Смерть во имя жизни

— Запретили, — простонала Анджелина, когда они собрались вечером в гостиной. — Запретили. Без ловца и без загонщиков… Что же за команда? Победного настроения как не бывало. Куда бы ни посмотрела Одри, всюду расстроенные или злые лица, а сами члены команды, как выпотрошенные, валялись в креслах перед камином. Все, кроме Рона, который так и не появлялся после конца матча. — Это просто несправедливо, — говорила убитая горем Алисия. — Крэбб запустил бладжером после свистка, и хоть бы хны! — Да, — уныло подтвердила Джинни (они с Гермионой сидели по бокам от Гарри). — Его только пожурили, я слышала, как Монтегю смеялся над этим за ужином. — А Фреду запретить, когда он ничего не сделал! — Алисия стукнула кулаком по колену. — Не по своей вине не сделал, — ощерился Фред. — Я этого гаденыша размазал бы, если б вы втроем меня не держали. Одри чуть сильнее сжала руку возлюбленного. Утешать девушка совсем не умела, по-крайней мере, она так думала. Боясь сказать что-то не то, Эллингтон предпочитала молчаливое присутствие и телесную близость. Ей хотелось передать все тепло, всю заботу через прикосновения, объятья. «Насилие, конечно, не выход, но не согласиться с ним сейчас трудно» Гарри удрученно смотрел в окно. Падал снег. Отпущенный снитч кружил и кружил по гостиной, ребята следили за ним, как завороженные, а Живоглот прыгал с кресла на кресло, пытаясь его сцапать. Анджелина с усилием встала. — Иду спать. Может, завтра окажется, что все это было дурным сном… Завтра проснусь, а мы, оказывается, и не играли. За ней вскоре ушли Алисия и Кэти. Уизли с Эллингтон не заставили себя долго ждать и вскоре тоже покинули гостиную. В комнату идти не хотелось. «Думаю, им в целом в школе находиться сейчас не хочется» — Нельзя это просто так оставлять, — спустя десять минут молчания, сказал Фред, уже заходя в новоиспеченное убежище. И оказались они там не одни. Полумна ставила свою «львиную голову» в угол, прокручивая, чтобы та не упала. Во мраке пуффендуйке на секунду показалось, что на чердаке появилось одно из местных приведений, и от неожиданности вздрогнула. — Луна? , — окликнула ее Одри. Лавгуд проверила стоит ли шляпа, а после повернулась к трио, набала побольше воздуха и, в своей привычной манере, выпалила: — Я верю, что c вами обошлись несправедливо, а Малфой получил по заслугам. — Если вообще не легко отделался, — кивал Фред и сел на стол. — Что ж, раз уж так считают даже самые добрые люди Хогвартса, значит мы все сделали правильно. — ТЫ сделал все правильно, — поправил его близнец, — У меня же не было и шанса… Если бы я только успел среагировать, то мое исключение было бы хоть каким-то заслуженным, — Фред зарылся пальцами в волосы. — Она за это заплатит, — сурово произнес Джордж и приземлился рядом с братом. — Но тогда вас могут исключить уже из школы, — встряла Одри, — Я понимаю, эта месть будет заслуженной, но… — И пусть! , — гневно перебил ее Фред, — Что нам это исключение? Нас больше ничего не держит здесь! Луна так и осталась в стороне, поглядывая на разбитых от горя близнецов, а Одри нахмурилась. «Ничего?», — в шоке думала она и внутри ее разгоралась такая сильная обида… Но не время было о ней говорить. Интуиция кричала, что это лишь усугубит ситуацию и обиду пришлось проглотить. Да, горько, но это необходимо. «Он не со зла…не со зла», — твердил здравый смысл. — Холодно тут, — решила перевести тему Луна, как только воцарилось молчание. В ход тут же пошли чары горячего воздуха и уже через пару минут тела их расслабились, а лица освещал фонарь, что Одри нашла под столом. Все так и продолжали молчать и были погружены в свои мысли. — Ладно, — первым сдался Джордж, — Анжелина права, пора идти спать а там, кто знает, может мы все просто видели один и тот же сон. Идемте? — Возвращаться сейчас в гостиную? , — Фреда же от этой идеи передернуло. Стоит только вспомнить эту угнетающую ауру и слова поддержки, словно кто-то умер, так желание возвращаться пропадает. — Точно не сейчас. — Одри? , — Уизли посмотрел на подругу, — А ты? Ответ он уже знал заранее, однако из чистой вежливости все же поинтересовался. Пуффендуйка покачала головой, а Лавгуд уже пошла в сторону двери. — Что ж, тогда мы пошли, — спокойно сказала Луна, — Ты ведь проводишь, Джордж? — Конечно, — закивал рыжий и уже через мгновение пара скрылась. Оставшись наедине, Одри и Фред, зная, что их никто больше не потревожит, прильнули друг к другу. Руки Эллингтон поглаживали широкую спину в утешении, а губы уже без привычной неловкости касались массивной шеи парня. Уизли же усадил девушку на колени и зарылся носом в светлые волосы. Когда она так близко, все кажется легче. — Все будет хорошо, — шептала она. — Знаю, просто бесит эта несправедливость. И после еще некоторое время пара молчала. В голове у каждого крутилось миллион мыслей и вопрос. Пожевав губы и наплевав на чувство стыда из-за собственного эгоизма, Одри все же решила уточнить: — Вы правда сбежите? Фред не ответил. Мысль о побеге была сладкой, манящей и вполне себе логичной. Близнецы всегда знали, что их будущее никак не связано со знаниями, какими-то академическими достижениями, так что и смысла оставаться в Хогвартсе не было… И все же малышка Эллингтон… Что-то Уизли подсказывало, что она не уйдет с ними. И это удерживало, сажало на цепь и заставляло остаться. — Для начала отомстим, а там посмотрим, — честно ответил спустя время гриффиндорец. Одри вздохнула, и стала перебирать отросшие волосы Фреда. Девушка делает так всякий раз, когда размышляет о чем-то и Уизли прекрасно знал об этом и был совершенно не против. Вдруг пальцы девушки остановились, глаза расширились, словно на нее снизошло озарение. Набрав побольше в легкие воздуха, Эллингтон широко улыбнулась и посмотрела возлюбленному в глаза. — У меня идея, — затараторила она как обычно, — Она тебе точно понравится! — Я весь во внимании, — кивнул Уизли, но все же слабо верил, что сейчас ему может понравиться хоть что-то. — Завтра, в семь вечера будь возле бочек. «Было бы слишком скучно, если бы я рассказала все сразу. Так хоть отвлечется, продумает всевозможные варианты» — Сюрприз? — Да, я хочу устроить тебе сюрприз, — вне себя от радости, что в голову ей пришла просто гениальная идея, Одри чмокнула парня в нос и заерзала на коленях, — Он точно тебе понравится. — Очень на это надеюсь, — Фред чуть сильнее обнял любимую, — Так, не ерзай. Эллингтон прекратила двигаться лишь на секунду, а после состроила самую невинную моську на которую была способна и вновь стала извиваться, словно устраивалась поудобнее на стуле, а не коленях парня, что остро реагирует на любое такого рода движения. — Проказничаешь? , — хитро прищурившись, спросил Фред. В ответ Одри лишь прикусила нижнюю губу не в силах сдержать улыбку и замотала головой. Игривое настроение, что буквально взялось из неоткуда, вытеснило всю гнетущую атмосферу, уступая место ребячеству, легкости и флирту. Восприняв