stress relief

Шёл первый час после полуночи, когда в окно постучали. Мария, до сих пор корпевшая над конспектом, прекратила писать и подняла голову от стола, вслушиваясь в звуки полуночного общежития. Тишина. Когда Мари уже было решила, что ей померещилось, стук по стеклу повторился, негромкий, но частый и настойчивый, словно кто-то умолял впустить его внутрь. Собственно, так оно и было, и, выгляни Мари на улицу, она была на сто процентов уверена в том, кого там увидит. С усталым вздохом отодвигая тетрадь и поднимаясь из-за стола, она подошла к окну и открыла его, а затем отошла вглубь комнаты. Со сложенными на груди руками и скептическим выражением на лице она пронаблюдала, как с водосточной трубы сначала на подоконник, а затем на пол комнаты переползло девичье тело, усыпанное листвой и веточками. Оказавшись на полу, тело раскинулось в стороны и тяжело задышало, переводя дыхание. — Вот знаешь, если бы ты его не закрывала, всё было бы гораздо проще, — отдышавшись, первой заговорила ночная гостья, упираясь локтями в пол и принимая сидячее положение. — Сильвия... — с материнской строгостью в голосе покачала головой Мари, снова вздыхая и присаживаясь на корточки рядом с Сильвией, своей непутёвой дамой сердца и близкой подругой по совместительству. Она осмотрела её с ног до головы, а потом принялась обирать из длинных спутавшихся волос листочки, а с одежды — травинки. — Ты в грязи валялась, что ли? — недовольно пробурчала она, представляя, как на утро будет выметать землю. — Неспециально, — отмахнулась Сильвия, помогая хозяйке комнаты и быстренько отряхиваясь. — Первое восхождение по трубе оказалось слегка неудачным, пришлось упасть, — глупо улыбаясь, она махнула рукой в сторону открытого окна. — Я занята, — не разделяя весёлого настроения подруги, коротко заметила Мари, вставая на ноги, отодвигая Сильвию с пути и закрывая за ней створку. — Зачем ты сюда пришла, да ещё и так поздно? И как ты вообще пробралась мимо охранников на КПП? — проворчала она. — Да брось, не сердись. Мы ведь так давно не виделись, — наигранно обиженно протянула Сильвия, подходя к Марии со спины и крепко её обнимая. Та взбрыкнулась, выворачиваясь из объятий, и сердито села обратно за стол, вооружаясь ручкой и возвращаясь к конспекту. Сильвии пришлось отступить. Она одёрнулась, поприличнее прибрала волосы и уселась на постель Мари, оказавшись у неё за спиной. — Ты же вся в учёбе, вечно торчишь тут и что-то строчишь. Даже на улицу не выходишь. Я отсюда вижу, какая ты бледная, нужно ведь иногда давать себе отдыхать, Мари, — обеспокоенно сказала Сильвия, накручивая прядь на палец. Про себя Мари нехотя согласилась с ней, физически ощущая собственное истощение. Голова болела куда чаще обычного и порой кружилась от недостатка кислорода, глаза вечно слезились, и веки так и норовили схлопнуться. Но зимняя сессия была уже не за горами, там же маячили скорые экзамены, и пока есть время, к ним нужно готовиться. Потому Мари ничего не ответила на замечание Сильвии, сгорбившись за столом и упрямо продолжая выводить аккуратные буквы в тетради. — Мари… — после непродолжительной тишины Сильвия позвала подругу ещё раз, но не получила ответа. Тихонько вздохнув себе под нос, она упала на постель и уставилась в потолок, думая, как поступить. С Мари они в самом деле не виделись довольно давно, наверное, уже пару недель. Сильвия не была самой безответственной студенткой, и посещала она явно больше половины из своих пар, но уж точно была не в пример Мари; как только объявили даты проведения грядущих экзаменов, последняя с головой ушла в зубрёжку, сильно переживая из-за нехватки времени, сложных билетов и противных преподов. Ушла настолько глубоко, что даже из соцсетей пропала, и Сильвия не могла не то, что поболтать, да даже просто узнать, как у любимой идут дела, успевает ли она кушать и спит ли хоть несколько часов в сутки. Она правда старалась уважать личные пространство и время Мари и пыталась принять её комплексный подход к учёбе, но всему есть предел. К тому же, ей уже приходилось раньше попадать в общежитие своей девушки обходными путями, и посему, как только тревога за Мари стала совсем уж нестерпимой, Сильвией было принято решение проникнуть в комнату образцовой студентки под покровом темноты и заставить её отдохнуть, если потребуется, силой. Однако вот она здесь, в её комнате, беспомощно лежит на постели и просто слушает, как наконечник ручки царапает бумагу в быстром темпе. Она слышит, как часто тяжело вздыхает Мария, слышит, как она иногда