Они были не одни

Сегодня очень важный день - родители Кристины уехали на море, а её оставили учиться в городе, а это может означать только одно - сегодня тусуемся всей бывшей группой института! Я заехала за Машей и мы поехали в супермаркет, чтобы купить снэков для вечеринки. С собой мы из дома захватили пледы, кигуруми, немного косметики и пару антисептиков, чтобы лишний раз не мыть руки. В магазине нас Кристина попросила купить воды, и зажигалку, потому что планировалось запускать салюты. Мы с Машей решили разделиться. Каждая из нас взяла по паре пачек чипсов, мармеладки, маршмеллоу, по упаковке воды из шести небольших бутылок, но ни одна из нас так и не нашла зажигалки, поэтому было решено взять спички, а так как салютов ожидалось много, то и спичек мы взяли с большим запасом - на двоих разделили по три -шесть коробок. В итоге, все продукты убрались в наши рюкзаки так, что не пришлось от туда доставать даже пледы, чему мы были очень рады. Мы уже сели обратно в машину, когда Маша поняла, что забыла дома закрыть дверь, но, благо, время ещё оставалось, поэтому мы поехали к ней домой. Когда приехали - она побежала на свой семнадцатый этаж, а я осталась ждать в машине. Поиграть в телефон у меня настроения не было, поэтому я решила пошариться у себя в бардачке, в надежде найти чем себя занять. Я нащупала там какую-то то круглую штуковину, достала и стала её разглядывать. Её я нашла на одном из заданий в параллельном мире. Здесь стоит сделать небольшое отступление и рассказать о моей работе: Я VIM (с латинского viatorem inter mundos - путешественник между мирами). Моя работа заключается в том, чтобы исследовать жизнь в параллельных мирах или вмешиваться в их существование. К сожалению, я не путешествую в нашем мире во времени, чему виной мои знания по истории, а точнее их отсутствие. У меня, как и у всех VIMов, хорошая силовая подготовка, я немного владею защитными видами оружия и обучена ближнему бою. В общем, я больше учёный, нежели солдат. Так вот, ту штуковину я нашла, когда мой отряд исследовал мир Rursus после большой войны. На ней были какие-то разрезы и несколько выступающих частей, похожих на кнопки. Что-то мне напоминала эта вещица, но я никак не могла понять, что именно. Я увидела, как Маша вышла из подъезда, и когда она села в машину, я спросила: - Слушай, у тебя нет предположений, что это может быть? - Это опять какая-то безделушка с твоей работы? - она с интересом взяла штуковину в руки - Ты пробовала её покрутить? - Нет, ты что! - Я взяла её за руку - Это может быть опасно! - Да ладно тебе, сюда не поместится даже микросхема. Маша повернула часть этой штуки. Мы огляделись вокруг: эта вещица исчезла из наших рук, рядом лежали наши рюкзаки с продуктами, а вокруг была только пустыня. Мою голову не покидало ужасное чувство "дежа вю" - Где мы? - прошептала Маша, обращаясь ко мне - Ника, пожалуйста, скажи мне, что ты была здесь! Я промолчала. Конечно же я здесь не была. Мы подобрали рюкзаки и пошли в выбранном случайным образом направлении. Так мы шли около часа, когда услышали два мужских голоса, второй из которых был с явным грузинским акцентом. Первый голос: - А ты что видишь? А? Голос с акцентом: - Песок. - Значит сработала эта хреновина! А этот козёл-то с дырочками? Там что-ли остался? - Угу. Мы с Машей подошли ближе. Один из мужчин был старше, ему на вид было около сорока или сорока пяти лет. Второй был явно моложе, скорее всего студент, у него внешность была совсем не русская. Однако, примечательным оказалось не это. Они оба были одеты совершенно не по моде, даже больше, их одежда больше походила на ту, которую достали из шкафа какой-нибудь бабушки, недавно отметившей свой сотый день рождения. Вдруг старший нас заметил. - Ой, гражданочки, а я уж подумал, что мы совсем далеко зашли! - сказал он с улыбкой - Не покажите нам путь до ближайшего города? Мы с Машей переглянулись. Начала говорить я: - Простите, мы с подругой случайно стали свидетельницами вашего разговора... Так вот, дело в том, что мы очутились здесь подобным