В условиях неочевидности

      Нужно обязательно ещё отдать отчёты за сегодня. Эх, не самая лучшая часть рабочего дня и вообще работы… Рапорты.              Музыку слушать нельзя, ибо мы должны всегда слушать рацию. Да и в машине нет занятий, которыми можно бы хоть как-то развеять скуку. Разве что разговоры с напарником, коим сейчас является Коннор, а он всё молча рулит и внимательно смотрит за дорогой. Видимо, он даже не думает начинать беседу. Или думает, но боится?              Тогда стоит попробовать… Самой? Тем более, вряд ли я сильно отвлеку его. Он как-никак андроид.              — Как тебе быть ммм… Девиантом? — хотела сказать «живым», но подумала, что это слово довольно негибкое. — Есть какие-то трудности? Или наоборот интересности?              — Не сказал бы. — он так и не отвлёкся от лобового стекла. — Вероятнее всего, это из-за того, что прошло мало времени. Но я сблизился с Хэнком, если так можно сказать. И, кажется… Я даже стал лучше понимать подколы и сарказм детектива Рида.              Коннор улыбнулся и глянул на меня, но спустя всего секунду вернулся вновь к вождению.              — Что ж… Это неплохо. Даже хорошо для начала. Всё ещё впереди. — я уверила его, ведь это и есть правда. Ещё столько ему предстоит прочувствовать и открыть для себя, увидеть и услышать лично.              Я как бы тоже ещё не всё успела, но чувствую какую-то лёгкую зависть. Будто бы завидую тому, что он не посмотрел тот замечательный сериал, ради которого я бы с удовольствием стёрла сама себе память, чтобы посмотреть его снова.              Странные у меня сравнения, конечно…              — С личного опыта, да и со слов мистера Андерсона, ты плох в юморе, но думаю ты обязательно начнёшь всё понимать. Тем более, ты как-никак… Передовая модель.              — Так и есть. Шутки и юмор в целом даются довольно непросто. Вероятно, проблема в том, что я многое воспринимаю буквально и не стараюсь находить забавные стороны каких-либо ситуаций. Или, возможно… Я просто не умею этого. Но надеюсь, что ваши слова сбудутся и этот момент поскорее решится. Мне хочется понимать людей и моё окружение гораздо лучше.              — Хмм… Кстати… А у тебя случаем не появились какие-то особые пожелания? В конце концов… Начать ощущать — это ведь целая буря таких порой непохожих на друг друга и противоречивых эмоций и чувств. Целый отдельный мир! Может… Ты хочешь куда-то съездить? Что-то купить? Или тебе что-то понравилось из того, что ты уже успел запечатлеть?              Я не уверена, что Коннор сейчас не чувствует что-то вроде раздражения, ибо эти вопросы могут быть надоедливыми своим количеством и попытками лезть туда, куда не нужно. Наверное.              Хотя… В своё время он успел достать мистера Андерсона тем же самым. Можно сказать… Немного отомстю.              — Пока не думал об этом. — и опять он смотрит на дорогу. — Я не нуждаюсь в каких-то жизненно необходимых предметах, кроме обновления тириума. Поэтому мне сложно ответить на ваши вопросы. К тому же… Я пока не могу покинуть Детройт так легко. Или штат в целом.              Вот я дура! Как я могла забыть о запретах? Только на больное надавила…              — Хах, ясно. Ну, поживём — увидим, да? — я сейчас умру от своей же тупости и неловкости. Просто провалюсь сквозь землю!              Я отвернулась к окну, однако почти сразу услышала номер нашей машины.              — Один пятнадцать, в двух кварталах вызов на шум из квартиры на третьем этаже. Соседи сообщают о семейной ссоре. — ровно проговорил диспетчер в рацию.              — Принято один пятнадцать. Будем через пять минут. — я в той же манере сразу ответила на вызов.              А Коннор же слегка, но ощутимо прибавил в скорости.              Приехав к четырёхэтажному кирпичному дому, которых тут по улице оказалось целое множество, мы огляделись и посмотрели на всякий случай какие-либо детали перед тем, как зайти во внутрь. Пройдя два этажа и наконец выйдя на третий, нас встретила тишина в пустом коридоре. Хм. Не очень-то характерная для семейной ссоры.              