но цель была не в этом. Как бы случайно, но намеренно поерзав на чужих бедрах, Рампо наклонился и поцеловал По в губы. Сразу глубоко, с языком.       У поцелуя был вкус молочного шоколада. Эдгар никогда не считал себя любителем сладкого. Единственной сладостью, что ему по-настоящему нравилась, являлся Рампо. И, в принципе, По не был против, чтобы он стал еще слаще. И, кажется, он наконец понял, что задумал великий детектив. Наверное, предпочтительнее было делать это в ванной, чтобы потом не пришлось менять простыни. Впрочем, не такая это и проблема.       Догадки Эдгара оказались верны. После долгого и ужасно сладкого поцелуя, Рампо вновь потянулся к ложке. Зачерпнув побольше шоколада, он медленно вылил его на чужую бледную кожу, проводя дорожку от шеи до пупка. И потом, бросил прибор на белую простынь, совершенно о ней не заботясь.       Как только язык Эдогавы скользнул по коже, слизывая шоколад, По шумно выдохнул. По телу прошла дрожь. Контраст, что создавался благодаря небольшой боли, что вызывал горячий шоколад и влажным успокаивающим прикосновениям языка, заставил мысли покинуть голову. Смущение ушло в том числе.       Рампо искренне нравилось, особенно потому, что он обожал шоколад. Однако очень скоро ему захотелось что-то изменить. Он слез с По и лег на спину, как бы намекая, что теперь не он в ответе за происходящее. Эдгар все понял и даже не был против. Сперва он хотел провернуть с Эдогавой то же, что и тот сделал с ним, но пришел к выводу, что шоколад еще слишком горячий, поэтому он просто поцеловал, сначала в губы, потом ниже, дорожкой поцелуев дойдя до самого члена.       Рампо вскрикнул, когда чужой теплый язык коснулся головки. Эдгар любил его голос, высокий и одновременно нежный. Особенно когда Эдогава стонал от удовольствия, а это он себе позволял, благо в особняке По никаких соседей не было.       Эдгар еще несколько раз провел языком, ради того, чтобы услышать прекрасный голос Рампо, но потом вдруг отстранился.       — Эй! — недовольно воскликнул Эдогава, когда чужие губы перестали касаться члена. Он почти что почувствовал себя обманутым.       — Перевернись, — попросил По.       Эдогава послушно подчинился, не видя в этом ничего зазорного. Он доверял Эдгару, зная, что тот не сделает ему ничего плохого. Рампо лег на живот, подсунул под голову подушку и вопросительно посмотрел через плечо, ожидая каких либо действий.       По отметил, что лицо Эдогавы, перепачканное шоколадом, выглядит особенно мило. Хотелось провести языком по щекам, кончику носа, подбородку, и конечно, губам. Но это потом. Пока шоколад не остыл, нужно было действовать. По потянулся к тарелке и, решив обойтись без затерявшейся среди простыней ложки, наклонил ее. Шоколад медленно стекал на чужую спину. Эдгар заворожено смотрел, как он растекается по коже. Это было так красиво, так сексуально. Скажи По раньше кто-нибудь, что его сможет настолько сильно завести подобное, он бы только с недоумением покачал головой.       Он больше наклонил тарелку. Дорожка шоколада тянулась от шеи до копчика, но Эдгар не останавливался, позволяя последним каплям стечь между ягодиц.       — Ай, горячо! — вскрикнул Рампо.       — Тихо, все хорошо, потерпи немножко, — прошептал По.       Отставив уже пустую тарелку, Эдгар припал губами к чужой коже, слизывая шоколад и целуя. Эдогава таял под его прикосновениями, не боясь стонать в голос. Мурашки пробежали по спине, настолько это было приятно. Губы По были нежными и очень мягкими. Жаль только, что тот будто специально медлил. Рампо попытался коснуться рукой своего члена, но Эдгар не дал ему этого сделать. Не сейчас, еще рано, следовало довести начатое им же до конца. Эдогава пробормотал что-то невнятное, но явно недовольное в перерывах между стонами, что срывались с его губ.       На самом деле, По и сам едва сдерживался. Возбуждение всецело завладело разумом, заставляя желать лишь одного. Но он упорно держался, желая доставить своему партнеру максимум удовольствия, ибо Рампо заслуживал лучшего во всем.       Было приторно сладко и хотелось попить воды, но По не останавливался. Дойдя почти до самого низа, он скользнул языком между ягодицами. Эдогава сдавленно вскрикнул, впившись пальцами в подушку от переизбытка чувств. Эдгар, зная, что Рампо нравится такое, провел языком еще раз, а потом еще. Он осторожно проник внутрь, заставляя Эдогаву закричать вновь, теперь уже громче.       Рампо закрыл глаза, теряясь в ощущениях. Больше не было этой спальни, этого дома, вообще ничего не было, лишь они вдвоем и наслаждение, такое же сладкое, как шоколад.       По понимал, что окончательно потерял возможность сдерживаться. С Эдогавой всегда так было, просто не могло быть иначе. Эдгар отстранился, заменяя язык пальцами, прикасаясь, но не входя внутрь. Рампо инстинктивно дернул бедрами навстречу.       — Давай, — прошептал он, в голосе читалось что-то, похожее на мольбу.       — Секунду, — сказал По.       В вопросах безопасности и комфорта он оставался непреклонен. Эдгар поднялся с кровати, чтобы взять в тумбочке смазку и презервативы. Но очень скоро вернулся обратно. Секунда, как и обещал.       