***
Омеги вернулись в квартиру Тэ часа через два. — А где Гук? — интересуется Мартин, не обнаружив на диване своего альфу. Он заглянул на кухню и в ванную комнату — альфы нигде не было. — Проходи, садись на диванчик, Хуан — Тэ подталкивает мальчика к дивану. Сонный Лаки срывается со своего ложа и бежит к ребёнку. Подбегает к малышу и лижет его ладошки. Мальчонка заливисто смеётся, усаживается на пол, обнимая и играя с собакой. — Собачка, как тебя зовут? У меня тоже есть собака, только она уже большая, её Нуна зовут. Только она заболела, её папа лечить понёс, она меня толкнула и я упал, а на неё большая машина наехала. И теперь папа её лечит. Мартин с Тэхёном переглянулись. — Знакомься, Хуан, это моя собака, его зовут Лаки. Он ещё совсем маленький, — объясняет Тэ. — Поиграй пока с ним. Ты кушать не хочешь? — спросил омега. — Нет! Не хочу. Я буду играть с Лаки и ждать папу с Нуной, — заявил Хуан. Тэ осторожно приоткрыл дверь в спальню, засмеялся и позвал Мартина. Они тихо подошли к кровати и Мартин сделал фото на память. Картина просто умиляла. На кровати спали их альфы взявшись за руки. — Даже и не знаю, что предположить, такая милая парочка. Как думаешь, Тэ? Они у нас случайно не геи? — откровенно ржёт Мартин. — Вот и оставь их без присмотра. — Не знаю, не знаю, — смеётся Тэхён. — Ты больше должен знать о Юнги. — Я между прочим всё слышу, — говорит Юнги, открывая глаза. — Хватит над нами стебаться! Вам не стыдно, омеги? Издеваетесь над больными людьми? Совсем страх потеряли, такое про нас говорить? Гук, проснись, — Мин толкает в бок Чонгука, освобождая свою руку из его ладони. — Что случилось? — интересуется заспанный Чон. — Эти двое нас за геев приняли, сговорились «закадычные друзья» — смеётся Юнги. — Что? Вы так подумали? — возмутился Чон. — Мы разговаривали… Юнги извинился… и мы просто заснули, — объясняется альфа. — Успокойся, мы с Тэхёном шутим. Хотя для незнающих людей, это выглядело бы именно так. — Мартин отправляет фото на телефон Тэхёна и показывает фото Гуку. Юнги с Гуком рассматривают фото и решают, что его нужно удалить. Гук удаляет фото с телефона Мартина. Мартин заговорщически перемигивается с Тэхёном, мол «потом перешлёшь фото мне обратно». — Идите с ребёнком познакомьтесь, не напугайте только его, — говорит Мартин. — Ой! А дяди тоже в аварию попали? — первое, что произнёс Хуан, взглянув на перевязанную голову Чона и забинтованное предплечье Юнги. — Ну, можно и так сказать, — подтверждает Тэхён.***
— У этого мужчины сильнейший стресс, он находится в шоковом состоянии. Он вполне адекватен, всё что произошло было в состоянии аффекта. Организм не справился со стрессовой ситуацией. Этого человека даже мне жалко, хотя это не профессионально, но я тоже живой человек. Ему нужен хороший отдых и только положительные эмоции. Я вколол ему успокоительное и вот рецепт, купите ему это лекарство. Пить его нужно месяц и потом привези его ко мне ещё раз, я проведу с ним несколько сеансов. Для сына он не опасен, — заверяет Намджуна психотерапевт. — Спасибо, Лион! Был рад встрече, жаль что при таких обстоятельствах, — благодарит Ким. — За руль ему нельзя пока пьёт лекарства, позаботься об этом, Намджун, — предупреждает Лион. — Хорошо, я понял, — ответил Джун. Он заглянул в кабинет: — Пошли, сеанс окончен, горе нападавший. Чуть до тюрьмы себя не довёл. Чем ты думал? Голова хоть не болит, после удара Чимина? — интересуется Джун. — Немного болит, — сознаётся Туён. Альфа, пришедший в себя после беседы с психотерапевтом, встал, и в отчаянии опустив голову, проследовал за Намджуном и Чимином.***