образом. Мы бродим тут уже не меньше часа, но никакого города так и не нашли. - Мда-м, задача... - протянул старший - Спокойно, спокойно только! Солнце есть, песок есть, притяжение есть, значит где мы? на Земле. Или... Не, давайте будем считать, что мы на Земле в какой-то пустыне. Каракумы например? Какие ещё пустыни в Советском союзе? Тут до меня дошло, что не так с их одеждой! Они, судя по всему из другого времени, но для надёжности я решила переспросить: - Простите, вы сказали "в Советском союзе"? - Да, а что вам показалось? - Мне не показалось. Вот из какого вы года сюда попали? - Из 1986, а вы разве нет? - в его голосе отразилось явное недоумение. - Мы из 2061. - сказала я натянув короткую улыбку. Он прикусил губу и, чуть помолчав, сказал: - Та-ак, но, всё же, если мы на Земле, в каком бы то ни было времени, раз Солнце на западе, значит Ашхабад - туда. Пошли! И мы вчетвером пошли туда, куда он махнул рукой. Как оказалось, хоть мы с Машей были в джинсах и футболках, это была наиболее удобная одежда для таких походов: джинсы можно было и подвернуть, а футболка не давала солнцу обжечь кожу. За спиной у нас были удобные рюкзаки, однако доставать из них что-либо мы не спешили, потому что обе понимали, что это всё нам будет намного нужнее через несколько дней, ведь мы вряд-ли сможем выбраться отсюда за ближайшие пару часов. Нашим спутникам повезло куда меньше: мало того, что их одежда была сделана из модной в то время синтетики, так ещё и была довольно тёплой, по всей видимости они попали сюда, когда в их мире была осень. Из вещей у более молодого из них были только портфель и скрипка в футляре. Некоторое время мы шли молча. Тишину прервал студент: - Товарищ, - сказал он со своим акцентом - а вас как зовут? - Владимир Николаевич. - А вас, дамы? - Мария - сказала Маша, немного скривившись. - Я Ника - ответила я без какой-либо интонации. - А я Гедеван. - Ммммм - протянула Маша, всем своим видом выражая полное безразличие и, даже, немного высокомерие. Дальше мы опять шли молча. Каждый из нас думал о чем-то своём. Мы все здесь надеялись вернуться домой, но в наши сердца тоненькими струйками с каждой минутой закрадывалось сомнение и отчаяние. Владимир Николаевич, шедший впереди всех, немного замедлил шаг так, чтобы я смогла его догнать. - Извините, Ника? Правильно? Вы ведь довольно быстро поняли, что мы с вами живём в разных временах, - сказал он, явно подбирая слова - что же нас так быстро выдало, да и в принципе, что изменилось? - Ну-у-у - протянула я, не зная с чего начать - наверное старомодная одежда, а, и, конечно, то, что Советский союз распался ещё в 1991 году. А так с того времени только машин стало больше, да дома стали выше. - Ника! - начала возмущаться Маша - А как же технический прогресс, твоя работа, образование, возможности карьерного роста... Но дальше её уже никто не слушал и она быстро свернула свой монолог. Мы периодически останавливались из-за Гедевана, на которого часто огрызался Владимир Николаевич. Не знаю, почему, но за молодым студентом быстро закрепилась кличка "скрипач": - Владимир Николаевич, - сказал он, когда мы шли уже около получаса - я тапочки хочу одеть. - Ну одень! - повысил голос Владимир Николаевич - А тогда вы остановитесь! - Да, может нам отдохнуть? - поддержала Маша. - Ладно, сделаем привал. - буркнул Владимир Николаевич и все мы стали рассаживаться на песке. Я и Маша достали из рюкзаков по две бутылки воды, чтобы было честно - по одной себе и по одной нашим спутникам. Всем, конечно же, было очень жарко и хотелось пить, поэтому от воды в этих бутылках меньше чем за минуту не осталось и следа. Вдруг мы услышали какой-то странный звук, похожий больше на скрип, но, при этом, от которого шёл гул, как от ракеты. Над горизонтом показалась какая-то точка, которая медленно увеличивалась, вместе с усилением звука. Мы все встали на ноги. Скрипящая посудина всё приближалась, и теперь уже можно было отчётливо разглядеть её форму, напоминающую перевёрнутую кривую бочку, и то, на сколько она была ржавая. Это