Ведьма

Сиань никогда не выказывала особых эмоций. Она научилась этому еще в раннем детстве, будучи девочкой с надеждами и мечтами. Тогда она была счастлива и даже наслаждалась, пока ее ци не стала слишком сильной. Это стоило ей брата и ножа в шею в четырнадцать лет. Она все еще помнила перешептывания жителей деревни, запах пота, гнева и железа, исходящий от возвышающихся над ней мужчин. И чувство страха, когда самый сильный из них поднял свой клинок, только чтобы обрушить его на скалу, где она лежала, заставив испуганного орла подняться ввысь и улететь. Они приговорили к смерти простого ребенка за то, чего она не могла контролировать, за то, что ей не позволялось изучать и совершенствовать. Девушка сдалась бы тут же, если бы не чувство гнева, горящего в ней, поддерживающего ее. Будучи орлом, она научилась охотиться и выжила, обретя контроль над лежавшим на ней проклятьем. И через некоторое время поняла, что оно было тем, чем было — даром. Она могла бы стать могучим воином, странствуя из города в город, чтобы учиться, учить и сражаться в тайне, но каждый великий человек однажды переоценивает себя. Так ее собственная слабость привела ее в руки Бори-хана, а ее наивность удержала ее там. Итак, жизнь научила ее быть сильной и стойкой, но в то же время сковать себя льдом. Молчать и принять свою судьбу без борьбы. Вот почему люди называли ее собакой Бори-хана или ведьмой. Словами, произносимыми лишь с ненавистью, страхом или отвращением. Она была просто еще одним оружием, которым владел Бори-хан, и он будет владеть им так, как сочтет нужным. Хотя она презирала их всех, она попалась в ловушку обещаний и угроз, никогда не осмеливаясь разорвать паутину лжи и опасности, кружащую вокруг нее. Пока один человек не изменил это. Когда Сиань впервые встретилась с Мулан, она увидела себя. Себя саму, еще свободную, с горящим в ней огнем надежды и ярости, а не ненависти и отчаяния. И храбрую. Она знала, что не так смела, как Мулан, и никогда такой не станет, но вид молодой женщины, непоколебимо идущей своим путем, придал ей смелости, о которой она даже не подозревала. И это привело ее к толстой дубовой двери. Единственное, что стояло меж ней и целью, так легко преодоленное простыми магическими трюками. Несколько безмолвных секунд — и она оказалась внутри, стоя рядом с темной кроватью, и нож, занесенный над горлом Бори-хана, остановился лишь на секунду. «Если ведьма — лишь то, кем они меня видят, возможно, ведьма — именно то, кем я стану», — последнее, что услышал злодей, прежде чем мир погрузился во мрак.