Remember me

— Мне действительно нужно быть здесь? — Нет. Уходи, — Лань Ванцзи спокойно указал на обрыв горы, по которой они шли прямо сейчас. — Выбери этот путь в качестве своего выхода. — Ты!.. — Цзян Чэн молча размышлял, стоит ли ему столкнуть своего зятя с горы прямо сейчас, но всё-таки решил не делать этого, потому что это «огорчило бы Лань Хуаня». Когда он сказал об этом вслух, Лань Ванцзи выглядел сбитым с толку. — Что? — Цзян Чэн фыркнул. — Он твой брат. Конечно, ему было бы грустно! Лань Ванцзи покачал головой. — Дело не в этом… Цзян Ваньинь, ты действительно думаешь, что у тебя хватит сил, чтобы сбросить меня? Уважаемый Ханьгуан-цзюнь был вознагражден резким ударом в плечо, который заставил его на мгновение споткнуться в опасной близости от края, поэтому он схватил Цзян Чэна за локоть, чтобы удержаться, в итоге они оба расхохотались — тихий смех Лань Ванцзи контрастировал с громким хихиканьем Цзян Чэна. Они продолжили подъём в гору, шаги попадали в один ритм, и, к счастью, вокруг не было учеников, которые могли бы наблюдать, как Ханьгуан-цзюнь, всегда проповедовавший о важности безопасности, и достопочтенный Саньду Шэншоу, который неизменно подчёркивал важность сохранения дисциплины во время охоты, толкаются, пинаются и пихают друг друга локтями у края скалы, как дети… — Ой! — Цзян Чэн зашипел, схватившись за нижнюю часть тела, которую Лань Ванцзи случайно… случайно?... ударил. — Это был мой… — Он не сломан. — … — Он не выглядит сломанным. — Как бы ты мог узнать?! Это же мой… — Интуиция, — ответил Лань Ванцзи, на его лице появилось то выражение мудрости и спокойствия, которое, как понял Цзян Чэн, было всего лишь фарсом: очевидно, что Лань Сичэнь, к сожалению, не оставил ни одной клетки мозга для своего младшенького, и это было понятно Цзян Чэну каждый раз, когда он проводил время с Лань Ванцзи. Цзян Чэн открыл рот, по-видимому, чтобы высмеять Лань Ванцзи — это было одно из его любимых развлечений, — как вдруг тот быстро похлопал его по плечу и указал вперёд. Глаза Цзян Чэна заблестели. Они наконец добрались до вершины. — Да! — оказавшись на скалистой площадке, Цзян Чэн закричал, вскинув кулак в воздух. Цзыдянь взволнованно заискрился в воздухе, фиолетовые завитки молний заплясали вокруг них. — Наконец-то! — Наконец-то? — Лань Ванцзи чуть не улыбнулся. Он почти сделал это. — Цзян Ваньинь, мы шли меньше часа… — Ты не можешь, как раньше, просто оставить меня в покое и вернуться к безмолвной ненависти? — посетовал Цзян, бросив на него неприязненный взгляд. — Как в старые добрые? Лань Ванцзи закатил глаза — Цзян Чэн старался не показывать своей гордости из-за непроизвольной привычки, которую перенял Лань, — и они оба вернули внимание к их задаче: найти существо, которое постепенно разрушало деревню в нескольких ли к северу. Цзян Чэн согласился пойти на охоту только потому, что был заинтригован этим существом… и если он хотел проводить больше времени со своим зятем, что ж, он никогда бы не признался в этом Лань Ванцзи и даже самому себе. И Лань Ванцзи попросил Цзян Чэна помочь ему только потому, что Цзыдянь был полезным оружием, когда дело доходило до таких существ, как это… И если он был рад наконец снова увидеть своего зятя после нескольких месяцев, когда они были слишком заняты, чтобы общаться, — что ж, тогда ему лучше больше в жизни не открывать рот, и, конечно, не использовать его, чтобы признать это вслух. Тварь, о которой идёт речь, именуемая «Сущностью Разума», обладала уникальной способностью вызывать частичную потерю памяти у своих жертв. Из книг, которые заклинатели изучали до охоты, они узнали, что её нельзя считать «злом», в лучшем случае она была серой моралью. Ей нравилось изучать людей так же сильно, как им нравилось изучать её. Она удаляла ключевые воспоминания у своих жертв, и никто никогда не мог предсказать, какие именно она удалит. Она так же непредсказуемо возвращала воспоминания. Некоторые