ALL FOR SOULMATE

Она помнила всё. И даже больше. Слишком много, чтобы забыть. Слишком подробно, чтобы не бояться. Слишком хорошо, чтобы ничего не делать. Прошлая "она" жаждала мести и тратила всё своё время на совершенствование и мечты о расправе. Нынешняя она будет поступать, так, как хочет. А хочет она... - Глава Юэ, не узнаёте меня? Красивый мужчина с грустными глазами улыбнулся ей немного равнодушно и удивлённо. - Простите, нет. Чем могу быть полезен госпоже совершенствующейся? Новая ли душа, новая ли жизнь, но теперь она стала сильнее, злее. И хитрее. Улыбка, полная тепла, в ответ. Кланяется с достоинством. - Эта Хайтан - невеста вашего шиди. Она смотрит исподлобья, как мужчина почти нервно забегал глазами, перебирая в уме имена. Минуту наслаждается повисшей тишиной, и наконец добавляет. - Шень Цинцю, мы обручились ещё в ранней юности. Лицо мужчины и без того не румяное, теряет краски. Теперь он смотрит на неё так, словно из её рта вырвалась змея и укусила его. - Я... Когда? - Не позволит ли Глава Юэ поговорить Хайтан для начала с женихом? Она так долго искала его. - Да... Да, я провожу вас. Путь до другой вершины они преодолевают пешком и в такой густой тишине, что их даже никто не посмел окликнуть. Ещё на подходе сквозь тонкие двери был слышен холодный и жёсткий голос, распекающий учеников. Хайтан не сдержала улыбки. Может и подонок, но этот мужчина принадлежит ей. И никто не сможет отнять и оспорить это право. Никто. Даже Он. Как хорошо, что она успела вовремя. - Шиди? - тихий стук, и звуки как отрезало. - Прости, что прерываю, мне нужно поговорить с тобой. - Глава Юэ, - раздалось резко. - Этот Учитель занят. - Прости, сяо Цзю, это очень срочно. Дверь распахнулась так резко, что чуть не ударила Главу по лицу. Выскочивший (вот как он умудряется двигаться так быстро, но так элегантно?) на улицу мужчина был очень бледен и худ, Хайтан не могла не заметить признаки давнего изнеможения на его лице. - Сколько раз тебе повторить, чтобы не смел меня так называть?! - Прости, я... - виновато опустил взгляд. Лицо Шень Цинцю скривилось, он больно прикусил губы, тут же закрываясь веером. - Что тебе нужно? Злой, одинокий, недоверчивый... И ему никогда не доверяют. Особенно после того, что случилось не так давно. - Здравствуй, - улыбается, выходя из чужой тени, кланяется с уважением. - Давно не виделись, А-Цзю. Мужчина не просто бледнеет, сереет и ослабевшей рукой хватается за стену, чтобы удержаться на ногах. Веер падает на землю, и он невольно ломает его, наступив. - ... Маленькая госпожа. Хайтан кивает и, опередив дёрнувшегося было Юэ Цинъюаня, подлезает мужчине под руку, поддерживая. - Всё хорошо, - говорит шёпотом, - давай поговорим наедине. Ей кивают и слабой походкой ведут в сторону личных покоев, напрочь позабыв о занятиях. Хайтан, поддерживая его, чувствует, насколько сильно измождено тело под одеждами. Сволочи, как можно до такого человека довести. Перед дверьми в свою хижину, резко вырывается, откуда-то найдя силы, и распахивает дверь. Пока Хайтан оглядывается, мужчина забивается в самый плохо освещаемый угол комнаты и держит спину так ровно, что смотреть больно. - Ты... - он сбивается с дыхания и комкает в пальцах ткани своих одежд. Хайтан смотрит на него с грустной улыбкой, а затем делает то, что от неё совсем не ожидают - опускается на колени и кланяется так низко, как только может. - Что ты... Он не любит прикосновений, боится их, но сейчас хватает её за руки и тянет вверх, поднимая с колен. Его лицо некрасиво перекошено, и это удивлённое, загнанное выражение ранит в самое сердце. - Прости меня, - тихо шепчет, глядя в широко распахнутые тёмно-зелёные глаза. - Прости за то, что не видела, что с тобой делали, прости, что была такой дурой, прости, что не защитила. И спасибо. Спасибо, что спас меня, что позволил жить, несмотря на ту боль, что мой брат и я причинили тебе. Спасибо и прости, Шень Цинцю. Слёзы обиды за этого человека, печали