***
У Гипноса действительно почти не было охраны. Два стражника с копьями, которые спали на своём посту у входа в храм, вот и всё, что стояло между Аресом и его целью. Он с лёгкостью перерезал каждому из них горло и вошёл в храм, оставляя кровавые следы. Ему нужно было создать красивую сцену, и два обескровленных тела подходили для этого как нельзя кстати. Охрана сменялась раз в три часа, и это была последняя смена до самого утра. Мёртвый час, как его называли здесь. Самое тёмное время перед рассветом.***
Хтоническое царство казалось Аресу непроходимым. Слишком узкие тропы, в которых можно было легко заплутать без проводника — кого-то из местных, что встречались в деревне почти у подножья гор. И там толпилась уйма мальчишек и девчонок, совсем детей, подростков, или реже стариков, желающих провести караван в Город за небольшую плату. У многих были украшения из похожего на золото металла и драгоценных камней, что словно бы и не было показателем статуса для них, а чем-то совершенно обыденным, на что нельзя даже купить еды. Их одежды напоминали варварские, со штанами, одёрнутые мехом. Арес никогда не был так далеко на севере, но видел торговцев из этих мест. Вести их взялась бойкая девочка, будто бы и не было разницы между детьми по полу. Но если так подумать, их одежды действительно мало отличались, созданные больше для удобства. Тонкие тропы прерывались бурными реками, через которые были перекинуты хлипкого вида мосты. Иногда приходилось садиться на плоты и подниматься вверх по течению. Арес видел, что чуть выше была ещё пара троп, но те выглядели слишком узкими, чтобы можно было пройти повозкам торговцев или армии. Плот двигался вверх лишь благодаря верёвочному механизму, который приводил в движение лодочник. Если обрезать верёвку, плот поплывёт вниз к самой смерти, потому что спрыгнуть будет невозможно, слишком много подводных камней, слишком бурное течение, и берега вокруг слишком крутые, чтобы можно было зацепиться хоть за что-то. Воздух здесь был необычный, и у Ареса кружилась голова.***
Царевич Гипнос, или юродивый жрец, как неприязненно называли его все в городе, спал под искусно сделанной божественной статуей. Божества, которого Арес раньше не видел и не мог сопоставить с кем-то из знакомого пантеона, также как и не мог прочесть надписи. Храм был высечен в пещере с идеально ровными линиями, стремящимися вверх. Для освещения использовали отверстия наверху, в которые были вмонтированы искусные — даже слишком для такого места — витражи. Свет от луны выхватывал фигуру, накрытую одеялом. Из храма был лишь один выход, и это изрядно напрягало Ареса. Он шёл настолько тихо, насколько его грузное тело позволяло, и всё же что-то словно дёрнуло Гипноса, и он сел. Одеяло скатилось по его острым плечам. Он сказал что-то на хтоническом и посмотрел на Ареса, затем нахмурился и продолжил говорить. Голос сиплый от сна, но не похоже, что испуганный. В его глазах мелькнуло осознание.***
Столица под названием Эребус располагалась в самом сердце Хтонического царства. Арес с интересом отметил, что путь на север выглядел куда менее опасным, что определённо повлияло на внешний вид города. Также на него влиял недостаток древесины, почти все дома были выбиты в горах, иногда на несколько этажей. Люди здесь отвоёвывали своё пространство у природы и камня, гнули металлы и ткали из шерсти всё что только могли. И как торговый город, Эребус пестрел караванами из самых разных земель. Товарами не похожими ни на что, что Арес видел ранее, а он многое повидал. Многоголосьем языков, произносящих звуки, о возможности которых сложно было подумать. Арес не знал хтонический, но здесь было много людей, которые говорили на других языках, так что ему удавалось общаться и собирать по крупицам информацию. Он распрощался с караваном, идущим дальше на север. Они указали на храм, в котором обитал интересующий его человек. Конечно можно было просто пробраться ночью, убить его и скрыться, но Арес всегда предпочитал знать больше, чем от него требовалось, чтобы не совершить ошибку. Ошибки губительны в его профессии. Раньше, как он узнал, здесь правила царица Никта, но она скоропостижно скончалась восемь лет назад. Её старший сын, Харон, и три дочери — Мойры, как они себя называли, отказались от трона, и на него получил права Гипнос. Однако люди его очень не любили, настолько, что были готовы закидать камнями. Называли юродивым за вечную улыбку и наивность. На трон в возрасте всего семнадцати лет вступил царевич Танатос. Первые годы Харон и Мойры были регентами при нём. Поговаривали, что до сих пор он слишком прислушивается к их мнению, но никто не против. Танатос молод, не женат, миролюбив и заботится о своих людях больше всего возможного. Аресу удалось выведать за что именно люди в Эребусе хотели публично казнить Гипноса. Ходили слухи, что он был причастен к смерти Никты. Ходили слухи, что он был злом во плоти, губительным бесом, скрывающимся под личиной улыбчивого юноши. Ходили слухи, что он совращал своего близнеца, и потому тот не может жениться до сих пор. Ничего конкретного, но во всех проблемах его будто бы уже неосознанно обвиняли. Арес также узнал, что единственным способом не дать толпе растерзать Гипноса стали слова о его божественной избранности и отправление в храм в качестве жреца. Что значило, что даже если убить Гипноса, никто в городе не одобрит военный поход против Олимпа, чтобы отомстить за него. И Аресу было интересно, это Зевс и его шпионы так просчитались, или же это было намеренно.***
