***
На протяжении недели они жили в доме у милой одинокой женщины, чей муж погиб ещё во времена Первой мировой войны. Она предоставила им уютные комнаты, а они помогали ей с хозяйством. Свои двери ТАРДИС так и не открыла — Доктор ходил к ней каждый день утром и вечером. Они так и не поняли причин этого странного поведения, и поэтому Доктор целыми днями пытался её открыть. Это было бесполезно — двери будки не открывались ни от ключа, ни от хлопка. Время было относительно спокойное, Ливерпулю ничего не грозило. Но люди знали, что в любой момент может совершиться нечто страшное. Все были как на иголках и расслаблялись, только выпив несколько пинт пива или эля в местном баре. Они с интересом обсуждали то, как меняются карты и захватываются территории. Но и в этом интересе было много волнения. На третий день нахождения в Ливерпуле 40-х годов Марта снова встретились с Джеймсом на Фолкнер-сквер. Джеймс обрадовался ей, и они проговорили несколько часов. Его сестра Мэри с детьми жила в пригороде. Он обещал познакомить их с Мартой, когда закончится война. Джеймс искренне надеялся, что она закончится в ближайший год, а Марта лишь понимающе кивала. — Тебя не пугает война? — в какой-то момент спросила Марта. — Пугает, — ответил Джеймс, немного помедлив. — Даже очень. Помнишь, я был уверен, что война скоро закончится? Да, но я очень боюсь, что войне не будет конца. Что она никогда не закончится. Марта тут же изменилась в лице. Весь день она радовалась нескончаемому оптимизму своего нового друга. Но война всегда идёт где-то рядом, и это никак не остановить. Каким бы жизнерадостным человеком ты ни был, война не может не пугать. И Марта боялась тоже. Ей было не по себе от того, что эти люди не знают, когда всё закончится, и сколько тысяч человек ещё умрут. Они не знают, как всё изменится после войны. Они просто живут и надеются на лучшее в этом туманном мире, где от них мало что зависит. Марте вдруг захотелось выложить всё Джеймсу, чтобы хотя бы он был уверен в том, что делает всё правильно. Захотелось рассказать, что лет через двадцать его родной город станет известен на весь мир, и что он сражается не зря. Что всегда, даже в трудные времена люди справлялись, так как она видела это и в прошлом и в будущем. Но она просто не могла. Разве он ей поверит? — Закончится, я уверена, — Марта взяла Джеймса за руку, от чего его брови вздернулись, но он сразу же успокоился. — Все когда-нибудь заканчивается. И это, поверь, не всегда плохо. Мы победим, верь мне. На лице Джеймса снова появилась улыбка. Слабая, но она вернула Марте спокойствие, которое редко найдёшь в приключениях с Доктором. Общаясь с Джеймсом, она забывала обо всех проблемах и переживаниях. И надеялась, что он чувствует то же самое. Они провели вместе ещё несколько дней, пока Доктор ходил по Ливерпулю и искал причину неисправности ТАРДИС. Обычно в такие моменты именно Марта натыкалась на какого-нибудь пришельца, от которого потом приходилось спасаться, но не в этот раз. ТАРДИС будто специально бросила их в это время, чтобы поиздеваться, и ни один из них не понимал, когда она их впустит. Ведь эта машина времени так своенравна! Марта совсем не удивилась бы, если бы к моменту, когда она откроется, они прожили в городе полвека. Её радовало общение с Джеймсом. Они в какой-то мере стали друзьями и начали обмениваться историями из своей жизни. Марта очень хотела рассказать историю про кошку и компьютер, но молчала, как минимум потому, что Джеймс ничего не понял бы. Она подумала, что если Доктор — её инопланетный друг (во всяком случае, пока), то Джеймс — её друг с Земли. Не то что бы их было мало, этих земных друзей. Просто Доктор хоть и знал много о