нервно постукивает пальцами свободной руки по столу, борясь со стрессом, как сдавленно зевает, стараясь скрыть усталость от подруги, раз уж та теперь здесь. И всё это для Сильвии было просто невыносимо, душераздирающе даже. Нужно было чем-то отвлечь Мари от работы, и желательно побыстрее. И очередной зевок, который она случайно не смогла удержать, побудил Сильвию к действию. Она встала с постели, тихо подошла к рабочему месту Мари, не обращая внимания на царящий на нём беспорядок, и встала у неё за плечом, взглядом следя за усталым порханием руки над тетрадью. Если Мари и заметила это передвижение, то не подала виду и писать не прекратила. Тогда Сильвия осторожно положила ладонь на её правое плечо, не оказывая давления, но просто чувствуя, как под тканью футболки работают мышцы. Реакции снова не последовало. Посмотрев на Мари с сочувствием, Сильвия неспешно провела ладонью вперёд, переходя с плеча на предплечье, там, где кончается рукав, и, чуть наклонившись и нависая над Марией со спины, остановилась у самого её запястья. Мари молчала, но ручкой водить перестала, и Сильвия чувствовала её напряжение. Она провела ладонь ещё дальше, ухватываясь за ручку, которую держала Мари, и выдернула её из хватки, в ответ на возмущённый вдох быстро обхватывая Мари второй рукой поперёк туловища и несильно прижимая к себе. Теперь свободную ладонь Марии она мягко взяла в свою, массируя её задеревеневшие от письма пальцы. — Ты только посмотри, они же почти не двигаются, — печально пробормотала Сильвия над ухом у Мари, на что та неопределённо хмыкнула, но руки подруги не отбросила и саму Сильвию не оттолкнула. — Такие грубые, все в мозолях… ты бы их хоть разминала, а то так недолго и без пальцев остаться, — в совершенно несвойственной ей манере начала отчитывать Марию Сильвия, впрочем, сохраняя серьёзный настрой недолго и на последнем слове заулыбавшись против воли. Мари тоже это почувствовала и не удержала короткий смешок, означающий что-то вроде «кого ты пытаешься обмануть». Сильвия улыбнулась ещё шире и, перестав обнимать подругу, подошла к ней сбоку и встала на колени, чтобы заглянуть ей в глаза. Мария вздохнула и отодвинулась от стола, разворачиваясь к Сильвии, и сложила руки перед собой. Сильвия снова взяла правую руку Марии в свою, не переставая гладить её, и посмотрела на неё. — Знаю, я не ты, чтобы кого-то поучать, но я вообще-то серьёзно, — заметив, как Мари насмешливо закатила глаза, Сильвия решила, что движется в верном направлении. Она вернула взгляд на руку Мари, изучая такие знакомые и любимые худые пальцы, трогательные тонкие запястья и выступающие вены, по которым так и хотелось пройтись губами. Эта мимолётная мысль так понравилась Сильвии, что она не стала отказываться от прихоти, поднося руку Марии к своему лицу и прикладывая её раскрытой ладонью к щеке. Прохладная, она так хорошо ощущалась на ней, что Сильвия чуть ли не заурчала, как довольная кошка, и хитро глянула на Мари снизу вверх. Та пристально следила за ней, приоткрыв рот и неслышно дыша, но по едва заметно задрожавшим ресницам Сильвия поняла, что всё делает правильно. Она с неохотой отняла ладонь Мари от щеки и потёрлась об неё носом, оставляя на костяшках пальцев невесомые лёгкие поцелуи. Пальцы Мари дрогнули, а сама она тихо, но резко вздохнула. Сильвия перевела взгляд на Мари, встречаясь с её блестящими глазами, и, прервав зрительный контакт лишь на мгновение, чтобы чувственно прижаться губами к тыльной стороне ладони, вопросительно на неё посмотрела. Мари, заметно расслабившаяся и теперь медленно дышавшая через нос, была не в силах отвести взгляда и неуверенным кивком головы позволила Сильвии продолжать вершить свои тёмные дела. И кто такая Сильвия, чтобы противиться соблазну? Получив молчаливое одобрение, она полностью переключила внимание на руку Мари, целуя её подрагивающие пальцы и чувствительную внутреннюю сторону ладони, заставляя Мари хихикать от щекотных прикосновений. Понимая, что её взяла, Сильвия не смогла сдержать радости, улыбаясь в поцелуи и постепенно продвигаясь выше по руке, украсив влажным следом выпирающую косточку запястья и получив взамен ещё один сдавленный вздох, посылающий по всей коже мурашки. Боже, как же она любила свою Марию, такую добросовестную, проницательную и мудрую, но в заботах постоянно забывавшую про саму себя, как же хотела зацеловать её с ног до головы прямо сейчас и помочь отвлечься от проклятых учебников хоть ненадолго… Но поднявшись поцелуями вверх по её плечу и оказавшись нос к носу со своей