*два года назад, сентябрь первого курса*
Арсений успел уже подружиться с большей частью группы, он стал некой звездой потока. Такой ажиотаж вокруг него вызван известной фамилией и, конечно, безумной харизматичностью самого брюнета. Единственный кто никак не поддавался чарам Попова был странный парень, попавший в институт с лучшими по стране результатами ЕГЭ. Антон кажется таким отстраненным, сидит в углу кабинета в наушниках. Под капюшоном можно разглядеть вьющуюся челку, спадающую на изумрудные глаза. Достаточно симпатичный парень, в какой-то мере даже может стать соперником Арсению. В один из дней Арс принял решение во что бы то ни стало пообщаться с тихоней. Он дождался конца пар и проследовал за Шастуном в курилку. Сам он, конечно, не курил, но только здесь можно было перехватить русоволосого, ведь после перекура он будто испарялся. — Привет, Антон, я Арсений, хотел с тобой познакомиться, — Попов улыбнулся во все 32 и протянул руку. Парень поднял зеленые глаза и ухмыльнулся. Окольцованные пальцы поднесли сигарету к пухлым губам. Глубокий вдох. Он выпускает изо рта сизый дым и наконец спокойно отвечает: — Давай так, Арс, — Шастун протянул буквы, пробуя обращение на вкус. — Я не стану твоей собачонкой, как остальные. Твои деньги и папаша для меня не авторитет, — от былого тихони остался только лук, голос звучал нахально и дерзко. — Не лезь ко мне, и я к тебе не буду, договорились? — Да как ты… — брюнет не успевает договорить, его взгляд привлекают два невысоких парня, Дима и Сережа. Когда он переводит взгляд обратно на зеленоглазого, тот снова выглядит, как зашуганный аутсайдер. — Пока, Арсений, — говорит он дрожащим голосом, быстро тушит сигарету и ретируется прочь, оставляя Попова в недоумении.*сейчас*
Конечно, после такого, самолюбие брюнета было ужасно задето, и он решил морально уничтожить зеленоглазого. Весь первый курс он упорно травил парня: стебал, портил вещи, настроил группу против него. В общем делал всё, что ему было вообще не свойственно. Однако Антон ни разу не ответил, лишь смерено принимал каждую колкость и пакость, что только больше выводило из себя. Грёбанный лицемер не показывал своего истинного, известного лишь Арсению, я. На второй год обучения Арс перешел к активным действия. Он везде зажимал Шастуна и пару раз даже избивал его.*чуть меньше года назад, середина второго курса*
— Что на это ответишь, пидор? Тоже стерпишь? — самодовольно изрек Попов, стоявший над избитым парнем. В курилке никого не было кроме их двоих, все уже смотались, последний день учебы перед Новым годом, как никак. — Ебать ты, конечно, идиот, — прохрипел русый и засмеялся самым безумным смехом, который только слышал голубоглазый. — Ты думал меня так из себя вывести? — он еле как встал на ноги. — Да меня столько пиздили, что сейчас мне даже в кайф твои слабые тычки. Только вот ты не учел, что здесь мы только вдвоём и я могу сдачи дать, — кулак увешенный тонной колец прилетел Арсу в живот и тот скривился от острой боли. — Как же меня бесят такие заносчивые ублюдки, как ты, — парень зарычал от злости, но отдышался и более спокойно продолжил говорить. — Арс, я предложил тебе мир — ты его отверг. Однако я прошу тебя последний раз, отъебись. Антон больше ничего не сказал, просто вышел прочь, оставив брюнета отходить от резкой боли в животе в одиночестве.*сейчас*
После того случая Попов прекратил свои попытки достать Шастуна. Злость и ненависть не ушли и временами вырывались очередной ядовитой фразой, но подсознательный страх перед зеленоглазым стал внутренним стоп-краном. Арс просто ссал переходить черту снова и это злило не меньше лицемерного тихони. В аудиторию уже подтянулась большая половина группы, но среди пришедших не было лучшего друга брюнета. Серёга опять опаздывал. Они с Матвиенко разобщались ближе к середине первого курса, позже он стал его верным соратником в издевательствах над Шастом. Так же с ними вечно ходил отличник Дима Позов, с ним Попов сошелся на почве желания учиться. Вообще, Серый в их троице был единственным раздолбаем, ведь Арс безумно старался по наказу отца, а Поз просто был умным. Парни много времени проводили вместе, однако сейчас Дима валялся в больнице со сломанной ногой и было слегка тухловато. Матвиенко наконец показался в кабинете и присел к другу, поправив свой хвостик. — Ха-ай, — весело протянул он и растекся по стулу. — Что же ты так весел, друг мой? — такая манера говорить привязала к Арсению прозвище «Граф», но он не особо жаловался. Всё-таки звучит охуенно. — Выспался я просто, а почему графиня сегодня такая печальная? — По Димке соскучился, — тихо признался голубоглазый. — Да выпишут его на следующей неделе, расслабься, — поддержал Серёга. Пара по экономике, классически нудная. Преподавателю уже под 60, и он объясняет материал монотонным