***
Проснулся я вечером того же дня, когда потерял сознание. Перед глазами оказалась больничная палата. Стоило осмотреться, как я тут же понял, что был один одинёшенек, ещё и под капельницей. «Где?» Спрашивать было некого о том, где находился Ю Джунхек. Оставалось лишь терпеливо ждать, когда обо мне вспомнят. Казалось, что время тянулось как резиновое. Будто оно было против того, чтобы рядом со мной очутился одногруппник. Ожидание меня мучило. Хотелось либо провалиться под землю, либо встать с этой койки и вернуться туда, где меня ждали. Единственное, что я мог сделать - это закрыть глаза. Хотелось убить время хотя бы сном. Но не успел я погрузиться в царство Морфея, как почувствовал на своём лбу прохладную ладонь. Кожа на ней была потёртая, и чуть больше, чем моя. Хотелось верить, что рядом оказался именно тот, о ком я подумал. Открыв глаза, я встретился с тем самым обеспокоенным взглядом Джунхека, который мне пришлось увидеть перед потерей сознания. Он не стал скрывать облегчение и, напряжённо выдохнув, сел рядом, прямо на больничной кровати. Видимо, неподалёку стульев не было. — Как себя чувствуешь? — тихо спросил приятель. Я, опустив взгляд, тут же вновь посмотрел на него и ответил: — Нормально, вроде. — Сиплый голос был всё ещё слабым. Хотя, если память меня не подводила, к слабости ничего не должно было привести. Наверное. — Прости… — снова обратился я к Джунхеку, не желая, чтобы какие-нибудь обиды нас отрезали друг от друга. С его стороны послышался лишь тихий вздох, а сам ответ оказался таким же внезапным для меня: — Не стоит извиняться, твоей вины здесь и нет вовсе. В моих воспоминаниях его обида выглядела довольно показной. А значит, эти слова говорили сами за себя. Он на самом деле и не обижался. Просто хотел, чтобы я первым сделал шаг в доверии, о котором мы говорили утром. И я рад, что этот вопрос был исчерпан. — Это ведь был один из признаков панической атаки? — поинтересовался я, боясь, что это может перерасти во что-то более неприятное. На этот вопрос Ю не ответил, лишь едва кивнул головой. Я видел, как ему было неприятно наблюдать подтверждение моего плохого здоровья. По выражению лица можно было запросто понять, что в его душу и сердце закралось смятение. Мы не друзья, чтобы доверять друг другу. Но точно уже и не обычные знакомые. Однако я не мог понять, что приятеля могло терзать. «Могут ли его сейчас мучить мои слова трёхмесячной давности о том, что мы компаньоны без доверия друг к другу?» — Джунхек, — мне хотелось вывести одногруппника из своих мыслей. — Что тебя терзает? Я не хотел ходить вокруг да около с ним. Он был прямолинеен со мной. Это позволяло ему совершать шаги, которые укрепляют доверие. Так что пришлось делать то же, ведь и без того видно, как Ю старается. — Что тебя заставило потерять сознание. — Приятель пристально посмотрел мне в глаза и продолжил: — Меня изводит этот вопрос. Как со мной поделилась учительница Нам Бэён, потеря сознания действительно является одним из признаков панической атаки. Но для этого у тебя должна была возникнуть эмоциональная нестабильность. Когда мне довелось поговорить на этот счёт с Хан Союнг, она сказала, что ты был спокоен. Он продолжал прожигать во мне дыру, чтобы понять произошедшую ситуацию. Но не успел я и слова добавить, послышался голос учителя Нам Бэён: — Именно по этой причине Ким Докча остается в больнице под пристальным присмотром специалистов. — Мой взгляд тут же метнулся в её сторону, и, как только наш зрительный контакт установился, она продолжила: — Потому что даже я не могу дать определённый ответ на этот вопрос. Так вот оно что. Профессионал своего дела не смогла дать чёткий ответ с самого начала, значит, моё состояние не из лучших. Им нужно следить за каждым моим движением и вздохом. Опустив голову, я украдкой посмотрел на реакцию Джунхека. И он был удивлён не меньше меня. Чёрные глаза, в которых где-то глубоко таилась бездна, перевели обеспокоенный взгляд на меня, в то время как его голос обратился вовсе не ко мне: — И на сколько это может затянуться? — Ю всё же повернул голову в сторону Нам Бэён, чтобы та поняла, к кому обращались. — Время восстановления у каждого своё, — ответила психолог. — Если учитывать тот факт, что даже в социуме он дошёл до потери сознания, то это действительно может быть что-то серьёзное. Но. Мне позволено об этом говорить только его родственникам. Последнюю фразу она выделила специально, делая открытый намёк моему компаньону, что ему нельзя об этом знать. На это он закономерно разозлился, резко встал с постели и широким тяжёлым шагом подошёл к учителю. Это произошло настолько быстро, что я не успел хотя бы словом его остановить. — Это я был тем, кто позвал Вас, чтобы