Я обещаю вернуться.

Часть 1. Разумовский лежал на кровати, не смыкая глаз уже несколько часов. На часах было 3.18, и юноша никак не мог заснуть после последнего кошмара. Птица. Огромная, чёрная птица с окровавленными крыльями и клювом, с горящими золотом глазами, проникающими словно в самое сердце и душу. От одного мимолётного взгляда Птицы, Серёжа сжимался от страха. Паника словно поглощала его во сне с невероятной скоростью, не давая пошевелиться, не то что даже закричать и проснуться. Каждая ночь становилась кошмаром наяву. И единственный, кто мог спасать парня в такие моменты, был Волков. Олег Волков. Друзья с детского дома, товарищи в школе и почти что братья в жизни. Но мало кто знает истинную природу их отношений. Лишь Олег мог дать Серёже чувство покоя и безопасности от ночных кошмаров. Ещё в детском доме, когда Серого мучали ночные кошмары, Олег тихонько пробирался от своей кровати к его и разбудив, успокаивал и обнимал. В комнатах спали вчетвером, другие дети считали Олега и Сережу странными и насмехались, но после пары «разговоров» с Волковым, отстали. Тогда тем юнцам было по десять лет. Сейчас же Сергею почти двадцать пять и эти кошмары до сих пор мучают его, не давая спокойно уснуть и хоть ненадолго отдохнуть. Обычно он мог не спать несколько суток, работая над проектом «VMESTE», читая книги или просто попивая вино и встречая рассвет. Только бы не засыпать и не видеть Птицу. Раньше Олег мог запросто успокоить Серёжу, обняв его, но не теперь. После того, как тот ушёл в армию, от Волкова почти не было вестей. Разумовский едва вынес сам факт ухода друга в горячие точки, ведь на первом и втором курсе университета они оба могли спокойно учиться дальше, пусть и приходилось поднатаскивать Волкова в некоторых предметах. Но зато Олег был рядом с Серёжей. В безопасности, а не под гвалтом выстрелов и осколков от мин. Эти двое давно поняли, что необходимы друг другу, как воздух. Без Серого Олег не мог спокойно заниматься своими делами и начинал беспокоиться не попал ли Разумовский в очередной переплёт перед выпуском из детдома. А тот в свою очередь не мог провести и ночи без спасительный объятий и разговоров друга. Олег словно отпугивал Птицу лишь своим голосом. Один раз уже почти взрослый Олег спросил Разумовского, когда тот начал слышать и видеть Птицу во снах. - Я точно не помню в каком возрасте...вроде лет в восемь где-то. Я был на пляже и увидел, как за дворовой собакой гнались трое мальчишек и что-то кричали. Сначала я не обратил внимания, но потом увидел, что у собаки на задней лапе намоталась колючая проволока или что похожее и она явно хромала, убегая от них. Меня это и поразило, и напугало. Что трое пацанов гонят бедную собаку ради забавы. И я побежал за ними, стараясь добраться до животного раньше и хоть как-то помочь, - голос Сергея чуть дрогнул, но он продолжал. - Я успел, но распутал проволоку лишь наполовину. Собака меня не испугалась, лишь скулила, прося о помощи. Я исцарапал руки, но часть лапы была ещё запутана, когда подбежали те мальчишки. Они хохотали и показывали на меня и собаку пальцами, словно говорили: - «Мы доберёмся и до собаки, и до тебя!» - Я помню, что встал перед собакой и прокричал им «Не трогай собаку!». Даже встал в боевую стойку и сжал кулаки, но что я мог один, против троих. А потом всё как в тумане. Помню лишь вой сирен, крики, треск огня и запах… Запах палёного мяса… Приехали полицейские и скорая. Меня нашли в паре метров от места возгорания, в обнимку с собакой и разбитыми в кровь губами и ладонями. Также нашли три обгорелых до неузнаваемости трупа детей. Тех троих. Полицейские не понимали, как на пляже оказалась почти полная баклажка с бензином и как она загорелась. Ещё более не понимали, как я чудом остался жив. В памяти остался лишь всполох огня и жуткий хохот. А в качестве отметины – небольшой шрам на внутренней стороне ладони, три маленькие точки от колючей проволоки, видимо она