голосом от которого хочется спать… Но Попов привык и держится молодцом. Психология и право пролетают не заметно, за болтовней с Серёжей на последнем ряду. Четвертой парой стоит физкультура, Арс идет на неё в одиночку, потому что хвостатый «переутомился» и решил свалить домой. Видимо физическая активность не в почёте у его одногруппников, ведь Попов в зале единственный парень, вдруг в дверь заползают девчонки, громко смеясь. Краем глаза голубоглазый заметил, что за их спинами наклонившись прошёл Шастун и скрылся в раздевалке. Пока Алёна, главная фанатка Арсения, что-то яро обсуждает с подругами, парень отправляется переодеваться. В небольшом помещении горит одна тусклая лампочка, но её света хватает, чтобы брюнет увидел то, что видеть ему не было дозволено. Антон накидывал на себя олимпийку и Арс мимолетно увидел узоры на обеих руках. Рассмотреть за секунду, что именно изображено, было невозможно. Парень подавил в себе любопытство и не стал лезть, в конце концов мало ли, что может сделать этот сумасшедший пока они наедине. Поэтому он спокойно кинул сумку на скамейку и стал расстегивать черную рубашку. — Увидел, да, — кинул через плечо русоволосый. — Не говори никому, ладно? –беззлобно, он правда просил, для него это, видимо, важно. — Ладно, — всё, что мог выдавить Попов, разрывающийся между желанием рассказать об этом всем и впасть в панику от подступившего страха. Всё-таки его не на шутку пугала такая резкая подмена поведения тихони. Взгляд голубых глаз скользнул по стоящему спиной Шасту. Тот был одет в какие-то потрепанные спортивные штаны, футболку, заметно выцветшую олимпийку и массивные кроссовки. В общем 99% кожи было скрыто и теперь Арсения буквально распирало любопытство. Что же ещё, помимо скверного характера, скрывает этот фрик. Почти всю пару Попов наблюдал за одногруппником, надеясь поймать задранный рукав или край футболки, но всё тщетно. Одежда будто была приклеена к парню намертво. По окончанию занятия, брюнет поспешил в раздевалку, надеясь увидеть чуть больше пока Антон будет переодеваться обратно. — Не пялься на меня больше, Арс, пожалуйста, — всё что сказал зеленоглазый и забрав сумку свалил, знатно обломав бывшего обидчика. — Что ты блять скрываешь? — глупый вопрос, особенно если спрашивать у пустоты.***
Три гребаных недели. Три. Карл! Три недели Попов не мог выкинуть из головы мелькнувшие перед глазами узоры. После той ситуации Антон приходил на физру уже переодевшись и уходил в форме. Любопытство буквально пожирало брюнета изнутри, все мысли только об этих рисунках на коже ненавистного одногруппника. На очередной скучной паре по экономике, Арсений витал в своих мыслях. Последнее время в голове совершенно не было место учебе, оценки конечно не портились, но рассеянность значительно усложнила процесс обучения. — Арс, — послышался шёпот Димки. — Ты в норме? — А? Я да, в норме, — отозвался голубоглазый. — Ты такой потерянный с того момента, как я вернулся, что-то случилось? — Да он видимо на фрика нашего запал, прям глазами пожирает, — засмеялся Серёжа. — Серый, не неси хуйню, чтобы наш Граф на этого Шастуна, не смешно даже, — ответил Позов. — Да ты посмотри на него, Арс уже месяц на Антона пялится постоянно. — Блять, ребят, пялюсь я по определённой причине, — вмешался Попов. — Какой же? — Матвиенка всё не мог прекратить тихо смеяться. Брюнет взвесил все «за» и «против», и решил всё же рассказать друзьям причину своего странного поведения. Они же не распиздят в конце концов. — Короче, только не охуевайте громко, — он шумно выдохнул. — У Шастуна нашего, забиты рукава и бог знает, что ещё, — друзья вскинули вопросительные взгляды. — На физре в раздевалке видел, недели три назад, — будто он точно не знает сколько времени прошло. — Да ты гонишь! — первым прервал тишину хвостатый. — Не может быть, он же тихоня, один из лучших на потоке, куда ему? — А смысл мне пиздеть, Серёж? — Вообще Арс прав, смысла врать Нам, просто нет, — поддержал его Дима. — Тоже, верно, — согласился Серёга. — Я не успел рассмотреть, что там, но мне пиздец интересно. — Арс, а ты проследи за ним, — задумчиво протянул Позов, поправив очки. — Говорят он после пар с каким-то татуированным парнем уезжает, а вот куда никто не знает. — Загадочно, — протянул Матвиенко. — Идея бредовая, но как план «Б» вполне себе, — улыбнулся Арсений и решил полистать ленту в соцсетях. Остаток дня они почти не говорили об этом. Пару шуток хвостатого не в счёт. Однако сразу после пар брюнет почти сразу ретировался на парковку, с которой открывался идеальный вид на курилку. Через 5 минут ожидания из нее показалась знакомая высокая фигура. Шастун двинулся к татуированному парню с короткой стрижкой. Они обнялись и встали около серой шкоды, что-то бодро обсуждая. В какой-то момент неизвестный шлёпнул Антона по