этот ответ как вызов, гриффиндорец оставил на губах блондинки легкий поцелуй, а после перешел к самой чувствительной зоне — ушам. Слегка прикусил мочку, из-за чего Эллингтон остолбенела. После укуса последовало горячее дыхание, вызвавшее мурашки по всему телу. — Я же явно выиграю в этой игре, — шептал он нарочито томно, — Миссис Уизли. — В таком случае, предлагаю продолжить ее завтра, — в той же манере ответила она как можно спокойнее, хотя внизу живота становилось теплее от возбуждения. — Это часть сюрприза? , — ответа на этот вопрос не последовало, — Одри? — Если я отвечу на вопрос, то какой же это тогда сюрприз? , — запоздало спросила Эллингтон. — Самый лучший, — Фред переместился на шею, стал прикусывать нежную кожу из-за чего девушка начала трястись, — Ну же, дай мне подсказку, что ты задумала. — Т-так нечестно, — щеки ее загорелись, мысли начали путаться, — Ты знаешь все мои слабые места и пользуешься этим. — И я прекрасно знаю, что тебе это нравится. «И почему атмосфера так быстро поменялась?», — думала девушка, что своими выходками лишь загнала себя в угол, — «Нужно спасаться!» — Так, думаю нам пора идти в комнаты, — девушка уже было хотела встать, но Фред уверенно потянул ее обратно. — Не так быстро, — Уизли наконец-то улыбнулся. — Нет-нет, как раз и нужно возвращаться как можно быстрее, — очередная порция поцелуев в шею, — Фредди… — Прошу, давай побудем тут еще, — и вновь он заговорил тихо, — Не хочу возвращаться. Давай переночуем здесь? Расстелим мантии, я стащу подушки из комнаты… — Фредди, — Эллингтон говорила как можно ласковее и осторожно выбиралась из его рук, — Староста не должна пропадать невесть где. Я понимаю, что это звучит… «Нет, ну он точно издевается!» Когда вот так смотришь на совершенно потерянного и расстроенного Уизли, что словно уличный кот, выпрашивающий немного еды, совесть просто не позволяет отказать. И Фред видел эту борьбу жалости и долга в ее глазах. Видел, как любимая металась, совершенно не зная как же ей поступить. — Ладно, прости, — сдался гриффиндорец, — Просто я очень устал сегодня. — Я понимаю, все хорошо. И ты прости, но я не могу согласиться. Обещаю, я компенсирую все завтра. — Ловлю тебя на слове, пуффендуй…

***

Что то происходит со мной, когда она берет меня за руку Это чувство прекрасно И я должен сказать Она правда обладает волшебным очарованием И оно действует так хорошо Что я не в силах с ней расстаться edison lighthouse — love grows(where my rosemary goes)

— Ну и денек, — сказала Луна, как только дверь за ними закрылась. — Не то слово, — вяло кивнул Джордж, а после в очередной раз взъерошил волосы. Лавгуд без какого-либо стеснения разглядывала руку друга, дабы узнать насколько тот сильно ее поранил и Уизли, конечно же, это заметил. — Что-то не так? Парень вытянул руку вперед и Луна моментально обхватила большую ладонь холодными ручками во всю разглядывая опухшие и разбитые казанки, после большими пальцами слегка погладила. По ее лицу было сложно понять, переживала ли они за него или же нет. — Надеюсь его нос будет болеть дольше, чем твоя рука, — с улыбкой сказала девушка по итогу. Джордж тихо рассмеялся. — Я тоже. «Удивительно, ей хватило одной фразы, чтобы мне стало лучше» — Ну что, пошли до башни, — беззаботно сказала девушка и потянула друга за собой вприпрыжку, — Слышал, как рычала моя шляпа? — Конечно, — кивнул Джордж, крепче сжимая маленькую ладонь. — А как я кричала твое имя? , — блондинка в прыжке повернулась к нему и остановилась. Улыбка ее стала шире, а глаза еще более выпученными. Не смотря на личный траур Джорджа Уизли, блондинку переполняла радость и гордость за себя, — Я очень-очень старалась. Взгляд Уизли бегал по бледному лицу девушки, стараясь особо не задерживаться на тонких губах, в поисках ответа на вопрос, который парень все не решался задась вслух. «Ты делала это, потому что я тебе нравлюсь?» И куда пропала хваленная храбрость? Джордж вдруг вспомнил слова Гарри. Убить дракона легче, чем поговорить с девчонкой. Все же друг был чертовски прав. Язык просто прилипает к небе, а мозг перестает функционировать, когда перед тобой стоит любимая девушка и (даже если так кажется лишь тебе) обворожительно хлопает ресницами, то ли искусно скрывая интерес к тебе, то ли действительно его не имея. Последнее предположение вызвало неприятный спазм в животе у гриффиндорца. — Слышал, — все же выдал Джордж, опустив взгляд на переплетенные пальцы. И когда им стало так привычно держаться за руки? Значит ли для Луны этот жест хоть что-то? И вообще, почему он все продолжает думать об этом? Разве сейчас исключение из команды не должно быть его главной проблемой? Мысли в голове продолжали путаться, переплетаться, заставляя испытывать Уизли всевозможные эмоции. «С Анджелиной все было так просто, так почему же сейчас все не так?!» А Луна же в этот момент сделала шаг вперед, стараясь поймать взгляд друга. — Все нормально, Джордж, — тихо сказала она, — С тобой все хорошо. Парень вспыхнул. — Луна, скажи честно. Ты мысли читаешь? , — на этот вопрос Полумна тут же рассмеялась во весь голос, из-за чего некоторые портреты неодобрительно покосились на учеников. — Ой…не могу, — смеялась Лавгуд, — Обожаю…тебя…фух… — Нет, ну я же серьезно. Каждый раз ты говоришь мне что-то, словно слышишь все о чем я думаю, — Джордж заметил, как от смеха у девушки побежала по щеке слеза и осторожно смахнул ее, как только та перестала дергаться и качаться, держась за живот, — Серьезно, ты порой меня пугаешь своими способностями. — У тебя просто все на лице написано, — блондинка послушно дала вытереть мокрую дорожку, прижавшись к горячей руке парня, — И, пожалуйста, не забывай о мозгошмыгах, что тоже легко выдают тебя. — Точно, мои любимчики. «Так бы и прихлопнул их, если бы мог!» — Пошли скорее, а то скоро староста будет ругаться. — А ты ему Чертохолопым головосеком пригрози! — В конце концов мне с ними придется быть дольше, чем с тобой, так что воздержусь от угроз. — Что? До этого идущие быстрым шагом ученики резко остановились.