проникла слишком глубоко и поранила сильнее. – с этой фразой Серёжа встал и начал ходить по комнате общежития, приводя в порядок свои мысли. Олег сидел всё это время рядом с ним и смотрел на парня, пытаясь понять, сколько же всякого случилось с его другом. С тех пор он старался всегда поддерживать Серого, если видел, что тому совсем плохо. Однако в одну ночь всё изменилось. Это было уже во время окончания первого курса универа. Ребята всё также жили в одной комнате в общежитии, но в этот раз Серёжа ночевал один. Олег ушёл на свидание с девушкой до поздней ночи и вернулся лишь часам в четырём утра. И увидел весьма странную картину. Серёжа сидел на полу в центре комнаты, вокруг него были кучей разбросаны осколки зеркала. И рисунки. Множество рисунков с изображением птиц, чёрных крыльев, больших перьев и золотых и чёрных глаз. Много пар глаз. А парень сидел, качаясь вперёд-назад вокруг осколков и шептал: - Прочь…Уходи из моей головы!!! Ты – не существуешь…Тебя нет! – повторял он раз за разом. - Серый, что происходит? Ты разбил зеркало? – голос Олега был спокойным, дабы не напугать Серёжу ещё сильнее. Тот поднял на него заплаканные глаза и воскликнул: - Олег! Ты здесь! Это всё – Он! Птица! Я видел его! В зеркале… он смотрел на меня своими золотыми глазами, сказал, что это я поджёг тех троих мальчишек на пляже, десять лет назад. Что мне это понравилось, и я должен очистить город от всей грязи. - Серёж, это всё кошмар был, ты не спал нормально трое суток. Как ты вообще зеркало умудрился вдребезги развить… - Я видел его и ударил изо всех сил. Оно упало, и я побоялся выходить из осколков. - Сиди смирно, понял? – сказал Олег и начал медленно собирать осколки зеркала. На это ушло минут десять, потом он убрал остатки мелких стёкол веником. Но тут увидел в руке друга зажатый кусок зеркала. - Серый, отдай стекляшку мне. – мягко попросил он, опускаясь на колени напротив Серёжи и протягивая руку к нему. - Успокойся, я не собирался его ранить. – голос парня стал более твёрдым и как будто не принадлежащий Серёже. А глаза… У Разумовского были ярко-голубые глаза, но сейчас они отливали золотистым цветом. И эта ухмылка. Это не Серёжа. Это… - Птица? – Олег напрягся, не веря, что произносит это. - Привет, Волчонок. Так вот кто оберегал моего маленького птенчика, пока я спал. - Что ты такое? Его вторая личность? - Скорее альтер-эго, - это все качества Серёжи, которые он боится показать: сила, хитрость, злоба, жестокость и жажда мести за всю боль, причинённую ему. Его никто не защитил в тот день на пляже. И тогда появился я. Его друг. Мы всегда были вместе, но потом явился ты и всё пошло не по плану, - с этими словами глаза Сергея опасно заблестели. – Он нашёл себе нового лучшего друга и забыл меня. Но я всегда был рядом с ним. И буду. Птица исчез так же внезапно, как и появился, оставив тело Серёжи. Он резко дёрнулся всем телом и начал прерывисто дышать, ища глазами Олега. - Ты пришёл… - прошептал он, но внезапно увидел в своей ладони осколок стекла. – Олег, что я натворил?! Я помню, как увидел золотые глаза и разбил зеркало. Боже…это он. Птица. Я видел его в своих глазах и лице, а потом он стал похож на тебя… Олег всё также сидел напротив Разумовского и в шоке пытался понять, что происходит. Неужели его друг свихнулся или он просто перепил вина? - Погоди, а если это продолжается…Если я вижу не тебя, а его? - Серый, я это я. Волков. Я не он. Но Разумовский был настолько испуган, что в исступлении отполз и вытянул впереди себя руку с направленным на Олега осколком. - Не подходи ближе! Ты часто меня пугал в детстве, что Олега нет и это был ты! И сейчас ты врёшь! – со слезами заверещал юноша. - Разумовский, перед тобой Олег. Твой друг. И всегда был я. Посмотри на меня, это я, - Олег придвинулся чуть ближе, не боясь осколка зеркала в полуметре от своего лица. – Я никогда не причиню тебе боль, клянусь. Я твой друг, твой брат. И ты знаешь это. Помнишь, ты