Камавор: Погибель

      Ярмарки в деревне поднимали невообразимую шумиху.       Это были песни, рассказывающие о далёких странах и великих подвигах. Торговцы, ещё не успевшие продать все самые интересные диковины из своего товара, так как держали путь в столицу, а не наоборот. Странствующие маги и чародеи, развлекающие народ волшебными «фокусами». Это было время, когда самый непослушный ребёнок превращался в паиньку, лишь бы не услышать от матери в заветный день пугающее – «ты наказан и ярмарку увидишь только в следующем году». Когда на улочки высыпала вся деревня, каждый её житель, вплоть до последнего бедняка, выходили на гулянья, потому что знали – сегодня никто не останется обделённым. Это было время сказок и всеобщей радости.       Где-то на окраине деревни, сидя на полу своей маленькой скромной комнаты, рыжеволосая девочка перебирала содержимое большого деревянного сундука. Чего только не было в этом тайнике! То и дело под потолком пролетали кусочки тканей, пуговицы, нитки, игрушки или их оторванные части. Девочка уже несколько минут пыталась отыскать нечто, потерявшееся в наведённом беспорядке. И чем дольше длились её поиски, тем больше недовольного ворчания доносилось из сундука.       Между тем, где-то в доме послышались тяжёлые неторопливые шаги. Затем – скрип открывающейся двери. На пороге комнаты стоял коренастый, среднего роста мужчина. Тёмно-каштановые волосы – слегка растрёпанные – лёгкая щетина на подбородке, небесно-голубого цвета глаза, смотрящие теперь с теплотой и каплей смешинки на ту, что даже не заметила его появления. Однако за окнами уже вовсю бурлила жизнь: звучали песни, радостные возгласы и удивлённые восклики. Поэтому стоило поторопить юную искательницу, пока она не пропустила всё на свете, зачем он, собственно, и пришёл.       – Изольда, – мягко окликнул он девчушку. – Если ты не поторопишься…       – Нашла! – перебивает его неожиданно громкий возглас. – Нашла, отец!       Она шустро вскакивает на ноги и тянет вверх руку, демонстрируя своё маленькое сокровище – серебряное кольцо с одним-единственным лазурного цвета топазом. Её глаза – такого же, небесно-голубого цвета, что и его, – встречаются с мужчиной, сияя от гордости и ликования. А ведь она уже было испугалась, что потеряла свою маленькую драгоценность – единственное, что осталось от покойной матушки. Тут же колечко оказывается на среднем пальце, а во взгляде уже отражаются невысказанные просьбы снисхождения – насколько не хочется тратить время на уборку, настолько сильно хочется сорваться с места и бежать на ярмарку. Отец, конечно же, с пониманием и хорошо скрытой толикой печали кивает представленной находке и треплет дочь мозолистой ладонью по голове. И упрашивать его даже не стоит начинать. Он всё понимает, он всё знает, и не может отказать своей единственной радости. Взметается рыжая коса и вихрем девочка мчится мимо отца – так ей не терпится окунуться в атмосферу празднества. Он только смеётся добродушно ей вслед, прихватывает по пути старый поношенный фартук и идёт за дочерью.       Их деревня была не самой большой, но вместе с тем и не совсем уж крошечной. Здесь была и площадь своя, и ремесленные лавки. И приезжим было, где остановиться. Была даже своя кузница, куда и держала путь Изольда, успевшая уже всё посмотреть и всё разузнать. Кузница принадлежала Бранну – её отцу, и время от времени девочка помогала ему скоротать долгие часы работы. Сегодня она тоже собиралась провести с ним время.       