жители деревни, к которым вернулась память, не питали злобы к этому существу и просто двигались дальше, лелея тех, кого они забыли, ещё больше, как только вспомнили. С другой стороны, те, кто не получил обратно свои воспоминания, были вне себя от разочарования, чувствуя, что Сущность Разума пренебрегла ими. Однако Лань Ванцзи и Цзян Чэн — заклинатели, и их долгом было помочь тем, кто оказался обижен сущностью, и найти её, чтобы изгнать с этой горы. Они принялись за работу, устанавливая талисманы и зачаровывая землю вокруг себя, приглашая Сущность заявить о себе, но она не появлялась… По крайней мере, пока. Поэтому они подождали, потом подождали ещё немного, а потом ещё немного… ~~ — К гулю это, — Цзян Чэн послал грубый жест рукой в небо. — Ты можешь уже просто выйти? Мы провели здесь весь день, я умираю с голоду! Лань Ванцзи непроизвольно закатил глаза, достал из рукава ханьфу зеленое яблоко и бросил его в лицо Цзян Чэну. Тот вскрикнул и пригнулся, но не удержался и, к удовольствию Лань Ванцзи, упал с камня, на котором сидел. Лёгкая улыбка появилась на его лице, когда Цзян Чэн начал проклинать его — он должен был похвалить зятя за столь обширный словарный запас. — Это могло убить меня! — рявкнул Цзян Чэн злобно, почти мстительно откусывая от яблока. — Не за что, — ответил Лань Ванцзи. Цзян Чэн усмехнулся, но пробормотал тихое «Спасибо, придурок», продолжая есть. Но Лань Ванцзи вынужден был признать, что его зять был прав. Они действительно провели здесь долгий день, ожидая существо, которое, казалось, не стремилось открыться им в ближайшее время. И как раз в тот момент, когда Лань Ванцзи собирался предложить им вернуться в Гусу, внезапный ветер пронёсся над горой, намного холоднее, чем должен был быть. Талисманы затрепетали, и в атмосфере внезапно всё изменилось, когда голубое небо над ними медленно поблёкло до тёмно-серого. Перед ними ничего не появилось, но до их сознания донёсся шепчущий голос. Хм. Я вижу, что история ваших отношений довольно увлекательна. Они замерли, стрельнув друг в друга взглядами. Цзян Чэн сжал кулак, Цзыдянь был наготове, и рука Лань Ванцзи потянулась к рукояти меча. Это была она. Сущность Разума. Но сейчас я действительно сомневаюсь в вашей дружбе. Была ли это судьба? Или это случайность? Полагаю, я просто подожду и посмотрю. И с этими словами голос вместе с холодом в воздухе и серостью в небе исчез, оставив двух заклинателей явно недовольными. — Лань Ванцзи... Что она имела в виду? — Цзян Чэн не пытался подавить беспокойство в своем тоне. И Лань Ванцзи не находил слов. Полагаю, я просто подожду и посмотрю. — Я… — Лань Ванцзи замолчал, качая головой. Эти слова сильно взволновали его, но лучше было не зацикливаться на них. У них были талисманы, защищающие их от потери памяти, и они бы сработали… Верно? Он доверял мастерству Вэй Ина. — Мы должны собрать талисманы и подождать, пока младшие встретятся с нами здесь. Младший квартет отправился на охоту в лес в нескольких ли к югу от того места, где они находились. Цзян Чэн и Лань Ванцзи проинструктировали их встретиться с ними на горе, чтобы они могли вместе вернуться в Гусу ночью. Цзинь Лин несколько раз протестовал. — Но, Цзюцзю, мы же почти взрослые мужчины! Нам не нужны сопровождающие. — А-Лин, эта область наполнена энергией, и не вся она является хорошей. Это небезопасно для четверых подростков. — Но… — Ещё одно слово — и ты будешь собирать семена лотоса для кухонной обслуги, пока не умрёшь. У Лань Сычжуя также было несколько возражений. — Отец, пожалуйста, прости этого ученика, но ты не думаешь, что мы способны вернуться в одиночку? Мы будем осторожны и станем держаться вместе, даю тебе слово. — … — … — Нет. — Могу я спросить, почему?.. — Нет. — Отец!.. — Я угощу тебя десертом. — …эй, А-Лин! Вот ты где. Честно говоря, насчёт того, что мы обсуждали раньше, я согласен с отцом и дядей. Нам действительно стоит вернуться группой. Так гораздо