возлюбленной, Сильвия поняла, что всем её (немного эгоистичным) планам не суждено было сбыться: милое личико её дорогой Мари было отмечено сильным измождением и недосыпом, под глазами залегли тёмные полукруги, а веки устало опустились, явно воспользовавшиеся рассеянным вниманием своей хозяйки. Сильвия ткнулась лбом в лоб Мари, заставив ту отшатнуться от неожиданности и захихикать, и на её лице появилась улыбка, преисполненная такой нежностью и любовью, какой она, казалось, ещё не испытывала. — Пойдём спать, а? Обещаю, завтра подниму тебя пораньше, чтобы ты позанималась перед парами, — вполголоса спросила Сильвия, беря обе руки Мари в свои и поглаживая её ладони большими пальцами. Мари ещё секунду-две боролась с собой, бросив тоскливый взгляд на позабытый конспект, но потом всё же вздохнула и кивнула, поднимаясь со стула. Сильвия была тут как тут, чтобы поддержать подругу и довести ту до постели, а когда Мария, не без её помощи, переоделась из домашнего в ночную рубашку, Сильвия со скоростью молнии сбросила с себя джинсы и худи и нырнула под одеяло к любимой, прижимаясь к её горячей спине всем телом. — В следующий раз… ты будешь маленькой ложкой, — прерываемая рвущимися наружу зевками, уже сонная Мари оповестила Сильвию, аккуратно смещая её цепкие руки с груди на талию, чтобы не быть ненароком задушенной во сне, и Сильвия согласно угукнула, зарываясь носом Мари в волосы и довольно вздыхая. В её руках Мари ещё какое-то время ворочалась, пытаясь улечься поудобнее, но уже спустя минут пять её дыхание углубилось, и она окончательно заснула. Сильвии было любопытно, не был ли это первый раз за недели, когда Мария отправилась спать раньше трёх часов ночи, но сейчас, обнимая её, Сильвия хотела думать только о том, как сильно любит свою девочку и как дорожит ею. Решив, что лучших мыслей перед сном просто не придумаешь, она тоже поёрзала, подбирая идеальную позу, и наконец, вдыхая слабый запах шампуня от волос Мари, закрыла глаза. Мари проснулась первой, разбуженная трещащим над ухом будильником. Вслепую нащупав его и свайпом отложив ещё на десять минут, она глубоко вздохнула и, не открывая глаз, прислушалась к собственному телу. За ночь нормального сна ей стало лучше: голова прояснилась, и думать стало заметно легче. А ещё было трудно дышать, как будто сверху её придавило чем-то тяжёлым. И горячим. Приоткрыв глаза, Мари скосила их вниз и увидела Сильвию, которая полулежала на ней, обвив её руками и больно упираясь подбородком ей в рёбра. От внимания Мари также не укрылось и то, что на Сильвии не было верхней одежды, и от осознания этого факта её бросило в жар. Она завозилась, пытаясь сбросить подругу с себя, но та оказалась тяжелее, и от активных телодвижений только проснулась. — О-о... доброе утро, Мари, — сладко зевнув и лениво моргая, проговорила Сильвия осипшим ото сна голосом, одним движением подтягиваясь выше и оказываясь лицом к лицу со своей возлюбленной, тесно прижимаясь к ней всем телом. — Доброе, блин, — с ноткой раздражения ответила Мария, не оставляя попыток выбраться из-под Сильвии и при этом стараясь уворачиваться от её губ, которые так и норовили что-нибудь чмокнуть. — Ты разве не в майке засыпала? И вообще, мне на занятия надо, а ты даже не разбудила меня пораньше, как обещала! — полушепча, полукрича возмутилась она, начиная терять надежду и шлёпая Сильвию по голым плечам. — Обещала, но ты так мило спала, у меня рука не поднялась, — глупо улыбаясь, Сильвия перехватила запястья Мари, прерывая сыплющийся на неё град ударов, и завела их над её головой, не давая вырваться. Мари попыталась вывернуться раз, другой, но быстро поняла, что сопротивление бесполезно, и насупилась, отвернувшись в сторону. Сильвия умилённо заворковала, потеревшись носом о щёку Мари, и в примирительном жесте поцеловала её за ухом. Мари вздрогнула, но промолчала, обиженно сопя. Сильвия продолжила свои импровизированные извинения, поцелуями спускаясь от уха к челюсти, туда, где бьётся пульс, и ненадолго задержалась там, легонько посасывая нежную кожу. Мари заелозила под ней, едва слышно захныкав, и попыталась вжать голову в плечи. — Сильви, хватит, я сдаюсь, — слабым голосом взмолилась она, поворачиваясь лицом к своей искусительнице и поджимая губы, чувствуя, как начинает покалывать щёки. — Я больше не сержусь. Честно, — Сильвия на это удовлетворённо промычала и наклонилась совсем близко, надув губы в немой просьбе. Мари едва удержалась, чтобы не закатить глаза, но пошла у любимой на поводу и, подавшись вперёд, быстро