На самом деле днём на ярмарке делать было совершенно нечего. Самое веселье начиналось только ближе к вечеру, когда улицы освещало не солнце, а огни фонарей и костров. Эта была одна из тех немногих ночей, когда дети могли не ложиться спать, а веселиться вместе со всеми. И особенный интерес вызывали, конечно же, чародеи, которые и занимали ночь. День принадлежал торговцам.       Изольда присоединилась к группе мальчишек и девчонок на площади. Как бы там ни было, а посмотреть на диковины с других земель всё равно хотелось. Дети бегали от одного прилавка к другому, с восторгом обсуждая всё, что на глаза попадалось. У Изольды глаза разбегались. У торговца тканями весь товар словно бы переливался радугой, золотом и серебром. Там были все оттенки едва ли не каждого цвета. А материал! Прежде ей о таком даже слышать не приходилось, не то, что видеть. И с нескрываемым любопытством девочка пристала к полноватому мужчине, который, к счастью, оказался весьма добродушен, чтобы поделиться с ней своими знаниями. И после, проходя мимо оружейной лавки, она уже точно знала, из какой ткани однажды сошьёт себе прекрасное платье, как у настоящей королевы.       Задержалась девочка и возле цветочной лавки. Небольшие, с детский кулак, бутоны привлекли её внимание. У цветов был двойной ряд лепестков: нижние – большие, ярко-синего цвета, и верхние – совсем маленькие, белоснежные раскрывались вокруг того же оттенка тычинок. Изольда не сводила завороженного взгляда с волшебного – по её мнению – растения. Она даже набралась смелости и коснулась кончиками пальцев одного из лепестков, так осторожно, будто боялась, что он может рассыпаться от одного прикосновения. Ей казалось, что он излучает магическое свечение, что он сам появился здесь из какой-то волшебной страны.       – Нравится?       Девочка поднимает испуганный взгляд и тут же смущенно отпрыгивает в сторону от цветка, оглядываясь по сторонам. Как оказалось, друзья её уже столпились чуть поодаль, у какой-то другой лавки, а её явный интерес к сказочным цветам был замечен цветочницей. Женщина средних лет с едва пробивающейся местами сединой в темных волосах, лишь наградила её тихим смешком, и, кажется, даже не собиралась прогонять прочь. Она дождалась молчаливого ответа в виде неуверенного кивка головы, а затем аккуратно сорвала один из бутонов, поманив девчушку пальцем. Изольда даже не думала, подошла сразу же, хотя в душе так и рвалась уже бежать к отцу в кузницу, пристыженная тем, что её так легко поймали.       – Его называют «голубая звезда», – с тёплой улыбкой объясняет цветочница, вплетая цветок в густую рыжую косу девочки. – Он растёт во многих государствах. Многие пытаются вырастить в своих садах. Но встречать его приходится редко, в густых лесах, в такой их глубине, что света белого не видно. Говорят, что тот, кто найдёт его сам в таком лесу, найдёт удачу и счастье.       Изольда не сразу нашла, что сказать. Но восторг быстро сменился опаской. Цветочница, вероятно, ждала плату за это маленькое чудо, и она замешкалась. Ведь по ней хорошо было видно – она из бедной семьи, и позволить себе такие покупки явно не могла. Уже вот-вот готовясь расстроиться и вернуть цветок, девочка склоняет голову, вспоминая уроки хороших манер от отца:       – Благодарю Вас, миледи, но я…       – Мне ничего не нужно, – перебивает женщина с улыбкой. – Считай это подарком.       На детском личике расцветает самое настоящее счастье, она тут же забывает о манерах, восклицает одно громкое «спасибо», и вот уже со всех ног мчится к другим детям, спеша похвастаться сказочным даром.       Ей кажется, что этот сказочный день ничто не может омрачить.       