безопаснее… Итак, Цзян Чэн и Лань Ванцзи начали собирать свои вещи и приготовились ждать младших на вершине горы. Ни один из заклинателей не решился сказать другому о тумане, постепенно заполняющем их умы, вместо этого они списали всё на усталость. И ни один из них не заговорил о странном ощущении, которое каждый испытывал в груди, решив просто игнорировать его и надеяться, что оно пройдет. И ни один из них не произнес ни слова, когда голос прошептал в их головах в последний раз. Интересно, что будет, когда вы забудете?.. ~~ Когда младшие прибыли на гору, они были готовы к любой катастрофе. В то время было общеизвестно, что, когда вы ставите кого-то внешне молчаливого и ледяного, как Ханьгуан-цзюнь, рядом с кем-то вспыльчивым и импульсивным, как глава ордена Цзян, результатом становится хаос во всех смыслах этого слова. — Но, по крайней мере, теперь они ладят, — прокомментировал Лань Сычжуй, когда они поднимались на гору, чтобы встретиться с вышеупомянутым дуэтом. Лань Цзинъи решительно кивнул:  — Я тоже предпочитаю их воспитание маленьких диких армий животных их прежним отношениям… Группа вздрогнула. Подумать только, прошло всего пару лет с тех пор, как отношения Цзян Чэна и Лань Ванцзи были такими расстроенными… Такими враждебными. Такими токсичными. — Я всегда думал, что они однажды убьют друг друга на месте… — пробормотал Оуян Цзычжэнь, виновато глядя в сторону Лань Сычжуя и Цзинь Лина, но ни один из них не мог его винить. — Я думал о том же самом. Между ними всегда было такое напряжение… — а затем Цзинь Лин нахмурился: — И теперь, когда они друзья, посмотри, к чему привели их интриги? Если бы они не настояли на том, чтобы мы путешествовали группой вместе, мы все могли бы уже вернуться в Цайи! — Юная Госпожа говорит дело, — Лань Цзинъи вздохнул и, споткнувшись о камень, навалился на плечи Цзычжэня и быстро убрал руки, чтобы не навлечь на себя ревнивый гнев упомянутой Юной Госпожи. — Вини Сычжуя, — Цзычжэнь с лёгкостью свалил вину на своего друга. Лань Сычжуй выглядел глубоко оскорблённым. — Всё это ради каких-то сладостей… — Цзинь Лин усмехнулся, вспомнив, почему они вообще оказались в таком положении. — Ты такой простак, А-Юань. — В мою защиту… — начал Лань Сычжуй, но внезапно четвёрка услышала крики. Они коротко посмотрели друг на друга, прежде чем броситься вверх по горе так быстро, как только могли, не толкаясь и не мешая друг другу. Достигнув вершины, они оказались совершенно сбиты с толку. — Эм-м, — Лань Цзинъи неловко кашлянул в рукав. Там стояли Цзян Чэн и Лань Ванцзи, но вместо того, чтобы препираться друг с другом или тихо смеяться над какой-то только им понятной шуткой, они свирепо смотрели друг на друга, как будто пытались поджечь одним взглядом. — Глава ордена Цзян? — Оуян Цзычжэнь попытался привлечь внимание, нервно переводя взгляд с одного на другого. — Ханьгуан-цзюнь? — Всё в порядке? — попробовал Лань Сычжуй. Он ждал, что его отец и дядя придут в себя и продолжат вести себя как ни в чём не бывало, но они всё ещё смотрели друг на друга с чистым презрением в глазах. — Да что происходит? — Цзинь Лин переводил взгляд с одного дяди на другого, и в животе у него поднималось ужасное чувство. — Как мы сюда попали? — всё-таки спросил Цзян Чэн. Он наконец перестал свирепо смотреть на Лань Ванцзи, но его лицо сохраняло хмурое выражение, вызванное присутствием Ланя. — Что ты имеешь в виду, Цзюцзю?.. — Цзинь Лин в этот момент был более чем обеспокоен. — Глава ордена Цзян, вы с отцом сегодня утром вместе пошли на охоту, разве Вы не помните? — Лань Сычжуй попытался найти хоть какой-то намёк на понимание в глазах любого из заклинателей, но тщетно. На самом деле, они оба напряглись от его слов. — Что?.. — Цзян Чэн бросил на младших недоверчивый взгляд. — С какой стати мне идти на охоту с Лань Ванцзи? Младшие ученики оцепенели. — Какого гуя? — Цзинь Лин одними губами обратился к Лань Сычжую, на что его