и боли срываются из уголков глаз. Она неэлегантно вытирает их воротником и старается улыбнуться, глядя в пустое, потерявшее выражение лицо. Шень Цинцю неловко отпускает её руки и облокачивается на стену, не отрывая взгляда. - Ты... тебе не нужно извиняться. Ты была единственным там... человеком. Всех прочих, и хозяев, и слуг он за людей не считал, а потому и не страдал муками совести за их смерть. Хайтан улыбается и снова склоняет голову. - Больше всего на свете я жалею, что не защитила тебя тогда. Он отрывисто дёргает головой, растрёпывая волосы. - Чего ты хочешь? Отомстить? - Нет, - в глазах и вправду нет ни ненависти, ни желания мести. - Тогда что? - Я пришла за твоим обещанием, Шень Цинцю. Пусть ты и ненавидел нас, но ты не можешь отказаться от своего слова. Пожалуйста. Шень Цинцю щерится и скребёт ногтями по ткани, злясь на отсутствие веера. - Так слова о мести - ложь? - Нет, - аккуратно берёт худые, бледные ладони в свои, кончиками пальцев отслеживая сумасшедший пульс. - Эта Хайтан всё ещё хочет быть твоей, жених. Прости, что нашла тебя так поздно. Вырывается, смотрит удивлённо и загнанно. - Что ты несёшь?! Ты - моей?! Никто этого не захочет! - Я хочу, - твёрдо и жёстко. - Всегда хотела. Прости, что так долго. Эта Хайтан не хотела быть обузой бессмертному супругу, и ей пришлось тоже кое-чему научиться. Тёплый поток ци скользит в его тело, когда она снова прикасается к рукам. Омывает меридианы, будто оглаживает изнутри теплом. Очень хочется спать. - Дура, - шепчет он, прикрывая глаза. Он ненавидит себя в этот момент ещё больше, потому что чувствует себя в безопасности с ней. Он так давно хочет просто поспать. Ничего не слышать и не видеть. Хайтан, не отнимая рук, помогает ему подняться и ведёт в спальню. Он с трудом перебирает ногами, ему так сонно и устало, невыносимо. Спать хочется до тошноты. Дёргается, когда теряет тепло рук. - Тш, - касается волос, - я сейчас, только помогу тебе. Бережные, женские руки помогают разоблачиться до нижних одежд, пальцы аккуратными движениями выбирают из причёски шпильки и заколку. Она прикасается так, будто не боится испачкаться об него. Как и раньше. Изнутри окатывает презрением, когда он цепляется за её рукав, безмолвно умоляя остаться. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, он просто хочет поспать. - Всё хорошо, я не оставлю тебя, - снова касается волос и лица, как когда-то, когда он забивался в угол её комнаты в поисках утешения и передышки. - Засыпай, мой муж. Как чужеродно это слово по отношению к нему. Хайтан грустно улыбается и набрасывает лёгкое одеяло, укрывая Шень Цинцю. Такой красивый, такой одинокий... Пожалуйста, позволь сделать тебя счастливым. Ты не признаешь, что нуждаешься в спасении, но разреши мне стать твоей опорой, быть тем, к кому ты можешь вернуться, сбежать от мира. Мира, который извратил и ранил тебя. Она гладит кончиками пальцев усталое, бледное лицо и дёргает уголком губ в улыбке, когда Шень Цинцю, наморщив нос, сначала отворачивается, а потом прижимается щекой к теплу. 2 Ей было приятно наблюдать вытянувшиеся в удивлении и неверии лица горных лордов, когда Шень Цинцю с невозмутимым лицом поставил всех перед фактом, что женится. Хайтан, к ещё большему удивлению окружающих, мягко облокачивалась о его руку и в целом вид имела чрезвычайно довольный. И даже сцедила каплю яда в сторону Ци Цинци, тут же заработав едва ли оскорбительное "нашёл себе змею под стать". Не им их, его судить. Проклятые лицемеры, не видящие дальше своего носа. Они спустились в город, чтобы купить свадебные одежды. Хайтан в принципе на это было всё равно, но Шень Цинцю, с присущей ему ядовитой ухмылкой, вдруг упёрся. - Даже если ты выходишь замуж за подонка... Ты всё равно невеста и достойна красивого платья. Хайтан вспыхнула щеками и только кивнула, цепляясь за чужой рукав. В городе произошло кое-что нелепое и внезапно милое. Девушки из цветочного дома вдруг окружили их, приветствуя