помочь Докча! — послышался резкий, низкий и угрожающий голос Джунхека, который встал чуть ли не вплотную к Нам Бэён. — Я есть тот самый минимум, который может знать о его состоянии! Я уже видел, как медсестра хотела ему возразить. Поэтому не мог не попытаться свести этот раздор на нет. — Учитель, пожалуйста, — обратился на этот раз к ней я. — Я доверяю Джунхеку, как себе. Ведь за это время даже моя мама не узнала о том, что со мной произошло недавно. И… — На этом моменте пришлось сглотнуть накопившийся ком в горле. — …я в принципе не хочу, чтобы мама об этом знала, если честно. Учительница посмотрела на меня неодобрительно, но понимающе. А когда на меня посмотрел изумлённый от моих слов Джунхек, мне стало даже немного не по себе. Если честно, я бы до последнего не принимал тот факт, что доверяю ему. Я почувствовал по итогу своих слов даже не стыд, а что-то на подобии лёгкого смущения. А потому и не смог посмотреть в глаза однокурснику. В итоге послышался тихий выдох медсестры и она подошла к постели, где я лежал. Её руки потянулись вытащить иглу, через которую поступала жидкость из капельницы, а сама она заговорила тихим шепотом. Видимо для того, чтобы услышал только я. — Докча, я знаю состояние твоего отца. И теперь просто представь, каково будет твоей маме, когда мне придётся умолчать о твоей ситуации, которая ещё не была обследована. — Нам Бэён отодвинула капельницу, будучи готовой её увезти, и продолжила уже привычным тоном преподавателя: — Задумайся над моими словами. Я приду через пару часов, чтобы услышать твой окончательный ответ. С завтрашнего дня тебя будут ждать обследования. Так что отдохни как следует и просто помни, что любое беспокойство тебе противопоказано. Учительница стала удаляться из палаты. Но, проходя мимо Ю, она добавила: — Часы приёма у нас до… — Я помню, — резко оборвал её мой приятель, продолжая стоять там, где стоял, глядя на меня, а не на медсестру. Та ничего не сказала на такую грубость и молча покинула палату. А я почувствовал маленькую несправедливость по отношению к ней и посмотрел на Ю с ноткой укора. — Зачем ты так с ней? — спросил я с возмущением в голосе. — Потому что, — он немного запнулся, отведя глаза, но продолжил: — Я волнуюсь за тебя. Очень. Сильно. Я не знал, как можно было ответить на такое заявление. Потому мне осталось просто смириться. Стоило мне немного приподняться, Джунхек мигом оказался рядом и помог устроиться мне в полусидячем положении. — Спасибо. — Я улыбнулся ему и в следующий момент перевел взгляд в окно. — Джунхек, ты веришь мне? Так как я учился в универе на программиста, сфера мне была уготована одна. Но именно по этой причине я окружил себя прочтением разных книг, статей и материалов, которые никак не касались моей профессии. А после того, как отец попал в больницу, я стал интересоваться теорией медицины. Поэтому мог и сам ему донести то, что не желала говорить Нам Бэён. — Верю, — последовал уверенный ответ приятеля. — Вот и славно, раз это взаимно. — Я вновь повернул голову в его сторону и, стоило нам встретиться взглядами, улыбнулся от всего сердца. — Тогда на этом этапе я могу сказать только одну вещь. — Улыбка сошла на нет, когда я уже и сам задумался над ситуацией, которая нависла надо мной. Я обратил внимание, что он напрягся оттого, как изменилось моё настроение. — Меня станут отправлять на разные обследования, которые будут касаться физического состояния, — осторожно начал я. — И если ничего не обнаружат, то запланируют поход к психотерапевту или неврологу. После моих слов наступила даже слегка удушающая тишина. Я видел, как Джунхеку не понравилась эта ситуация. Было заметно, как его настроение тоже медленно уходило коту под хвост.***
С того дня прошла неделя. Сам я даже не заметил, как пришлось праздновать день рождения в больнице. Как говорится, «как Новый год встретишь, так его и проведёшь». Всё было довольно скромно, потому что мне не хотелось устраивать суматоху. После чего Ли Сукён смиренно оставляла меня на попечение врачей. Со временем мне удалось уговорить Джунхека успокоиться, но пришлось взамен делиться результатами всех исследований, в то время как Нам Бэён всё рассказывала моей матери. Лишь Хан Союнг оставалась в неведении. Да и за всё это время она посетила больницу только раз, что было на неё крайне непохоже. Возможно, она считала себя виноватой в моём состоянии. Как только удалось связаться с её братом, Хан Тэку, я выяснил, что это Джунхек заставил её так думать. Сидя возле окна, всё в том же пледе, я запоздало понял, что уже выпил горячий шоколад. А всё из-за мыслей о том, как заставить компаньона не ссориться с каждым встречным. И надо было успокоить Союнг, убедить в том, что её вины здесь нет. Тут