двоюродный брат ответил беспомощным пожатием плеч. — Не льсти себе, — голос Лань Ванцзи был холоднее горного воздуха. — Я бы никогда не попросил тебя об этом. Цзян Чэн нахмурился ещё сильнее:  — Я не знал, что ты всё ещё ходишь на охоту, Лань Ванцзи. Интересно, знает ли Лань Хуань… Лань Ванцзи молчал, но костяшки его пальцев побелели. — …ведь, в конце концов, у тебя есть отвратительная привычка оставлять его в неведении, так что я не могу не задаться вопросом… И как будто сработал переключатель, Лань Ванцзи ринулся на Цзян Чэна с намерением убить, ясно написанным на его лице, но Лань Сычжуй и Лань Цзинъи быстро встали перед ним, в то время как Цзинь Лин и Оуян Цзычжэнь закрыли собой Цзян Чэна. — Как всегда, — в глазах Цзян Чэна светилась насмешка. — Ты даже не можешь закончить начатые сражения. Твои ученики должны останавливать тебя. Если бы кто-нибудь прислушался внимательно, а Лань Сычжуй прислушался, то они смогли бы услышать, как резко Лань Ванцзи дышал носом, чтобы оставаться внешне спокойным. — Ах. Молчишь, как обычно. Но я бы не ожидал ничего меньшего от… м-м-м-мфх! — глаза Цзян Чэна расширились, а затем его лицо покраснело от гнева, когда он боролся с заклятием молчания. И все младшие были ещё раз шокированы, потому что Лань Ванцзи уже много лет не осмеливался использовать его против Цзян Чэна. — Ты не стоишь того, чтобы с тобой бороться. Пока он говорил, подбородок Лань Ванцзи был слегка приподнят вверх, достаточно незаметно для остальных, но достаточно очевидно, чтобы привести Цзян Чэна в ярость. Цзыдянь ярко вспыхнул. — Отец, пожалуйста… — в голосе Лань Сычжуя звучало отчаяние. — Это не… — Это не ты… Совсем не ты… С Цзинь Лина молчаливого наблюдения тоже было достаточно. — Цзюцзю, ты должен остановиться. Это не… так... — Так больше не должно быть. По просьбе Сычжуя Лань Ванцзи неохотно снял заклятие молчания с Цзян Чэна, и разъяренный глава ордена потопал с горы, а Лань Ванцзи подождал, прежде чем последовать за ним, держась на огромном расстоянии. — Так, ладно! Что, гуль побери, только что произошло? — как только те отошли достаточно далеко, выпалил Лань Цзинъи, в шоке глядя им вслед. — Я чувствую себя так, будто мы только что вернулись в прошлое, — вздрогнул Оуян Цзычжэнь. И тут словно что-то щёлкнуло. Враждебность, напряжение между ними… будто они забыли, через что прошли за последние несколько лет. Они забыли всё хорошее, что случилось между ними, каждое прощение, каждый момент смеха, хаоса, слёз и… Как будто они забыли всю дружбу, которую выковали вместе… Всё так и есть. Услышав вдруг голос, руки Цзинь Лина немедленно потянулись к луку и стрелам. Руки Цзычжэня и Сычжуй потянулись к мечам. А Цзинъи искал физический источник голоса. — Вы, ребята, тоже это слышали, верно? — Да. Определённо. Это был?.. — Демон? Дух? — Но это не казалось демоническим… Но если это что-то говорило правду, они поняли, что должны как можно скорее убраться с этой горы и догнать Цзян Чэна и Лань Ванцзи. Потому что, если эта пара помнит свои отношения только до какого-то момента после воскрешения Вэй Усяня… был очень хороший шанс, что один из них «случайно» столкнёт другого с горы… ~~ Сказать, что Вэй Усянь и Лань Сичэнь были обеспокоены ситуацией в данный момент, было бы огромным преуменьшением. Видеть, как два человека, которых ты любишь, так откровенно ненавидят друг друга и враждуют… раньше это было душераздирающе, и на этот раз ничего не изменилось. Лань Сичэнь, нахмурившись, наблюдал, как Лань Ванцзи пытался притвориться, что Цзян Чэна не существует, зайдя так далеко, что избегал смотреть в направлении другого. В то время как Вэй Усянь беспокоился, что Цзян Чэн упадет в обморок от гнева: его убийственные взгляды не сходили с лица Лань Ванцзи. Младшие быстро рассказали всем о текущей ситуации. — Мы не знаем, как и почему… — начал Лань Сычжуй, нахмурившись. — …но Цзюцзю и Ханьгуан-цзюнь, похоже, не помнят своей дружбы, — закончил