рассказал мне про свои три шрама на ладони? И про то, как спас маленького котёнка с дерева? Ты полез на верхушку берёзы, не боясь, что сорвёшься вниз. Я подбежал уже в тот момент, когда ты спускал его в своей куртке вниз мне навстречу. А потом всё же грохнулся с того дерева, и я повёл тебя в медпункт. Помнишь? Это я, твой Волче. Серёжа задышал чуть спокойнее и внимательно смотрел на лицо Олега. И вправду он…Парень выкинул осколок из руки и резким движением подался вперёд, обнимая товарища. - Прости меня…я такой дурак! – всхлипывая извинялся рыжеволосый, цепляясь за тёплого и настоящего Волкова. - Ну и напугал ты меня, Серый. И часто такое с тобой было? - Нет, всего раз в год наверно. Но сейчас почему-то стало чаще. Я так перепугался… - Да уж, я тоже. Ты мог себя поранить. – Олег посмотрел на хрупкую фигуру друга. Тот был как всегда в большой фиолетовой футболке и спортивных штанах. Одежда даже нужного размера болталась на теле Разумовского, словно на вешалке, ибо тот часто забывал поесть и почти не спал. Сейчас Олег чётко видел красные глаза и тёмные круги под ними, тонкие ключицы торчали в вырезе футболки. Такой беззащитный и ранимый. И почему ему выпало такое бремя? - Я чуть сознание не потерял, когда увидел его в зеркале. А потом ещё когда он стал на тебя похож, то вообще всё вылетело из головы. Я кинул вроде что-то в зеркало. Ах да, это был Достоевский…Ну а потом просто сел на пол, пытаясь успокоиться. Затем пришёл ты и я снова не помню, что было. Лишь то, как таращился на тебя и в руке – стекло. Я что-то говорил? Олег решил не пугать парня ещё сильнее, он и так напуган. Ему просто могло и показаться, что что-то не так с глазами Серого. Он мог и вправду перепить вина. - Всё в норме, Серёж. Просто мы оба сегодня перенервничали, ты ещё и не спал. Пошли, только стекляшку выброси. – Олег осторожно встал и придерживая парня за локоть, помог тому подняться. Хотя бы Разумовский не поранился о стёкла. - Ладно. Хорошо хоть в душе зеркала нет, меня кошмарить нечему. – усмехается рыжеволосый и идёт в ванную, по пути выбрасывая осколок зеркала в мусорное ведро. Волков хотел проверить как он будет один находиться в душе, но всё же решил не переходить личных границ. Они хоть и близкие друзья, но всё же Серый никогда не вытворял ничего подобного, да и кто обрадуется, когда к тебе в душ вламываются проверить, живой ты или нет. В итоге Волков просто сбрасывает ботинки, куртку и рубашку, оставаясь в одних лишь джинсах. Он стоит спиной к двери ванной и убирает вещи в шкаф, не замечая, как Разумовский возвращается в одном лишь полотенце вокруг бёдер. - Душ свободен, я в норме, иди. – говорит он, выбирая чистую одежду. Волков кивает и поворачивается, замечая шрам чуть выше бедра на теле друга. - Этого шрама вроде у тебя не было, как умудрился? – Олег знал, что Разумовский неуклюжий, но не настолько же. Максимум синяками отделывался. - Да так, зацепился полгода назад на прогулке за арматуру какую-то. А ты я смотрю в зале себя не жалеешь да, Волче ? – Взгляд рыжеволосого скользнул по широкой груди, крепким плечам и рельефному торсу. Олег чаще пропадал в зале, чем за учёбой. Волков лишь усмехается и сбросив джинсы, идёт в ванную, не заметив внезапно появившегося румянца на щеках Разумовского. *** Полгода спустя*** - Какого чёрта ты не сказал, что уходишь в армию? – в ярости кричит Разумовский, наматывая круги по комнате. - Серёж, я еле продержался первый и второй курсы, и то благодаря тебе. А там предлагают контракты на год и за неплохие деньги. Я вернусь, и мы сможем найти квартиру, ты продолжишь разработку проекта, разве ты не этого хотел? - Я хотел, чтобы ты остался, а не ехал туда, откуда можешь не вернуться! И плевать мне на деньги! Я несколько недель искал место стажировки и меня берут в одну IT-компанию, мы могли бы потянуть всё сами, без этой чёртовой армии! – в исступлении кричит Серёжа. - Серый, перестань…ты со своими мозгами можешь их