Неприятный скрип. Из двери неподалёку лишь одной головой выглянул мужчина.              — Простите, сэр, в какой квартире шум? — тут же спросил его первым Коннор.              — Вон в этой. — он тыкнул на дверь с номером одиннадцать. — Вечно у них ссоры в последнее время. Уже жить невозможно!              И он нырнул к себе в комнатку обратно.              Мы подошли к нужной двери, и Коннор хотел уже постучать, но…              — Стой! Дай я. — я и вправду всегда хотела постучать и круто сказать, что это полиция. Мечтала, можно вообще-то сказать, и уж очень давно. Тем более сделать это на своём первом и официальном вызове, где будет та же дверь. Ещё бы дали выбить её с ноги… Ну. Это уже совсем далёкие мечты. И Коннор отступил, кажется, поняв моё рвение и почему же я так хочу это сделать.              Я постучала по коричневой и потрескавшейся древесине достаточно громко, чтобы меня точно услышали и также громко, чётко сказала:              — Полиция Детройта! Откройте дверь.              И тишина…              Но, как вдруг, мы крупно вздрогнули и резко напряглись, ведь неожиданно оба услышали тревожный женский восклик и затем грохот от падения за этими дверьми. Сразу без раздумий я выбила её ногой, ударяя пяткой в районе ручки, как собственно и учат в таких ситуациях. Ух. Дом был старым по виду, что внутри, что снаружи, а петли с замками, что неудивительно, не отставали в этом, и поэтому далось мне это весьма легко и с первого раза.              Я тут же ловко достала свой пистолет и сделала несколько широких и быстрых шагов внутрь, а Коннор настороженно шёл за мной, не менее готовый встречать врагов и какую-либо опасность, пусть оружия у него и не было.              А внутри… Как оказалось, шла борьба.              Мужчина и женщина.              Женщина явно была потрёпанная и не в состоянии отбиться, ведь её схватили за руку и не отпускали, как бы живо она не дёргалась. Мужчина, немолодой, кажись и не собирался давать ей уйти, однако Коннор решил совсем иначе: уверенно подойдя, расцепил парочку и отвёл мужчину в сторону, где и держал, чтобы он не мог продолжать свои злодеяния.              Женщина, почувствовав свободу, тут же безвольно рухнула на пол, приобняла себя за дрожащие плечи трясущимися руками и, громко всхлипывая, начала рыдать.              Я убрала пистолет и, торопливо подойдя к ней, присела рядом.              — Вы как, мэм? Что произошло? — положила руку ей на плечо, чтобы хоть как-то успокоить, пока глазами рассматривала и искала ранения.              — Чёртова сука! Одни проблемы из-за неё! — выкрикнул тот мужчина позади, что я вздрогнула и резко обернулась головой.              — Сэр, держите себя в руках. — твёрдо перебил его напарник.              Я же обернулась вновь на женщину.              — Как вас зовут?              Она уже слегка успокоилась и глянула на меня. Лицо опухло и было всё мокрое. Даже, кажись, красовался след от руки на ужасно алой щеке, а из треснувшей губы шла струйка крови, что стремилась к подбородку.              — Дэбби. Я… Он… Он начал бить меня. — она вновь заплакала, пряча лицо в ладонях. — Я ничего не сделала!              Я всё так же успокаивала её, чтобы узнать ещё что-нибудь, однако мужчина вновь грубо и громко вмешался:              — Она лжёт! Эта дрянь потаскуха! Ведётся на всяких мужиков! Решила свалить, тварь!              — Помолчите. Я не с вами беседую. — я ответила ему грозно, хотя результатов это не дало. Он то и дело явно желал сказать ещё что-нибудь и уж точно неприятное. — Я офицер Шарлотта Чейз… — я приложила ладонь к своей груди, а после указала ею за себя. — А это мой напарник детектив Коннор. Мэм, это ваш муж?              — Д…Да. М-мы в браке полтора года. — её голос ходил ходуном, слова шли с заиканиями и… Страхом. Она точно боялась сообщать всё это при своём муже. И этому явно есть веские причины. Вероятно… Боится, что после этого последует нечто плохое, особенно, если мы с Коннором вновь оставим их вдвоём. — Познакомились, когда он отдыхал в Виндзоре. Я оттуда родом. Вроде… Нашли общий язык и сблизились. Потом встречались около года, и он предложил жениться. Я уже к тому времени была беременна своим сыном, поэтому и согласилась. Переехала сюда в Детройт, и мы сыграли свадьбу, а вскоре… Я родила. — я подала ей салфетку со столика, которую она приняла и стала утираться. — Всё было нормально, а потом… А потом он начал приходить с работы злым. Вечно был недовольным. Я часто слышала фразы: «Ты всё испортила», «Из-за тебя я застрял», «Приходится нянчиться с вами». Я не знаю причин, но кажется… Ему просто перестала быть нужна семья, и он нас возненавидел. Считает, что мы тянем его вниз, что мы лишний груз. Думала, что смогу с этим справиться, но он начал… Бить меня. Последние три недели он… Словно бы сорвался с катушек и стал делать это ещё больше и чаще, по самым мелким причинам и если что-то, хотя бы немного, было не по его мнению! Поэтому… Я отправила сына в Канаду к бабушке, моей маме. Хотела всё исправить и сделать лучше, но всё, что я делала… Так это терпела…              И Дэбби вновь заплакала, опустив голову и скривив губы от внутренней боли.              — Эта идиотка врёт! Она начала таскаться с этим своим дружком, с этим Генри. Он то явно лучше меня, да?! — зло рыкнул её муж, рвясь вперёд. — Я же сказал тебе сидеть дома, а ты всё шла на свою эту работу! Встречаться с этим мудаком каждый день у меня за спиной, прикрываясь ею, да?!              — Ваше имя, сэр? — я ведь так и не узнала его, совсем растерявшись от обилия всего в этой ситуации.              — Шон. Уиллсон. — процедил он сквозь зубы и нехотя.              Выглядел он каким-то уставшим, помятым. Глаза красные, пыхтел, как паровоз от злости, а челюсти сжимал так сильно, что её слегка кривило и был слышен неприятный хруст и скрип зубов.              — Ваш муж принимает наркотики? — кажется, это самая очевидная причина.              Но Дэбби молчала. Вновь боялась что-то сказать, однако этим же наоборот доказывала мои догадки.              — Не бойтесь. —нежно проговорила я и пригнулась, чтобы заглянуть в её опущенный и испуганный взгляд. — Он вас не тронет. Обещаю.              Я и вправду не позволю. Посажу этого агрессивного туда, где ему место, а не оставлю в обществе, рядом с женой и сыном.              — Он… — только начала робко она, как во всю дёргаясь, заорал Шон:              — Заткни пасть! Заткни! Только скажи что-то, и я придушу тебя!              — Коннор, уведи его отсюда в машину, пожалуйста. — и он сразу же повёл его, когда махнул головой, что отлично понял меня.              И пускай Шон неслабо сопротивлялся, однако Коннора не так уж и легко победить.              — Скажите мне правду, и я сделаю всё возможное, чтобы ваш муж больше не тревожил и не портил вам жизнь. Ваши показания будут очень способствовать этому. Подумайте о сыне… — подсказала я ей, ведь сейчас будущее маленького ребёнка решается тоже.              — Он… Да, он начал принимать этот «Красный лед». Я не знаю, где Шон его брал, но семейный бюджет начал уменьшаться и… Наши общие сбережения… Он всё потратил. Мне пришлось найти подработку, пока он сам приходил с работы слегка опьянённый, а потом вечером принимал эту дрянь. Ребёнок всё это видел, и я отправила его отсюда, чтобы не портить его жизнь и воспоминания. Сын всегда переживал за меня, когда его отец поднимал руку, плакал, успокаивал и даже защищать пытался. Мой маленький Лиам… О боже… Я ужасная мать!              Она закрыла лицо ладонями, а я продолжала гладить её по плечу, спине, и после помогла ей сесть на диван. Принесла стакан прохладной воды.              — Не принимайте его слова на себя. — успокаивающе начала я. — Он наркоман, таким людям самим нужна помощь. Под этой дрянью он мог наделать и наговорить что угодно, но это необязательно правда. Я уверена, что вы хорошая мама, ведь вы в первую очередь и так сильно переживаете за сына. Поэтому вам нужно взять себя в руки, написать на мужа заявление и довести дело до конца. Его должны закрыть в тюрьме. Если не ради себя, то ради вашего мальчика. Постарайтесь, хорошо?              От моих слов она судорожно замахала головой в согласии, а я с неким облегчением продолжила:              — Мой коллега отвезёт вашего мужа в отделение, а я пока побуду тут с вами.              Отойдя в сторонку, я по рации передала Коннору, чтобы он отвёз Шона в участок, а после сама помогала Дэбби привести в порядок себя и весь тот бардак в доме, но прежде зафиксировала, сделав фотографии, в том числе и ранений. У неё было много ссадин и царапин, которые мы обработали, что, конечно, не очень хорошо, ибо побои должны быть более свежими, если она будет давать показания, но за один день раны уж точно не заживут.              Через минут двадцать напарник вернулся, и мы хотели уже уехать, как вдруг Дэбби остановила нас своим молящим голосом:              — Не… Уходите. Я не хочу… Быть тут. Не хочу быть одна. — ей было ужасно страшно. Это было заметно по её распахнутым глазам, слышно по сиплому, дрожащему голосу и видно по неслабо трясущимся рукам.              — К сожалению, мы не можем остаться с вами. — ответил ей Коннор с досадой, а диод его замерцал жёлтым.              Мне же было безумно жаль её, что явно отразилось на моём погрустневшем от её вида лице.              — Я видела центр помощи от домашнего насилия. — вдруг вспомнила я о такой важной и подходящей детали. — Там помогают многим людям. Мы можем отвезти вас туда. Это не очень далеко.              Это всяко лучше, чем быть совсем одной и в таком состоянии тем более.              Дэбби согласилась. Она быстро собралась сумку с некоторыми важными для себя вещами, и мы поехали по адресу, который я указала, найдя его поточнее в интернете.              «Белая роза» — было название приюта, что так хорошо вбилось в мою память. Да и логотип с белоснежной розой, что рассыпала пару лепестков тоже. Я на этой улице часто проезжаю, ведь мой дом в паре кварталов, а путь до департамента через неё выходит самым коротким и удобным.              — Не переживайте, вам обязательно там помогут. — заверила я, стоя вместе с ней и напарником у входа. — Даже если захотите переехать вместе с сыном в другое место. Главное будьте сильной и не бойтесь. С вами свяжутся и направят сюда завтра машину с участка, чтобы вы смогли дать показания и написать заявление.              — Спасибо вам огромное. — она как смогла натянула радостную улыбку, несмотря на все те неприятные события, что были в прошлом и сегодня. — Надеюсь, что всё будет хорошо. Теперь.              — Да… Я тоже надеюсь на это. До свидания. — с немного грустной улыбкой я махнула рукой, а после и Коннор тоже попрощался.              Мы молча сели в машину и двинулись дальше. Уже стемнело. Зимой это ведь происходит гораздо раньше. Или же потому что и вправду уже почти конец смены?              Не так важно, ибо я всё не находила себе места, то и дело пыхтя, то ёрзая.              — Что-то не так? — поинтересовался спустя пару минут Коннор.              — Нет. — угрюмо ответила я сквозь желание начать обстрел словами. — Всё в порядке.              — Вы не можете усидеться на месте, много вздыхаете, перекрестили руки на груди и неслабо сжимаете своё плечо пальцами. Для этого, между прочим, даже не нужно быть андроидом, чтобы заметить. — может это была шутка или что-то вроде того, но я не смогла её по достоинству оценить, потому что и вправду была слишком недовольна.              — Как он мог? — я всё же не выдержала и резко обернулась к Коннору, раздвинув руки в стороны и скрючив пальцы. — Зачем он бил её, если ему перестала быть нужна семья? Ушёл бы, развёлся спокойно, а не мучал бы каждый день! И себя, и её, а там сверху ещё и маленького, ни в чём не повинного ребёнка! — всё-таки сильно вспылила и начала обсуждать абсолютно всё, что думала об этой недавней ситуации. — Но неееет! Будем принимать наркотики и губить свою да чужие жизни! Вот что за логика, а?! И тем более, это ведь не единичный случай! Люди вечно страдают противоречивыми или какими-то странными вещами, наподобие этой!              Шумно откинувшись на место, я от злости сжала ладони в кулаки и губы в тонкую полоску. Стоит ли упоминать мои сильно нахмуренные брови и пыхтящее через нос дыхание? Но потому что это всё правда! Как же раздражает, когда люди мучают других. И особенно, когда им, кажется, это реально доставляет огромное удовольствие. Даже животные себя так не ведут, а тут речь о самом разумном существе на планете!              — Люди вечно делают всё исключительно в свою пользу, но при этом идя по головам других! Карьера, деньги, любовь. Без разницы! Если они хотят чего-то столь сильно, то всё! Они сходят с ума! А главное, что вечно прибегают к насилию, убийствам, к войне! Разве нельзя решить вопросы мирно и словами? — я посмотрела на Коннора, будто именно он и ответит мне на все мои искренние негодования, однако он даже не глянул на меня. — Набивают друг другу лица! Но другие же тоже чувствуют боль, и у них же тоже есть эмоции! Хотя о чём это я… Они и животных бьют, и даже столь на нас похожих андроидов! И их ничто не останавливает! Ни вид, ни чужие ценности, переживания или чувства. Отвратительно! Почему всё так ужасно?! Разве так сложно просто хотя бы игнорировать? Ну, делаете свои дела? Делайте! Не нарушайте чужой покой и вообще не лезьте к другим!              Вдруг опешила и застыла.              Уж слишком я разошлась. Руками вон как махала, да и слишком громко восклицала, что даже с очень плохим слухом меня бы услышали.              — Ой… Прости, пожалуйста. Кажется… Я вспылила. — и теперь смущённо перебирала пальцы, глядя в нижний уголок лобового стекла.              Да уж… Дай дуре слово, так она всё и расскажет!              — Нет-нет, ничего страшного. — он помотал головой. — Я понимаю, вы на эмоциях. К тому же я полностью согласен с вами. Вы правы, что проблемы стоит решать мирно и словами.              Теперь Коннор повернулся ко мне, но уже я не повернулась к нему, пока наша машина неожиданно не остановилась буквально через пару секунд.              — Что такое? — я удивленно вскинула брови, глядя в его карие глаза.              — Возле бара дерутся двое мужчин. — Коннор махнул подбородком, указывая куда-то за меня. — Стоит их успокоить.              — Ну да, конечно… — с сарказмом пробурчала тихонько я, посмотрев на возникшую проблемку. — Будут они решать что-то мирно.              Вот о чём я только недавно говорила?              — Ну… Они пьяны, так что разговор бы у них мог и не завязаться, как в принципе и два слова друг с другом. — Коннор слегка улыбнулся перед тем, как выйти из машины.              Это ведь он так шутить пытался? Ну как пытался? Это и была шутка, да и вполне сносная!              Слегка посмеиваясь, я следом вышла из машины и поторопилась за ним. Мы подошли ко входу бара и остановились, чтобы оценить ситуацию. И если честно, то так и непонятно, что именно делили эти двое, но Коннор смог их успокоить. Возможно, из-за серьёзного вида этого андроида всё и сработало, хотя от Коннора прозвучало лишь вежливое: «Успокойтесь, пожалуйста», и они тут же расцепились. Или же увидели меня позади в полицейской форме, вот и струсили?              Кто знает… Но двое всё же нырнули обратно в здание. Точнее еле туда добрались своими заплетающимися ногами.              — Отличная работа! А главное, очень дипломатично и мирно! — с улыбкой похлопала я напарника по плечу, а затем поторопилась обогнать его, чтобы сесть в машину первой.              Что же?              Вновь в путь.