чмокнула её. — Всё, давай слезай с меня, у меня правда скоро занятия. — Не-а. — Что? — Мари показалось, что ей послышалось, и она оторопело уставилась на Сильвию. — Не слезу, — просто ответила та, хитро улыбаясь. — Сильвия, я не шучу. — Так и я тоже, — со смешком Сильвия поудобнее перехватила запястья Мари, до сих пор прижатые к постели, и сползла ниже, усаживаясь у неё на бёдрах и нависая сверху. Свободной рукой она поймала любимую за подбородок, не позволяя отвернуться снова, и погладила по щеке большим пальцем. — Ты знаешь, я ведь сюда вчера не просто так пришла... — она сверкнула глазами, останавливая палец на нижней губе Мари и чуть оттягивая её. — Кажется, кто-то настолько зарылся в учёбу, что совсем забыл про свою девушку. Та смущённо отвела глаза, делая очередной безуспешный рывок из сильвиной хватки. — Я не забывала, правда, просто там криминалистика, и коммерция, и... — Да-да, и ещё целая куча предметов, которые будут в сессию, я поняла, — теперь уже Сильвия чуть не закатила глаза, помещая на пару секунд палец поперёк губ Марии и заставляя её замолчать. — Вот только если ты не доживёшь до этой сессии, какой во всём этом смысл? — снова с обеспокоенным выражением на лице она коснулась её лба. — Ты так устала, я же вижу, как ты перенапряжена. Тебе нужно хоть немного отдохнуть, — понизив голос до вкрадчивого шёпота и стараясь звучать убедительнее, Сильвия наклонилась к Мари, пристально смотря на неё. — Сильви, я не могу, у меня важные пары с утра, если я... м-м... — она резко замолчала, плотно сжав губы, чтобы сдержать неосторожный звук, когда Сильвия, не став дослушивать до конца, опустилась ниже и оставила мокрый поцелуй возле её уха, довольно хмыкая. Какой бы противной и упрямой Мари временами ни была, знание её слабостей всегда помогало Сильвии перевернуть ситуацию в свою пользу. Пользуясь этим знанием, Сильвия провела языком по ушной раковине Мари, на секунду прикусывая кончик уха, и почувствовала, как та вздрогнула всем телом, шумно выдохнув. У самой Сильвии от этого по коже словно пробежал электрический разряд, как происходило всегда, когда удавалось добиться от обычно тихой Мари неровного вздоха или даже стона. Закрепляя результат, она перешла от уха на щеку, покрывая её поцелуями и подбираясь всё ближе к губам, и замерла, когда их разделяли какие-то миллиметры. — Можно? — тихо спросила Сильвия, свободной рукой отбрасывая чёлку с глаз Мари и влюблённо глядя на неё. Мари, до сих пор глубоко дышавшая и успевшая смежить веки, встретилась с ней взглядом и закусила губу. Сильвия видела, как в глубине её глаз происходила настоящая внутренняя борьба, и только когда спустя пару таких томительных секунд Мари медленно кивнула, Сильвия поняла, кто из двух Марий, — ответственной и возбуждённой, — одержала верх. И Мари не пришлось повторять дважды. Сильвия охотно прильнула к губам любимой, уже слегка приоткрытым, и потерялась в них. Горячие, мягкие и податливые, движущиеся против её собственных, губы Мари вызывали у Сильвии чувство глубокого умиротворения и спокойствия, давали необходимые ей тепло и уют, которых так не хватало все эти долгие две недели. Если бы Сильвия могла, она бы никогда не отрывалась от них. Она пробегала по тонким губам Мари языком и дразня убирала его, когда та пыталась лизнуть её в ответ. Посасывала её нижнюю губу и чувствовала, как Мари делает то же самое с её верхней, в отместку проходясь по ней зубами и заставляя Сильвию охать в поцелуй от удовольствия. Свободную руку Сильвия положила Мари на шею, поглаживая разгорячившуюся кожу и невесомо дотрагиваясь до пульсирующих венок ногтями. Довольно быстро их поцелуи углубились, а дыхание потяжелело, стало больше слюны и больше вздохов. Сильвия воспользовалась моментом, когда Мари приоткрыла рот чуть шире, и скользнула языком внутрь, подаваясь вперёд и почти наваливаясь на любимую всем весом. Она прошлась им по её зубам, поддевая клыки, и протолкнула глубже, касаясь языка Мари своим. И не удержалась от расслабленного стона, когда Мари с готовностью лизнула Сильвию в ответ. Хватка на запястьях Мари тем временем значительно ослабла, и осознала Сильвия это только тогда, когда почувствовала непослушные тонкие пальцы, запутавшиеся в её волосах и притянувшие её ещё ближе. Трель будильника, ворвавшаяся в жаркую утреннюю прелюдию, заставила Сильвию вздрогнуть от испуга и, прервав поцелуй, оторопело посмотреть в сторону подоткнутого под подушкой телефона. Мари была слишком занята тем, что переводила дух и растирала красные щёки, пытаясь