всех заткнуть, а я? В лучшем случае твоим телохранителем буду. - Да пусть хоть так, но живой! И со мной! - Но я же сейчас с тобой и вполне живой. Рыжеволосый резко оборачивается и смотрит на Олега. «Вот почему он так стал одержим своей физической подготовкой…Он за полгода стал ещё крупнее и мускулистее, но не перебарщивал. Парней из других групп уже начали призывать по неуспеваемости, а я не заметил всего этого у себя под носом! Вот дурак!» - проскальзывает в мозгу у Разумовского. Внезапно он вспомнил момент, когда Олег снова спас его от кошмаров. Им обоим по пятнадцать, в комнате они были одни, и тут Разумовский снова ерзает на кровати и разговаривает во сне. Олег слышит тихое бормотание: «Ты не реален, уйди…Тебя нет…» Понимая, что у друга очередной кошмар, он берёт своё одеяло и подходит к его кровати. Знает, что резко будить нельзя, человек ещё больше испугается, он мягко поглаживает Серёжу и говорит: - Серый, проснись, это я. Этого вполне хватает, чтобы растормошить парня и тот с резким выдохом сел в кровати. - Олег? Я снова бормотал во сне? П-прости… - извиняющимся тоном говорит юноша, зная, что будит друга почти каждую ночь своими кошмарами. - Всё в норме, Серый. Подвинься лучше. Вот так, едва помещаясь на узкой койке, под тонкими одеялами два брошенных подростка обрели друг в друге семью. Маленькую, но семью. В детдоме их считали странной парочкой друзей, но Серёжу и Олега это не заботило. Волкова не смущало то, что они спят в обнимку, ему это даже нравилось, да и Разумовскому спать спокойнее. - Я боюсь того, что ты не вернёшься! Я не смогу без тебя! - вдруг выпаливает рыжеволосый, не оборачиваясь, дабы Олег не видел слёз Разумовского, пытающегося заглушить ладонями вырывающиеся от безысходности всхлипы и рыдания. Волков озадаченно смотрит на друга и до него понемногу доходит. Он все эти годы сам старался скрыть свою привязанность к этому уязвимому и ранимому мальчишке с огненно-рыжими волосами, вечно собранными в хвост, его ярко-голубым по-детски наивным глазам, хрупкой фигуре с по-птичьи выпирающим ключицам, тонким запястьям и щиколоткам. Ему нравилось был с Серёжей, лежать в обнимку и успокаивать, пропуская между пальцев шелковистые пряди волос, пахнущих чем-то сладким. Но он не знал, что это и как объяснить это Серёже, если бы он решился. Смог бы он ответить ему тем же или отверг? Но тут ответ пришёл сам. Волков бесшумно подошёл к Сергею со спины и взяв за плечи, развернул к себе лицом. Парень не поднимает взгляда, но на лице видны дорожки от слёз и дрожащие опухшие губы. У Разумовского была привычка кусать губы до крови, когда он нервничал и переживал. Иногда он настолько увлекался, что не мог нормально есть несколько дней. - Серый, посмотри на меня, – просит он, но рыжеволосый упрямо закрыл глаза, на что Олег мягко касается его лба своим и шепчет: - Я обещал, что вернусь. - Что? – внезапно говорит Разумовский, распахнув глаза. - Бедный, бедный маленький Серёжа… - голос Олега меняется на грубый и холодный. Так, стоп. Холодно…руки Олега такие холодные…А в воспоминаниях они всегда были сухие и горячие. «Это воспоминание или реальность?» - в ужасе проносится в голове Разумовского. Глаза Волкова, обычно серые со стальным отливом, превращаются в ярко-горящие золотом. Лицо словно слеплено из пластилина, приобретает форму птичьего клюва, а потом и вовсе маски Чумного Доктора, из под которой на Сергея смотрит его двойник. С его лицом, его волосами, но темнее, и глаза…золотистые и излучающие злобу. Он одет в какой-то чёрный костюм, похожий на броню, на ногах – ботинки на шнуровке. - Ты думал, что этот человечишка поможет тебе избавиться от меня? – язвит Птица, сбрасывая маску и изящным жестом взъерошивая тёмно-рыжие пряди волос. - Нет! Нет! Нет! Этого не может быть! Олег…он же только что говорил со мной! Он собирался уезжать… - Наивный до сих пор, - говорит Птица, закатив глаза и усаживается в кресло Разумовского, закинув