Последними на пути встают торговцы сладостями, выпечкой и прочими вкусностями. Дети задерживаются здесь чуть дольше. Некоторые, особенно смелые, пытаются даже что-то выпросить. Правда, не все торговцы были готовы расстаться с товаром за один лишь жалобный взгляд. А они проворачивали это у каждой лавочки. Изольда не была одной из этих смельчаков, но с большим удовольствием поедала диковинные пирожные, доставшиеся им от одной торговки. Так уж было заведено в их небольшой компании: что раздобыл – делишь со всеми.       Когда, наконец, вся площадь была вдоль и поперёк изучена, дети стали расходиться. Кто бежал домой, кто помогать родителям. Вот и Изольда, распрощавшись со всеми до вечера, шла в кузницу отца.       У Бранна уже вовсю кипела работа. Вместе с торговцами в этом году в столицу возвращались и рыцари короля. Небольшой отряд, недавно вернувшийся с очередного похода. Девочка заметила их ещё до того, как подошла к кузнице. Кирасы блестели под лучами палящего солнца. Мечи обнажены. Деревянный столб подпирал флаг с вышитым на нём гербом Камавора. Когда Изольда подошла ещё ближе, смогла увидеть на груди некоторых рыцарей и другой герб – Железного ордена – братства, защищающего королевские владения.       Она ловко прошмыгнула между мужчинами, подбираясь ближе к отцу. Да, работа кипела. Погнутые щиты, затупившиеся мечи и сломанные копья. Возможно, сегодня их ждала достойная плата и не менее достойный ужин. Изольде и самой, к слову, нашлась работа.       Ей шёл уже десятый год, она была единственной представительницей прекрасного пола в своём доме, а потому не только вела хозяйство, но и неплохо училась ремеслу. Иголки и нитки стали для девочки незаменимыми товарищами. Сначала она училась штопать дырки, затем – ставить заплатки. Потом маленькие руки будущей белошвейки добрались до пуговиц, кружевных оборок и многого другого. Даже заготовки сделала для куклы, которую собиралась себе сшить сама.       Много было того, чем она могла заняться. Многое у неё получалось. Но руки всегда неизменно тянулись к ножницам и ниткам. И когда Бранн заставал её за работой, сердце его сжималось от боли – он видел в дочери отражение своей давней и навсегда ушедшей любви.       У рыцарей тоже нашлось, что взять на починку. Те, кажется, находились в прекраснейшем расположении духа, а потому у них быстро нашлась пара порванных платков, да столько же рубах, требующих срочно поставить заплатки. Изольда с энтузиазмом и благодарностью взялась за работу под одобрительный взгляд отца. Вытащила из ящика массивного дубового стола заветную шкатулку принадлежностей, и вот уже ловко игла скачет между тканью, утягивая за собой белоснежную нить в тон первого платка.       – Они бежали, словно крысы, – не отвлекаясь от работы, услышала Изольда. – На лице градоправителя был такой ужас, клянусь, я слышал, как наполняются его штаны.       Последовал раскатистый смех.       – За это нужно будет выпить, – предложил самый молодой из отряда, позвякивая кошельком с монетами.       – Ты смотри-ка, как рвётся, – потешались над ним старшие товарищи. – Поумерь пыл, щенок, не то свою пьяную рожу сам до кровати тащить будешь.       Девочка хмурится. Она не понимает подобных разговоров. Однако слышит их уже не в первый раз. Проезжие рыцари всегда ведут такие беседы: о смертях, крови и завоеваниях. Камавор уже давно известен всему миру, как захватчик. В королевскую армию берут лишь тех, кто готов убивать. И неважно, встанет на пути меча воин, старик или мать с ребёнком – ты должен быть готов пролить кровь. Потом эти войны возвращаются домой и во всех красках описывают свои «подвиги» каждому встречному, даже если тот всего лишь ребёнок.       Бранн громко прокашливается и выпроваживает рыцарей с подобными беседами на улицу.

