Рубашка

Сегодня был отвратительный день от самых его корней — начала и до самых кончиков — конца для Драко Малфоя. Дело его компании может спуститься вниз и «Malfoy Company» уйти в нули. В самый, что есть настоящий, зад. Он создал свою компанию, когда ему был двадцать один год, то есть, ровным счетом четыре года тому назад. Сегодняшний день Драко может ещё сильнее испортить лишь дождь, что был бы так некстати. А испортил бы? Малфой выходит из центрального выхода компании самый последний. Это можно было понять, так как окна, кажется, некого огромного стеклянного здания пусты. В них не горела ни одна лампочка. Все совещания и последние собрания были проведены, отчёты проверены, как и повреждены его щекотливые нервишки. В целом, Малфой недурно справлялся. Сразу же на выходе его встречает потрясающий сентябрьский ливень под руку с грозой по одну сторону, и с громом — по другую. — Превосходно, — буркнул самому себе, думая, как можно переместиться к зоне трансгрессии и быстрее оказаться дома. Спустя считаные секунды мужчина успел промокнуть насквозь: до самой последней ниточки. Его лакированные ботинки начали хлюпать от переизбытка воды, а пальто бывшего Слизерица уже готовилось быть тряпкой, которую можно отжимать. Сентябрь всегда добр к людям, — это был верный вывод блондина. Быстро смог отыскать точку аппарации меж двух телефонных будок и исчез. Иногда Драко думает, что выбор работать вне магическом поле зрении — беда и плохое решение. После того, как магия захватила его с головой — полностью, и как он смог коснуться пола своей гостиной комнаты, от него ещё исходила маленькая полупрозрачная чёрная дымка, что быстро растворилась. Драко вдыхает аромат стен его дома. Такой родной, приятный, также и пряный. Пахнет, как она. Мужчина откидывает сумку с документами в сторону, будто целясь, чтобы она прилетела на диван, но выглядело это довольно небрежно. Его мокрый пиджак он вешает на спинку стула и направляется к лестнице, которая ведёт на второй этаж. Темно-бежевые стены подсвечиваются тусклым свечением светильников, что висят на стенах. Мистер Малфой мог сразу понимать суть такой обстановки — сон одной маленькой девочки, которую никогда не хочется будить. Драко делает маленькие и крайне аккуратные шаги, чтобы дойти до нужной ему комнаты. Ступени заканчиваются, значит, одна преграда остаётся позади. Его глаза ловят одну приоткрытую дверцу, к которой он идёт ещё тише. На его лице медленно формируется улыбка, которую не хочется стирать. Никак не хочется. Рукой проводит по внешней стороне двери, хочет заглянуть в самую глубину комнаты, но останавливается в дверном проёме, облокачиваясь на дверной косяк. Красивая девушка стоит у окна. Света в комнате практически нет. Опять же, слабое освещение ночника. Ее волосы собраны в пучок, но непослушные кудрявые прядки просятся выйти и выкарабкаться наружу, из-за чего прическа кажется небрежной. Она стоит в одной лишь белой рубашке, что на несколько размеров больше ее стандартов. Верхние три пуговицы расстегнуты, а рукава закатаны почти по локоть. Кажется, бюстгальтера уж точно не нашлось на ней. Гермиона Грейнджер.

***

Эта девушка смогла покорить молодого мистера Малфоя не сразу. После окончания школы «Хогвартс», когда им было восемнадцать. Внезапно начали вести переписку, что было неожиданно и для него, и для неё. Договаривались о встречах, потом о дружеских посиделках, назначали свидания. Их первый поцелуй случился через два месяца их дружбы, как раз в тот момент, когда Драко взял инициативу в свои руки и предложил бывшей гриффиндорке начать встречаться. Паре было по двадцать два, когда Драко решил сделать Гермионе предложение руки и сердца. Это было романтично, да и каждый вокруг знал, что Грейнджер согласна стать законной женой Малфоя, так как по улице прошлось громкое «Да!». У супругов было множество попыток на то, чтобы завести детей. Но, к великому сожалению, у них не получалось. Нет, что вы, никто никого никогда не винил. Да и все тесты святого Мунго подтверждали, что оба могут иметь деток. Лишь только когда их возраст близился к двадцати четырём у них получилось. Гермиона была беременна. К слову, все девять месяцев протекали хорошо, и будущую маму ничто не беспокоило. Роды прошли успешно. Девочка. Ее назвали Авророй. Имя выбирал Драко.