Полумна, не ожидав такого, еле устояла на ногах, а Уизли словно окатило холодной водой, когда Лавгуд, совершенно будничным тоном, сказала столь обидные, для него, вещи. — Что? , — повторила Луна, слегка склонив голову набок. — Как это с ними больше, чем со мной? — Ну-у, вы ведь собираетесь сбежать, разве нет? , — что на это ответить, Джордж не знал. Об этом лишь зашла речь, но вот приведут ли они план в действие пока никто не может знать, — Вы улетите, а я останусь здесь, со своими сокурсниками, а значит, нужно жить с ними дружно. — И тем не менее, это не значит что с ними тебе предстоит общаться дольше чем со мной… — Разве? , — недослушав, перебила она. Луна была совершенно спокойна. Говорила она как обычно лениво, лицо ее не выражало особых эмоций и от этого Джорджа лишь сильнее передернуло. В голове тут же зародились мысли по типу «Все, что ты чувствуешь — не взаимно». Парень тут же, весь красный, возразил: — Конечно, — прервал Джордж ее размышления, — Неужели ты думаешь, что я так легко смогу тебя забыть? — Ну, — Лавгуд сама от себя не ожидала таких слов, — Тебе ведь было легко не замечать меня все эти годы. — Порой, чтобы увидеть что-то хорошее и необходимое нужно время. Когтевранка пожала плечами. — Может, ты и прав. Ну что, пошли? — Пошли. И ребята продолжили путь до башни. Спокойствие Луны сейчас, как никогда, сводило бедного Джорджа Уизли с ума. Так хотелось ей наконец признаться, что он влюблен в нее. Влюблен в эту странную маленькую девушку, что порой пугает и одновременно с тем влюбляет в себя еще сильнее… Но как быть, если сейчас его отвергнут? Понимать эмоции не значит понимать чувства, что к тебе испытывают, тем более, когда ты знаешь, что такая девушка, как Лавгуд, добра даже к тем, кто ее на дух не переносит. «Нет. Если сейчас получу отказ, то уйду в Запретный Лес», — думал парень, — «Хватит с меня на сегодня разочарований» — А вот и башня, — пара остановилась недалеко от входа в гостиную, — Спасибо, Джордж. — Всегда пожалуйста. Когтевранка слегка улыбнулась и сделала небольшой шаг ближе. Годы наблюдений за другими, помогли понять, как следует утешать. Раскрыв руки и встав на носочки, Луна с горем пополам достает до шеи парня и обнимает. — Все хорошо, помнишь? Уизли был в шоке ровно секунду, а после тут же обнял в ответ, наклоняясь для удобства Лавгуд. Сейчас, когда его руки обвили ее тело оно казалось еще более крохотным. Гриффиндорец думал, что ее спокойно можно было поднять и одной рукой. — Помню. Он даже смог слегка зарыться носом в ее спутанные волосы и отметить, что они довольно жесткие. — Спасибо тебе, Луна. — Ну, для этого ведь и нужны друзья, верно? , — собеседник кивнул, а после девушка отстранилась, — Увидимся завтра? — Обязательно…

***

Весь следующий день близнецы провели словно в тумане. Ребята за столом обеспокоенно косились на, обычно, главных заводил факультета. Даже Гермиона, что в любой другой день была бы рада спокойствию, косилась на старших Уизли с жалостью. И Одри почему-то сегодня весь день не с ними. Все сидела за столом Пуффендуя и что-то очень внимательно читала. Грейнджер хмурясь, посмотрела на обложку, подмечая, что сама когда-то читала ее и интереса такого, как у Эллингтон, она не вызвала. В любом случае, у золотого трио были свои дела и сейчас им явно не до страданий и новых увлечений близких. «В конце концов, любой траур не будет длиться вечно», — подумала Гермиона, продолжая есть. И была совершенно права. Ровно в семь Уизли ждал Одри у бочек. По пути он прикидывал всевозможные варианты, что же такого могла придумать его дорогая Эллингтон, чтобы развеселить и, к своему счастью или сожалению, быть уверенным хоть в одном из возможных вариантов, он не мог. Одни казались ему слишком простыми, другие же, слишком хорошими, чтобы быть правдой. — Ты уже здесь? , — пуффендуйка подпрыгнула, увидев любимого. — Ну конечно, — Фред тут же замечает полотенца в руках, — Часть сюрприза? — Ага, — кивает девушка и берет парня за руку, — Ты ведь никогда не был в ванной старост? — При всем желании — нет, — честно ответил Уизли и заулыбался. Так вот оно что. — Отлично, — под нос сказала Эллингтон, — Тебе точно понравится. — А ты у нас, оказывается, та еще шалунишка, — Фред не мог не раззадориться, — Это что же, я увижу тебя в купальнике? Но ответ ему и не нужен был, поскольку белые веревки от купальника выдавали ее с потрохами. Эллингтон молчала и краснела. Ох, если бы он только знал, что она запланировала, то тут же стал бы дразнить и всячески издеваться. Эллингтон очень тщательно готовилась к этому событию. Перечитала все романы, повспоминала романтические фильмы с довольно взрослыми сценами и пару раз прокляла себя за то, что обычно в такие моменты закрывала глаза или вовсе уходила куда-нибудь если смотрела с родителями. — Да ла-адно, — гриффиндорец заулыбался еще шире. Это ведь не сон? — Ф-Фредди, ну тихо ты, — дернула руку Одри. — Миссис Уизли, — рыжий чмокнул любимую в нос, — Пошли же скорее. Одри стала совсем красной и идея, что еще вчера казалось гениальной, сегодня кажется глупой и до ужаса постыдной. У входа в ванную хотелось развернуться и убежать. «Да только вот сама заварила — сама расхлебывай» И они вошли. Просторная комната выложена белым мрамором. С потолка свисает великолепная люстра с горящими свечами. Посередине комнаты прямоугольный бассейн — тоже из белого мрамора, по краям него около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами, у ближнего края трамплин. На окнах льняные занавеси почти до пола; в углу большая стопка белых пушистых полотенец. На стене единственная картина в золотой рамке — на скале спит русалка, светлые волосы разбросаны по лицу и мерно вздымаются от ее дыхания. Фред присвистнул. — Вот так ванная. Знал бы, что получу такие привилегии, давно бы выбился в старосты. Как думаешь, Перси чувствовал себя тут королем мира? — Зная его самомнение, вполне возможно, — усмехнулась Одри и положила свое полотенце рядом со стопкой тех, что уже были в комнате, — Можешь пока раздеться, а я включу воду. Ой, каких же усилий стоили сейчас Фреду эти слова, чтобы не ответить какой-нибудь колкостью. Ему буквально пришлось прикусить язык, чтобы сдержаться и послушно начать раздеваться. А из кранов тем временем полилась вода с пеной для ванн. Из одного вырывались розовые и голубые мыльные пузыри размером с футбольный мяч, из другого текла густая белоснежная пена. На такую пену, кажется, можно лечь. Третий кран испускал душистые лиловые облака, и они медленно расплывались над самой поверхностью воды. Бассейн хоть и немаленький, очень быстро наполнился горячей водой, пеной и пузырями. Одри закрыла краны и повернулась к Уизли, что был в одних плавках и тут же отвернулась. — Можно уже спускаться? — А-ага, — заикалась девушка, — Я п-после тебя. — Хорошо, — сказал тот не без улыбки. Бассейн был довольно глубоким, даже Фреда почти полностью скрывала вода. Парень прошел слегка дальше, а после развернулся и вопросительно посмотрел на возлюбленную. — Неужели так и будешь просто смотреть? — Н-нет конечно, — блондинка тут же замотала головой, — Просто…я стесняюсь и… — Фред не расслышал, поскольку Одри стала говорить ну совсем тихо и быстро, — Ладно, отвернись, пожалуйста. — Ну хорошо-о, даю тебе десять секунд, — и Фред отвернулся, — Один. — Стой! — Два. — А-а-а, — девушка запаниковала и стала быстро раздеваться. — Три. Верх полетел в сторону. — Четыре. — Да чертовы штаны, — стонала Одри, стараясь как можно скорее их стянуть. — Пять. Шесть. Семь. Наконец-то на девушке остался лишь купальник. — Восемь. Фред услышал шаги. — Девять, — он уже начал разворачиваться, — Десять! И Уизли обернулся. Эллингтон, вся красная от смущения, стала осторожно спускаться по лестнице в воду, когда ее время вышло. Хитрая ухмылка пропала, а во рту моментально пересохло, когда гриффиндорец увидел тело