жопе, тот недовольно посмотрел на него, и они сели в машину. Попов не особо понимал, что именно сейчас делает, но решил поехать за ними следом. Серый автомобиль остановился около тату салона, Арс же решил припарковаться с другой стороны дороги и понаблюдать. Вы не представляете, как громко он заорал внутри себя в тот момент, когда из машины показалась русая голова. Шастун вышел в той же одежде, но капюшон был снят, открыв вид на пирсинг парня: септум, серьга на правой брови, неизвестно сколько проколов в ушах и кольцо по середине нижней губы. — Ебать, — только и выдал голубоглазый, тут же достав телефон и сфотографировав увиденное. Парень не хотел останавливаться на достигнутом, он должен попасть внутрь. Но под каким предлогом? Пирсинг он не хотел, татуировку тем более. Заходить туда смысл есть только за предоставляемой услугой, а значит надо решать сейчас. Тату или прокол? Выбор однозначно пал на пирсинг, причем на самый незаметный. Септум идеальный для него вариант. Решение казалось просто безумным, особенно для консервативного Попова, но пути назад он не видел. Просидев в машине ещё 20 минут, брюнет всё же громко выдохнул и открыл дверь. На негнущихся ногах он подошел к салону. Помещение за дверью встретило приятным запахом ванили и корицы, а на ресепшне сидел худощавый шатен. — Добро пожаловать, меня зовут Павел, чем могу вам помочь? — заулыбался мужчина лет 30. — Я Арсений, хотел проколоть нос, — вслух звучало еще бредовее, чем в голове. — Хорошо, вы записаться или вопрос жизни и смерти? — улыбка не сходило с добродушного лица. — Вопрос жизни и смерти, — повторил голубоглазый. — Так, — Павел уткнулся в экран ноутбука. — Мастер сейчас занят, окно у него через сорок минут, можете подождать на диванчике. Чай или кофе? — Н-ничего не надо, — вся уверенность Арса сейчас оказалась в жопе. Он бы никогда в здравом уме не подумал, что будет прокалывать нос… — Хорош, сейчас принесу каталог и выберем вам серьгу, — шатен скрылся за дверцей позади стойки ресепшена. Брюнет находился в прострации. Когда он успел стать таким одержимым каким-то одногруппником? А хотя ответ он знает сам, ещё на первом курсе, когда получил морально по морде за дружелюбие. Из мыслей его вывел присевший рядом Павел, который открыл каталог с серьгами. — Так, — он начинает листать глянцевые страницы. — Это уши, губы, а это уже половые, значит, — он возвращается на пару страниц назад. — Вот для носа, вам септум или крыло? — Септум, — голубые глаза бегают по украшениям, они все такие разные, цветом, формой, даже креплением. — Угу, могу посоветовать, — мужчина тыкает пальцем в стандартную полукруглую серьгу с шариками на кроях. — Она из медицинской стали, заживет быстро, стоит не дорого, можем сразу присмотреть украшения на постоянную носку. — Да можно, — парень взял каталог в руки. — А тебе сколько лет? — Двадцать, через полгода двадцать один, — внимание привлекла полукруглая серьга с шипами на концах, цветом разводов от бензина на воде. — О, как нашему мастеру, — буднично заметил шатен. — Не плохой выбор будет хорошо смотреться с черно-белой или наоборот яркой одеждой. — Ага, наверное, тогда эти две, — Арс передал книжку обратно в руки, видимо, администратора. — Хорошо, тогда сиди не скучай, — он снова удалился за дверью. В голове вступили в схватку два Арсения: первый — разумный, который понимает, что творит полную дичь, и второй — помешанный на раздражающем тихоне из группы, который постепенно набирал силу последние два года. Битва была определённо не равной, поэтому он продолжал сидеть в тату салоне, ожидая очереди на пирсинг. Есть вещь в которой Попов ещё не признался даже себе, но видимо время пришло. Его безумно привлекает это скрытное высокое нечто. Скорее всего, не принимая такие чувства, он заставил себя его ненавидеть. Голубоглазый геем себя никогда не считал, отец с детства учил, что это неправильно и противоестественно. Однако Арса тянуло к парню и первый отчетливый звоночек был ещё в прошлом сентябре.*год назад*
Обычный коридор, пары уже закончились и это идеальный момент поймать Антона пока он не свалил в туман. Зеленоглазый стоит припёртый к стене сильными руками брюнета, взгляд опущен в пол. После удара в живот он безвольной куклой норовит упасть на пол, и Попов выставляет колено между его ног. Серёга стоит где-то за спиной и сторожит. — Как же ты меня бесишь, блять, — вместо крови в организме уже давно циркулирует необъяснимая злоба. — Так бы и разбил твоё смазливое ебало. — Так значит я смазливый, — грудь неровно вздымается и из-за боли Шастун может только хрипло шептать. — Хочешь меня выебать? — так уверенно звучит его голос, что становиться напряжно. Это второй раз, когда он показывает себя настоящего. — Любишь быть грубым? А мне нравится, — в зеленых глазах опасный блеск, Антон облизывает губы. — Отпусти своего дружка, Арс, и мы повеселимся в туалете. — Ты… Ты охуел совсем, — по телу мелкая дрожь, а внизу живота странное тепло. — Ну всё, пиздец тебе, — Попов бьет его несколько раз по ребрам, а последний удар прилетает в нос. — Я не пидор в отличие от тебя, — практически выплевывает, смотря на лежащего в позе эмбриона парня. — Стояк поправь, ссыкло, — усмехается Шаст, за что получает удар ногой в живот.*сейчас*