вернуться в реальность, и, кажется, не услышала либо не обратила внимания на будильник. Поразмыслив с секунду, Сильвия незаметным движением пальца сбросила надоедливую программу, отменяя её, и без лишних колебаний вернулась к Мари, глядя на неё сверху вниз. Какая же она была горячая. Щёки порозовели, губы, алые и припухшие от поцелуев, соблазнительно приоткрыты, часть лица закрыта поднесённой к нему рукой, а костяшка указательного пальца прикушена в попытке выровнять дыхание. Мари смотрела на Сильвию из-под светлых ресниц, её глаза блестели от предвкушения, а зрачки были расширены. От одного этого зрелища у Сильвии разлилось тепло внизу живота, и она поспешно облизнула пересохшие губы. Первой разорвав зрительный контакт, она опустилась взглядом ниже и зацепилась им за то, что раздражало её уже какое-то время. Выпрямляясь и поудобнее садясь на бёдрах у Мари, Сильвия поддела пальцами край её ночной рубашки. — Я тут всё думала, зачем ты носишь эту штуку ночью, — задумчиво протянула она хриплым от возбуждения голосом, погладив живот Мари под рубашкой. Затем она покрепче ухватилась за ткань и быстрым движением пальцев расстегнула нижнюю пуговицу. — Мы ведь не первый раз вместе спим, как будто я там чего-то не видела, — оскорблённо заметила Сильвия, пробираясь выше и расстёгивая ещё одну пуговицу. — Дело не в этом, просто... — сбивчиво начала Мари, смущённо прикрывая глаза, — … просто я боюсь, что уродливо выгляжу без одежды. Вот, я это сказала, — она обречённо вздохнула, пряча глаза за предплечьем. — Вот как... — неопределённо ответила Сильвия, расправляясь тем временем с остальными пуговицами и нетерпеливо касаясь подушечками пальцев открывшейся узкой полоски кожи между полами рубашки. — Тогда ты должна знать, что это не так, — уверенно произнесла Сильвия, запуская руки под полы рубашки и откидывая их в стороны, любуясь открывшимися её взору двумя холмиками-грудями. Не слишком крупные, идеально помещающиеся в ладонь, с неровными тёмными ореолами сосков, сейчас возбуждённо вздёрнутых, они так и просили Сильвию коснуться их. Мари опять захныкала, не то от прохладного воздуха, коснувшегося кожи, не то от смущения, и Сильвия, которой от умиления защемило сердце, потянулась вперёд и убрала руку от лица Мари, заставляя её посмотреть на неё. — Ты такая потрясающая, — глядя Мари в глаза, произнесла Сильвия с невесть откуда взявшейся убийственной серьёзностью. — Всё в тебе, каждая деталь - потрясающие. Ты такая драгоценная, и ты самое дорогое, что у меня когда-либо было. Я люблю в тебе всё, что только возможно, и буду любить несмотря ни на что, — говоря это, Сильвия поднесла руку Мари к своему лицу и коснулась тыльной стороны ладони губами, не целуя, но наслаждаясь прикосновением. — Я хочу смотреть на тебя всегда, любоваться тобой, в любом виде и любой одежде, или вообще без неё, потому что ты — это ты, и я бы ни за что не хотела ничего другого. Поэтому не переживай о том, как ты выглядишь без одежды, я люблю тебя в любом случае, — с последними словами Сильвия засмущалась сама, и теперь настала её очередь прятаться за рукой Мари. Сама же Мари молчала какое-то время, а затем её тело начало трястись от беззвучного смеха. Сильвия отвела её руку и вопросительно на неё посмотрела, начав переживать, что всё испортила. — То, каким тоном ты это сказала, меня покорило. Сколько, оказывается, в тебе целомудрия, — хихикая, пояснила Мари, приподнимаясь и обхватывая Сильвию руками вокруг шеи, а затем утягивая за собой на постель. Касаясь носом носа Сильвии, Мари ласково ей улыбнулась. — Спасибо тебе. Это многое значит для меня, — прошептала Мари прямо в губы Сильвии, прикрыв глаза, и та, сглотнув, жадно смяла её губы своими. Она почувствовала, как Мари снова рвано вздохнула, поддавшись напору Сильвии и помогая углубить поцелуй, и ей показалось, что она сейчас сгорит. Руки Сильвии будто сами опустились ниже, оглаживая бока возлюбленной и пересчитывая пальцами рёбра, постепенно подбираясь выше. Упиваясь поцелуем и тая от горячего языка Мари, Сильвия обеими ладонями обхватила её груди и несильно сжала, сминая и поглаживая их большими пальцами. Мари трепетно вздохнула и чуть прогнулась в спине, вжимаясь в ладони Сильвии, и тесно сжала бёдра, потирая ими друг об друга. Сильвия на это едва не зарычала, поддаваясь желанию и зажимая затвердевшие соски между пальцами. Грудь Мари далеко не такая чувствительная, как у самой Сильвии, скорее, вообще не чувствительная, но двухнедельный голод по прикосновениям давал о себе знать, и Мари