пуффендуйки. На ней было белое бикини (Одри покупала его в спешке и настоятельно по совету Флер), что спокойно давало возможность осмотреть все прелести ее фигуры. — Фре-ед! , — увидев, что тот уже успел ее разглядеть, Одри нырнула под воду и поплыла до парня. Девушка, откровенно, стеснялась своего тела. Оно было не таким тощим, как у Луны, подтянутым, как у Джинни. Эллингтон скорее была…пышной? Фигура ее развивалась очень быстро из-за чего на груди и бедрах было полно растяжек, живот был не совсем плоским, а между ляжками практически не было просвета, о которых так мечтает каждая девушка. Скажем так, Одри Эллингтон обладала довольно соблазнительным телом, о достоинствах которого сама еще не могла догадываться в силу возраста и постоянных сравнений с худыми подругами. Зато все прекрасно понимал Фред. Округлые бедра, большая грудь… Как жаль, что все прелести он смог увидеть всего секунду. — Я ведь просила не смотреть, — сказала блондинка, как только вынырнула. — А почему нет? , — совершенно серьезно спросил Фред и подплыл ближе. — Как же это, почему? — Оно ведь такое красивое… — Ой, пф… Но ей точно было приятно это слышать. Однако продолжать этот разговор было неловко и девушка стала брызгаться. Парочка еще пару минут поигралась и тем самым, наконец, расслабилась. Фред вновь стал шутить, а Одри не боялась делать лишних движений. — И почему мы с Джорджем не проникли сюда раньше? — Потому что у вас не было подруги старосты. — Ой-ой, да это же задатки Перси! , — и Фред вновь окатил подругу волной. — Ну хватит! — Ладно-ладно, — и Фред расслабился. Пара лежала на воде и рассматривала потолок, наслаждаясь уединением в, наконец-таки, светлой, теплой и спокойной обстановке. Кажется, порой именно таких моментов и не хватало в их жизни, особенно Одри.Спокойная по натуре, но постоянно влипающая в передряги благодаря друзьям. Для Фреда подобное развлечение редко приносило удовольствие, ибо по собственной сути вся его жизнь — сплошная гонка. Он гнался за достижениями, за моментами, он пытался уловить все моменты жизни, порой забывая, что для этого не всегда нужно торопиться. И благо у него есть его малышка Эллингтон. Глубоко в душе он понимал, что такого рода отдых ему полезен, иначе не обошлось бы без выгорания. «Интересно, какой бы была моя жизнь без тебя?», — вдруг задался вопросом Уизли, — «Был бы я также счастлив? Был бы таким же, как сейчас?» Но эти мысли тут же ушли прочь. И думать о подобном было страшно. Фредерик Уизли мог бы прожить жизнь без Одри, но вот желание такая жизнь не вызывала. — Что ж, — Одри сменила положение на вертикальное, — Раз уж это не бассейн, а ванна, то пора бы и помыться. — И почему мы тогда в купальниках? — А ну цыц! — Боюсь-боюсь, — Фред поднял руки, сдаваясь. Одри подплыла к бортикам, где располагались ванные принадлежности. Взяв средство для лица, Эллингтон повернулась с хитрой улыбкой. — Хочу тебя всего помыть… Фред усмехнулся и нахмурился. — Странные у тебя фетиши. — Ха-ха, — но пуффендуйка уже подплыла к возлюбленному, — Я осторожно. — Стой, — Уизли отплыл к бортику, где была возможность присесть, — Теперь давай. Девушка кивнула и расположилась между ног парня. Стараясь отгонять не совсем правильные мысли, выдваила средство на указательный и средний палец, а после поднесла к лицу. Фред сидел послушно, закрыв глаза, что давало возможность любоваться его веснушчатым лицом сколько душе угодно. «Он так мне доверяет» Распределив средство, аккуратно стала массировать кожу, не переставая рассматривать Уизли. Он был так красив для нее. Тонкие губы, худые щеки, ровный нос, все ей казалось в нем очаровательным и соблазнительным. И почему же ей так повезло? — Я чувствую твой взгляд, — сквозь зубы, но совсем не злобно сказал Фред, — Если так хочешь полюбоваться, то необязательно искать повод. — Ну и самомнение у вас, Фредерик Гидеон Уизли, — улыбнулась Одри и коснулась кончика носа указательным пальцем, — Можешь смывать. Гриффиндорец послушно выполнил приказ, а Одри принялась за гель для душа. — Слушай, а я потом тоже такие махинации буду проворачивать с тобой? — Что? , — девушка растерялась, — А хочешь? — А почему нет? Одри пожала плечами. — Н-ну, давай. В мыслях Фред довольно хихикал в предвкушении. Это будет интересно, но главное не увлекаться. — Отлично, вот тебе все мое тело, пользуйся с удовольствием. Эллингтон улыбнулась и закатила глаза. Кажется, все ее действия лишь повышают и без того высокую самооценку Уизли. — Хм, — Эллингтон стала озираться, — Ты видишь мочалку? Фред тоже огляделся. — Э, нет. — Неужели утащили? , — пуффендуйка вздохнула, — Ладно, — и нанесла гель на руки. «Да это просто подарок судьбы!», — думал Фред, стараясь внешне оставаться спокойным. А вот Одри эту судьбу проклинала. Что, что, а вот тело Фреда она так еще не гладила. Ей казалось, что каждое ее прикосновение будет понято не так, что каждое движение будет двусмысленным и выставит ее в дурном свете. «Ага-ага, а случай в классе явно показал меня с хорошей и культурной стороны», — язвительно подметила она, начав растирать плечи, перемещаясь на предплечье и обратно. После руки спустились к ключицам, груди, ребрам, прессу, ближе к бедрам… Но там она не хотела задерживаться, потому и стала возвращаться к плечам. Уизли же наблюдал за ее действиями и до ужаса красным лицом. Это было особенно увлекательно, ведь мокрые волосы просто не давали скрыть смущение, а желание сосредоточиться на теле любимого откинуло на задний план стеснение собственного. «Черт» Взгляд пробуждал мысли, а сами мысли пробуждали тело. Нет, он должен себя контролировать. Что оказалось невозможным, когда ручки Эллингтон с плеч переместились на лопатки. Их тела соприкоснулись, он чувствовал как вздымается ее грудь, как ее горячее дыхание обжигает шею. Она точно не специально? Его руки, ранее раскинутые в стороны, чуть ли не чесались от желания обнять любимую. Но кто сказал, что в голове Одри Эллингтон теперь нет подобных мыслей? Что нет желания попасть в его объятья и окунуться в нежность его прикосновений? В конце концов, не зря же она дала Миртл стопку магловских романов, а русалка на витраже как нельзя кстати уснула? Хитрый план, что имеет явный дух близнецов, но его воплотила скромная пуффендуйка. — Готово, — она смысла всю пену с его тела и, когда сдерживаться у Фреда больше не было сил, сама отстранилась за шампунем. Уизли вздохнул. Это была слишком жестокая пытка. — Нет, — он поймал девушку за бедра и усадил на колени, — Потом волосы помоем, теперь моя очередь. — Но… — Не-а, садись. Одри стало неуютно. В голосе Фреда не было прежних веселых ноток, а взгляд был уж больно строгим. Неужели она перестаралась и обидела его? Он достал средство для лица. — Закрывай глаза. Одри послушно выполнила требование. Почувствовав горячие пальцы на щеках, она вздрогнула. «Странные ощущения» Когда ничего не видишь все воспринимается иначе. Любые звуки, любые прикосновения, всё она