заклинателя и подобно волчицам сверля Хайтан взглядами. - Господин заклинатель, мы так рады! Давно не видели вас, - облепили как бабочки особенно приглянувшийся цветок. - Мы уже боялись, что что-то случилось! Вы давно не навещали нас! Хайтан едва сдерживала смех и выражение лица, когда Шень Цинцю давился ядовитыми репликами, не способный обругать обступивших их женщин. Он скашивал на неё взгляд и всё пытался найти хоть что-то, но Хайтан только ровно смотрела в ответ, мысленно умиляясь и хихикая. Эти милые девушки не самой завидной профессии в благородстве и честности на много ступень были выше аристократов и заклинателей, что считаются вершиной общества. - ... Я женюсь, - едва выдавил Шень Цинцю, будто куски камней выплёвывая. Взгляды тут же скрестились на Хайтан, и она неуютно поёжилась. Одна из девушек, не особенно миловидная, даже невзрачная, вдруг цепко схватила её за руку и заглянула в глаза. - Он щедрый, заботливый. Он благороден даже по отношению к нам, он никогда не бывал жесток и ни одной из нас не коснулся с нечистыми намерениями. Девушка ожидала реакции, но Хайтан только улыбнулась. - Я знаю, я люблю его. Девушки смерили её взглядами, она не дрогнула ни на миг, наоборот, наощупь нашла холодную жёсткую ладонь и сжала, поглаживая большим пальцем зачастивший под кожей пульс. - Тогда не посмей причинить ему боль, молодая госпожа, - зашипели со всех сторон подобно клубку растревоженных змей. - Не посмей. - Не посмею. Спасибо, что позаботились о нём, пока меня не было, - Хайтан уважительно поклонилась, заставив девушек почти испуганно отпрянуть. Шень Цинцю цыкнул и, схватив её за руку, потащил за собой. - Смех да и только, - прорычал он сквозь зубы. - Жаль, никто из заклинателей не видел, как за меня проститутки заступались. Хайтан дёрнула его за руку, заставляя остановиться, чтобы успокоить дыхание. - Ты ведь сам не считаешь это оскорблением, верно? Они искренне желают тебе счастья. Готова поспорить, эти милые девушки выцарапают мне глаза. Мужчина дёрнул уголком губ и длинно выдохнул, прикрывая лицо веером. Хайтан с весёлым любопытством задумалась, сколько же у него их, если несчастные предметы регулярно ломаются от всплеска эмоций или по другим причинам. - Ты не злишься. - Нет. - И не ревнуешь. - С чего бы? Меня не было рядом, ты ничем не был обязан. К тому же... Мне на самом деле не к чему ревновать, я верю. И тебе, и им. Шень Цинцю сморщил изящные брови на переносице и почти беззвучно пробормотал: - Тогда почему другие - нет?.. На это у неё не было ответа, остаётся только сжать чужую ладонь и передать толику энергии в знак поддержки. - Давай сбежим? На несколько дней. Не нужно платьев, поженимся в каком-нибудь заброшенном храме. - ... Мне дали задание, так что не получится. Максимум день. - Тогда поспешим, - хихикнула Хайтан и теперь уже сама потащила мужчину за собой. В квартал красных фонарей. Где уже знакомые девушки отвели им лучшие комнаты и натаскали столько закусок и выпивки, что на целый пир хватит. Даже мадам, та самая невзрачная женщина, закрыла двери их дома на два дня, позволяя отдохнуть от посторонних глаз. Девушки пели песни, играли на инструментах, иногда поправляемые учительским тоном Шень Цинцю, подливали вина и подавали фрукты. И улыбались. Хайтан улыбалась в ответ и всё поглаживала под столом чужое запястье, по капельке передавая энергию, баюкая и успокаивая. Шень Цинцю очень быстро сморил сон, и все девушки разом примолкли, в открытую наблюдая, как Хайтан заученными движениями помогает разоблачиться и устраивает голову у себя на коленях. Зарывается пальцами в волосы, распуская причёску и беззвучно мурлычет, оглаживая лицо. Шень Цинцю в этот момент выглядел очень усталым и совсем юным. Хозяйка выгнала всех девушек, а затем, закрывая двери, коротко поклонилась Хайтан. Заклинательница кивнула в ответ. - Спи спокойно, - наклонилась и коснулась губами губ в нежной ласке. Вздрогнула, когда на мгновение