тихо ахнула, прервав поцелуй и спрятав лицо в основании шеи Сильвии. Сильвия не переставала целовать Мари, вместо губ переключившись на шею, облизывая её, прикусывая чувствительную кожу и тут же мокро целуя, чтобы унять боль. Мари то и дело вздрагивала под её прикосновениями, часто дыша и беспокойными пальцами зарываясь Сильвии в волосы. Оставив на шее возлюбленной парочку быстро краснеющих отметин и осмотрев их с придирчивостью и гордостью художника, Сильвия начала опускаться ещё ниже, целуя выступающие ключицы и дотрагиваясь языком до ямки между ними, слизывая выступивший пот. Под шумные вздохи Марии Сильвия спустилась до уровня её груди, которую не переставала массировать руками, и нежно поцеловала сначала основание одного холмика, затем другого. Мари же гладила её голые плечи и спину, немного задевая кожу короткими ногтями, и охотно подставлялась под ласки, нетерпеливо виляя бёдрами, на которых сидела Сильвия. Но задерживаться тут надолго Сильвия не собиралась. В её голове крутилась одна крайне заманчивая идея, и ей хотелось как можно скорее приступить к её осуществлению. Поэтому она ещё только пару раз коснулась губами грудей Мари и затем продолжила свой спуск, полуцелуя, полукусая кожу под грудью и на животе, сразу зализывая красные отметины и поглаживая её бёдра. Пальцы юркнули под край белья, поддевая его, и Сильвия слезла с Мари, чтобы с её помощью стянуть с неё мешающуюся ткань и отбросить её куда-то в сторону. Окидывая взглядом лежащую под собой Мари, Сильвия на мгновение опешила от того, с какой силой жар прилил к её лицу и низу живота. Мари смущённо свела ноги, стараясь прикрыться, до сих пор не привыкшая к тому, чтобы вот так открыто лежать на обозрении, и отвернулась, снова пряча лицо за предплечьем. У Сильвии защемило сердце от чувств, и она наклонилась, чтобы запечатлеть страстный поцелуй на внутренней стороне колена Мари. Та пискнула от неожиданности и удивлённо посмотрела на Сильвию из-под приподнятого предплечья. Сильвия ободрительно ей улыбнулась, целуя колено снова, на этот раз медленнее, стараясь вложить в него всё обожание, которое испытывает к ней. Мари от этого как будто расслабилась, перестав так тесно сжимать колени, и Сильвия тут же воспользовалась ситуацией, располагаясь между ними и подхватывая одно из них, удерживая её в воздухе. Мари прикрыла рот ладонью и тяжело дышала, иногда мелко подрагивая, и глаза её были тёмные от переполнявшего их желания. Сильвия думала только о том, что хочет поскорее дать своей девочке то, чего она жаждет, и, понимающе подмигнув ей напоследок, решила заняться делом, поцелуями переходя с колена на бледное бедро, усыпанное родинками. И как же Сильвии повезло, что именно со внутренней стороны родинок было больше, ведь она намеревалась поцеловать все из них. На каждый влажный чмок бёдра Мари невольно вскидывались, а сама она то и дело жмурилась, ёрзая на покрывале. Сильвия хихикнула, погладив её по напряжённому животу. — Ну, ну, уже скоро, — промурчала она, оставляя ещё один поцелуй на бедре, а Мари только тихо всхлипнула. Осторожно опускаясь на постель, Сильвия упёрлась локтями в матрас и закинула худые ноги Мари себе на плечи, обхватывая бёдра снизу и устраиваясь поудобнее. Без шуток, из всех мест на свете, пожалуй, это было её любимым. И сколько бы раз она не оказывалась в такой позиции, открывающимся ей видом она всегда любовалась как в первый, нежно оглаживая пальцами тёмно-розовую вульву, уже влажно блестящую от естественной смазки, и пересчитывая родинки, добравшиеся даже сюда. — Такая мокрая, — не без тени гордости в голосе решила осведомить любимую Сильвия, слегка подавшись вперёд и в почти невинном жесте коснувшись губами её лобка, вызвав у неё крайне красноречивую реакцию в виде дёрнувшихся вперёд бёдер и хныкающего стона. — Ты виновата, — сбивчивым шёпотом пробормотала Мари, закидывая руки за голову и сжимая в кулаках подушку. Сильвия усмехнулась, покорно соглашаясь с обвинением, и вместо того, чтобы оправдываться, решила занять рот чем-то более полезным. Она целует головку клитора, покрасневшего и набухшего от возбуждения, тут же добавляет язык, не давая шанса передохнуть, и слышит, как где-то выше Мари хрипло стонет и слабым голосом произносит что-то похожее на “Сильви”. Один только звук собственного имени, произнесённый таким задушенным голосом, послал сноп искр ей в позвоночник и самый низ живота, и Сильвия застонала бы тоже, если бы могла. Она обхватила губами горошину клитора и неспешно, размеренно посасывала её, не забывая