А ведь тогда и правда было, что поправлять, но Попов всё спустил на выброс адреналина. Последней точкой в принятии симпатии к Шастуну были трёхнедельное рассматривание парня, с последующим представлении его без одежды, и разговор со старым другом, Захарьиным. Тот был открытым геем почти всю жизнь, поэтому и стал советником для Арсения. Выслушав друга, он задумчиво изрёк: «Он тебе нравится, причём сильно. Успокойся и для начала признайся в этом себе самому.». Странное место для внутреннего каминг-аута, но видимо момент реально настал, сейчас, сидя в очереди на прокол, он действительно понял и видимо принял. Ради кого попало такую хуйню не творят. Только безумно сильной симпатией можно объяснить такую зацикленность на Антоне, слежку и решение проколоть нос. За воспоминаниями и самоанализом прошло 40 минут. За это время в салоне появилось человек 6, два зашли за двери с надписью «Тату 1» и «Тату 2» и ещё не вышли, а четверо других заходили и выходили из кабинета «Пирсинг». — Так, Арсений, мастер свободен сейчас перекурит и сделает тебе дополнительную дырочку, — Паша хихикнул, оторвавшись от телефона. Из дальней двери, как раз пирсинга, вышел Шастун. Попов думал, что охуел ранее, в машине, но сейчас челюсть упала на пол, буквально. Зеленоглазый застыл, встретив восхищенный взгляд голубых глаз-океанов. На нём уже знакомые узкие черные джинсы, а сверху белая майка без рукавов. Руки, как и представлял брюнет, забиты полностью, как и, видимо, плечи, грудь и спина. Волосы взъерошены, а на лице красуются украшения. Сейчас Арсений готов дать голову на отсечение, ничего прекраснее в жизни не видел. Парень не выглядит чересчур, каждый прокол ему идет и делает произведением искусства, как и татуировки. — Арс? — удивленно скидывает бровь русоволосый. — Ты что тут забыл, расписание можно и в беседе спросить, — самодовольная улыбочка. — Я… Я пришёл нос проколоть, — аж самому стыдно за дрожь в голосе. — Вау, хорошо, покурю и будет тебе «нос проколоть», — Шаст усмехнулся и накинув куртку вышел на улицу. — Вы знакомы? — удивился Павел. — Да, одногруппники, — переведя дыхание, которое неожиданно сбилось, ответил брюнет. — Как же вы эту гадость терпите, он же неуправляемый совершенно, орёт да на драку напрашивается вечно, — смеясь, выдает шатен обычную, как ему кажется, информацию. — Антоша вышел? — показался из комнаты «Тату 1», уже знакомый незнакомец. — Да, Эд, только вот вышел, — мужчина указал на дверь, после чего, видимо, Эдуард, схватив куртку, выскочил на улицу. –Ох, милые бранятся, только тешатся, — он томно вздыхает и улыбается двери. — В смысле? — голубые глаза переполняет удивление и капелька ревности. — Ой, короче, — голос Паши принял заговорческий тон. — Раз уж они меня сплетником называют, в отместку поделюсь. Антоша с Эдиком расстались год назад, друзьями остались, Шастик тогда пришёл со сломанным носом, влюбился говорит. Ну Эда это, конечно, не устроило, вот уже двенадцать месяцев пытается всё вернуть, а Тохе всё, как об стенку горох. — А в кого влюбился то? — максимально пряча интерес, спросил брюнет. Получилось достаточно буднично, словно он это так, для вежливости. Ну актёр, надо было в театр идти. — Кто-то из универа, думаю, он у нас после нового года потух, а тут недели три назад снова вспыхнул спичкой, ходит светится, — с легкой печалью рассказывает Павел то, что обычно не говорят первым встречным. — А Эдик страдает, хотел даже поехать морду этому козлу набить. Ежу же понятно, что это он тогда Шастика отметелил. Ты, кстати, не знаешь, кто его там обижает? — Да никто особо, на втором курсе парень был, но ушел после первого семестра, — ну просто актёрище. Оскара Попову, срочно! — Жаль конечно, — тихо выдал шатен и опять свалил за дверку, без надписи. — Эд, блять, харэ, — дверь с улицы приоткрылась. — Я всё уже сказал, у меня клиент, — Шастун зашёл один и пошел в свой кабинет, скинув куртку на вешалку, но у двери остановился. — Так будем тебе «нос проколоть» делать или тут посидишь? — Будем, Павел только серьгу не дал, — тихо ответил голубоглазый. — Он мне уже всё скинул, Арс, вставай давай, — он жестом позвал за собой. Комната выглядит, как стандартный медкабинет: кушетка, кресло, стол со всяким медицинским бредом, шкафчики с тем же и вешалка со светло зелёным халатом, вроде врачебным. — Так, хороший мой, боли боишься? — спросил