ноги на стол. – Никакого Олега здесь нет и не было. Прошло три года, глупый. Ты в своём офисе со мной. И только со мной, своим лучшим другом. А твой любовник где-то далеко и не факт, что вообще жив. - Любовник? Ты о чём вообще? И какого чёрта я с тобой говорю…тебя нет! - Знатно ты выпил видимо, Серый, раз не помнишь тот день. Ну раз я всегда был с тобой, давай-ка я тебе память восстановлю, раз ты отрывками помнишь! – с этими словами Птица хватает Разумовского за голову и впивается глазами в его глаза. Снова это воспоминание…Как в тумане… - Какого чёрта ты не сказал, что уходишь в армию? – в ярости кричит Разумовский, наматывая круги по комнате. - Серёж, я еле продержался первый и второй курсы, и то благодаря тебе. А там предлагают контракты на год и за неплохие деньги. Я вернусь, и мы сможем найти квартиру, ты продолжишь разработку проекта, разве ты не этого хотел? - Я хотел, чтобы ты остался, а не ехал туда, откуда можешь не вернуться! И плевать мне на деньги! Я несколько недель искал место стажировки и меня берут в одну IT-компанию, мы могли бы потянуть всё сами, без этой чёртовой армии! – в исступлении кричит Серёжа. - Серый, перестань…ты со своими мозгами можешь их всех заткнуть, а я? В лучшем случае твоим телохранителем буду. - Да пусть хоть так, но живой! И со мной! - Но я же сейчас с тобой и вполне живой. - Волков, я не смогу один тут…без тебя. - Всё будет нормально, тебе ничего не угрожает, ты один из лучших в вузе, и тот инцидент не повторялся. Чего же ты так боишься? Серый давно переживал, что такой момент настанет. Волков давно стал ему ближе, чем друг. Все те ночи, что он приходил и успокаивал его, обнимал и защищал. Но поймёт ли Волков, или оттолкнёт его, посчитав ненормальным? Этого Разумовский и боялся. - Я боюсь того, что ты не вернёшься! Я не могу без тебя! - вдруг выпаливает рыжеволосый, не оборачиваясь, дабы Олег не видел слёз Разумовского, пытающегося заглушить ладонями вырывающиеся от безысходности всхлипы и рыдания. Волков озадаченно смотрит на друга и до него понемногу доходит. Он все эти годы сам старался скрыть свою привязанность к этому уязвимому и ранимому мальчишке с огненно-рыжими волосами, вечно собранными в хвост, его ярко-голубым по-детски наивным глазам, хрупкой фигуре с по-птичьи выпирающим ключицам, тонким запястьям и щиколоткам. Ему нравилось был с Серёжей, лежать в обнимку и успокаивать, пропуская между пальцев шелковистые пряди волос, пахнущих чем-то сладким. Но он не знал, что это и как объяснить это Серёже, если бы он решился. Смог бы он ответить ему тем же или отверг? Но тут ответ пришёл сам, и он не собирался упустить возможно последний шанс в признании, и будь что будет. Волков бесшумно подошёл к Сергею со спины и взяв за плечи, развернул к себе лицом. Парень не поднимает взгляда, но на лице видны дорожки от слёз и дрожащие опухшие губы. У Разумовского была привычка кусать губы до крови, когда он нервничал и переживал. Иногда он настолько увлекался, что не мог нормально есть несколько дней. - Серый, я обещаю вернуться через год, клянусь. Я смогу писать тебе. Это лучше, чем молчать. Ты раскрутишь свой проект, я вернусь, ты наймёшь меня своим телохранителем, как тебе идея? – Олег всё так же смотрит на заплаканные и закрытые глаза друга, но тот молчит. – Я тоже не смогу долго без тебя, ты ведь это знаешь. Ты мне нужен. И я давно понял, что ты мне намного ближе, чем кто-либо. - Что? – в недоумении открыв глаза, бормочет рыжеволосый. - Неужели ты не понял за всё это время, что нравишься мне? Да, момент я выбрал не самый подходящий, но лучше поздно, чем никогда. И я пойму, если для тебя это слишком. - Да, Волков, момент и вправду не подходящий, но ты мне небезразличен. Но я не могу ничего сделать, чтобы оставить тебя здесь, ведь ты такой упрямы… - закончить Серёжа не успел, так как Олег быстрым движением поцеловал его. Неожиданно мягкое прикосновение чужих губ подарило чувство спокойствия