воспринимала как-то по-другому. Острее, ярче. Вот его пальцы переместились на лоб, нос, затем к подбородку у которого он ненадолго остановился о чем-то размышляя. — Я сам смою, — предупредил он. И лицо было лишь подготовкой. Закончив с ним, в ход пошел гель для душа. Эллингтон успела проклясть саму себя за то, что согласилась на эту авантюру. В конце концов и атмосфера стала другой. Какой-то интимной, близкой. Словно им было мало места в этой ванной и они вынуждены держаться вплотную друг к другу. Волнуясь, Одри смотрела, как Уизли вспенивает гель. Он будет трогать ее. Всю. Каждый сантиметр ее тела. — Я попрошу тебя вновь закрыть глаза. — А может… — Нет-нет, я ведь выполнял каждое твое условие. И тут нечем было возразить. Признав поражение, девушка вздохнула и смиренно закрыла глаза с содроганием ожидая его прикосновений. Глаза Уизли пробежались по ней, а во рту, несмотря на то, что вокруг была лишь одна воды, пересохло. Он все еще сдерживается и его выдержке любой может позавидовать. Сначала она ощутила руку на шее, что перешла к затылку, после спустилась на плечи. Он не торопился, то ли выполняя свою работу с невероятным усердием, то ли специально для еще большего волнения. Одри услышала, а после и почувствовала, как Фред подплыл вплотную. — Не бойся, все ведь хорошо. — Я-я и не боюсь. Смешок. Горячий воздух обжог ухо. — Вижу. Внизу живота вдруг все заныло, а ноги напряглись. Фред не спеша, как присуще всяким хищникам, продолжил. С плеч руки поместились на ключицы, затем на бока, избегая интимных мест, перешли на ребра и он вновь замер. Посмотрел на любимую. Глаза все также закрыты, дыхание сбилось и губы были приоткрыты. Он так хотел ее поцеловать. Руки так и покоились на ребрах, а желания разрывались. Господи, как сильно он ее хотел. Дрожащая и абсолютно доверяющая ему. Она так близко, но ее было так мало. Сколько не смотри мало. Нет, это было выше его сил. Раздвинув ноги, он прижал ее к себе, отмечая, что она была вся напряжена и дело было далеко не в страхе. Пробыв в таком положении почти минуту, Фред поцеловал в щеку, скулу, висок. Одри тут же стала таять в его руках. Мышцы расслабились, но положение не изменилось. Он продолжил наблюдать за ней из-под приоткрытых глаз. Смотрел, как меняется ее выражение лицо, стоило ему указательным пальцем подобраться к верху бикини. Затем коснулся кожи под ним, подмечая, что этот купальник очень удобный. Как минимум удобный в том плане, что далеко необязательно его развязывать и достаточно лишь отодвинуть чашечку. Бикини поистине великолепен. Эллингтон задержала дыхание. Он коснулся ее груди. И пусть всего одним пальцем, но сам факт этого! Но кто сказал, что этим все ограничится? Фред продолжал наступать, постепенно касаясь ее всей рукой. Обвел пальцем затвердевший сосок, погладил кожу, что казалась в этом месте особенно нежной, пропел пальцем по едва ощутимым растяжкам. И все это он делал не отрывая взгляда от лица. Как она прекрасна. Фред поцеловал ее в губы. Аккуратно, нежно, без каких-либо грубостей и страсти. В конце концов именно такими и были их отношения. Нежные и чувственные, в нх не было место ярким вспышкам и это было не плохо. Не все хотят ярких чувств и всплесков различных эмоций. Нет, им это не нужно. К чему вообще нужная грубая страсть? Этот вопрос промелькнул в мыслях Одри, что накануне читала романы для взрослых дабы понять, с чем вообще можно вести дело и как нужно себя вести. Там было слишком много эмоций, слишком много грубости. Мужчины хватали женщин и высасывали все соки, а тем оставалось лишь наслаждаться пока те не насытятся похотью. Да, то что она читала было не про любовь. В ее чувственном и таком воздушном мире похоть была чем-то мерзким, грязным, с оттенками черного и ужасно липким. И как же она рада, что Фред понимал. Был он таким же или же нет не столь важно. Главное, что он понимал как хочется ей, а она в свою очередь сделает все чтобы было приятно ему. Одри нашла свободную руку Фреда и сплела их пальцы, словно показывая свое доверие. Я доверяю тебе.

Я хочу, чтобы это был лишь ты.

Блондинка открыла глаза лишь на секунду. Ей захотелось взглянуть в глаза любимого и увидеть, как они блестят. И она увидела. Его каре-зеленые глаза были приоткрыты и горели от желания и любви, что он испытывал к ней. Большего ей было не нужно. Фред любит ее. Фред желает лишь ее. Вновь поцелуй. Осторожный, успокаивающий, ведь ему хотелось больше исследовать ее тело. Уизли ловко отодвинул чашечку купальника, а после продолжил большим пальцем играть с соском. Обвел его пальцем, а после слегка сжал. Захотелось проделать те же махинации языком. Это дало реакцию. Эллингтон порывисто вдохнула и прижалась к телу парня, а тот все не разрывал поцелуй. Мало ли, кто услышит, а любой шорох и взгляд может спугнуть малышку Эллингтон. После также осторожно сделал и с другой чашечкой. Ему очень хотелось посмотреть на Одри в этом виде, но нельзя отрываться от губ. Чуть позже он рассмотрит ее во всей красе. А потому и грудь подождет. Он стал гладить ее спину, провел рукой по позвоночнику, поднялся до затылка и слегка сжал волосы. — Ха… — выдохнула пуффендуйка, а Уизли поцеловал ее подбородок. Продолжая держать за волосы, что не причиняло дискомфорта, перешел к шее и стал целовать каждый изгиб, постепенно спускаясь. Поцеловал ключицу, ямку по середине, затем и солнечное плетение. Прикусил кожу у левой груди из-за чего Одри сжала его бедра ногами. Эта реакция вызвала у него улыбку и он позволил себе взглянуть на нее. На любимую, что с запрокинутой головой позволяла ласкать всю себя. Поистине прекрасно. Он позволил себе легкую шалость о которой так давно грезил, и провел языком по ореоле от чего Одри задрожала и запустила пальцы в рыжие волосы. Но стоило ему прикусить сам сосок, как она выгнулась и застонала. В тот момент у обоих мурашки забежали по телу. Рука, что держала волосы переместилась на ягодицы и сжала. Хотелось быть еще ближе. Одри стала целовать макушку парня, совершенно не зная куда себя деть. И почему об этом не пишут? Ей некуда было деть саму себя от удовольствия и желания ответить ему той же лаской. Но как ее доставить? достаточно ли поцелуев в макушку, перебирания волос и поглаживаний по спине? В этот момент оба понимают, что им хочется исследовать друг друга еще больше и в ход пошла вторая рука. Фред, продолжая ублажать Одри ртом, сжал свободной рукой правую грудь. — Ах… Но и Одри не смогла устоять. Переместив руки на грудь, одной рукой она провела по соску парня, а второй опустилась ниже. Коснулась резинки плавок из-за чего Фред замер и слегка отстранился. Это на долю секунды породило в Эллингтон сомнение. Правильно ли она все делает? Но Фред оставался неподвижен и она решила действовать. Не опуская глаза вниз спустила плавки и неуверенно повела руку в сторону. Услышала, как Фред набрал в легкие побольше воздуха. Слегка коснулась его. Почувствовала небольшую ямку посередине, сделала пару