зеленоглазый, накинув халатик. — Н-немного, — Попова разрывали странные чувства. — Плохой из тебя пассив получится, — тихо усмехнулся парень, но брюнет услышал. — Хотя мне не это нужно, — добавил он громче. — Что, прости? — Катетер, говорю, не такой нужен, — смеясь переиначил Шастун свои же слова и отвернулся на кресле к шкафу с принадлежностями. — А я и не собирался быть пассивом, — откуда столько смелости взялось за секунду? Арсений сел на кушетку. — Значит, слух хороший, — резко развернувшись обратно, зеленоглазый оказался в паре сантиметров от лица одногруппника. — Получается так, — горячие дыхание опалило пухлые губы Антона. — Арс, ты чего добиваешься, — зашептал он. — Я тут осознал одну вещь, — Попов отстранился. — Можно же тебе, как мастеру, поведать историю, почему же такой приличный парень решил проколоть нос? — Можно, конечно, — Шаст усмехнулся. — Есть один парень, мой одногруппник, — сейчас тот самый момент, вперед, Арс! — Он мне понравился сразу, но, когда я попытался с ним заговорить, он меня послал. Меня это пиздец как задело, и я стал его всячески задевать. Сначала шутки, порча мелкого имущества, но он успешно всё игнорировал, и я решил перейти к активным действиям. Зажимал его по углам, бил даже, ошибочно полагая, что просто ненавижу его. Но недавно, я случайно увидел тату на его теле и так зациклился. Ты не поверишь. Три недели только о его теле думал, хотелось увидеть узоры на коже воочию. Загрузился страшно, выпалил всё с самого начала другу детства, а он мне, даже смешно, говорит: «Ты, Арсюша, влюбился!». Представляешь? Я ему, конечно, не поверил, — он грустно усмехнулся своим словам и прикрыл веки. — А потом, ведомый хер знает чем, заревновал может, проследил куда он со своим другом уехал. Еду, значит, думаю, что совсем уж с ума сошел. А потом он из машины выходит и… Не описать даже, красивый такой, весь металлом обвешан и светится, никогда его таким не видел в университете. Заходит в салон этот, а я судорожно причину ищу, чтобы за ним пойти. Не понимал ещё зачем идти туда, но надо было точно. Решил вот нос проколоть, а пока тебя ждал, наконец-то себе признался, что мне страшно нравится Антон Шастун, — закончив Арсений направил полной надежды взгляд на зеленоглазого. — Блять, Арс, да ты идиот, — рассмеялся парень. –Стебёшься? — Ага, просто по приколу пришёл в чувствах признаться, чисто тебя побесить. — Понятно, так ты просто попиздеть пришёл или хоть что-то сделаешь? — искра в зеленых глазах, а Попову больше и не надо. Он накрывает пухлые, и по ощущениям такие желанные, губы своим. Целует жадно, «Дорвался» — думает про себя. Встает, подтягивая Антона, и развернувшись усаживает того на кушетку. Арсений забирается холодными пальцами под майку и прижимает тощего парня ближе. Близко, тесно… рядом. — Ты мой… теперь точно, — шепчет, отрываясь от губ. — Ну ты и пидор, Арс, — смеётся Антон и кладет голову на плечо брюнета. — Договоришься, блять, попорчу красивое личико, — оттягивает русые волосы, задирая голову зеленоглазого, и целует шею. — Так, значит, я красивый, — чувство дежавю. — Хочешь меня выебать? — Дежавю… — усмехается Попов и рассматривает оставленные засосы. — Может и хочу. Дверь неожиданно открывается. — Тош, я тут подумал, прости меня, может поужинаем сегодня, — Эд говорит быстро, а потом поднимает глаза. — Антон? — Блять, Выграновский, — стонет парень, когда брюнет отстраняется. — Это Арсений? — голос с привкусом металла, холодный и жёсткий. — Иди на хер, сейчас же, — Шастун поправляет волосы и встает. — Ответь, твою мать! — переходит на крик, явно злиться. — Пошёл вон отсюда, — цедит сквозь зубы русоволосый. — Да, я Арсений, — решает вклиниться Попов. — Пиздец тебе, сука, — Эд резко подскакивает к голубоглазому, но вместо того, чтобы схватить его за грудки, чувствует резкую боль. Арс ударяет первым. — Ну ты и мразота, сначала пиздишь его, что он еле ходит, а сейчас шею слюнявишь. Охуел? — он пытается встать, безуспешно. — Тронешь его ещё раз и я тебе глотку перегрызу, — шипит злобно свозь боль. — Блять, ну и что ты устроил, — Антон спокойно садится перед ним на корточки. — Я тебя разве просил себя защищать? Просто что бы ты знал, последний раз я сам его отметелил. — Я потом еще минут 20 встать не мог, кольца — тот же кастет, — соглашается брюнет. — Вставай и проваливай, я тебе уже всё сказал, ещё год назад. Выграновский медленно поднимается и выходит за дверь. Из-за стены слышны отрывки мата и удивлённые вздохи Павла. — Еще Воля потом доставать будет, — Шаст устало потирает виски. — У меня на сегодня нет больше клиентов, может свалим куда-нибудь? — Ко мне? — робко спрашивает Арсений, подойдя ближе. — Отлично.***