из-под ресниц мелькнула сонная зелень, и принялась вполголоса тихо напевать. Было сонно и тепло, на коленях спал самый важный в её жизни человек. И если бы в ближайшем будущем над ними не нависала тьма, она была бы счастлива. Как и тогда, их поначалу не хотели пускать в город, а Му Цинфан, которого пришлось забрать с собой из школы, поглядывал на пару со сдержанным любопытством и толикой восхищения. Хайтан улыбалась в ответ и жалась поближе к шипящему Шень Цинцю. - Ваши имена, пожалуйста, - опросили их на входе. Му Цинфан скромно, но с достоинством представился, Шень Цинцю, немного замявшись, тоже назвал своё имя. Хайтан, почти мурлыча, назвалась последней. - Шень Хайтан, - и радостно разулыбалась, когда её попытались прожечь взглядом. - Спутница на пути совершенствования этого достопочтенного Учителя. Даже целитель не смог удержать лицо и торопливо прикрыл улыбку рукавом. Шень Цинцю, не услав насмешки, но наоборот, открытую гордость и довольство, хмыкнул, обмахиваясь веером. Как же красив, как же красив... - Всё так. Так что у вас происходит? Всё шло как по накатанной, Хайтан даже позволила одному из сеятелей коснуться и себя, и метнувшегося её защитить Шень Цинцю. Поцеловала ласково словно обожжённое предплечье и улыбнулась, благодаря за беспокойство. - Всё хорошо, прости, я была невнимательна. - ... Не навлекай неприятности, - ответили холодно, но она слышала кончиками пальцев, как быстро бьётся чужое сердце. Израненное, почти окоченевшее и всё равно, он находил в себе силы беспокоиться за жизни тех, кто был добр к нему однажды. Хайтан знала, что он не любит её, ещё нет, но то, с каким спокойствием и почти доброжелательностью относился к ней Шень Цинцю, давало надежду, что она сможет поглубже забраться и угнездиться в его сердце. И, конечно же, история идёт проторенной дорожкой, когда демоны запищали и замолили о пощаде, полоская имя Шень Цинцю в грязи. Но тот, будто бы не услышав, смотрел прямо, не отрывая взгляда от своего объявленного мёртвым ученика среди адептов чужой школы. Хайтан не понимала (нет, она знала), почему её обуревала такая ярость. А Шень Цинцю только поджимал губы и молчал, даже не пытаясь оправдаться. Не видел смысла. Кто ему поверит? - Видимо поэтому сеятели облагодетельствовали своего господина ядом, да? - дерзко проговорила она, вскидывая их руки, всё ещё с воспалённой красной кожей. Шень Цинцю попытался одёрнуть рукав, прожигая взглядом, но молчал, словно позабыл все слова. - Эти заклинатели, даже страдая от демонов, помогали с расследованием, а вы смеете слушать этих гадких существ и потакать им! Люди оторопело отшатнулись и загомонили, сбитые с толку. - А ведь и правда, они старались помочь... - Возможно, что демоны специально навели клевету на заклинателя? - Чтобы отомстить перед смертью... Хайтан удовлетворённо хмыкнула, переплетая пальцы с Шень Цинцю. Тот слабо сжал её ладонь в ответ. Почувствовав, как их пронзил взгляд, Хайтан быстро нашла владельца. И не смогла сдержаться. - Этот ученик не собирается поприветствовать своего Учителя? Тон девушки не сильно отличался от той же вымораживающей язвительности, коей прославился Шень Цинцю. Ло Бинхэ, кажется, оторопел от такой наглости настолько, что послушно выступил вперёд и поклонился. И лишь когда позади него загомонили адепты другой школы, выпрямился и обжёг ненавистью во взгляде. - Учитель скучал по этому ученику? - выгнул бровь глумливо. Шень Цинцю до треска сжал веер. - Не объясните, почему объявили меня мёртвым? - Этому ученику не хватает почтительности, - хмыкнула Хайтан, чуть выступая вперёд, тоненькая и на голову ниже обоих мужчин. - Иначе почему он позабыл, что негоже выносить сор из избы? Жена этого мастера приглашает его ученика в наши комнаты для разговора. Шень Цинцю кивнул, подтверждая её слова, и Ло Бинхэ, всё так же сверля их озлобленным взглядом, послушно пошёл следом. Хайтан, пропуская их вперёд, поклонилась на прощание толпе людей. - Эта