***

      Вечер наступает скоро и почти незаметно. Кузнецу удалось выручить небольшую сумму золотых за свою работу, и часть из них он уже успел потратить на различные мелочи жизни. На продукты, на пару новеньких инструментов в кузницу, на несколько мотков нити, что так упрашивала дочь, и для неё же в подарок была куплена пара заколок для волос в виде белой и голубой лилии. Сама Изольда тоже не осталась без вознаграждения за свои скромные труды. Будучи в хорошем расположении духа, солдаты расщедрились на несколько серебряных и пару золотых. Счастью ребёнка не было предела. Довольная, она шла вслед за отцом по площади, и каждый раз, стоило звякнуть монетам в её худом мешочке, мысли, полные гордости, заполняли юную голову.       Она отбилась от отца, едва только в глаза бросились первые всполохи магических огней.       На помосте танцевала чародейка. Её тонкие изящные руки вырисовывали волны и бросали в воздух снопы разноцветных искр. Она выполняла сложнейшие пируэты и одаривала каждого, кто обращал на неё своё внимание, очаровательной улыбкой. Пшеничного цвета локоны взвивались, точно вихрь, а на запястьях в такт, неясно откуда льющейся музыке, позвякивали золотые браслеты. Вокруг самой волшебницы, в воздухе, по одному лишь её велению исполняли свой особенный танец кинжалы. Изольда невольно залюбовалась прекрасной девушкой. Каждым её движением, жестом и каждой искоркой волшебства, слетавшей с рук. И так, как аплодировала она, по окончанию танца, кажется, не аплодировал никто, за что ещё не один раз девочке в награду доставалось внимание танцовщицы.       Изольда заметила, что отстала, когда девушку сменил огненный маг, удивлявший народ тем, что его «живые» фигуры из разноцветного пламени не приносят и малейшего вреда любому, коснувшемуся их. Но её это не пугало. Деревня небольшая – потеряться невозможно и каждый знает тебя в лицо. Она прекрасно понимала, что и отец не сильно волнуется. Знала, что ждут его где-то здесь товарищи, с которыми тоже нужно было поделиться различными новостями, не предназначенными для детских ушей. Поэтому, отходя от помоста навстречу другим представлениям, девочка не испытывала и капли страха.       Важно прохаживаясь по улице, она с восторгом любовалась на парящие вдоль дороги разноцветные фонари. Наблюдала за тем, как за секунду по мановению руки вырастают и расцветают цветы. Нашла своих закадычных друзей возле большого костра, где мудрый старец рассказывал о далёких странах и своих приключениях. С удовольствием слушала легенды о драконах и рыцарских дуэлях за сердце какой-нибудь прекрасной дамы. Мечтала.       Было уже поздно, когда дети стали расходиться – на чёрном небе сияла россыпь ярких звёзд. Изольда ловко поднялась с места, поправив изумрудного цвета тунику и отряхнув светло-коричневые широкие штаны с заниженной проймой. Повертевшись и оглядев саму себя со всех сторон, девочка удовлетворительно кивает и, махнув друзьям на прощание рукой, спешит на поиски отца. Ей снова думается, что такого лучшего, прекрасного, волшебного дня и быть не может.       Лавочки тоже спешат закрываться. Многим торговцам завтра предстояло покинуть деревню, дальше их ждал долгий путь до столицы. Изольда с нотками зависти думала о том, сколько они путешествуют, что видят и как далеко порой их заводит дорога. Местами гасли фонари. Стихали звуки веселья. Девочка сонно потянулась, тщетно пытаясь сдержать зевок, и вдруг остановилась. Буквально в паре метров от неё происходило очередное волшебство. За прилавком сидела женщина средних лет. На деревянной поверхности стоял самый настоящий хрустальный шар. Над головой женщины парила колода карт. Волшебных карт. Они смотрели на одного единственного посетителя – кажется, того самого молодого новобранца, что сегодня заходил в кузницу – рубашкой, и переливались, оживали узоры и картинки, которыми была она расписана. Со стен и крыши свисали разнообразные амулеты, драгоценные камни, чётки и бусы. Изольда, словно околдованная, подошла ближе и услышала, как они шепчут какие-то непонятные молитвы и заклинания на совершенно неизвестном ей языке. Долго гадать не пришлось – перед ней предстала самая настоящая пророчица.       