Разумовскому. Олег нежно целовал израненные губы Серёжи, стараясь не сделать больно. Просто задержался на несколько секунд и отстранился. - Мне пора, Серый. Я вернусь. Так скоро, что ты не заметишь. – Олег прижался лбом ко лбу Разумовского, потом обнял и ушёл, не оборачиваясь. А Серёжа остался один, со слезами на глазах, раной в сердце и призраком поцелуя любимого на устах. *** Конец воспоминания*** - Олег… - шепчет Серёжа, зажмурившись, едва Птица отпустил его голову. - Да пойми ты уже наконец! Он ушёл! Оставил тебя! Он возможно уже вообще в могиле, а ты всё не уймёшься, глупый мальчишка. Это я, а не он был с тобой всё это время! Кто по-твоему помог тебе тогда на пляже? Не Олег. Я. Мы с тобой сделали это. Мы с тобой вместе сожгли тех наглецов. А потом ты нашёл себе нового лучшего друга и забыл меня. Но вот я вернулся, и мы с тобой снова вместе. Разве ты не рад этому? – обиженно вопрошает Птица, сверкая золотыми глазами. - Нет. Ты всегда пугал меня и мучил во снах! И думаешь, что я буду благодарен тебе? - Без меня ты –ничтожество. – прищурив глаза, язвит двойник. - Замолкни! – шипит Разумовский, схватив со стола стеклянную вазу и швыряя её в Птицу. Но та пролетает в пустоту, ведь Птицы уже нет на том месте. Ваза с грохотом разлетается на сотни мелких осколков. Внезапно Птица оказывается за спиной у парня и хватает того за шею, разворачивая к себе. - Ах ты, неблагодарный наглец! Если бы не я, ты бы так и остался нытиком и бесхребетным тихоней! Только благодаря мне ты сейчас владеешь этой компанией! У тебя есть деньги, власть, влияние и всё это только благодаря мне. Твоего дружка и близко не было! – глаза Птицы горят яростью и Разумовскому до потери сознания страшно смотреть на него. «Неужели это правда?» - в страхе думает он. – «Олега не было столько времени...» Тут раздаётся скрип открывающейся двери и в большой офис входит человек. Майор полиции Игорь Гром. - Прошу прощения, что заявился без звонка, Сергей, – говорит он, заходя по небольшой лестнице в зал. И только тут видит осколки вазы на полу и стоящего посреди комнаты Разумовского. – Я принёс документы, что вы просили найти по вашему человеку. Боюсь у меня плохие новости, Олег Волков числится погибшим в одной из горячих точек в Сирии. Слова майора словно ножи вонзаются в разум Серёжи. «Нет. Нет, это какая-то ошибка…Не может такого быть. Волков слишком везучий и живучий чтобы вот так просто…Я не верю!» - проносится в голове у парня. - Спасибо за работу, оставьте бумаги и прошу, уходите. – выдавливает рыжеволосый и отворачивается к панорамным окнам с видом на ночной Петербург. Гром недовольно смотрит на него, но у него нет улик против этого парня. Так что он бросает папку на стеклянный журнальный столик и уходит, не сказав ни слова. Спустя минут пять Серёжа решается взглянуть на папку документов. Дрожащими руками он достаёт всего три листа. Первый – досье на Волкова при поступлении в корпус, второй – места, где он служил, последний – свидетельство о его гибели при последней спасательной операции в Сирии. - Волков...ты клялся мне! Клялся, что не оставишь меня! – в исступлении кричит Сергей, швыряя бумаги на пол и уже не сдерживая слёз и вырывающихся рыданий. Нечеловеческий вой, полный боли и страдания наполняет офис, и Разумовский бессильно падает на колени, ударяясь коленями о плиты на полу. - Ну что, убедился? Твой дружок – труп. А я всегда был рядом с тобой. И буду. С этими словами Птица обретает крылья и обнимает Разумовского, обволакивая его жёсткими крыльями, словно коконом. ***Месяц спустя*** Серёжа не выходит из дома уже четвёртую неделю. Совсем загубить себя не даёт Птица своими речами и огромный автомат с газировкой и всякой едой. Разумовский день за днём смотрит в окно или стены со своими же скульптурами, почти не вылезая из чёрных футболки и штанов, укутавшись в чёрно-золотой шёлковый халат в пол. Он стал ещё более худым, скулы явно выдавались на бледном лице, глаза