Цзинь Лин, нервно дёрнувшись от недоверчивого взгляда, который послал ему Цзян Чэн. Даже в глазах Лань Ванцзи мелькнуло удивление. — Вы уверены, что не помните? — Лань Сичэнь спросил это, наверное, в пятый раз за этот вечер. Младшие ушли, не в силах больше выносить враждебную атмосферу в библиотеке. Лань Ванцзи ещё раз коротко покачал головой. — Но вы двое были лучшими друзьями! — Вэй Усянь вскинул руки, на его лице было ясно написано разочарование. — Дай мне передохнуть, Вэй Усянь, — Цзян Чэн усмехнулся. — У меня нет друзей, — спокойно напомнил своему мужу Лань Ванцзи. — Ого? — глаза Цзян Чэна расширились в притворном удивлении. — Неужели великий Ханьгуан-цзюнь пошёл против Вэй Усяня для разнообразия? Какой сюрприз… Лань Ванцзи наконец повернулся к Цзян Чэну и встретил его пристальный взгляд с ядом в глазах. — Но не было бы сюрпризом от тебя. Цзян Чэн вздрогнул, как от пощёчины. Вэй Усянь и Лань Сичэнь были слишком ошеломлены, чтобы отреагировать. Не то чтобы они раньше не слышали ничего подобного от этих двоих. Просто это было так давно, что, честно говоря, все забыли, насколько жестокими они могли быть друг к другу. Было время, когда Цзян Чэн и Лань Ванцзи пробуждали друг в друге худшее. Это подчеркнулось тем, что Цзян Чэн сказал дальше… — Ах да. В отличие от тебя, я выбрал свою семью и своих учеников, а не известного демонического старейшину, и я не предавал их и не отказывался от них. Я не бросал их волкам во время войны. Моя ошибка. Тогда я должен быть больше похож на тебя, не так ли? — Я не буду слушать лекцию о предательстве от тебя. — По крайней мере, я ставлю свою семью на первое место! — Цзян Чэн закипел. — И что ты можешь знать о семье? — Лань Ванцзи ответил так же жестоко. — Ванцзи, не… — А что ты можешь?! — теперь Цзян Чэн кричал. — А-Чэн… Их разговор был быстр настолько, что Вэй Усянь и Лань Сичэнь не смогли вставить ни слова и остановить разрастание этой катастрофы. — Ты думаешь, что ты такой праведный. Такой благородный, — Цзян Чэн сплюнул. — Ну, благородство приходит с верностью, Лань Ванцзи, и я не думаю, что это слово входит в твой словарный запас! — Ты намекаешь на то, что ты благороден, Цзян Ваньинь? Ты? — Обычно низкий тихий голос Лань Ванцзи теперь был намного громче обычного. — Не забывай, что в Гусу ложь запрещена. — И с каких это пор ты следуешь правилам, Лань Ванцзи? Перестань притворяться, будто они имеют для тебя значение. Они имеют значение только тогда, когда они полезны для тебя. — Как иронично, — промычал Лань Ванцзи. — Я полагаю, что ты испытываешь аналогичные чувства по отношению к людям, что они имеют для тебя значение только тогда, когда полезны. Если нет, то ты бы просто оставил их волкам, да? Руки Цзян Чэна сжались в кулаки. — По крайней мере, я бы не стал приводить волков к моему порогу. Я бы не стал подвергать опасности людей, которых я люблю… — И что ты можешь знать о любви? — А ты? И в одно мгновение Лань Ванцзи обнажил Бичэнь, Цзыдянь уже был в руках Цзян Чэна, но прежде чем кто-либо из них напал… — Достаточно! — скомандовал Лань Сичэнь, повышая свой голос, как будто он был на собрании кланов или даже на поле боя. — Достаточно, — его голос дрогнул на последнем слоге. Наступила тишина. Никто не осмелился пошевелиться. И затем Цзян Чэн опустил оружие, виновато глядя на суровое выражение лица своего жениха. Лань Ванцзи неохотно убрал Бичень обратно в ножны. — Это был долгий день, — начал Вэй Усянь с угрюмым выражением лица. Он казался измученным, и, выслушав всё… это только ещё больше утомило его. — Мы все должны сейчас просто лечь спать, а завтра разберёмся с этим, — это было выдвинуто как предложение, но явно не было таковым. Устало махнув рукой, Вэй Усянь пожелал Цзян Чэну и Лань Сичэню доброго вечера и быстро увёл Лань Ванцзи, прежде чем он или Цзян Чэн смогли найти какой-нибудь предлог снова поссориться. ~~ — Ты действительно не помнишь?.. — прошептал Лань Сичэнь, как