непонятное сооружение недалеко от нас замедлило ход и стало опускаться на песок. Когда оно село, спереди откинулась дверь и прямо по этой двери вперёд выехало такое же ржавое сооружение, похожее на клетку, внутри которого был человек! Меня мучило сильнейшее чувство дежавю. Человек дважды хлопнул себя по щекам развёл руками в стороны и сделал полу присед. Он был довольно высокого роста, худой, одет в какое-то рваньё, его правая рука была чем-то обмотана и в ней он держал что-то непонятное. - Ку! - сказал он - Ты видишь то же, что и я? - спросила Маша - Не волнуйся, - сказала я, - одинаковые галлюцинации встречаются редко. Из-за его спины выглянул и повис снаружи одной рукой другой человек. Он был ниже ростом, но шире первого в два раза, одет он бы не лучше. - Ку! - тоже сказал он более хриплым голосом, достал из летательного аппарата два больших ржавых шара с дырками и стал раскладывать из на песке. Тут я заметила, что у первого в носу висит небольшой колокольчик. Я чуть не села на месте! Теперь я знала, почему мне так сильно казалось, что я где-то это видела! Дело в том, что ещё в детстве я однажды посмотрела советский фильм под названием "Кин-дза-дза", он мне так понравился, что я пересматривала его ни один раз. Я знала абсолютно всех персонажей, а начало фильма могла дословно пересказать наизусть, и именно этот фильм подтолкнул меня связать свою жизнь с VIM. Однако, я не была в этом уверена, поэтому аккуратно, так, чтобы никто не заметил, переложила один коробок спичек к себе в карман. Инопланетяне опять сказали - "Ку-у" и стали нам показывать своё представление, состоявшее из приседаний, нажатий на бандуру, издающую громкие скрипучие звуки, ту, что держал в руке человек в клетке, и, конечно же "Ку". Мы с Машей стояли чуть дальше, а потому не слышали, о чём между собой говорили Владимир Николаевич и Гедеван, до того момента, как последний не прокричал на плохом английском "gentlemens, we haven't money, now!", после чего выступление резко прекратилось. Оба инопланетянина, даже тот, что был до этого в клетке, направились к нашим советским спутникам. - Чатл? - спросил тот, что с колокольчиком, достав при этом из небольшой сумочки какой-то квадратик, по всей видимости который и был тем самым чатлом. - Нету денег. - начал Владимир Николаевич, - И деньги, и вещи - всё осталось у экскурсовода. Понимаете, отошли ненадолго и затерялись в песках. - Ку? - обратился низкий инопланетянин к тому, что с колокольчиком На что тот достал из кармана прямоугольную штучку с лампой, которая, как я поняла из фильма, называлась визатором. Но только в кино эта штука на пацаков загоралась зелёным огоньком, на четлан - оранжевым, а когда её направили на нас с Машей она загорелась синим! Я не могла понять - всё сходилось с фильмом: пацаки в клетках и с колокольчиком в носу, у четлан на шее основы жизни, все предметы те же, что и в фильме, даже Владимира Николаевича и Гедевана визатор определил, как и в кино, пацаками, но кем были мы? Ответ не заставил себя долго ждать - глядя на визатор четланин протёр глаза, затем посмотрел на Машу, на меня и прошептал: - Реджане... (от латинского regina - королева) Они оба направились к нам: - Ку-ку - сказал ласково каждый из них, при том присев так, как они только что танцевали и похлопав себя по щекам. Затем пацак наклонил голову вперёд, а четланин стукнул три раза друг об друга свои основы жизни. Маша посмотрела на меня непонимающим взглядом, так же на нас смотрели и Гедеван и Владимир Николаевич. Я нервно улыбнулась. - Я конечно понимаю, что к дамам у вас видимо выражается особое почтение - начал говорить Владимир Николаевич, подходя к нам поближе - но не могли бы вы нас подбросить до города, а там мы уж как-нибудь сами? - Они с вами? - неожиданно, но робко спросил пацак на чистом русском, кивая в сторону наших спутников. - Наверное можно и так сказать - пожала плечами я - - Он кю. Он не так сказал. - ответил четланин - Это ваши пацаки, которые говорят на языках, продолжения которых не знают? - В каком смысле