Квартира у Арсения, самая простая студия. Он вообще любитель минимализма. Парни заходят и хозяин, скинув обувь убегает на кухню. — Есть хочешь? — выглядывает из-за угла, поставив чайник. — Вообще-то да, очень, — парень устало улыбается. — Проходи на диван, я сейчас что-нибудь приготовлю, — брюнет достает из холодильника какие-то продукты. — Ты готовишь? — Шаст удивленно вскидывает бровь. — Я живу один уже несколько лет, так что да, — он спокоен, вполне ожидаемо, что в глазах одногруппников он избалованный папенькин сынок. — Удивительно, — длинная тушка плюхается на диван. — Антон, пока я готовлю, сыграем в «Вопросом на вопрос»? — А это как? — русоволосый и правда слышит об этой игре первый раз. — Просто по очереди задаем вопросы, отвечая максимально развернуто, — пояснил Попов. — Тогда я первый, когда ты первый раз задумался о том, что я могу тебе нравиться? — ухмылку можно почувствовать спиной. — Наверное ещё в начале первого курса, ты сидел за столом, а я когда заходил в кабинет, украдкой, засматривался на изумрудные глаза, прикрытые челкой, — честно признался брюнет, нарезая что-то. — А окончательно засомневался в себе, когда ты предложил в туалете развлечься… — Так давно? — Антон явно не ожидал. — Да, я, наверное, поэтому хотел с тобой пообщаться, — он пожал плечами. — А ты когда? — Когда ты первый раз меня к стенке прижал, даже на боль было плевать тогда. У тебя так глаза грели, прям охуенно, — русоволосый говорил так спокойно. — Мне жаль, что я делал тебе больно, прости меня, — он перестал двигать ножом и опустил голову, голос выражал раскаяние на 100%. — Да забей, у меня высокий болевой порог, — усмехнулся, видимо действительно не злится. — У тебя был опыт с парнем? — Ох, нет, если признаться, да меня и не тянуло до тебя, — правда ведь не тянуло никогда. — Высокий болевой, этому же есть какая-то причина? — В душу лезешь сразу? — Просто помню, ты как-то сказал, что тебя раньше часто били, — Арсений повернулся лицом к гостю. — Да, есть такое, — он нервно пожал плечами. — Я детдомовский, — оба нервно сглотнули, встретившись взглядами. — Отец свалил до моего рождения, с мамой я жил до семи лет, пока она не откинулась от передоза. Потом понеслось, несколько раз меня брали приёмные, но из-за сломанной психики быстро возвращали. Воспитатели были отличные, почти все, а вот другие дети — пиздец, — будничный тон пугал брюнета до чёртиков. — Расскажешь об этом? — парень пытался сохранить спокойствие, но голос выдавал волнение и страх за дорогого человека. — Знаешь, есть вещь, которую я никому не говорил, даже Эду, но мы же вроде вместе? — Вместе, — Арсений искренне улыбнулся. — Теперь вместе. — Был один преподаватель…*6 лет назад, 19 апреля*
Общая комната, шесть кроватей и столько же шкафчиков для вещей, которых не так много у каждого. Худощавый мальчик читает «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, погружаясь в таинственный и мрачный мир рассказов дьяка Фомы Григорьевича. Его отвлекает тихий стук. — Антош? — из-за двери показалась макушка Константина Дмитриевича, одного из воспитателей, который вёл русский и литературу. — Привет, Кость, — неформальное обращение было блажью исключительно антоновской, поскольку он много времени проводил с учителем, которому, к слову, было только 25. — Гоголя читаешь? — мужчина прищурился, вчитываясь в обложку. — Ага, очень интересно, уже на пропавшей грамоте, — мальчик лучезарно улыбнулся. — Здорово, но я тут кстати не просто так, — он поправил пиджак и прошёл глубже в комнату. — Мы с тобой знакомы уже четыре года и каждый день рождения я дарю тебе подарки, так? — Константин присел на кровать и погладил Шастуна по волосам. — Ну да, — мальчишка сам ластится к тёплой, почти братской ладони. — А в этом году я подарю тебе немного своеобразный подарок, ты ведь теперь подросток, но думаю нам обоим понравится, — рука сползла на лопатки, так же мягко касаясь ребёнка. — Мы куда-то пойдём? — зеленые глаза загорелись интересом. — Не совсем, но до одной точки я тебя доведу, — мужчина перешёл на полушёпот и притянул мальчика ближе за талию. — Ты чего? — Шастун ещё не встречался с сексуальным насилием, но уже понял, что сейчас происходит что-то неправильное. — Тише, Антош, только не вырывайся, — пальцы воспитателя потянули футболку вверх, она быстро оказалась на полу. — Костя, мне не при… — но он не договорил, сильные руки уложили его на постель, а губы мужчины накрыли детский рот. Мальчик начал брыкаться, но Константин был ощутимо сильнее. Штаны улетели к футболке, вместе с трусами. Именно сейчас Шастун ощутил животный страх, не тогда, когда его избивал барыга матери, ведь то было вполне нормой, а сейчас оказавшись обнаженным перед человеком, который заменил ему семью. — Тоша, — он отстранился от нежных губ и стал облизывать шею, обжигая её тяжелым дыханием. — Ты такой сладкий и… такой невинный. — Костя, нет, — он рвано выдохнул, почувствовав руку внизу. — Пожалуйста