Земле и её обитателях, не был человеком и не знал смертной жизни. В нём таились столетия прожитой жизни и тысячи звезд, которые он видел. А Джеймс после всех этих приключений стал для неё тем, кто понимал её не как спутницу во времени, а как человека: такого же, как он. Но её расстраивало то, что Джеймсу предстояло уехать на службу. Она боялась потерять человека, с которым общалась так мало, но успела узнать его с лучшей стороны. Она боялась, что никто, возможно, не узнает о его подвигах. Справедливости ради, ни Марта, ни Джеймс сами не знали, что он сделает, ведь это ещё не произошло. Приближалось время ухода Джеймса. В какой-то момент они снова встретились там же на Фолкнер-сквер. Это было их место встреч. Доктор рассказал, что во время Второй мировой войны там находилось бомбоубежище, и Марте было интересно, существует ли оно уже или его построят позже. Джеймс сказал, что он ничего об этом не слышал. Джеймс с каждой их встречей сиял всё ярче и ярче. В этот раз он был очень рад и всегда улыбался. О чём бы они ни говорили, он отвечал очень оптимистично. В какой-то момент он всё же спросил: — Марта, ты будешь меня ждать? Марта не ожидала этого вопроса. У Джеймса была большая семья, и со всеми у него были хорошие отношения. Но почему именно она? — Я… Я не знаю, — невнятно ответила она. — Я мог бы писать тебе письма. Ты дашь мне свой лондонский адрес? Марта судорожно вздохнула и попыталась успокоиться. Что же ему ответить? — Я не могу дать тебе свой адрес. — Почему? Марта сделала пару вдохов и посмотрела на Джеймса. Она не знала, что сказать. Она не хотела врать, но и не хотела обидеть его. За это короткое время он стал для неё хорошим другом, и она боялась, что он не поверит ей. — Джеймс, вряд ли ты поверишь, но я родилась не в 1922, а в 1979 году. Я из будущего и, наверное, скоро вернусь в 21-й век. На лице Джеймса появилось недоумение. Да, конечно, он в это не сразу поверит. Он задумался и отвёл взгляд. Они простояли в полной тишине несколько минут, пока Марта думала, как выкрутиться из этой ситуации, а Джеймс пытался понять, сказала ли она ему правду. Первым тишину прервал именно он: — Я не знаю, правда ли это. Меня воспитали человеком, который верит в жизнь, такую, какая она есть. Но даже если это ложь, скажи мне: война когда-нибудь закончится? Марта кивнула и рассказала всё как есть: — В 1945 году, и мы победим. В ней погибнет много людей, в большинстве своём — мирные жители. В ней будет применено самое страшное оружие, которое унесёт множество жизней. Это — война всех войн, самая жестокая из тех, которые я знаю. Джеймс улыбнулся и посмотрел на Марту. Но его улыбка тут же исчезла, когда он не увидел на её лице и намёка на ложь. Фолкнер-сквер снова погрузился в тишину. Было слышно лишь пение птиц и тихие разговоры людей вокруг. Всё было спокойно. Марта не решалась что-либо сказать. Она лишь протянула Джеймсу руку, а когда он её принял, повела его по Сандон-стрит к переулку, где стояла ТАРДИС. Джеймс смотрел на будку с лёгким недоумением. Он понимал, что Марта пыталась ему показать устройство для путешествий во времени, но это походило на какую-то шутку, ведь в Ливерпуле было много похожих будок. Однако лицо Марты было абсолютно серьёзным. Пока Джеймс рассматривал ТАРДИС со всех сторон, явно пытаясь что-то найти, Марта начала оглядываться по сторонам в поисках Доктора. Может, и зря она рассказала всё Джеймсу, но ей не хотелось, чтобы он чувствовал себя брошенным. Из раздумий её вывел скрип дверных петель. Джеймс открыл ТАРДИС и в полном шоке глядел внутрь. Через пару секунд ещё раз обошёл будку по кругу и остановился рядом с Мартой. — Она внутри больше, чем снаружи! — воскликнул