К слову, она и внешним видом подтверждала эту очевидную догадку. Чёрный плащ скрывал под собой тёмно-синее платье. Стоило полоске света коснуться ткани, та тут же отражала его россыпью драгоценных камней. Из-под широкого капюшона волнами струились по изящным плечам и пышной груди густые локоны цвета вороного крыла. Янтарные глаза смотрели на тебя так, что хотелось согнуться пополам от той вековой мудрости, таящейся в них. Все знали – пророчицы были прекрасными женщинами, обладающими душой старца. Изольда с удивлением подумала, что за весь день, за всё то время, что она обшаривала каждый уголок ярмарки, она не видела прекрасную волшебницу. Янтарные глаза, блеснув магическим огнём, впились в девочку:       – Не стоит останавливаться в столь поздний час. Тебя уже давно ждут.       Рыжая головка вздрогнула, и начала лихорадочно оглядываться по сторонам. Оказалось, что молодого рыцаря и след простыл, а сама Изольда стоит прямо перед женщиной и разделяет их лишь прилавок. На мгновение в голубых глазах мелькнул страх.       – П-простите, – запинается девчушка, но тут же берёт себя в руки и собирает смелость в кулак. Не каждому дано увидеть, а уж тем более заговорить с провидцем. – А вы взаправду можете будущее рассказать?       Усмешка трогает чужие губы, и взгляд на секунду возвращается к незваной гостье. Через мгновение все до единой карты ложатся в руки женщины. Она начинает тасовать.       – Стоит вырвать язык тому, кто распускает столь грубые слухи, – Изольда невольно сжалась от её холодного тона. – Я не рассказываю сказки, дитя. Я владею языком карт и общаюсь с судьбой. «Видеть» и «рассказывать» – удел шарлатанов. Если правильно попросишь – я смогу уделить тебе пару минут.       Девочка задумалась. Немного времени потребовалось, чтобы найти в словах пророчицы подсказку. Она не видит, но общается. Значит, и рассказывает не она, а…       – Что вам может рассказать моя судьба?       Женщина одобрительно кивает головой и разводит руки в стороны, выпуская карты. Те веером взмывают в воздух и неожиданно застывают в хаотичном порядке. Медленно вращаются вокруг своей оси, но на какую карту не бросала бы взгляд Изольда, каждый раз видела лишь рубашку, словно бы та была на обеих сторонах каждой из них. Но сейчас она могла разглядеть их все.       Одна извивалась алым пламенем. Казалось, дотронешься до неё и обожжёшься. На другой распускались чёрные розы, можно было без труда почувствовать их чарующий сладковатый аромат. От третьей шёл морозный холод. Была карта, пугающая ликом смерти. Позже девочка так и не вспомнит, что именно она видела на этой карте, лицо ли, вещь, но точно знала – сама смерть удостоила её своим вниманием. Голубые глаза с опаской взглянули на пророчицу. Та, в свою очередь, не сводила с неё внимательного взгляда. Тут-то девочка и почувствовала, о чем говорили люди. Не было во взгляде этом юной и прекрасной женщины – словно само божество предстало перед её взором. Сколько мудрости было в ней, сколько величия! Изольда почувствовала себя настолько маленькой и глупой…       Внезапно засияла карта и с шумом опустилась на деревянную поверхность прилавка. Затем вторая. И, слегка колеблясь, – третья. Женщина, всё также, не сводя янтарных глаз с девочки, потянулась к первой карте и перевернула её – нечто, похожее на едущую карету предстало перед ними.       – Твоя судьба непроста, маленькая швея. Множество путей – множество решений. Грядут дела и испытания. Но сильное дитя способно преодолеть их, если способно будет сохранить в себе то, что даёт ей силу.       Изольда слушала, открыв рот. Пророчица перевернула вторую карту – сияло яркое золотое солнце.       – Справишься – придут красота, счастье и любовь. Настанет вожделенный миг, и ты познаешь райские дары, что возжелать способна лишь во снах любая, из живущих на земле. Пока ты этого не понимаешь, – не сдержала она смешка, заметив недоумённое лицо ребёнка. – Но время придёт, и всё встанет на места.       