Малыш Хуан спал в обнимку с Лаки на кровати Тэхёна. Четверо парней ужинали в гостиной, когда приехали Джун с Чимином, и Туёном. Туён посмотрел на раненых людей и упал перед ними на колени: — Простите меня, я так сожалею о произошедшем, только исправить уже ничего не возможно. Хотите я буду работать на вас всех, я все могу делать по дому. Я буду искупать свою вину сколько угодно долго, только не разлучайте меня с сыном. Пожалуйста! Мужчина затрясся в беззвучном рыдании. Слёзы двумя нескончаемыми дорожками текли из его глаз. Всеобщее шоковое молчание затянулось. Первым прервал молчание Мартин: — Поплачь, возможно это именно то, что тебе в данный момент нужно. Я — Мартин. Скажи спасибо, что вовремя среагировали Юнги и Чимин, — Мартин поочерёдно показал на альфу и омегу, представив их Туёну. Где бы теперь был ты и твой сын? Головой всё же думать нужно, особенно если ты ответственный за ребёнка, — Мартин всё это говорил без злости, а как нравоучение. — Хорошо, что всё так обошлось. Мой альфа Чонгук, — Мартин показал рукой на альфу, — тебя бы никогда не простил, если бы ты убил его истинного. Нотаций читать больше не буду, я думаю ты и сам всё уже понимаешь. Поднимайся, садись с нами ужинать и расскажи, что привело к такой ситуации? И работать на нас не нужно, работай лучше на себя и своего сына. Мартин помогает Туёну подняться и подталкивая в спину, предлагает сесть на диван, между Юнги и Чонгуком. Туён покосился на Чона, посмотрел на его перевязанную голову и спросил: — Вас тоже ударил я? Простите! — мужчина хватает Чона за руку и машинально целует её, а затем то же проделывает с руками Юнги и Мартина. — Нет! Это не ты меня ударил, но всё произошло из-за тебя. Объяснять не буду, тебе это знать не обязательно. Хватит перед нами каяться, самое сложное — это суметь простить себя. Если не сможешь, это и будет самое страшное наказание, которое гложет изнутри и не даёт покоя. Успокаивайся, поешь и расскажи что же случилось? Рассказывай с самого начала, тебе же потом легче будет. Тэхён, принеси нашему гостю тарелку и столовые приборы, — просит Гук. — Я мигом, — отзывается омега. — Джун-и, садись за стол, Чимин, поможешь мне? Тэ с Паком принесли вновь прибывшим столовые приборы. Все ели молча, Туёну кусок в горло не шёл. Но омеги заставили его съесть всё, что положили ему в тарелку. Он покорно ел, не желая обижать таких замечательных людей, что вошли в его положение и не отдали его в руки правосудия. «Действительно, сможет ли он простить сам себе этот необдуманный поступок? Скорее всего нет, может со временем боль утихнет, но сожаление останется на всю жизнь» — думает Туён. После чаепития, омеги убрали со стола, вымыли посуду, взяли подушки и улеглись прямо на пушистом ковре в гостиной, собираясь слушать рассказ Туёна. — Я наверно тоже должен извиниться перед Туёном, — сказал Чимин. — Я тоже его ударил и не слабо. На кону стояла жизнь моих друзей, и если бы снова сложилась такая ситуация, я бы снова поступил так же. Но всё равно, извини. Мы слушаем тебя. «Я Ту Туён — начал свой рассказ альфа. Мне двадцать девять лет, по профессии я кинолог. С Лаурой мы познакомились шесть лет назад. Она привела ко мне на обучение своего щенка, его звали Рено. Со временем наше знакомство переросло в отношения, мы не были истинными, но полюбили друг друга и поженились. Щенок Рено выскочил случайно на дорогу и погиб под колёсами проезжающего автомобиля. Лаура очень долго горевала. Затем мы узнали, что Лауре нельзя рожать, у неё оказались больные почки. Я предлагал взять ребёнка из детского дома, но она была против. Потом обманом забеременела, проколов все презервативы. Я бы никогда не допустил беременности, не стал бы рисковать здоровьем любимого человека. Лаура мне рассказала о беременности, когда уже поздно было делать аборт, мы сильно повздорили. Она хотела чтобы после неё остался её ребёнок, её можно понять. И я понял, почти всю беременность она пролежала под капельницами на сохранении, жутко отекала, на седьмом месяце она уже не могла ходить. За пару месяцев до этого мы приобрели щенка овчарки, Лаура назвала её Нуна, сказав: «собака будет няней для нашего ребёнка». Ребёнок родился семимесячным, врачи срочно сделали Лауре кесарево сечение, чтобы спасти обоих и мать, и дитя. Мальчика мы назвали Хуан, что означает, — помилованный Богом, или Яхве — милостив. Здоровье Лауры резко ухудшилось, но мы счастливо прожили три года, год назад ей стало совсем плохо, подходящих донорских органов всё не находилось. Девять месяцев назад, не дождавшись