без привычного блеска, губы потрескавшиеся и даже кровоточили, волосы он обрезал сам себе в ванной своими же канцелярскими ножницами, и теперь рыжие пряди едва доставали до мочек ушей. Ночами он не спит, а пьёт вино, в поисках информации по спецназу в Сирии. Совсем крохотный огонёк того, что возможно Олег жив в нём не угас. Но спустя столько времени и последнее извещение, которое он смог найти, не подтверждало того, что Волков жив. И Серёжа, выкинув бутылку с стену, начал ходить кругами по комнате. Его терзают мысли о том,, если бы он остановил Волкова, пусть даже пригрозив ему чем-либо, но оставил бы рядом. А теперь его нет… Птица в последнее время являлся редко, лишь во снах. Поэтому парень не спал уже много дней. Сейчас на часах было 3.18 и скоро близился рассвет. Осталось немного. Но тут на глаза ему попался длинный и острый осколок разбитой бутылки. «А что если…закончить всё это? Всё равно мне незачем больше жить. У меня никого не осталось, чтобы жить. Олег ушёл навсегда. А с Птицей всё равно долго не продержусь один. Олег меня защищал, один я против него бессилен.» Рыжеволосый быстро подходит и берёт в руку осколок стекла. Тяжело дыша, он опускается на пол и закатывает рукав халата, обнажая бледное предплечье и локоть. - Олег, я люблю тебя…Скоро увидимся… - шепчет Серёжа и резким движением рассекает кожу на руке от сгиба локтя до запястья. - Ты что делаешь, глупец?! – внезапно раздавшийся вопль ещё больше напугал парня, и он успел полоснуть стеклом только по запястью. Птица, явившийся из ниоткуда истошно заорал и стал будто уменьшаться в размере, а потом внезапно исчез. - Наконец…ты ушёл… - с улыбкой произнёс Сережа, закрывая глаза и отключаясь. - Очнись же ты, Серый, прошу тебя… Ну давай! Не смей покидать меня! Я сам виноват перед тобой и не смей вот так умирать! До боли знакомый голос доносится до сознания Разумовского. Он чувствует, что его куда-то везут, но не может понять куда и кто с ним говорит. Но потом в мозгу внезапно щёлкает. «Олег! Неужели я так быстро умер? Ничего себе! Не так, как в фильмах…» - проносятся мысли перед очередной отключкой. Разумовский приходит в себя спустя трое суток и перед ним сидит Олег. Живой. С тремя шрамами на лице, кучей порезов от осколков мин, но живой. Все эти годы он был в плену и вырвался только спустя три года. Потом время ушло на создание новой личности и поиска способа вернутся к своему родному и любимому. - Серый, прости меня…это моя вина. Что ты теперь здесь и что он снова мучил тебя, но теперь я рядом и всегда буду с тобой, только не уходи, умоляю. – голос Волкова грубый, но Серёжа узнаёт его и не верит своим ушам. - Олег? Я что в раю? Так быстро? - Серый, чёрт возьми. Ты напугал меня до смерти…Я пришёл а ты там лежишь в луже крови и повсюду написано «Птица». Куча листов и рисунков. - Я не верю…Ты живой? – вопрошает Разумовский. В доказательство, Волков нежно касается огрубевшей ладонью его щеки и убирает упавшие пряди со лба. Потом целует и Разумовский окончательно понимает, что он жив. Что они оба – живы и никогда больше не расстанутся. Олег вернулся к нему, а Птица ушёл. Может и на время, но Олег теперь рядом. После того, как Разумовский вышел из больницы, Олег забрал свои вещи из старой квартиры, где жил пару недель и переехал к Серёже. У того в его лофте было достаточно места для двоих: помимо зала и по совместительству кабинета, там была небольшая кухня, ванная и большая спальня с примыкающей к ней гардеробной. В последней были лишь пара-тройка костюмов на выход, несколько коробок с обувью на все сезоны, пара пальто, кожаная куртка, домашняя одежда, вешалки с парой рубашек и футболок. Разумовский предпочитал классику и минимализм. Единственной его любовью к украшению можно было считать шёлковый халат, расшитый золотыми и красными нитями на спине. А так он обычно был весь в чёрном. Волков развешивал свои вещи, пока Серёжа принимал душ, потом они заказали еду на дом и открыли бутылку красного вина. Первым заговорил Серёжа. - Почему ты не писал всё это время? Даже крохотную весточку… Я думал ты – умер. - И я никогда не прощу себе этого. Из-за меня ты сам чуть не умер. На второй год службы меня перевели в особое подразделение спецназа, и я не мог ни с кем связываться. До этого не писал, ибо думал, что попросту не имею права, ведь я взял и оставил тебя. Но потом до меня дошло, что я был тот ещё дурак. Ты тут места не находил из-за меня. Ну а потом мой отряд поймали и часть моих людей взяли в плен. А остальных..