не надо, — ребёнок начал рыдать, умоляя остановить всё происходящее. Антон до конца надеялся, что это просто затянувшаяся шутка. Ровно до момента пока в него не проник первый палец преподавателя. Мальчик закричал от боли и стал усиленно вырываться и кричать. Сильная рука заткнула маленький рот, а движение внутри ускорилось. На третьем пальце ребёнок уже обессилено лежал на кровати, он не кричал, просто беззвучно плакал… — А теперь главный подарок, — Константин встал и расстегнул ширинку. — Тебе понравиться, малыш, я теперь часто буду тебя радовать такими подарками, — он лёг на крошечное тело. Первый толчок, он вошёл на половину. Боль разрывала изнутри, но Шастун не дёрнулся, только вскрикнул. Рукаприкрыла рот и снова толчок, до конца. Дальше всё как в тумане, фрикция за фрикцией, снова и снова. Он закончил спустя десять минут, держался как мог, но узость пьянила. Мужчина поправил себя и ушёл.*сейчас*
— Антон… — прошептал парень, уже сидящий рядом и прижимающий худощавое тело. — Я неделю лежал с горячкой, а после он пару раз в неделю, — зеленоглазый старался сглотнуть образовавшийся ком, но голос продолжал предательски сипеть, — дарил мне подарок. — Антон, — он чмокнул Шаста в макушку и стал тихо покачиваться из стороны в сторону. — Всё закончилось, я рядом, тебе больше никто не причинит вреда, — услышав всхлипы, Попов был готов задушить себя за каждый удар, нанесённый этому хрупкому ангелу. Парень плакал полчаса, почти беззвучно, вжимаясь в крепкое тело своего парня. Когда тихая истерика прекратилась, он спокойно встал и пошёл умываться. Пока Антон приводил себя в порядок, Арсений дорезал салат, поставил макароны вариться и начал тереть сыр. — Прости за это… проявление слабости, я, наверное, пойду, — Шастун дрожащими руками взял телефон с дивана и двинулся к входной двери. Брюнет схватил его на пол пути и прижал к себе. Он вдыхал уже родной запах и сжимал уязвимого парня почти до хруста костей. — Ты совсем глупый, — зашептал он. — Ты — мой парень, и ты можешь быть слабым со мной, не нужно от меня убегать. Антон ответил на объятия и наконец облегченно выдохнул в ухо Попова. — Мне жаль, что я делал тебе больно, как морально, так и физически, но я буду меняться, я уже меняюсь, — голубоглазый отстранился и взглянул на Шаста. — Ты удивительный, я почти ничего о тебе не знал, только то, что ты скрытный и у тебя скверный характер. Однако мне этого хватило, чтобы влюбиться и переступить через нормы, привитые с детства. — Арс, я не злюсь, каждый человек по-своему переживает каминг-аут, — он попытался отстраниться, но сильные руки только сильнее сжали его в объятиях. — Я не хочу тебя отпускать, — прошептал Арсений и потянул парня на диван. Шастун уместился на коленях Попова и обмяк под нежными ласками. — Антон, почему ты тогда оттолкнул меня? — тихо спросил брюнет, продолжая успокаивающе гладить своего парня по спине. — Я боюсь сближать с людьми, даже Эду, с которым мы знакомы с детдома, пришлось сильно долго добиваться от меня хотя бы дружбы, — умиротворённый голос русоволосого разливался теплом в груди голубоглазого. — А как ты понял, что тебе нравятся парни? — не заканчивал поток вопросов Арсений. — Арс, что же ты не затыкаешься, — он беззлобно выдохнул. — Тут тоже постарался Эд, вообще я думал, что всё это отвратительно, опираясь на личный опыт. А потом Выграновский, который уже будучи моим другом, начал проявлять ласку постепенно, он всегда был очень осторожен, хоть и не знал всего. С ним у меня случился первый нормальный секс и, боже, это правда было прекрасно. Он нежничал и был очень внимательным, каждая клеточка моего тела отзывалась на его прикосновения. В итоге я первый раз испытал оргазм от секса, — голос спокойный, Антон говорил о давнем, но приятном воспоминании. — Мне стоит ревновать? — брюнет выгнул бровь, почесывая русую макушку. — Нет, тогда было хорошо, но я его никогда искренне не любил, с ним было просто спокойно и комфортно. — А со мной? — С тобой, — он дернулся и зарылся носом в плечо. — Сердце ускоряет ход и хочется стать частью тебя, а иногда чтобы ты просто оказался во мне без лишней нежности, — начальные нотки смущения, быстро сошли на нет, когда речь зашла о сексе. — Ты ужасный пошляк, — Попов громко рассмеялся. — Какой есть, — парень приподнялся и впился в приоткрытые от смеха губы. Окольцованные пальцы скользнули под футболку Арсения и потянули ее наверх. Голубоглазый покорно поднял руки позволяя оголить свой торс. Зеленые глаза заискрились возбуждением, когда осмотрели подтянутое тело, усыпанное родинками, напротив. Не желая медлить, он стянул и свою майку. Брюнету будто сорвало крышу от увиденного буйства красок, вся грудь Шастуна покрыта различными узорами, под стать рукам. Зеленоглазый тихо простонал, когда партнёр начал выцеловывать рисунки