круговых движений и, кажется, почувствовала что-то. Слегка теплое и не липкое. Он выделил смазку, что тут же растворилась в воде. Эллингтон вновь открыла глаза и посмотрела, как сейчас выглядит Уизли, какие эмоции испытывает и это ни с чем не сравнить. Щеки его горели, глаза закрыты и лицо запрокинуто наверх. От этого внизу живота стало еще теплее и, если бы не вода, можно легко понять, что и Одри слишком возбуждена. Из-за этого хотелось выйти из воды. Казалось, словно она мешала им полностью ощущать друг друга, слиться в единое целое. А потому Одри встала, совершенно забыв о своем виде и потянула Фреда за собой, стараясь не смотреть на него. Нет, уж к такому зрелищу она не готова. Пара вышла из воды и направилась к полотенцам. Фред наблюдал, как она вытаскивала их и разбрасывала на пол, словно старалась сделать имитацию кровати. Он без лишних слов обнял ее со спины, когда под ногами оказалось достаточно полотенец. Поцеловал в плечо, шею… А Одри почувствовала, как сильно он ее желает и вновь засмущалась. В конце концов желание продолжить это дело не в воде ненадолго ее отрезвило. Но ничего, Уизли словно знал, что нужно делать. Вновь стал ласкать ее тело руками, сжал грудь, а второй рукой переместился к низу купальника. Одри запрокинула голову ему на грудь и потерлась щекой, блаженно закрыв глаза. Она была готова ко всему. Оба знали, что перед началом нужно «разогреть» друг друга, а потому и не торопились, давая возможность изучить тела, понять, что приятно, а что нет. Это все было так неумело и так чувственно. Они не знали как правильно и полностью отдавались своим ощущениям и ощущениям партнера. Они доверяли всего себя своей любви. Фред потянул Одри за собой вниз и посадил между ног, целуя и кусая шею, оставляя совсем крохотные засосы. После рука расположилась внизу живота, а затем и проникла под мокрую ткань. У лоно было тепло. Фред стал массировать его, из-за чего девушка вновь застонала и он поцеловал ее. О, Великий Мерлин, как он хотел, чтобы во всем мире были лишь они одни. Чтобы не приходилось сдерживаться, и можно было во всю наслаждаться ее стонами. Наслаждаться Одри и тем, как она получает удовольствие от его прикосновений. Наслаждается им. Пальцы вошли в нее. Там было жарко и мокро. Теперь можно не бояться, что кто-то зайдет ибо дверь заперта, и можно насладиться. Уизли вводил и вытаскивал пальцы, другой рукой сжал грудь и, отстранившись от губ, смотрел на извивающуюся в его руках пуффендуйку. Она забыла о всяком смущении и отзывалась на его ласки, выгибаясь и дрожа. — Фредди, — шептала она и хаотично трогала его. То гладила руки, то зарывалась пальцами в волосы. Он тоже тяжело дышал и был достаточно возбужден, что Эллингтон понимала и чувствовала спиной. Глаза были покрыты пеленой, мозг затуманен, словно они попали под чары. Из Одри уже вытекал секрет, показывая, как же ей не терпится. Пуффендуйка повернулась к парню лицом и стала целовать, обнимать, гладить и тереться об него. Руки Фреда начали дрожать, когда он снял нижнюю часть купальника, оставляя Одри, если не считать веревок сверху, обнаженной как внешне, так и внутренне. Она была перед ним абсолютно голой. Гриффиндорец уложил ее спиной на полотенца и навис над ней. Она была искусством. Вся красная, мокрая и такая желанная. Есть в этом мире что-то нужнее ее? Нет, ему ничего больше не нужно. Только она. Он стал целовать ее тело, спускаясь ниже и ниже. Пальцы так и продолжали ублажать девушку, когда его лицо сравнялось с ними. Он поцеловал внутреннюю сторону бедра и вновь восхитился новым ракурсом. Как перестать восхищаться? Плавки пошли вслед за купальником Одри и остались где-то в стороне. Фред вернулся к лицу девушки и поцеловал. Эллингтон по прежнему не могла взглянуть на обнаженного парня и потому на ощупь нашла Его и вновь стала водить пальцем по головке. Фред ей не мешал, давая возможность самой исследовать его тело. В конце концов, не только ему ведь изучать своего партнера. Но все же он помог чуть раскрепоститься. Взял ее ручку и помог обхватить. Сделал первые движения. Вверх-вниз. Вверх. Вниз. Уизли шумно выдохнул. Он уже на пределе. — Все хорошо? , — прошептал он. Блондинка кивнула. И дальше слов не было. Она ощутила, как они превращаются в одно целое. Как он внутри. Больно не было. Лишь странные ощущения, к которым он позволял привыкнуть не двигаясь. Он полностью вошел. — Ха-а, — выдохнул Фред и ненадолго остановился. Нельзя заканчивать все так быстро. — Не больно? — Н-нет, все отлично, — успокоила она. Первый толчок. Затем второй. И по нарастанию темпа росло и удовольствие. Было очень хорошо. Фред старался двигаться без резких движений и при этом целовать ее, словно успокаивая. Девушка неумело двигалась навстречу и у каждого из них была лишь одна цель: удовлетворить друг друга. Первое время Фред обнимал Одри, но после переместил руки на бедра и помог двигаться в такт. От удовольствия Уизли вновь запрокинул голову. Он был готов закончить в любую секунду. Внутри нее было так тесно, так тепло и так хорошо… Больше теперь он был н в силах. На живот пуффендуйки полилась горячая жидкость. Оба шумно дышали. Эллингтон не понимала, хватило ли ей или же нет, но это было не важно. Важно в тот момент было лицо гриффиндорца по которому можно было увидеть, как он доволен. И это главное. — Я люблю тебя, — сказала Одри, как только оба отдышались. — И я тебя люблю, — Фред потянулся за полотенцем, — Кажется, нас ждет еще одна ванная процедура? Любимая усмехнулась…

***

Появление Хагрида за столом преподавателей во время завтрака не все ученики встретили с восторгом. Некоторые, как Фред, Джордж и Ли, с радостными криками побежали между столами Гриффиндора и Пуффендуя пожимать его огромную лапу; другие, как Парвати и Лаванда, обменивались хмурыми взглядами и качали головами. Одри знала, что многие из них предпочитают уроки профессора Граббли-Дерг, и, хуже того, в глубине души понимала, что для этого есть основания. Интересное занятие в представлении Граббли-Дерг не обязательно должно быть связано с риском, что кому-то откусят голову, что не могло не подкупать пуффендуйку периодически. Но все же, как можно не радоваться добряку Хагриду? Потому она тоже пошла и пожала его руку. — Мы тебя заждались, — сказала она и после обняла великана. Рубеус Хагрид же добродушно посмеялся, не объясняя причину своего отсутствия. Но ей и не обязательно было знать все от него. В конце концов, Гермиона позже все расскажет. И во вторник, основательно закутавшиеся от холода, четверо друзей шли на урок к Хагриду с тяжестью на сердце. Одри узнала, что их сегодня ждет сюрприз от преподавателя и посматривала на Гарри, что беспокоился не только из-за сюрприза, приготовленного Хагридом, — он не знал, как поведут себя остальные ученики, в особенности Малфой с приспешниками, если урок будет проходить под наблюдением Амбридж. Однако, пока они брели по глубокому снегу, генерального инспектора видно не