психиатр с привилегиями

нарцисса малфой пахнет цитрусовой цедрой и чем-то морозным, напоминающим мяту или ментол. платиновые пряди всегда собраны в простую прическу, и панси думает, что она никогда их не распускает. нарцисса малфой всегда носит роскошные платья из дорогих тканей, кружевные перчатки по локоть и длинную мантию, подолы которой развеваются на самом легком ветру, и панси думает, что нарцисса малфой парит в воздухе, не касаясь ногами земли. нарцисса малфой передвигается с кошачьей грацией, плавно покачивая бедрами при каждом шаге, но в этих покачиваниях нет не единого намека на разврат и пошлость. нарцисса малфой всегда держит осанку и панси думает, что у той в спине стоит металлический стержень, не позволяющей женщине расслабить спину. панси пытается ходить так же ровно и грациозно, но каждая ее попытка с треском проваливается, стоит ей хоть немного отвлечь свое внимание и потерять концентрацию. нарцисса малфой говорит четко и отрывисто, и интонации ее голоса всегда холодные настолько, что по позвоночнику бегут мурашки. звук ее голоса, всегда глухой и безжизненный, может убить даже самого жизнелюбящего человека. особенно если это так нелюбимый панси приказной тон. нарцисса малфой, использующая интонации, нетерпящие возражений, гневно поблескивает своими небесно-голубыми и грозится вот-вот заморозить все вокруг. движения ее кистей всегда точные и никогда размашистые, у нее нет привычки активно жестикулировать во время разговора, но есть привычка полностью контролировать себя, свое тело и свои эмоции, выгравированная на ее мозгу рукой и наставлениями матери. друэлла блэк всегда хотела сделать дочерей чем-то стоящим для магической элиты. к сожалению, желаниям темноволосой женщины не было суждено сбыться, и в итоге «что-то стоящее» получилось в единственном экземпляре. друэлла воспитывала ее магглоненавидящей леди, презирающей всех магглорожденных и полукровок, посещающей все светские вечера, держащую дежурную улыбку в любой ситуации и покорно кивающую мужу. нарцисса малфой носит маски, и каждую из них панси хочется сломать и сжечь. нарцисса малфой душит любовью своего единственного сына – ровесника панси – потому что больше ей дарить свою любовь некому. нарцисса малфой безупречная дуэлянтка, в свое время обучающаяся у лучших. нарцисса малфой знает тысячу и одно боевое заклинание, прочитала больше половины книг в своей огромной библиотеке, уделяя чтению огромное количество времени и своих запасов вина. почти каждый вечер нарцисса малфой берет новую бутылку красного полусладкого, садится в кресло, открывает книгу на нужном месте и читает. вечера нарциссы малфой наполнены тоской и одиночеством. но пускай нарцисса малфой и знает кучу боевых и пыточных заклинаний, цисси знает столько же лечебных и развлекательных. когда люциус попадает в азкабан, нарцисса малфой понимает – она свободна. Железные оковы, столько лет не дающие ей сделать глубокий вдох и такой же глубокий выдох пали, оставив после себя непривычное, но желанное ощущение свободы. нарцисса малфой становится нарциссой блэк. вечера нарциссы блэк все еще наполнены чтением, вином и одиночеством, но теперь нарцисса блэк не изучает темную магию - ей не нужно любыми путями обманывать темного лорда, чтобы спасти сына. нарцисса блэк вечерами напролет углубляется во все тонкости светлой магии, до этого имеющая возможность изучать лишь ее азы. нарцисса блэк помогает душевно больным людям, несумевшим перебороть последствия войны в своей груди, где воспоминания пустили темные корни, обвившись вокруг кроваво-красной сокращающейся мышцы и впились в нее своими острыми шипами. шипы, пускающие в вены яд, и с помощью сокращений проталкивающие его все глубже. туда, где никому не видно. никому, кроме нарциссы блэк, на своей шкуре знающей, какого это – чувствовать, что внутри тебя поселилось что-то живое и отнюдь не доброе. и нарцисса блэк помогает. она спасает людей от верной смерти, потому что ни к чему хорошему эта тьма не ведет. однажды к ней на прием приводят девушку с короткими черными волосами, сдохнувшей в канавах ее сознания гордостью, большими глазами и такими же большими мешками под ними. нарцисса блэк смотрит на нее долго, заглядывая в глаза и пытаясь отыскать хоть самые маленькие и слабые угольки желания жить. и когда нарцисса блэк берет холодную девчачью руку в свою, а пальцами другой поднимает острый подбородок, чтобы девушка посмотрела ей в глаза, она находит там желаемое. на самом дне зеленого болота, потопленные и забытые, мерцают искры. когда нарцисса блэк проводит большим пальцем по бледной коже, искры на мгновение вспыхивают, и тут же гаснут. нарцисса блэк отстраняется и позволяет себе легкую, но искреннюю улыбку впервые за несколько лет. работа с панси оказалась долгой, но не