иногда поддевать языком и с трепещущим сердцем отмечая то, как под ладонями на бёдрах Мари в сладких спазмах сокращаются мышцы. Ей нравится играться с Мари, нравится одним только своим ртом заставлять её терять голову от прикосновений к чувствительной головке. Она то широко лижет её, размазывая слюну и заставляя Мари хватать воздух ртом, то теребит самым кончиком языка, насмешливо поглядывая наверх, туда, где Мари прогибается в спине от слишком ярких ощущений. — Х-хах, Сильви... Сильви... — как будто в бреду бормочет Мари, запуская руку возлюбленной в волосы и подкидывая бёдра выше, навстречу пылким и мокрым губам. И Сильвия рада стараться, накрывая клитор своим ртом и довольно мыча, когда языком почувствовала пульсацию горячей головки. С влажным причмокиванием оторвавшись от клитора, Сильвия большими пальцами раздвигает половые губы и жадно проводит языком снизу вверх, дразня им щёлку влагалища, но не двигаясь глубже, и смешивает слюну с соками Мари, делая всё ещё мокрее. Она прижимается ртом к вульве и жарко выдыхает, продолжает двигать языком вверх и вниз, чувствуя, как по подбородку стекает влага, и заводится только сильнее, сжимая бёдра Мари и притягивая её ближе к себе. — Ты такая вкусная, ты знаешь? — не поднимая глаз, произносит Сильвия, облизывается собственным словам, и целует Мари везде, докуда может дотянуться, а Мари то тянет её за волосы на себя, то пытается оттолкнуть, как будто сама не понимает, чего хочет, и часто-часто дышит, вздрагивая всем телом. Тогда Сильвия отпускает её ноги, поднимается с локтей и ползёт вперёд, близко наклоняясь к возлюбленной и осторожно гладя её по волосам. Мари, утыкавшаяся лицом в подушку, приоткрыла глаза и повернулась к Сильвии, пытаясь смотреть ей в глаза, но её взгляд сам упал на её красные, блестящие от слюны и соков губы. Видимо, зрелище было очень пикантным, потому как Сильвия увидела, как между губ Мари, точно таких же алых, искусанных и опухших, мелькнул розовый язычок, и не удержалась от низкого стона, за секунду сокращая расстояние и впиваясь в губы возлюбленной, кусая их ещё больше и ненасытно вздыхая, когда горячий и мокрый язык Мари трётся об её собственный. Мари облизывает её губы и целует глубоко, тихо постанывая в сильвин приоткрытый рот, и когда они наконец отрываются подруга от подруги, их связывает тонкая ниточка слюны, быстро рвущаяся и оседающая каплями на их губах. — ...должи... — от стучащей в ушах крови и сбившегося дыхания Сильвии не удаётся расслышать, что пытается сказать ей Мари, и она наклоняется совсем близко, так, что её ухо коснулось её губ. — Продолжи... то, что ты делала... пожалуйста, — едва проговаривая слова, просит Мари, и руками скользит по бёдрам Сильвии, нетерпеливо царапая её ноготками. Сильвии кажется, будто она перестала дышать, а мышцы живота скручивает особенно яркий спазм, заставляя её колени подогнуться и сделаться словно ватными. Она коротко кивает и поспешно сползает вниз, по пути мелко целуя блестящие от пота груди и живот любимой. Снова располагаясь между ног Мари и закидывая её худые лодыжки себе на плечи, Сильвия гладит их и вновь осыпает поцелуями горячую вульву, быстро сменяя поцелуи языком и скользя им вдоль сжимающейся щёлки. Рука Мари снова в её волосах, пальцы хватаются за пряди, бёдра трясутся, грозясь сдавить Сильвии голову, и она прижимает их к постели, совсем чуть-чуть проталкивая кончик языка внутрь сочащегося лона Мари. Она знает, что Мари не любит проникновение, но зато ей нравится, когда шершавый язык дразнит вход, и это маленькое действие не остаётся незамеченным. Мари выгибается навстречу и давится стоном, стискивая в кулаке простынь. — Х-хах, Сильви... т-так хорошо, Ви, так горячо... — бездумно повторяет она на выдохах, почти не дыша, и гладит, не переставая гладит Сильвию по волосам, толкаясь ей в рот. Сильвия чувствует, что между ног у неё давно уже всё промокло и горит огнём, но не смеет отвлекаться, прекращая играться с влагалищем и возвращаясь к забытому клитору, налившемуся кровью ещё больше и изнывающему от нехватки внимания. Сильвия старательно вылизала головку, полностью покрыв её слюной, и прильнула к ней, втягивая в рот. Комнату заполнили влажные хлюпающие звуки, сводящие с ума Сильвию и вызывающие у Мари новые спазмы, от которых она мечется в руках любимой и беспомощно хныкает. — Ви, я так близко... Сильви, ах, Сильви, я скоро кончу, так близко... — сбивчивый шёпот превращается в мантру, которую Мари произносит словно для того, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью. Сильвия, у