Смазка, которой Эдгар обильно смазал пальцы, была прохладной. Пусть и привыкнув к этому, Рампо недовольно морщился каждый раз. Однако от пальцев, сначала одного, потом двух, было тепло, даже жарко, и неприятные ощущения быстро остались где-то позади. По осторожно двигал пальцами, выбивая из Эдогавы все новые и новые стоны. Но этого было недостаточно. Хотелось перейти к самому сладкому, куда более сладкому, чем шоколад.       Иногда Рампо это даже раздражало. То, что По столь сильно боится ему навредить или даже просто доставить дискомфорт. Но все же, куда больше, его забота прельщала.       Однако медлить дальше они оба были уже не в состоянии.       — Готов? — спросил Эдгар, прежде чем войти. Считал себя обязанным делать это каждый раз.       Чаще всего Рампо также считал своим долгом съязвить, но не сейчас.       — Да, — только и ответил он.       В уголках глаз Эдогавы выступили слезы. Всегда поначалу было немного неприятно. Рампо ненавидел боль, но ради последующего удовольствия готов был и потерпеть. К тому же По делал все возможное, чтобы отвлечь его: целовал в шею, в плечи, везде, куда только мог дотянуться.       Первые толчки все еще вызывали небольшой дискомфорт, но потом стало по-настоящему хорошо.       Они оба любили секс, отличие лишь в том, что Рампо себе это признавал. Должно быть, от него тоже вырабатывались эндорфины, просто никто об этом не писал на плакатах. Либо же дело в По. У Эдогавы не было с кем сравнить. У Эдгара было, поэтому он с уверенностью мог сказать, что дело в них, в том, что они рядом. Такие, казалось бы, разные, но так идеально дополняющие друг друга.       Уже в который раз По отмечал, что обожает голос Рампо. То есть, он обожает его всецело, но голос особенно. Особенно в такие моменты, когда Эдогава стонет под ним, отдавая всего себя наслаждению.       Рампо же просто любил, когда ему приятно. Делая взрослые вещи, он все еще оставался ребенком в душе. Несмотря на то, через что он прошел за свою жизнь, несмотря на то, чем они занимались в данный конкретный момент, Эдогава был ребенком, не желающим взрослеть. И, кажется, их обоих это устраивало.       Не устраивало лишь то, что так хорошо не могло быть вечно. Рано или поздно все заканчивается, но ведь впереди еще есть время. Есть ночь, завтра и послезавтра.       Держа обрывок этой мысли в голове, По плюнул на свою ладонь и пару раз провел ей по члену Рампо. Хватило пары движений, чтобы тот кончил с криком на губах. Позволяя себя на пару мгновений раствориться невероятных ощущениях, подобных на миллиард блестящих звезд перед глазами.       Эдгар достиг пика следом, почти в этот же момент, что, должно быть, доказывало, насколько идеально они подходили друг другу.       Потом По и Рампо еще долго целовались, наслаждаясь приятной усталостью, что разливалась по венам. На губах еще остался шоколад, казавшийся сейчас особенно вкусным.       От переизбытка эмоций и ощущений клонило в сон. Рампо чувствовал, что засыпает прямо тогда, когда Эдгар все еще продолжал целовать его. И он бы непременно уснул, однако, сделать этого не удалось.       — Проснись, — сказал По, пытаясь придать своему голосу твердость, но тщетно, — я наберу ванну.       Он отлучился и скоро из санузла послышался шум воды. А Эдогава все же уснул, не в силах сопротивляться накатившей усталости. И был крайне недоволен, когда Эдгар растолкал его и отвел в ванную.       Сам он вернулся в спальню, обреченно вздыхая при виде перепачканных простыней. Не то чтобы это была весомая проблема, но в следующий раз По предпочел бы заняться подобным на какой-нибудь поверхности, которую легко отмыть. Кстати, он был не против повторить.       Вновь оказавшись в санузле, Эдгар застал Рампо играющим в воде с резиновой уточкой. Теперь она всегда лежала на бортике ванной в особняке По, потому что Эдогава заверил, мол он не может купаться без нее. Это было так странно, видеть человека, который совсем недавно развратно стонал, сидящим в ванне с детской игрушкой. Но с другой стороны, мило и забавно.       В доме Эдгара было много вещей Рампо, пусть они и не жили вместе. По предлагал съехаться, но Эдогава сказал, что хочет жить в квартире, которую ему дал директор. Понимая, насколько для него это важно, Эдгар не настаивал. К тому же, ему самому необходима была тишина, чтобы писать. Да и им это не мешало. Рампо смог запомнить дорогу до особняка, пусть По по-прежнему не любил отпускать его гулять по городу в одиночестве. А еще бывали ночи, как эта, когда они оставались вместе. И засыпали вдвоем, то есть втроем, если учесть Карла, которому также позволялось спать на кровати своего хозяина.       Эдгар забрался в ванну, давая Эдогаве возможность прислониться спиной к своей груди.       — Ты весь в шоколаде, — улыбнулся он, глядя на Рампо.       По смочил пальцы в воде и заботливо вытер чужое лицо. Эдогава на это никак не отреагировал, лишь окончательно расслабился и прикрыл глаза, откидывая голову на плечо По.       Видя, что Рампо вновь засыпает, Эдгар сказал:       — Спать в ванне опасно.       — Но ты же меня спасешь, — пробормотал Эдогава.       По оставил невесомый поцелуй на его макушке. И это было вместо тысячи слов. Конечно спасет, ведь Рампо — самое ценное, что у него есть. Наверное, как и он у него. И пусть они не разу не говорили об этом, они любили друг друга. И эта любовь была сладкой, прямо как шоколад.