было. Хагрид один ждал их на опушке Запретного леса. Зрелище он представлял собою неутешительное: ушибы, лиловые в субботу вечером, окрасились в зеленые и желтые тона, некоторые раны по-прежнему кровоточили. Одри не терпелось узнать, что же с ним произошло. Что за ядовитое создание напало на него, если раны до сих пор не заживают? И в довершение зловещей картины на плече у Хагрида лежало нечто, похожее на половину коровьей туши. — Сегодня занимаемся здесь! — радостно встретил Хагрид учеников, кивнув головой в сторону темных деревьев. — Поукромнее будет. Да и они больше любят темноту. — Кто это там любит темноту? — услышал Гарри голос Малфоя, в котором звучали панические нотки. Малфой обращался к Крэббу и Гойлу. — Кто, он сказал, любит темноту — не слышали? Одри, как и трио, помнила только один случай, когда Малфой вошел в Запретный лес, и показал он себя тогда не очень большим храбрецом. Она посмотрела на ребят. Гарри усмехнулся — после матча по квиддичу он не против любой неприятности для Малфоя, в чем сам однажды признался на днях. — Готовы? — весело спросил Хагрид, обводя взглядом учеников. — Лесную прогулку приберегал для вашего пятого года. Ну, теперь пойдем посмотрим на этих животных в естественной среде обитания. Значит, кого мы изучаем сегодня, — они довольно редкие. Я, думается, только один в Британии сумел их приручить. — А вы уверены, что приручили? — совсем уже испуганно спросил Малфой. — А то ведь вы не раз уже давали нам диких животных. Среди слизеринцев пробежал одобрительный шумок, да и у некоторых гриффиндорских было такое выражение на лицах, как будто Малфой высказал их опасения. — Конечно, приручил, — насупясь, сказал Хагрид и поправил на плече сползшую коровью тушу. — Что же тогда у вас с лицом? — допытывался Малфой. — Не твое дело! — рявкнул Хагрид. — Если кончили с дурацкими вопросами, идите за мной. Он повернулся и зашагал в лес. Ребята явно не горели желанием следовать за ним. Вся компания из Одри и трио переглянулись, вздохнули и втроем первыми двинулись за Хагридом. Эллингтон понимала, это все пригодится ей в будущем, если она все же решит связать себя с животными волшебного мира. Шли минут десять и остановились перед чащей, такой густой, что под деревьями царили вечные сумерки и совсем не было снега. Крякнув, Хагрид свалил тушу на землю, отступил назад и повернулся лицом к ребятам. Многие еще плелись, переходя от дерева к дереву, и нервно озирались, словно в любую минуту на них могли напасть. — Собирайтесь, собирайтесь, — подбадривал Хагрид. — Их привлечет запах мяса, но я все равно позову — им приятно слышать, что это я пришел. Он повернулся, тряхнул косматой головой, чтобы отбросить волосы с лица, и издал странный пронзительный вопль, огласивший дебри, словно крик какой-то чудовищной птицы. Никто не засмеялся, большинство ребят просто онемели от испуга. Хагрид снова завопил. Ребята робко озирались, заглядывали за деревья, ожидая появления чего-то неведомого. И когда Хагрид третий раз тряхнул головой и набрал воздуху в исполинскую грудь, Гарри толкнул локтем Рона и показал на черноту между корявыми тисами. Одри с любопытством продолжала смотреть по сторонам, а Гарри обернулся к Рону, что тоже по-прежнему вглядывался в чащу, а через несколько секунд прошептал: — Почему он больше не зовет? У большинства учеников на лицах было такое же недоуменное и настороженное выражение, как у Одри с Роном и Гермионой, и смотрели они куда угодно, но так и не увидели животного, которого звал Хагрид. — А вот идет еще один! — с гордостью объявил Хагрид, — Ну-ка, поднимите руки, кто их видит! Радуясь, что наконец-то ему откроется тайна этих лошадей, Гарри поднял руку. Одри очень удивилась. Хагрид кивнул. — Да… да, я знал, что ты увидишь. И ты тоже, Невилл, да? — И… — Извините, — злобно сказал Малфой, — но что именно, по-вашему, мы должны увидеть? Вместо ответа Хагрид показал на коровью тушу. Несколько секунд все смотрели на нее, потом кто-то ахнул, а Парвати завизжала. Одри поняла почему: куски мяса отрывались от костей и растворялись в воздухе — картина действительно необычная. Сама пуффендуйка закрыла рот рукой о ужаса. — Отчего это происходит? — Парвати в ужасе отступила за ближайшее дерево. — Кто его ест? — Фестралы, — гордо сказал Хагрид, и Гермиона тихо охнула за плечом у Гарри: ей это слово что-то говорило. — Это же… — Да, о них Полумна говорила Джорджу… Девочки тут же стали перешептываться и оглядываться к куску плоти, что растворялся в воздухе. — У Хогвартса здесь целый табун. Ну, кто знает?.. — Они же очень, очень несчастливые! — перебила его испуганная Парвати. — Приносят всякие ужасные несчастья тем, кто их увидел. Профессор Трелони сказала мне однажды… Хагрид усмехнулся: — Нет, нет, нет, это просто суеверие, не приносят они несчастья, они страсть какие умные. И полезные! Конечно, эта порода не очень-то рабочая, только школьные кареты возит туда-сюда. Да если Дамблдору надо куда-то подальше, а переноситься не хочет… Глядите, вот еще пара… Кажется, одна прошла совсем близко к Парвати. Та вздрогнула и прижалась к дереву со словами: — Кажется, я что-то почувствовала, кажется, он рядом! — Ты не бойся, он тебя не обидит, — терпеливо сказал Хагрид. — А теперь кто мне скажет, почему одни их видят, а другие — нет? Гермиона и Одри подняли руку. — Ну, говори, Одри, — обрадовался Хагрид. — Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть. — Правильно, молодец, — торжественно произнес Хагрид. — Десять очков Пуффендую. Фестралы, значит… — Кхе-кхе. От этого звука Одри передернуло, а улыбка тут же пропала. — А, здрасьте! — с улыбкой сказал Хагрид, обнаружив источник звука. — Вы получили записку, которую я послала утром к вам на дом? — как и в прошлый раз, громко и раздельно произнесла Амбридж, словно обращалась к иностранцу, причем тупому. — С уведомлением, что буду инспектировать ваше занятие? — Да-да, — бодро подтвердил Хагрид. — Рад, что вы нашли нас. Вы это… не знаю… вы их видите? Сегодня у нас фестралы. — Простите? — громко сказала Амбридж, приставив к уху ладонь. — Что вы сказали? Хагрид немного смутился. — Ну… фестралы! — гаркнул он. — Ну, знаете… такие большие лошадки с крыльями! Для наглядности он помахал своими ручищами. Профессор Амбридж подняла брови и стала писать в блокноте, сопровождая это бормотанием: — «Вынужден… прибегать… к примитивному… языку… жестов». — Ну, так… это… — Хагрид, несколько волнуясь, снова обратился к ученикам: — Хм… о чем я говорил? — «По-видимому… легко… теряет… нить… изложения», — бубнила Амбридж, но достаточно громко, чтобы слышали все. Драко Малфой маслился так, словно Рождество наступило на месяц раньше; Гермиона же, напротив, побагровела от гнева. Эллингтон держала наготове палочку. Когда эта жаба Амбридж рядом, отсутствие СОВ кажется не таким уж и плохо по сравнению с тем, что она может ей устроить. После случая на турнире, ее ненависть особенно выросла. — Ага, ну да. — Хагрид бросил