он. — Да, да, так все говорят, — голос Доктора заставил обоих чуть ли не подскочить на месте. — Но мне приятно, что именно ты её открыл — пару минут назад дверь совершенно не поддавалась! И, кстати да, Марта была права и мы действительно из 21-го века, так получилось. Если, конечно, Марта тебе рассказывала о том, что мы из будущего, а иначе тебе ещё долго придется привыкать. Ты же рассказала ему, Марта? Марта быстро кивнула. — О, славно, тогда будет проще, — Доктор прокашлялся и шагнул в ТАРДИС. — Ливерпуль, конечно, прекрасен, но мне это время слегка надоело, и я с радостью бы отправился в 2007-й и выпил сока. Марта не выдержала: — Доктор, почему тебе так хочется улететь? — Потому что мне не нравится этот временной период. И я бы не советовал здесь задерживаться. Я тебя отговорю, даже если ты захочешь здесь остаться. Но ты ведь не хочешь. Марта задумалась. Может, действительно бросить всё и остаться? Каждый в какой-то момент своей жизни хотел бы жить в прошлом. Да, это очень страшное время, когда умерло много людей. Марта посмотрела на Доктора, а затем на Джеймса. Её тянуло куда-то улететь, но перспектива жизни здесь, с другом, казалось ей приятной. — Я тебя здесь не держу, — внезапно подал голос Джеймс. — Но я пойму тебя, если захочешь остаться. Марта опустила взгляд на землю и задумалась. Никто не смел прерывать её размышления, даже Доктор. Она редко задумывалась о том, что когда-нибудь ей придется оставить приключения с Доктором и вернуться к обычной жизни. Это казалось ей немыслимым. В любом случае, она бы осталась в родном 21-м веке, но точно не во времена Второй мировой. Нет, она не могла задержаться здесь. Это время её пугало. Она посмотрела на Джеймса. Он справится, она уверена в этом. Он справится в любое тяжелое время и без неё. — Мне придётся уйти, — Марта попыталась сказать это спокойно и гордо, но голос её подвёл. Джеймс кивнул и подошёл к ней. На его лице вновь появилась улыбка. — Я всегда буду помнить тебя, Марта Джонс. Марта подалась вперёд и нырнула в его объятия. Она хотела сдержать слёзы, и у неё это почти получилось. Внутри стало горько, и её глаза заблестели, но этого никто не заметил. С каждой секундой всё быстрее таяли шансы на то, что она останется здесь, с Джеймсом. Она хотела растянуть уходящие секунды и остаться в тёплых объятиях ещё немного. Возможно, они больше никогда не встретятся. Джеймс прикоснулся губами к её щеке и тут же отстранился, сохраняя на своём лице заботливую улыбку. Марта удивленно посмотрела на него. На щеке ещё пару секунд сохранялось тепло чужих губ. — Кто знает, может, мы ещё встретимся. Я буду рад. Марта глубоко вздохнула и шагнула за порог ТАРДИС. Увидев Доктора, она остановилась, повернулась к Джеймсу и натянуто улыбнулась. — Я буду по тебе скучать. Постой пока тут, ладно? Тебе понравится. Джеймс кивнул и помахал ей рукой. Доктор закрыл двери ТАРДИС и, пытаясь не смотреть на Марту, ввёл координаты. Марта не могла отвести глаз с двери. Она лишь думала о том, что сейчас произошло. За дверью стоял её друг, с которым они больше никогда не встретится. ТАРДИС пропала из ливерпульского переулка, вероятно, оставляя одного юного лётчика удивлённым и восторженным. Марте хотелось думать, что он не переставал улыбаться, пока смотрел на место, где раньше была синяя будка. Зазвучал скрип тормозов, и ТАРДИС приземлилась. Пол перестал вибрировать, а Марта стояла на том же месте и смотрела на дверь, надеясь, что в неё сейчас войдёт Джеймс, и они полетят путешествовать вместе. Но этого не произошло. Доктор коснулся её плеча. — Извини. Марта лишь вздохнула и открыла дверь. Это был не ливерпульский переулок и не Лондон. Они оказались на кладбище