только они вернулись вдвоём в ханьши. Цзян Чэн чувствовал себя немного дурно от перспективы подружиться с Лань Ванцзи, но покачал головой: — Я… Я признаю, что что-то не так. Я помню, что в последние годы мы с Вэй Усянем помирились. И помню, что я ухаживал за тобой… — это вызвало мягкую улыбку на лице Лань Сичэня. — Но с ним в моём сознании возникает пустота. Я не могу вспомнить ничего из того, что вы все утверждаете. Лань Сичэнь кивнул, стараясь, чтобы на его лице не отразилось слишком много печали. — Всё в порядке, Ваньинь. Мы как-нибудь разберёмся с этим, — а затем он пожелал Цзян Чэну спокойной ночи и задул свечи, оставив Цзян Чэна размышлять о последних событиях дня. Это не давало ему покоя, словно ощущение зуда в голове. В этом не было никакого смысла. «Кто мог бы поладить с этим засранцем?» — пробормотал он себе под нос. И вдруг в его голове промелькнуло незнакомое воспоминание. — Ты такой мудак, Лань Ванцзи! — Приношу свои извинения... — Ты ухмыляешься. — Нет... — Так и есть. — Я не «ухмыляюсь». — Ты не неуклюжий! Ты нарочно пролил этот суп мне на мантию… — Я куплю тебе ещё супа. — Отвали. — Это был несчастный случай, Цзян Ваньинь… — Это ты был несчастным случаем. — … — … — Я был?.. — О нет. Подожди… Я просто пошутил! Сейчас не время для одного из твоих экзистенциальных кризисов, пожалуйста, Лань Ванцзи… Цзян Чэн моргнул, совершенно сбитый с толку сценой, которая только что разыгралась в его голове, но решил проигнорировать её и попытаться заснуть. Он и не подозревал, что нечто подобное происходило прямо сейчас в цзинши, недалеко от него. ~~ — Лань Чжань? — Мн. — Пожалуйста… не ссорься с моим братом… — Вэй Ин… Вэй Усянь вздохнул, успокаивающе проводя большим пальцем по лобной ленте мужа, которую он развязал, когда они готовились ко сну. — Мне всё равно, кто обычно это начинает, но просто, пожалуйста? Постарайся. Ради меня? Посмотрев в щенячьи глаза Вэй Усяня, Лань Ванцзи тихо вздохнул и кивнул в знак согласия. Он был вознагражден поцелуем и восторженным: «Спокойной ночи, Лань Чжань!», и, возможно, если он сможет сделать так, как попросил Вэй Ин, тогда, возможно, они могли бы провести ещё один раунд их каждого дня утром... Но, по правде говоря, Лань Ванцзи не был до конца уверен, сдержит ли он обещание. По какой-то причине всё, что делал Цзян Чэн, раздражало его, и он не мог себе представить, чтобы глава ордена не злился на него. Перспектива того, что они станут друзьями, как объяснили младшие, казалась невозможной. Он был уверен, что не смог бы терпеть Цзян Чэна ни при каких обстоятельствах. Но потом внезапно на ум пришла сцена, которую он никогда раньше не видел. — Ты предал меня. — Лань Ванцзи… — Отвали. — Я не знал, что ты будешь так переживать из-за этого... — «Переживать»? — Ради всех небожителей, перестань смотреть на меня так, будто я тебя зарезал. Я куплю тебе новую фигурку кролика! Мне этот был нужен для стрельбы как мишень… — Придурок. — Это моя фраза, придурок! И... эй! Куда, гуль побери, ты меня тащишь? — Цайи. Мы покупаем новую. — Прямо сейчас?! — Мн... — Дай мне взять мои деньги. Для Лань Ванцзи сцена не имела смысла, но, с другой стороны, он и не пытался придать ей смысл. Вместо этого он заснул с миллионом вопросов, проносящихся в голове, ни на один из которых он не собирался пытаться найти ответ. ~~ — Сичэнь-гэ? — Да, Вэй Ин? — Ты уверен, что заставить их вернуться в горы одних — хорошая идея? — Ну, я могу только предположить, что, чем бы это ни было вызвано, это связано с их последней охотой. Я планирую заняться этим сегодня позже. — Я, конечно, помогу тебе. Но… ты же не думаешь, что один из них попытается столкнуть другого с обрыва, верно? — Они же не станут?.. — Ты… ты спрашиваешь меня? — Нет?.. — … — … — У меня есть ещё немного зелёного чая с рынка… — О! Может, выпьем во время исследования? — Я подогрею воду! ~~ Всё время, пока пара молча поднималась в гору, в их головах возникали и