виноватый взгляд в сторону блокнота, но мужественно продолжал: — Я хотел вам рассказать, как мы обзавелись этим табунком. Начали мы с одного самца и пяти самочек. Этот, значит, — он потрепал по холке лошадь, которая появилась первой, — зовется Тенебрусом, он мой главный любимец, первый родился здесь, в лесу… — Вам известно, — громко перебила его Амбридж, — что Министерство магии отнесло фестралов к разряду «опасных»? Сердце у Одри упало камнем, но Хагрид только засмеялся: — Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь… — «Проявляет… признаки… одобрительного… отношения… к насилию», — бормотала Амбридж, чиркая в блокноте. — Да полно вам! — Теперь Хагрид немного встревожился. — Ведь и собака вас укусит, не ровен час… А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю? Амбридж не ответила. Она кончила писать в блокноте, потом посмотрела снизу на Хагрида и опять очень громко и медленно проговорила: — Пожалуйста, продолжайте занятие… Я похожу, — она изобразила ходьбу (Малфой и Пэнси Паркинсон задохнулись от беззвучного смеха), — среди учеников (она показала на некоторых пальцем) и задам им несколько вопросов. — Она показала на свой рот, изображая разговор. Хагрид уставился на нее, не в силах уразуметь, почему она ведет себя так, как будто он не понимает нормальной речи. У Гермионы от ярости выступили слезы, да и Одри всю трясло. Круцио по ней плачет. Но пока ей оставалось лишь трястись. — Горгулья, — вырвалось у Одри достаточно громко, чтобы друзья ее услышали, но сама Амбридж, кажется, пропустила обзывательство. — Ведьма, старая злая ведьма! — прошептала она, когда Амбридж подошла к Пэнси Паркинсон. — Я понимаю, что ты задумала, гнусная, злобная, испорченная… — Ну так ног… — Хагрид изо всех сил старался поймать потерянную мысль, — да, фестралы. Да. У них много хороших качеств… — Как вам кажется, — громко спросила Амбридж у Пэнси Паркинсон… — Вы в состоянии понимать речь профессора Хагрида? У Пэнси Паркинсон, как и у Гермионы, были слезы на глазах — только она давилась от смеха и поэтому едва смогла выговорить: — Нет… потому что… это… большей частью… похоже… на рычание. Амбридж записала в блокноте. Неповрежденная часть лица у Хагрида побагровела, но он старался вести себя так, как будто не слышал ответа Пэнси Паркинсон. — Да… Хорошие качества фестралов. Когда ты их приручил, как этих, ты уже никогда не заблудишься. Изумительно ориентируются — только скажи им, куда тебе надо… — Ну да, если они понимают твою речь, — громко заметил Малфой, и Пэнси Паркинсон снова согнулась пополам от смеха. Амбридж посмотрела на них снисходительно и повернулась к Невиллу. — Вы видите фестралов, не так ли, Долгопупс? Невилл кивнул. — Кто при вас умирал? — равнодушно спросила она. — Мой… мой дедушка. «Тварь!» — И что вы о них думаете? — она показала короткопалой рукой на лошадей, которых Эллингтон хотела бы увидеть. — Ну… — нерешительно начал Невилл и оглянулся на Хагрида. — Ну… они хорошие… — «Ученики… запуганы… настолько… что… не признаются… в своем страхе», — декламировала свою запись Амбридж. — Нет! — Невилл был явно расстроен. — Нет, я их не боюсь! — Ничего, ничего, — сказала Амбридж, похлопав Невилла по плечу и изобразив понимающую улыбку, которая показалась Гарри злобной гримасой. Она повернулась к Хагриду и опять заговорила громко и раздельно: — Ну что ж. Я достаточно тут увидела. Вы получите (с таким жестом, как будто взяла что-то из воздуха) результаты инспекции (показала на блокнот) через десять дней. — Она растопырила десять кургузых пальцев и с широкой, еще более жабьей, чем прежде, улыбкой двинулась прочь, оставив позади себя хохочущих Малфоя и Пэнси Паркинсон, трясущуюся от ярости Гермиону и растерянного, огорченного Невилла. — Ведьма! , — закричала Одри ей вслед. Амбридж остановилась. пуффендуйка не остановилась. — Подлая, лживая, жаба! Женщина обернулась. Все с той же мерзкой улыбочкой, посмотрела на Одри с ног до головы и повернулась. Но и Одри пошла к ней навстречу. Гермиона не успела перехватить подругу. — К кому вы, сейчас, обращаетесь? , — сказала она своим нарочито высоким голоском. — К вам, — передразнила ее Одри. — О-О-Одри, — в полном шоке от ее поступка, заговорил Эрни. Но, кажется, Амбридж не задело ее выражение. Она лишь рассмеялась и поправила шапочку. — Ваше имя, мисс… — Одри Эллингтон, — перебив, сказала девушка задрала нос, смотря на мерзкую преподавательницу сверху вниз. Взгляд маленьких глаз упал на значок старосты, а после вновь на лицо ученицы. — Дорожите ли, мисс Эллингтон, своей должностью старосты? — Мой ответ не изменит того факта, что вы гнусная и лживая… — Замолчать! — И не подумаю! — Одри, постой… — Эрни потянул сокурсницу на себя, пока та не наговорила еще больше гадостей. — Вы будете наказаны! , — торжествующе сказала она, — Сегодня, в пять, в моем кабинете. Староста вновь было открыла рот, но Эрни поспешно его закрыл рот рукой, позволяя Амбридж уйти с победой в этой перепалке… — Что на тебя нашло?! , — бушевала полчаса спустя Гермиона, когда они возвращались в замок по коридорам, ими же протоптанным в снегу. — Я больше так не могу, — закрыв глаза, сказала Одри в свое оправдание, — Когда я вижу, как она издевается над другими, сердце кровью обливается! Ты слышала, то она спросила у Невилла?! — Тебя могут исключить! , — топнула ногой Гермиона. На глазах у нее выступили слезы, — Как же ты не понимаешь? Наказание лишь начало. Она посмотрела на твой значок, а значит тыт уже лишишься места старосты… — Все равно я не гожусь для этого… — Хватит капризничать! Это все влияние Фреда и Джорджа… — Гермиона, в конце концов, ты не моя мама. — Но я твоя подруга! Гарри и Рон шли ниже травы и ниже воды, дабы не попасть под горячую руку. Для характера Одри такое поведение действительно было необычным, однако сами же парни все же испытывали восхищение и не могли ругать подругу за такой проступок. — Я знаю, знаю… Но когда она стала так издеваться… Это было сильнее меня, понимаешь? Как Пуффендуй, мне следует быть терпимее, я знаю, но… Разве могу я терпеть еще больше? После всех унижений, что испытали Гарри, Фред, Джордж, Невилл и Хагрид? И это только начало списка… — Но у тебя даже нет СОВ… — Я со всем разберусь… Честно… Подруги обнялись, а парни лишь пожали плечами.

***

— Вот это да! , — восхищенно сказал Джордж, потрепав волосы подруги, — Герой Хогвартса — Одри Эллингтон! По всей школе уже разлетелась новость о поступке старосты Пуффендуя, к которой теперь было приковано все внимание. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то наоборот, с презрением (чаще все тот же Слизерин), многие начинали шептаться. Но это было не важно. Одри знала, что об этом быстро забудут. — Вот уж от кого не ожидали, — кивал Ли. — Это что же значит? , — сказал Фред и обнял любимую со спины, — Можно уже бежать из Хогвартса? — Почему? , — поинтересовалась Эллингтон. — Ты уйдешь с нами! , — со счастливой улыбкой проговорили Уизли…