Едва она закончила говорить, как сама по себе дёрнулась третья карта. Слишком заметно. Слишком яростно. Женщина опустила взгляд, но к ней так и не притронулась. Во взгляде промелькнула тревога. Девочка последовала её примеру и только сейчас заметила, что рубашка у карты пустая. Она была чёрного цвета, без узоров, без рисунков и магических цветов. Но она была пустая.       – Интересно… – в голосе снова мелькнули холодные нотки. – На этом всё, дитя. Большего судьба тебе не скажет.       Но Изольда возмущенно насупилась. Внезапно её охватило дикое желание коснуться чёрной карты. Настолько сильное, что казалось, от одного этого действия зависит её жизнь. Хотелось даже забиться в истерике и закричать, если карта сейчас же не окажется в ладони. Она резко потянула руку, но пророчица схватила её за запястье, с силой сдавливая и одним этим действием пытаясь отрезвить околдованную девчонку. Жалкий сантиметр отделял её от желаемого. Карта дёрнулась снова и сама легла в ладонь.       Внезапно погасли огни.       Амулеты перестали шептаться.       Воцарилась мёртвая тишина.       Всего на мгновение. А затем внезапно ворвался ледяной холод и резкий порыв ветра едва не сбил девочку с ног. Пророчица всё еще держала её запястье, не желая отпускать. Изольда наконец-то очнулась. Сердце, скованное страхом, рухнуло в пятки. Она попыталась вырвать руку, но с ещё большим ужасом осознала, что не может даже выпустить злосчастную карту, которая уже горела ярким зелёным пламенем. Попыталась закричать и… не смогла. Не получалось выдавить ни звука – тело отказывалось слушать свою хозяйку.       Изольда в панике подняла голову на провидицу, и первые слёзы страха полились по её щекам. Перед ней сидела женщина в чёрных, грязных, местами порванных одеяниях. Её кожа покрылась странными пятнами, как если бы принадлежала старухе, или вовсе – мертвецу, и была мёртвенно-бледной, с зеленоватым оттенком. Волосы стали ещё темнее – казалось, что это они поглощали весь свет. И глаза… эти глаза перестали сиять янтарным блеском, теперь в них горели зловещие изумрудные огни, и если бы Изольда была постарше, она бы увидела, что осознанности в них нет. Что за этими глазами вообще никого нет. Когда женщина заговорила, громом по ушам ударила тысяча зловещих и бесплотных голосов.       – Легионы погибнут в тумане. Материки исчезнут под покровом тьмы. Мир… заплатит. Тьма, подвластная ему… смерть грядёт. За каждый миг, за каждое мгновение, что были украдены. Ты, – внезапно взревели голоса, и убийственный взгляд обратился к Изольде. – Погибель! Ты – жизнь, ты – смерть. Беги от тумана. Остерегайся источника. Берегись… погибели.       Голоса звучат всё тише. Мёртвая хватка ослабевает резко и, чувствуя это, девочка с силой вырывает руку и кубарем летит на землю. Пустая карта остаётся догорать на прилавке. Успокаивается пророчица и постепенно её облик принимает прежний вид. Только Изольда этого уже не видит. Ей хватает не то смелости, не то просто инстинктивного страха и желания спастись, что она тут же, не обращая никакого внимания на боль от ушибов, вскакивает на ноги и бежит. Бежит как можно дальше от ужасной пророчицы, бежит, прикладывая все свои немногочисленные силы, бежит. Она не видит, как возвращаются на улицы теплые золотистые огни. Она не слышит собственного голоса, что так громко и отчаянно зовёт единственного родного человека. Она не чувствует солёных слёз, что ручьями бегут по щекам.       Мир возвращается, когда сильные руки отца грубо встряхивают её за хрупкие плечи, а тревожный голос пытается успокоить и вывести из оцепенения, в котором дочь предстала перед ним. И девочка через время придёт в себя. Через время расскажет Бранну, что же произошло. Но в голове её ещё не раз прозвучит тысяча громогласных голосов, вторя ужасному пророчеству.

***

      О прекрасной женщине за неприметным прилавком будет напоминать лишь пепел сгоревшей карты и «голубая звезда», спавшая на землю с огненных волос. Забытая в страхе, она рассыплется в прах и, подхваченная ветром, исчезнет вместе с пеплом навсегда.