и, судя по одежде людей, это был уже 21-й век. У Марты перехватило дыхание, и она вышла на зелёный газон. Она тут же отправилась искать могильную плиту со знакомым именем. Доктор медленно последовал за ней. Нужное место нашлось нескоро. Едва увидев могилу, Марта тут же присела рядом. Они прочла надпись на надгробии и не смогла сдержать слёз. Джеймс Эшби погиб 11 ноября 1940 года. Его самолёт был сбит. — Габонская операция, — сообщил прибывший Доктор. — Четыре самолёта сбиты, более ста человек погибло. Союзники победили на следующий день, но потери были невосполнимы. Поэтому я не люблю этот временной период. Я видел много смертей — как солдат, так и мирных жителей, — и меня пугает то, что я не мог им помочь. Марта слушала его, не переставая плакать. Она не могла поверить, что несколько минут назад она видела живого и улыбающегося Джеймса, который был уверен, что война скоро закончится. И не знал, что погибнет через полгода после их с Мартой разлуки. Доктор положил теплую ладонь на вздрагивающую от рыданий спину Марты. На кладбище было тихо, и это спокойствие ранило еще больнее, чем объяснения Доктора. — Прошу прощения, — послышался голос где-то рядом. Марта подняла голову в сторону звука. Недалеко от них стояла девушка примерно её возраста и держала в руках конверт. — Вы что-то хотели? — спросил Доктор. — Меня попросили передать это письмо мужчине из синей будки и его чернокожей спутнице, — девушка протянула им нераспечатанный пожелтевший конверт. — Оно перешло ко мне от двоюродного дедушки. Это просто удивительно! Письму 67 лет, и на конверте отчётливо написано, кому его передать: вам. Доктор принял конверт и протянул его Марте. Она прочитала имя отправителя, слабо улыбнулась и распечатала конверт. — Простите, как вас зовут? — тем временем спросил Доктор. — Марта Дуглас, — ответила девушка, что заставило Марту улыбнуться шире.«Привет, дорогая Марта Джонс!
Я не знаю, когда к тебе придёт это письмо, но я попросил Мэри найти тебя и Доктора. Она, если честно, была не в восторге от идеи везде таскать это письмо, и, если ты это читаешь в 2007-м, то тебе его точно принес мой дальний родственник. Поблагодари его, он старался.
Я уже несколько месяцев служу стране и надеюсь, что не погибну на первой же операции. В 2007-м я точно уже мёртв. Надеюсь, что на моем надгробии не написано «умер от пересоленой яичницы», а то было бы весьма обидно.
Не знаю, встретимся ли мы вновь, и когда это будет. Сейчас я с большей уверенностью говорю, что война обязательно закончится, ведь я верю тебе. Ты мне стала очень близким другом, и я каждый день тебя вспоминаю. Я совершенно не против твоего решения, и я был бы рад в любом случае.
Я тебя люблю. Пожалуйста, будь счастлива.
Джеймс Эшби, твой друг из прошлого».
Марта вытерла слёзы и посмотрела на свою тёзку еще раз. — Спасибо вам, — сказала она слабым от недавнего плача голосом. Девушка, радостная, что выполнила семейное поручение, дважды пожала им руки и удалилась, видимо, праздновать свою маленькую победу. Доктор посмотрел на Марту с хитрой улыбкой. — Знаешь, я понял, почему ТАРДИС нас отправила в Ливерпуль, — сказал он, взяв Марту за руку. — Она хотела рассказать нам историю одного человека, поэтому только он мог открыть двери. И, кстати, сюда нас отправила тоже она, потому что знала, что родственница Джеймса будет тут сегодня. Я же хотел прилететь в Лондон, чтобы купить сок, но ей явно виднее. Марта усмехнулась: — Иногда она весьма сентиментальна, правда? — Да, очень. В этот солнечный день они ушли гулять по городу, оставляя за собой ещё одну историю, которая их чему-то научила. День был спокойный и летний, и закат пришёл нескоро. Но даже он нёс лишь радость.