которой в голове нет больше ни единой мысли, кроме хриплых стонов Марии и собственно имени, срывающегося с её уст, послушно усиливает натиск, надавливая языком на клитор с большей силой и выбивая из возлюбленной весь воздух, когда она вновь содрогается, зажимая голову Сильвии бёдрами. — Давай, милая, — на грани слышимости выстанывает Сильвия, на секунду отрываясь от Мари, вжимаясь лицом во внутреннюю сторону её бедра и кусая его, когда освобождает одну руку и тянется ею к своим шортам, кажется, уже вымокшим насквозь, просовывая ладонь под резинку. — Кончи для меня, ты ведь так этого хочешь, — почти жалобно просит она, проглатывая собственный стон, готовый было сорваться с губ, когда её непослушные пальцы скользнули по вульве, минуя чувствительный бугорок, и без сопротивления погрузились во влажное раскалённое нутро. Начиная понемногу двигать пальцами внутри себя и представляя, что эти пальцы не её, а Марии, Сильвия одновременно с этим вернулась к ласкам клитора, становясь грубее и сжимая его губами. Бёдра Мари становилось всё сложнее контролировать, особенно теперь, когда одно из них было свободно, и боковым зрением Сильвия видела, как те дрожат прямо в воздухе, непроизвольно приподнимаясь. — С-сильви, о-ох, Сильви, так хорошо... — тело Мари напряглось полностью, она запрокинула голову и мелко дышала, и Сильвия хорошо знала, что её любимая и вправду уже совсем близко. Движения собственных пальцев стали хаотичнее и быстрее, язык двигался агрессивнее и с большим давлением, причмокивания становились всё более мокрыми и жадными, и таком бешеном темпе остальное действие не продлилось и пары минут. — Силь... Сильви, я сейча... Ви, я-- Начавшая было говорить, Мари издала свой самый громкий стон, который Сильвия когда-либо слышала, и вдруг замолчала. Её тело прошибла мощная судорога, от которой она зажмурила глаза и широко открыла рот, приподнимаясь на постели и задыхаясь от волны зноя, обдавшей её с ног до головы. Её бёдра тряслись, мышцы живота беспорядочно сокращались, а Сильвия смотрела на это во все глаза, стараясь запомнить каждую деталь, каждый вырвавшийся стон и вздох, и преследовала собственный оргазм, пальцами доводя себя до края. Ей не потребовалось много времени, и совсем скоро она тоже кончила, сгибаясь пополам и утыкаясь лбом в живот Мари, безмолвно произнося губами имя возлюбленной. Мари понемногу остывала, приходя в себя, и приподняла голову от подушки, осматривая лежащую на ней обессиленную Сильвию. Она умилённо улыбнулась и погладила её по волосам, привлекая внимание. Сильвия, уже успевшая отдышаться, подняла лицо и посмотрела на Мари, улыбаясь ей в ответ. Она скатилась с Мари, с долей омерзения стащила с себя уже непригодные к носке шортики и отбросила их с постели, встала на ещё нетвёрдые колени и подползла к любимой, устраиваясь у неё под боком. Руки Мари тут же обвили её талию и притянули ещё ближе, и Сильвия счастливо вздохнула, по-детски невинно чмокнув Мари в губы и тут же утыкаясь носом в её до сих пор горячую шею. Пальцы Мари перебирали её волосы и навевали дремоту, а тесный контакт с таким тёплым, мягким и родным телом окончательно взял верх над бодростью и без того уставшей Сильвии. Мари с вопросительным “хм?” заглянула любимой в лицо и тихо хихикнула, когда поняла, что та уже наполовину в отключке. Как будто это она проводит бессонные ночи за конспектами, в самом деле. — Хэй, Сильви, не спи пока, — Мари потрясла её за плечо, услышав в ответ недовольный стон, — нам нужно привести себя в порядок. — Не хочу, — буркнула Сильвия, зарываясь лицом в подушку и отказываясь продолжать диалог. Мари закатила глаза и покачала головой, впрочем, всё же украдкой улыбаясь. Она перевернулась на другой бок, чтобы заглянуть в прикроватную тумбочку за влажными салфетками, но тут взгляд её упал на телефон, торчащий из-под подушки. Ткнув в экран, Мари увидела, что кто-то оставил ей три пропущенных. Переведя взгляд выше, на часы, она поняла, почему: первая пара уже десять минут как началась. Мари тихонько вздохнула. А затем смахнула уведомления о пропущенных и нырнула в тумбочку, извлекая пузатую пачку салфеток. Прямо сейчас рядом с ней лежало самое очаровательное, самое дурашливое и, без сомнений, самое сексуальное существо на планете Земля. Существо, которое она любила каждой клеточкой своего тела, в которое была влюблена окончательно и бесповоротно. И оно очень нуждалось в заботе и обнимашках после секса. А от одного пропущенного занятия с неё ведь не убудет, верно?