на его теле. Попов подхватил худое тело за бёдра и уложил на спину, нависая сверху, продолжая языком повторять линии разноцветных красок. Длинные пальцы вцепились в смоляные волосы, умоляя продолжать. — Антон, — Арсений посмотрел в зелёные глаза. — Я боюсь сделать тебе неприятно или больно, учитывая твой опыт… — Арс, — Шастун обхватил щеки любовника руками. — Я прошел психолога ещё два года назад, летом перед университетом. У меня нет травмы, ты мне нравишься, а боль я потерплю, она не такая уж ужасная если быть аккуратным, а ты таким будешь, это видно. — Хорошо, — голубоглазый коротко чмокнул его в пухлые губы и снова спустился к груди. Он скользнул к впалому животу оставляя на нём горячие поцелуи, пока руки аккуратно стаскивали узкие джинсы с худых ног. Антон длинными пальцами подцепил свои боксеры, подсказывая партнёру, что их уже тоже можно снять. Перед глазами Арсения раскрылись все 100% молочной кожи, которая почти вся была покрыта рисунками. — Ты безумно красивый… — прохрипел брюнет, севшим от возбуждения голосом, и припал губами к узким бедрам партнёра. Шастун прикрыл глаза и стонал от наслаждения, так сладко и тягуче, что в штанах Попова становилось болезненно тесно. Недолго думая дырявые на коленях джинсы полетели на пол вместе с бельем. Парни простонали в унисон, когда чувствительная плоть соприкоснулась. Дыхание сбилось напрочь. — Антон, я совсем не знаю, что дальше делать, — они приостановились, жадно хватая воздух, которого ужасно не хватало. — Смазка есть? — сипло спросил русоволосый. — Да, в шкафу, — признался Арсений. — Неси. Через каких-то две минуты любовник снова оказался между ног Шаста, сжимая смазку в руках. — Что делать? — глаза-океаны искрились желанием и интересом к неизведанному, как у ребёнка, который только познает мир. — Так, — парень умилительно погладил покрытое родинками плечо. — Лубрикант на пальцы и по одному внутрь, так до трёх… — деловито проговорил он и посмотрев на хозяйство партнёра задумался. — Нет, четырёх, я скажу, когда добавлять пальцы. Арс уверенно кивнул и нанес смазку на указательный палец. Начало положено и зеленоглазый блаженно извивается, тихо постанывая от движений внутри. — Ещё, — шепчет парень спустя несколько минут. Добавив второй палец, Попов решает сгладить неприятные ощущения. Он свободной ладонью гладит бедра любовника. Увидев, что тот показывает «ножницы» рукой, брюнет начинает повторять движение внутри Шастуна, вырывая несколько более громких стонов. — Да, молодец, — худое тело извивается от удовольствия, насаживаясь на пальцы. — Можно, — сипит, когда дискомфорт совсем отступает. До четвертого пальца они доходят всё еще возбуждённые и, как не странно, не сильно уставшие. Антон командует о смене пальцев на иную часть тела, а в голубых глазах всё: нежность, желание, страх и… влюблённость. Только от этого взгляда Шаст плавится. — Арс, — стонет парень, когда любовник входит наполовину и замирает. — Ещё. — Охуенно, — Попов блаженно рассматривает лицо любимого и продолжает медленно погружаться внутрь, пока тот во весь голос показывает, насколько ему хорошо. Войдя до конца, Арсений выжидает несколько секунд и начинает тягуче двигаться вперед-назад. Он не торопится наращивать темп, пока Антон под ним томно постанывает на каждый толчок. — Арс, прошу, быстрее, — начинает скулить русоволосый, когда чувствует, что его тело отчаянно желает пожёстче. Попов будто мысли читает, начиная быстро ускорять темп. Комната заполняется сладкими стонами и жаркими шлепками. — Ещё, Арс, — не унимается партнёр. Похоть в зелёных омутах будит в брюнете, ранее незнакомое, животное. Наклонившись к Антону, он оттягивает волосы на его затылке, заставляя прогнуться, и начинает остервенело кусать шею и плечи. Фрикции становятся жестче, резче и чаще. Шастун срывается на восторженные крики, когда любовник попадает по комку нервов. Что-то подсказывает Арсу, что угол вхождения нужно сохранить. Блаженные выкрики отражаются от стен помещения, в ушах гудит. Шастун растекается лужей дойдя до разрядки без единого прикосновения к себе. Он лежит, подрагивая от оргазма, испачканный собственным семенем, с замыленным взглядом и сбитым дыханием. Такой вид партнёра сводит с ума и Попов изливается, рыча от удовольствия в искусанную шею. — Ты невероятный, — он обессиленно падет на зеленоглазого. — Ты тоже, у меня так никогда не было, — парень гладит расслабленную спину, тяжеловато, но не слишком. — Как так? — голос выдаёт удивление, но тело слишком вымотано, чтобы хоть немного напряглось. — Кончил без рук, — объяснил Шаст и задумался, анализируя свои ощущения. — Я, походу, люблю тебя, Арс, — тихо признался парень и повисло молчание. — Антон, — наконец подал голос брюнет и поднялся, встретив выжидающий взгляд зелёных глаз. — Я тебя, походу, тоже… люблю, Антон.