нудной. да и как могут оказаться нудными сеансы, наполненные мокрыми поцелуями и томными вздохами? за те два месяца, что нарцисса блэк провела в компании с потерянной и оттого отчаявшейся девчонкой – с панси паркинсон не бывает скучно. девушка, оживающая под прикосновениями нежных рук, была наполнена фантазиями, идеями и мечтами. и нарцисса блэк искренне надеялась, что сможет помочь бедной девочке. одни дни сменялись другими, недели текли безостановочной рекой уходящего времени, нарцисса и панси дарили друг другу часы жизни. жизни, а не бессмысленного существования, наполненного всеми оттенками серого. со временем в девушку удалось вернуть эмоции, чувства, а главное – желание жить на полную катушку, а не просирать день за днем в своей комнате, сидя на незаправленной кровати и смотреть в стену напротив, перекрашенную в темно-серый по ее собственному желанию. панси все чаще появлялась в особняке малфоев, навещая нарциссу вне сеансов и составляя ей компанию в одиноких вечерах блондинки. они вместе читали, а потом обсуждали произведения, сидя в удобных креслах у негромко потрескивающего камина. нарцисса перестала так часто употреблять алкоголь, а панси и вовсе запрещала даже смотреть в сторону бутылки. на самом деле, девушка не слишком на нее за это обижалась, но пьяную нарциссу развязать на откровенный разговор и действия было легче. для нарциссы темноволосая девушка оставалась пациенткой, общение которой лишь чуть переступило границу «психиатр-пациент», но это ведь не так страшно, это всегда можно исправить. закрывая глаза на такие неправильные отношения, нарцисса продолжала работать с панси, иногда прерываясь на «отдых» в виде поцелуев, но не больше. она не позволит себе сломать жизнь девушки, которую по крупицам собирала своими же руками. а нарцисса была уверенна, что стоит им зайти немного дальше – они уже не остановятся, а нарцисса явно не пара для хрупкой, только вступившей во взрослую жизнь девушки. и нарцисса начала отдаляться. когда терапия закончилась, а панси все продолжала навещать нарциссу с поводом и без, женщина начала выстраивать стену изо льда, которая, по ее мнению, ограждала ее от самой большой ошибки в жизни. панси не теряла надежды, приходя к воротам малфой-мэнора снова и снова, пытаясь осторожно дать понять нарциссе, что голубоглазая женщина самое большое счастье в ее никчемной жизни. что цвет ее глаз давно перестал напоминать панси ледяную и безжизненную антарктиду, и теперь небесно-голубой ассоциируется у панси только с бескрайними океанами и чистым небом. что прикосновения нежных рук горят на бледной коже, и сколько бы панси не пыталась оттереть следы поначалу, ничего не получалось. а потом поняла, что не может жить без этих ожогов. что она готова вечно страдать, лишь бы иметь возможность зарыться руками в эти платиновые локоны и уткнуться носом в нежную кожу на шее, втягивать аромат терпких духов женщины и никогда не отпускать ее руку. что панси больше представить свою жизнь без нарциссы, и это уже далеко не шутки. пыталась, пока ворота особняка не открылись перед ней однажды. панси сначала испугалась, что с нарциссой что-то случилось, в панике отправила той патронуса с сообщением, и, не получив ответа, испугалась еще сильней. а потом заглянула в окно библиотеки, где они с нарциссой проводили больше всего времени. нарцисса смотрела на нее мертвым, равнодушным взглядом. панси сделала шаг назад. затем еще один. она поняла причину такой резкой смены отношения к себе. еще шаг. в голове роились мысли всякого рода, в которых она признавалась нарциссе в чувствах, а после - резко желала ей смерти. панси хмыкнула. гордо вскинула голову. сделала шаг назад и внезапно трансгрессировала, оставив у ворот малфой-мэнора свое недолеченное сердце, удушенное непролитыми слезами и гравировкой с именем «нарцисса». нарцисса блэк задернула плотную, тяжелую штору. остекленевшими глазами обвела комнату, все еще сохраняющую в себе запах паркинсон. на подлокотнике излюбленного панси кресла осталась лежать ее небесно-голубая толстовка. -минни, - одними губами произнесла нарцисса, с присущей ей грацией опустившись в кресло, по привычке расправив складки на платье и закрыв глаза. щелчок эльфийской трансгрессии. -да, госпожа? – домовой эльф низко поклонилась женщине, большими и печальными глазами глядя на младшую сестру блэк. она знала нарциссу еще с пеленок, и видеть ее сейчас в таком состоянии приносило эльфу сильную боль. -отнеси паркинсон ее вещь. она забыла ее на последнем сеансе. -хорошо, госпожа. забрав чужой предмет одежды, минни еще раз поклонилась женщине и исчезла с тихим треском. нарцисса вылила в бокал остатки вина, осушила его за несколько глотков и вновь закрыла глаза. за окном начался ливень, заглушив звуки всхлипываний двух разбитых женщин.