гасли вспышки странных воспоминаний. От обмена телами до телепатической связи, одно неудачное собрание кланов за другим, объятия и слёзы, так много смеха и хаоса — и всё это не имело смысла. Абсолютно никакого смысла. Они ненавидели друг друга. Отвлечённые воспоминаниями, пронесшимися в их головах, ни один из заклинателей не заметил, что они шли в ногу друг с другом, поднимаясь бок о бок. Когда они наконец достигли вершины после долгого и спокойного пути, на несколько мгновений воцарилась напряжённая тишина, пока не… — Что?.. — Где?.. Цзян Чэн закрыл рот, и Лань Ванцзи сделал то же самое. Но внезапно в голову Цзян Чэну пришла странная идея, точнее, идея пришла из одного из его запутанных воспоминаний. И он не был полностью уверен, сработает ли это, тем более что в настоящее время они были врагами… но он должен был хотя бы попытаться. Поэтому Цзян Чэн встретился взглядом с Лань Ванцзи, а затем моргнул один раз. Что мы ищем? Небольшая вспышка удивления промелькнула на лице Лань Ванцзи, но он взял себя в руки и моргнул в ответ. Всё, что способно повлиять на восприятие или разум. И Цзян Чэн замер, потому что, какого гуля? Как, гуй его побери, он мог понять хоть что-то из того, что Лань Ванцзи только что передал ему, просто моргнув. И ещё лучше, как Лань Ванцзи так легко прочитал его лицо? Но он решил не вдумываться и вместо этого склонил голову набок. Есть вопросы? Лань Ванцзи дважды моргнул. С чего мы начнём? Цзян Чэн осмотрел вершину горы в поисках чего-нибудь, что дало бы им ответы, когда заметил край бумажного талисмана, застрявшего под скалой. Казалось бы, все должны были слететь с горы из-за ветра. Но этот остался. Он кивнул в его сторону, и они с Лань Ванцзи подошли, чтобы осмотреть его. — Потеря памяти… — пробормотал себе под нос Лань Ванцзи. И громче сказал: — Это для защиты от потери памяти. — Ну, очевидно, это не сработало, — инстинктивно прошипел Цзян Чэн. Лань Ванцзи прикусил язык, вспомнив свое обещание Вэй Усяню… но: — Ты мне не нравишься, Цзян Ваньинь. На самом деле, я презираю тебя. Цзян Чэн ощетинился на это:  — Это чувство более, чем взаимно, Лань Ванцзи. Лань Ванцзи кивнул, его глаз дёрнулся, но он продолжил. — Однако, если я прав, был момент, когда каким-то образом что-то между нами изменилось. Мы просто не можем вспомнить об этом сейчас. Цзян Чэн открыл рот, чтобы выпалить что-то едкое, но по какой-то причине слова так и не сорвались с его языка. Вместо этого он сказал:  — Значит, у тебя тоже были воспоминания… — Мн, — прозвучало напряжённо, как будто воспоминания о том, как они были дружелюбны друг к другу, причиняли ему физическую боль. Но опять же, это чувство было взаимным. — Я всегда буду думать, что ты эгоистичный самодовольный придурок, который действует только ради личной выгоды. Глаза Лань Ванцзи сузились. — А я буду продолжать верить, что ты дерзкий, вспыльчивый лицемер, верность которого меняется в зависимости от времени года. Цзян Чэн хмуро посмотрел на него. Но затем, когда горный ветер пронёсся над ними, их враждебные выражения лиц смягчились. И вдруг снова эти двое оказались в гармонии. — Я не думаю, что когда-нибудь пойму тебя. — Я никогда не захочу понять тебя. — Я тоже. — Мн. — Но, может быть… — Ради Вэй Ина и брата… — Мы должны попытаться поладить?.. — Мн. И тогда Лань Ванцзи совершил немыслимое. Он протянул руку Цзян Чэну. — Перемирие? И Цзян Чэн тоже совершил немыслимое. Он взял руку Лань Ванцзи в свою и пожал её. — Перемирие. Так это была судьба, не случайность. Интересно. Тогда я вернусь через несколько столетий… Наслаждайтесь своими воспоминаниями… Небо посерело. Воздух стал прохладным. А потом так же быстро, как изменилось, всё вернулось на круги своя. Как всё и было. В том числе... — … — … — Какого хрена? — Цзян Чэн уставился на их соединенные руки, головная боль — одна из сильнейших в его жизни — терзала голову. — У тебя вспотели руки, — в ушах Лань Ванцзи зазвенело, когда