Гипнос попробовал пару других языков и в конце концов Арес ответил ему на том, который они оба знали. Не олимпийский и не хтонический. — Тебя Харон послал? — спросил Гипнос, подтверждая догадки Ареса. От царевича-жреца и без того все хотели избавиться. — Нет, — сказал Арес, оставаясь на расстоянии в пару шагов. Гипнос не предпринял никаких попыток сдвинуться с одеяла, на котором он лежал до этого. По сравнению с другими жителями Хтонического Царства на нём почти не было украшений, по крайней мере, никаких драгоценных камней. Он точно не был юродивым, как о нём говорили жители. Глаза слишком умные, похожие на два чёрных омута, наблюдали за Аресом и каждым его движением. Также он не предпринял никаких попыток позвать на помощь. Может потому что знал, что это бесполезно, а может почему-то ещё. — Тогда зачем ты здесь? Кто-то из совета таки решил, что мёртвый я буду удобнее, чем запертый? Я не видел Танатоса уже год, вряд ли моё влияние на него столь сильно, хотя, — Гипнос задумчиво постучал себя по подбородку указательным пальцем и широко улыбнулся. — Верно, если мы не виделись год, то теперь Танатос может не столь сильно злиться на мою смерть! Раз у меня не осталось никакого на него влияния. Арес хмыкнул и покачал головой. — Меня прислали сюда, чтобы убить тебя, и тем самым развязать войну с Олимпом. Гипнос рассеянно моргнул. — Но информация, которую я получил в последние несколько дней говорит мне о том, что твоя смерть не приведёт к желаемым результатам. — И что теперь? — спросил Гипнос. — Ты стоишь надо мной и рассказываешь о своих злобных планах, чтобы отпустить? Это не самая лучшая тактика! Убийство Гипноса не принесёт нужного эффекта. Арес мог просто убить его, вернуться к Зевсу, взять награду и потом наблюдать за его бессильной яростью, когда Хтонические не попытаются отомстить. Не похоже, что месть здесь была в чести. Но Зевс слишком зациклился на северных землях. Он не мог переплыть море и вторгнуться к ним, так как Олимп начался как государство на суше, и кораблестроение не самая сильная их сторона. Хтоническое царство — единственный путь туда. Арес смотрел на слишком спокойного, будто ожидающего такого исхода Гипноса. Сосланного в храм даже не самого главного местного божества. — Твоя смерть не принесёт никакой выгоды, а вот твоё исчезновение вполне. — Ты меня похитить что ли собираешься? Арес сократил дистанцию между ними и ударил Гипноса, тем самым погружая его в бессознательное состояние. — Что-то вроде того, — ответил Арес и подхватил царевича, слишком лёгкого. Вместо него он оставил знак Олимпийцев. Город не спал, но этот храм находился относительно далеко, так что Арес смог выбраться не привлекая внимание, затем спрятать Гипноса в один из сундуков. Он убедился, что тому было достаточно воздуха, связал его по рукам и ногам, и вложил в рот влажную ткань, раствор на которой точно удостоверит, что Гипнос пробудет в бессознательном состоянии ту пару дней, что Аресу необходимо, чтобы добраться до северных земель, затем оттуда переплыть море на паре торговых кораблей урусов. Он положил поверх слой вещей, чтобы Гипноса нельзя было обнаружить не переворачивая всё. Искать будут по направлению на Олимп. И они должны были уйти на рассвете, до того, как поднимется тревога.***
С первыми лучами солнца тьма не отпустила тела двух стражников. Она лишь сгустилась вокруг них, будто чёрная жидкость перетекала, пока из ней не восстали два скелета. Медленно на костях появлялись мышцы, кожа, волосы и в конце тьма собралась в одежду. Ахиллес потрогал перерезанную несколькими часами ранее шею и поморщился. — Магия царевича вновь усыпила и нас, — сказал Патрокл. Он не спешил заглядывать в храм, на случай, если Гипнос тоже был мёртв. — Мне казалось, новое оплечье должно было лучше сдерживать его, — сказал Ахиллес куда более хрипло, чем обычно. — Увы, — Патрокл посмотрел на кровь на ступенях. Она никуда не собиралась исчезать. Ахиллес вздохнул и заглянул в храм. Зрелище возрождающихся царских особ было не из приятных, далеко немногие были в состоянии увидеть это и не сойти с ума. Но храм был пуст. Так что он перехватил оружие и тихо вошёл внутрь. Патрокл последовал за ним. Царевича Гипноса нигде не было видно, как и следов борьбы или смерти. хоть кого-то. Его одеяло лежало где обычно. Но вместо царевича там лежал декоративный щит Олимпа, их знак отличия. — Как думаешь, если мы скроем пропажу царевича хотя бы дня на три, он успеет к этому времени вернуться? — спросил Ахиллес и со вздохом опёрся на копьё. — Неужели ты боишься? — усмехнулся Патрокл. — Ничуть. Но владыка Харон отправит нас на поиски. Патрокл задумчиво хмыкнул. Он почти молился, что кто бы ни догадался похитить царевича, Гипноса держали в сознании. Многим севернее Арес зевнул, как ему казалось, от перепада высоты. Многим южнее Зевс рвал и метал, так как он надеялся, что подставные купцы, с которыми Арес должен был возвращаться в Олимп, прикончат его в горах.