же дверь в мою палату отворилась и на пороге очутился однокурсник. Повернув голову в его сторону, я слегка улыбнулся и поприветствовал его: — Джунхек, привет. Ю молчаливо поприветствовал меня кивком головы в ответ и сел на стул, который переставил поближе к креслу, где я сидел. — Как себя чувствуешь? — послышался вполне спокойный голос приятеля. — Неплохо, вполне спокойно, — ответил я, сделав едва заметный зевок, который сразу спрятал ладонью. Джунхек принял мой ответ нейтрально и достал из своего портфеля книгу, которую в итоге протянул мне. — Вот, — едва слышно сказал он. — Та книга, которую, как мне казалось, ты хотел прочесть. Я слегка опешил, но принял её и посмотрел на обложку. «Греческие мифы и легенды» — книга, в которой были собраны все интересные истории, касающиеся, в основном, древней Греции. Да, помнится, я об этом заикался ещё тогда, когда находился в больнице в прошлый раз. Даже не верится, что он обратил на это внимание. — Да, ты прав. Спасибо большое, — я посмотрел ему в глаза и увидел, как Ю старался по какой-то причине держать себя в руках. — А ты как? Одногруппник резко встал на ноги и опустил взгляд, казалось, под кресло, на котором я всё ещё сидел. — Я в порядке. Но! — Он запнулся, над чем-то подумал и постарался продолжить: — Но ты перестал уже как два дня делиться выводами врачей. А я всё ещё волн… — Джунхек, успокойся, — вполне спокойно обратился я к нему, не смотря на то, что перебил. — Я не говорю ничего, потому что и мне ничего не говорят. Строить догадки в этом плане бессмысленно. Лучше сядь и давай поговорим о чём-то более приятном. Меня несомненно радовал тот факт, что приятель был уже более откровенным со мной. Но складывалось такое впечатление, что он потерялся ещё раньше, а потому и цеплялся за меня сейчас, как тот, кто пережил многое. Вроде и можно было назвать его поведение по-детски честным, но в то же время мне казалось, что на плечах у него была тяжёлая ноша. И я более чем был уверен, что в нём смешались два человека: тот, который меня знал с самого начала и тот, который только познакомился со мной. Ю сел обратно, не скрывая своего недовольства. Но затрагивать эту тему не стал. Было видно, что в какой-то мере он ценил наше общение и отношения. — Лучше скажи, как там Хан Союнг? — Очень уж хотелось послушать эту историю от самого Джунхека. На этом вопросе он немного напрягся и посмотрел мне в глаза, как каменный, будто прося не спрашивать о ней. Но я упрямо стал смотреть на него, и Джунхек понял, что отступать я не планировал. — Мы с того дня с ней больше не разговаривали, — ответил он, прикрыв глаза. — Джунхек, зачем? Я задал тот вопрос, который меня беспокоил в отношении подруги детства. Но мне не хотелось разделять дружбу с этими двоими на этапы, чтобы как минимум одного из них поставить на место. Я не сомневался в том, что приятель понял, к чему был этот вопрос. Потому что его настрой не изменился. — Почему-то мне кажется, что ты даже не поинтересовался у неё, виновата ли она взаправду. — После этих слов мне удалось уловить взгляд Джунхека, который на мгновение остановился на одной точке, а после этого вновь перешёл на меня. В палате повисла напряженная тишина. Как же, однако, просто вывести его из себя. Опустив взгляд на подаренную книгу, которая покоилась у меня в руках, я стал думать, как всё уладить на данный момент. Не хотелось бы снова потерять сознание. Сделав глубокий вдох и выдох, я всё так же спокойно обратился к гостю, одновременно с тем прикрыв глаза: — Судя по твоему молчанию, ты необоснованно обвинил Союнг в том, в чём её вины и нет вовсе. — После этих слов я опять посмотрел в глаза провинившегося. — Виноват я, потому что задумался совершенно над другим. Так что я рассчитываю, что ты сделаешь первым шаг к примирению с ней. А заодно позовешь ко мне. Снова посмотрев на книгу, я повернулся в сторону окна и сделал ещё один выдох, на этот раз наверняка закрыв глаза. — Прости… — послышался сдавленный голос Джунхека. — Я исправлю эту ситуацию. Если тебе нужен отдых, так и скажи, не… — Джунхек, ты не мешаешь. Но порой твои действия выходят за рамки. Тебе надо научиться даже в стрессовой ситуации мыслить головой, а не сердцем. — Даже я это понимал. Понимал, что, если хотя бы одна голова в целой куче хаоса и паники не будет мыслить холодно и здраво, то ничем хорошим это не закончится. — Я понял. — Так как глаза уже не было сил открыть, я услышал, как Ю встал со стула. — Тогда отдыхай. Не стоит нервничать. Я приведу её. После этих слов он подошёл ближе, провел своей ладонью по моей макушке и быстро удалился. В тот же момент я запоздало открыл глаза и посмотрел уже на закрывшуюся дверь, за которой приятель успел скрыться. «Что это было?»