механизмы его разума вернулись на своё место. — А твои сухие, придурок, — огрызнулся Цзян Чэн, и они, наконец, отпустили руки. Лань Ванцзи закатил глаза, а затем спросил: — Что случилось? Он не был до конца уверен, были последние полтора дня сном — или кошмаром — или нет. — Мы можем поговорить об этом позже? — Цзян Чэн почти заскулил, а затем почувствовал, как у него подкосились колени, и с мягким стуком приземлился на землю. — У меня словно похмелье... Лань Ванцзи фыркнул. — Эй!.. — Цзян Чэн послал ему слабый взгляд. — Ты хочешь сказать, что сейчас не чувствуешь себя дерьмово? — Я думаю, ты драматизируешь. — Ты!.. — Ты можешь идти? — Лань Ванцзи был почти уверен, что уже знает ответ. — Да. — Нет, — он с лёгкостью подхватил Цзян Чэна на руки и перекинул его через спину, как мешок с пшеницей. — Ты только что ответил за меня?! Эй! Отпусти меня, ты, мелкое!.. Лань Ванцзи осторожно спустился с горы, не обращая внимания на громкие протесты своего зятя. — Почему ты такой?! — Силовые тренировки важны. Цзян Чэн открыл рот, чтобы закричать, но всё закончилось тем, что он фыркнул, а затем просто смиренно вздохнул. — Отлично. Когда мы вернемся в Гусу, ты сможешь отнести меня на кухню? Я голоден… — Ты всегда голоден. — Что это должно означать?.. — Ты не совсем лёгкий, Цзян Ваньинь, — и Лань Ванцзи зашипел, как кошка — даже как Цзян Чэн, — потому что его назойливый зять засунул палец ему в ухо. Хохот Цзян Чэна эхом разнёсся в воздухе, когда лёгкие шаги Лань Ванцзи превратились в пассивно-агрессивный топот. — Я мог бы уронить тебя, — угрожающе пробормотал он. — Ты не позволил бы мне упасть. Эти слова имели более глубокий смысл. — Мн. — Я бы тоже. Шаги Лань Ванцзи снова стали лёгкими. — Мн... Цзян Ваньинь? — Что? Ты уже устал? — Цзян Чэн сделал движение рукой, чтобы покровительственно похлопать его по макушке, как щенка или кого-то в этом роде. — Ты сможешь это сделать. Ещё несколько ли. — Отвали, — несмотря на слова, веселье в глазах Лань Ванцзи осталось, но затем выражение его лица посерьёзнело. — Мы с тобой были вынуждены стать семьей. Цзян Чэн поморщился, но хмыкнул. Он не ошибся. У них не было права голоса в отношении того, чтобы быть родственниками. — Но нас не заставляли становиться друзьями, — и тогда Лань Ванцзи одарил его одной из своих редких улыбок, такой тонкой, но ослепительной. — Так что спасибо тебе за то, что стал моим самым близким другом. И вдруг глаза Цзян Чэна подозрительно увлажнились. — Когда мы всё забыли и у меня только появлялись вспышки воспоминаний, я и представить себе не мог, что когда-нибудь перестану тебя ненавидеть. Но сейчас я не понимаю, как я могу ненавидеть тебя… — Цзян Чэн мягко улыбнулся — это тоже было довольно редкое зрелище. — Ты тоже мой самый близкий друг. И, безусловно, нужно было обсудить ещё кое-что — о Сущности, о том, что произошло между ними двумя, — и им, безусловно, придётся принести некоторые извинения младшим ученикам и их старшим братьям за то, что они так их расстроили… — Я никогда раньше не видел, чтобы Лань Хуань выглядел таким взбешённым! — Мн. Даже Вэй Ин выглядел обеспокоенным… — Мы так облажались… — Мы могли бы притвориться, что к нам не вернулись никакие воспоминания. — Ты дерьмовый лжец. И наши братья опасно проницательны, когда объединяются. — Ты прав. Но сейчас эти двое были довольны тем, что просто простили друг друга, как это было в начале их дружбы много лет назад. Цзян Чэн и Лань Ванцзи, откровенно говоря, были очень мелочными людьми, которые могли бы обижаться всю жизнь, если бы захотели. Они перестали быть врагами не потому, что люди заставили их это сделать. Они перестали быть врагами не потому, что «отпустили это». Они сделали это, потому что хотели, они сделали это, потому что со временем поняли, что у них больше общего, чем просто одна семья. — Эй, Лань Ванцзи? — Мн? — Ты думаешь, это была случайность? Прекращение нашей вражды. — Нет. Это была судьба.