пустили в расход. – с этими словами Волков зажмурился и глубоко вздохнул. Серёжа пододвинулся ближе и прижался щекой к его шее. От Волкова исходило спокойствие, один лишь запах его кожи успокаивал Серого. Для него он пах домом – чем-то немного сладким и терпким. Как свежие цветы и запах пряностей. - Если не хочешь, не продолжай. – говорит Разумовский. - Всё в порядке. Это я должен расспрашивать тебя обо всём. - Ты серьёзно разговаривать хочешь? - Да. - Ну всё, я пошёл. – смеясь, Серый встал и шутя начал уходить. Но Волков оказался проворнее. Он схватил его за ремешки халата и притянул к себе обратно. Разумовский опешил и от неожиданности упал прямо на колени Олега. Тот смотрел на него, рассматривая каждую чёрточку лица, запечатляя в памяти каждую деталь. Потом резко притянул его за шею и поцеловал. Серёжа удивлённо смотрел на лицо Олега, но тут же поддался эмоциям и ответил на поцелуй. Секунду спустя, Волков начал ласкать его щёки, переходя на шею и заставляя запрокинуть голову от удовольствия. Рыжеволосый часто и шумно дышал, одной рукой держа Олега за шею, а второй вцепившись в волосы. Внезапно Волков остановился и спросил: - Ты сам себе волосы отрезал? - Что? Нашёл момент, однако. Да, сам. - Могу завтра подровнять, если хочешь. - Завтра давай, а? Я тебя триста лет ждал, Волче… Олег улыбнулся и Разумовский не стал упускать момента, целуя того в губы, покусывая их и уходя выше – на ухо. Едва прикоснувшись языком и губами к мочке уха, рыжеволосый услышал страстный стон и это было знаком к более наглым действиям. Захватив мочку, Серый чуть оттянул её зубами и чуть прикусил. - Ты этому где научился? – выдыхает Олег. - Нигде. Просто могу. Продолжать? - Моя очередь. С этими словами Волков одним движением посадил парня к себе на колени и принялся целовать шею, спускаясь к ключицам и ямке у основания шеи. Потом стянул его халат и футболку. Несмотря на температуру в +24 в лофте, Серёжа постоянно мёрз. Разумовский же помог избавиться от водолазки Олегу и его глазам предстали шрамы, следы от пуль и синяки. Он очень осторожно прикоснулся к шраму около сердца, вероятно от ножа и провёл по нему пальцем. - Сколько же раз тебя ранили. Ты действительно неубиваемый. Это всё там? – Серёжа имел ввиду службу. - Да, все – боевые. Броня спасала не раз. Но бывало и попадали чисто в меня. Но в итоге я с тобой здесь, так что всё прошло. Тебя это беспокоит? Разумовский закрыл глаза и глубоко вздохнул. - Я хочу забыть обо всём плохом хотя бы на сегодняшнюю ночь… - И я сделаю, как ты хочешь. Ты же веришь мне? Ответом был кивок и Олег начал снова медленно и нежно целовать Разумовского в губы, крепко обнимая за обнажённую спину. Тот с лёгкостью поддался и позволил ему изучать твоё тело. Его Олег никогда не причинит ему вреда. Вскоре два разгорячённых тела оказались в кровати, среди тёмного шёлка и полумрака. Комнату освещали всего пара встроенных в потолок неярких ламп. Портьеры до пола из плотного материала тщательно скрывали наступающий рассвет. В тишине и тьме было лишь тяжёлое дыхание двух любовников, шорох ткани, скрип металлической рамы кровати и стоны, полные экстаза. Вскоре на часах было около семи утра и Разумовский наконец заснул. Крепко и без кошмаров. Олег укутал его в одеяло и прижал к себе, обнимая и охраняя от невидимых призраков прошлого. Словно котёнок и его верный защитник-волк, они уснули вместе.