***

У себя на руках Гермиона кормила маленькую девочку грудью. Эта картина выглядела прекрасно: молодая мама легонько покачивала малышку, пока та брала молоко матери. Малфой прикрыла глаза, пытаясь расслабиться, чтобы Аврора ощущала вокруг лишь одно умиротворение. Бывшая Грейнджер не заметила, что домой пришёл муж. Она устала. И он знает, что она выматывается, проводя время с ребёнком. Драко смотрел на своих девочек с восхищением. Мужчина любил поглядывать на то, как Гермиона кормит грудью дочь — это для него самое прекрасное зрелище на всём свете. Его расслабленное лицо, на котором красуется нежная улыбка давала это понять. Кажется, вся агрессия, раздражение, всё ушло прочь. Лишь только сейчас Драко заметил, что его жена кормит дочь в его рубашке. Его рубашка на ней. Да, он знает, что Гермионе удобней ухаживать за дочкой в более свободной и большой для неё одежде, нежели чем в других вещах. Но сам тот факт, что это была его рубашка, что красовалась на ней, а к тому же Грейнджер находится в этой вещице и кормит их ребёнка, — не давал ему не радоваться, и не восхищаться. От его ног до самой груди прошлось тепло, а сердце сладостно согревалось в нем. Приходить домой — любимое зачарованное желание вечера. Кажется, потихоньку Аврора начинала засыпать, так как отстранилась от груди мамы. Гермиона же, бережно положила дочь в маленькую кроватку, не забыв перед этим поцеловать малышку в лоб. Накрыла девочку одеялком и пошла к выходу. Посмотрела на мужа, который восхищался происходящим, она устало ему улыбнулась, подходя ближе. — Прости, я не заметила, как ты пришёл, — тихо произнесла, смотря на него. Её глаза выражали сонливость, но Грейнджер ласково улыбнулась своему мужу. Она всегда его ждёт с работы. Наверное, именно поэтому с кухни всегда слышался приятный аромат, пробуждающий аппетит. — Я понимаю, милая. Пойдём, тебе нужно отдохнуть, — заботливо смотрел на свою жену. Малфоя не покидает улыбка, которая изгибается и переходит в ухмылку. — Конечно. Гермиона обняла Драко за шею, вдыхая приятный аромат его одеколона. Боже, как она соскучилась. Иногда ей кажется, что дни протекают словно вечность, когда он не с ними. — Прости, — тихо шепчет, — Я в твоей рубашке, потому что мои все в стирке, но запустить ее сегодня времени не было. Она извинялась. Но за что? Малфой никогда не был против поделиться своими вещами. Кроме того, каждый раз Гермиона без спроса брала некоторую одежду Драко. — Что ты, Грейнджер, ты не должна спрашивать. Так уж и быть, я в который раз разрешу тебе воспользоваться своими рубашками, — Драко обнимает ее за талию, нежно гладя другой рукой по спине. Он ухмыляется своему шутливому ответу. — Сегодня у малышки что-то болело. Но понять, что конкретно было сложно. Так что, сегодня она позволила себе плакать с перерывами на сон. Почти с того момента, как я проводила тебя на работу. Я так устала, Драко. И я так скучала по тебе… Гермиона отстраняется от мужа, смотря прямо на него. Пока девушка его обнимала, он успел уловить запах, что шёл от его рубашки: она пахла Гермионой, Авророй и семьей. Да, прямо-таки семьей. И это согревало его душу. — Не страшно. Главное, что сейчас Аврора спокойна, верно? А тебе нужно отдохнуть, дорогая. Пойдём, я могу сделать тебе расслабляющий массаж, который ты заслуживаешь, любовь моя, — проговорил Драко, дождавшись кивка жены, он взял одной рукой ее за талию, а другой — прикрыл дверь, после чего поцеловал в висок свою супругу. В его голове всё так и крутились мысли о рубашке. И он будет завтра в этой рубашке на работе. Завтрашний день обещает быть спокойным.