Шень надеется, что никто более не посмеет порочить имя её мужа. - ... Хайтан, - позвали тихо. Девушка тут же ускорила шаг, пристраиваясь сбоку и находя холодную ладонь. Коснулась привычно ниточки пульса и огладила коротким потоком энергии. Пожалуйста, верь мне, я не позволю тебе снова страдать. Ло Бинхэ, шедший позади них, давился желанием протереть глаза. Эта ядовитая гадина, Шень Цинцю, позволял кому-то прикасаться к себе! Более того, звал по имени и... она действительно заступалась за него? За этого подонка? В отведённой им комнате в гостинице девушка заварила чай и достала закуски. Бинхэ едва не закатил глаза на такое лицемерие. - Тебе не стоило бросаться обвинениями в такой толпе, - укоризненно произнесла Хайтан, пристально глядя в стылые тёмные глаза. Полудемон усмехнулся. - Почему же? Учитель не скрывал своей ненависти, изводя этого ученика. - Изводя? - Шень Цинцю будто услышав что-то смешное, сцедил смешок в кромку веера. - Этот ученик никогда не жаловался. Теперь он был куда больше похож на себя прежнего, язвительный и холодный. - А как это ещё называется?! - Этот Учитель вылил чашку чая тебе на голову, - медленно произнёс мужчина, дёрнув уголком губ. - Что ж, пожалуй, кипяток слишком сильно ошпарил твою дурную голову. Всё прочее - не моих рук дело. Полудемон зарычал и был готов кинуться на заклинателя, если бы не посторонняя женщина. - Не твоих?! Но с твоего попустительства! Другие ученики издевались надо мной и даже дали неверное руководство по совершенствованию. Хайтан почувствовала, как чужие пальцы так сильно вцепились ей в руку, что чуть не вскрикнула от боли - он не знал. Но как и прежде, не видел смысла оправдываться. То, что он сказал ранее, было максимум из возможного. Хайтан зашипела и похлопала по руке, прося ослабить хватку. - Отпусти, ты делаешь ей больно, - прошипели озлобленно. - Шень Цинцю! Мужчина вздрогнул, отшатываясь от них обоих. Хайтан, встряхнув онемевшими пальцами, снова потянулась к нему. - Прочь! - зашипел, но споткнулся на полуслове об улыбку. - Всё хорошо, - не отрываясь взгляда от раненных тёмно-зелёных глаз. - Я знаю, что ты не специально. Смотри, мне уже не больно, - сжала и разжала кулак. Остаточная боль ещё копошилась в костях, но она ни за что не покажет её. Шень Цинцю позволил утянуть себя в утешительные объятия, всё ещё слишком напряжённый под чужим, полным ненависти взглядом. - Если соберёшься мстить, - проговорил он едва слышно, - мсти одному мне. И зашипел, когда девушка больно впилась пальцами ему в бок. Шень Цинцю вдруг выдавил из себя поразительно мягкую усмешку, внезапно превращаясь в человека, а не ядовитую гадину, коей всегда был. То, что кто-то верил ему, верил в него, уже начало его необратимо менять, появились силы объяснить и доказать. - Ло Бинхэ, - хмыкнул, едва ли не не впервые зовя его по имени. - Этот Учитель видит, что Бесконечная Бездна помогла тебе раскрыть твоё наследие. Полудемон взъярился было, но что-то в этих словах заставило оторопеть и задуматься. Неужели... - ... Учитель знал? - Мгм, - заклинатель сощурил красивые глаза. - Не стоит считать меня идиотом. Этот Учитель ждал, когда ученик придёт к нему с рассказом, но он предпочёл дотянуть до последнего, не оставляя своему Учителю выбора. И опять, что-то было в его словах. Что-то равнодушное и честное. - ... Ты знал, - повторяет неверяще. - Учитель знал, и поэтому ненавидел меня? - Глупо ненавидеть ребёнка, - пробормотали, глуша слова веером. - Но я ждал, что ты станешь умнее и придёшь ко мне. Что же, - усмешка. - Дождался. Только ты пришёл за местью, а не ответами. Всегда стылые зелёные глаза теперь смотрели прямо и с каким-то непонятным чувством. Бинхэ вдруг почувствовал себя маленьким и совсем несчастным. - Увы, Ло Бинхэ, - проговорил мужчина будто бы задумчиво. - От своих родителей ты унаследовал разве что силу, но не взял рассудительности матери. Разве что порывистость и неосмотрительность отца. - Не смей оскорблять