донора, Лаура скончалась. Мы с трёхлетним Хуаном и Нуной остались втроём. Нуна была замечательной собакой, она лучше любой няни приглядывала за малышом. В Тэджоне, где мы жили, всё напоминало об Лауре, каждая улица где мы ходили, каждая вещь в квартире. Всё напоминало о ней, это приносило невыносимую душевную боль. Я безумно тосковал по ней, если бы не Хуан, не знаю как бы я выжил. Забота о сыне придавала мне сил и желания жить — ради него. Но оставаться в Тэджоне я больше не мог. Я всё там продал и мы с сыном и собакой переехали в Сеул. Сняли квартиру, и теперь я подыскиваю дом, чтобы Хуан рос на свежем воздухе за чертой города, и нужно решить вопрос с работой. Сегодня мы гуляли с Хуаном и Нуной во дворе дома. Я не успел даже среагировать. Огромный грузовик нёсся на Хуана, Нуна успела оттолкнуть его лапами, машина проехала в нескольких сантиметрах от ребёнка. У самой собаки не было времени отскочить. Грузовик переехал её. И водитель грузовика не виноват. У него остановилось сердце и он умер за рулём, вдавив до упора педаль газа. Грузовик остановился, врезавшись в огромное дерево. Я схватил Нуну и сына, и мы поехали в клинику. А дальше вы знаете, что случилось» — закончил свою исповедь Туён. — Перед смертью Лаура часто слушала эту песню. — Туён включил песню на телефоне. https://www.youtube.com/watch?v=KhSWVvL8yYc Все слушали песню, трое омег плакали. Четверо альф тяжело вздыхали. Когда песня окончилась, Тэхён спросил: — У твоего сына небесно-голубые глаза, это глаза Лауры? — Мама Лауры, София — англичанка и от неё передался голубой цвет глаз и светлые волосы, самой Лауре и нашему сыну тоже. Я её видел только один раз, на похоронах дочери. Она меня обвинила в её смерти, якобы я знал что Лауре нельзя было рожать, и допустил это. Она даже не подошла к внуку, — печально констатировал факт Туён. — Папа, папа! — закричал проснувшийся Хуан и бросился в объятия отца. — Где Нуна, она выздоровела? — Нет, сынок, — Туён сажает сына на колени, — Нуна погибла, но она спасла тебя. Она сейчас рядом с мамой, теперь будет охранять маму на небе. Но они нас слышат, и ты всегда можешь с ними поговорить, только вот ответить тебе они не смогут. — Жалко, и Нуна нас бросила тоже. Может мы с тобой плохие, поэтому с нами дружить мама и Нуна не захотели? — задал вопрос ребёнок и заплакал. — Что ты, малыш, — сказал Мартин, — Так бывает в жизни, что любимые люди и животные покидают нас. Но оглянись вокруг, посмотри сколько у вас с папой появилось друзей. Мы все теперь ваши друзья. И завтра мы все дружно пойдём в парк аттракционов, и нам будет очень весело. — Я люблю парк, мы ещё с папой не были в парке. Я кушать хочу, — пожаловался Хуан. — Меня зовут Чимин, я тоже твой друг и живу я с дядей Намджуном в соседней квартире. Вы с папой сегодня будете ночевать у нас, и у меня есть для тебя что-то вкусненькое. Пойдёте с папой к нам кушать? — спрашивает Чимин. — Рад познакомиться, дядя Чимин, — мальчик протянул ему руку чтобы поздороваться, затем познакомился с Намджуном. — А что это значит вкусненькое? — Пошли и там сам увидишь, — Намджун берёт мальчишечку на руки. — Туён, идём, тебе ещё лекарство нужно принять. Ночуете у нас, а завтра разберёмся с похоронами Нуны и за руль тебе пока нельзя. И кое-что я придумал на счёт твоей работы, но всё это завтра. Сегодня все устали. Всем нужно отдохнуть, Мартин и Чонгук, ночуете здесь, под присмотром Тэхёна, — даёт указания Джун и выходит с Хуаном из квартиры. Чимин берёт за руку Туёна и тоже уходит с ним. — Всем спокойной ночи! — слышится голос Чимина из коридора, и затем хлопок входной двери. — Да, вот это денёк выдался, — качает головой Мин. — Давайте ложиться спать, утро вечера мудренее. Мартин с Чонгуком укладываются в гостиной. Тэ и Юнги в спальне. На следующий день с утра Джун и Туён похоронили собаку Нуну. Затем, все кроме Тэхёна поехали в парк, как и обещали ребёнку. Тэ не мог поехать со всеми в парк, у него сегодня свидание с выигравшим конкурс. И ему одному, без поддержки придётся идти на это свидание. Это Тэхёна совсем не радовало.