моих родителей! - рыкнул, сверкая налившейся багровым меткой. Мужчина отпил чая и остудил его ярость одним лишь взглядом. - А ты их знал? Маленький глупец, с радостью пошёл в лапы старого паука, что оставил тебя сиротой ещё до рождения. Что ты на меня смотришь? Я же говорил, что ждал, пока ты придёшь задать вопросы, а значит, у меня есть ответы. Ну? Теперь, когда получил их, что собираешься делать? - ... Учитель не ненавидел меня... И столкнул в бездну, не желая моей смерти, - тихим, неверящим голосом повторил то, что не укладывалось в голове. Шень Цинцю позволил себе тихий смешок. - Как тяжело поверить подлецу, да? - и улыбнулся. Тихой, не полной презрения улыбкой. - Глупый ребёнок, твоя мать выцарапает мне глаза в Диюе за то, что я вырастил её сына таким дураком. Ло Бинхэ, ударенный этими словами сильнее, чем всем остальным прежде, замер, раздавленный и разбитый. Всхлипнул жалобно и закрыл лицо руками. По сути - ребёнок, которому едва перевалило за двадцать, но испивший полную горя чашу, преданный и никому не нужный. Взбаламученной ци коснулась чужая энергия, вместе с тихими, ласковыми прикосновениями. - Бедный ребёнок, - прошептала Хайтан, касаясь мягких, волнистых волос. - Бедный, несчастный ребёнок. Почему её не было в его детстве? Почему никто не сказал Шень Цинцю, что дети могут бояться пожаловаться взрослым, особенно если ранее не знали от них поддержки. Почему никто не сказал маленькому Бинхэ, что не обязательно копить в себе обиду и злость, что можно пожаловаться, попросить помощи, и это не сделает его слабее? Почему-почему-почему? На эти вопросы он никогда не получит ответа. - Я не знал про пособие, - тихо признался Шень Цинцю, не отрывая глаз от вьющегося пара над чашкой чая. - До такого даже я бы не опустился. - А-Цзю, - ласково оборвали его, продолжая поглаживать юношу по волосам. - Ты всегда стараешься показать себя хуже, чем есть. Мужчина поморщился на обращение. - Так и есть. - М, - качает головой, - мне лучше знать. Бинхэ стыдливо вытер покрасневший нос и сбежал в поисках других ответов. У дверей его остановил властный окрик. - Ло Бинхэ. - Учитель? - Несмотря на то, что ты полудемон, - почти сквозь зубы выдавил Шень Цинцю. - Не смотря на это... Ты всё ещё ученик этого Учителя, ясно? Чтобы через три дня был у этого порога, мы возвращаемся в Школу. В глазах юноши мелькнуло что-то такое, что заставило Шень Цинцю отвернуться, пряча лицо. - Да, Учитель. И выскочил за дверь ещё быстрее, чем намеревался. Хайтан тихо рассмеялась и подлила супругу чая. - Ну? Довольна? - окликнули её раздражённо. Хайтан как кошка притёрлась к его плечу, не обращая внимания на не честные попытки её стряхнуть. - Несомненно. - И чего ты добилась? Он разнесёт и дворец Хуаньхуа, и от его Главы останутся рожки да ножки. Не то что бы старый паук этого не заслужил. - Вот именно, - кивает. - Пусть направляет гнев на тех, кто действительно хотел причинить ему вред. - ... Я ненавидел его, - выдавил сквозь зубы. - Но не желал смерти, а это разное. - Для него не было разницы. - Шень Цинцю, - одёрнула, смотря почти зло. - Я знаю, как ты можешь ненавидеть, и как ты можешь мстить. Так что прекрати уже. А лучше придумай, как мы будем выкручиваться перед Главой Школы. - Хм, - фыркнул недовольно. - Нет смысла. - А-Цзю... - Прекрати меня так называть, ненавижу это имя. - Но оно твоё, - улыбается. - И я люблю его. Мужчина скрыл лицо веером под довольное хихиканье девушки. - Ты поэтому всё выспрашивала у меня про этого паршивца. Знала, что так будет. - Предполагала. Всё-таки твои действия могли выглядеть... неоднозначно. Шень Цинцю испустил тихий смешок и направился к постели, на ходу вынимая шпильки и расстёгивая одежду. - Шень Хайтан. - М? - Ничего. Хайтан расплылась в довольной улыбке, убирая со стола и снимая собственные верхние одежды, аккуратно устраиваясь на второй половине кровати. Шень Цинцю, помедлив, коснулся её ладони. - Глупая жена. - Упрямый муж.