наши или не наши? - не выдержала Маша - И вообще, где мы и какого чёрта тут происходит?! И кто вы вообще такие? Инопланетяне переглянулись. Ответил четланин: - Как можно было прилететь на планету и не знать на какую, да и ещё и не понимать, кто прилетел с вами?! - Это планета Плюк - продолжил пацак - 215 в тентуре. Галактика Кин-дза-дза в спирали. - Ага, - ответил четланин - а мы артисты. - А, у вас тут как, - вмешалась я - кто главнее - то? Четлане или пацаки? - А ты не видишь? - сказал четланин - самые главные здесь вы - реджане, но так как реджане тут появляются редко, то в их отсутствие самые главные - четлане. - Так вы сможете нас подвезти? - Повторила я вопрос Владимира Николаевича - Хотя бы до какого-нибудь города? - Вас-то да, - сказал четланин - а этих пацаков мы просто так никуда не повезём. - У них спички есть, - сказала я - ну, то есть кц. Одна вас устроит? Инопланетяне переглянулись: - Ладно, пусть едут. - - Ответил четланин - мы гравицапу купим. Он махнул рукой и мы, все вшестером пошли к летательному аппарату, который, как я поняла, назывался пепелацем. Внутри места было немного. Так как мы с Машей были реджанами, то единственные два кресла уступили нам. Я сидела дальше от входа, около меня на полу сидел пацак, рядом с ним сидели Гедеван и Владимир Николаевич, оставшееся место занимали железные шары с дырками, на которых сидел четланин. Мы летели молча. Маша с некоторой грустью смотрела в единственное маленькое круглое окошечко, напоминающее элюминатор подводной лодки, но настолько мутное, что в нём едва ли можно было различить куски металла, торчащие из песка, словно где-то недалеко произошло крушение со взрывом огромного летательного аппарата, разбросавшим осколки по всей планете. Пацак, сидевший возле меня с неподдельным интересом рассматривал наших советских спутников, хотя, на мой взгляд, ничего в их внешнем виде не могло бы заинтересовать его с такой силой. У Гедевана глаза бегали так быстро, что невозможно было понять, на что он смотрит, словно ему хотелось увидеть и запечатлеть в своей памяти как на фотоаппарат каждую отдельную мелочь. Четланин зачем-то царапал маленьким ножиком спичечную головку, аккуратно и предельно бережно счищая полученную крошку в отдельный маленький мешочек, изредка он грозно, но молча глядел на пацака. В очередной раз глянув на него с особой строгостью он сказал "Ку", после чего пацак встал, взял откуда-то сверху три колокольчика, один из них вставил себе в нос и, обращаясь к Гедевану и Александру Николаевичу с некоторой нежностью, при том слегка повысив тембр голоса сказал: - Оденьте колокольчики, родные, мы скоро приземлимся, а пацака без колокольчика транклюкировать могут. - А дамам чего же не предложите? - возмутился Владимир Николаевич. - Если он или ты предложишь эту дрянь реджанам, то всех вас пацаков транклюкируют, а мне дадут пожизненный эцих с гвоздями! - возмутился четланин - Так что вставляй цак и молчи, пока не спросили! Попутчики испугавшись такого внезапного выпада одели колокольчики, не проронив ни слова больше. Я заметила, как пацак, еле заметно вздрогнул при этой небольшой дискуссии и вернулся на своё место возле меня. Мне стало не по себе, мне показалось такой дикостью, что людям лишь только по праву рождения может быть определена роль командывать или подчиняться. Неужели среди тех же пацаков не может найтись людей талантливее и умнее четлан или реджан? Неужели они обязаны вот так вот беспрекословно подчиняться просто потому, что родились пацаками? С другой стороны, вспоминая историю нашего мира, подобное, однако же, встречалось довольно часто. Почему люди так любят относиться к кому-то, хоть сколько-нибудь чем-нибудь непохожих на общую массу, кому-то, выделяющемуся из толпы, кому-то по каким-либо параметрам хуже них самих столь жестоко? Что побуждает эту жестокость? Неужели она может кому-то дать уверенности в себе? Мне это так непонятно, но до боли, до дрожи в коленях знакомо, каково нечаянно оказаться тем самым человеком, на которого решили выплеснуть эту жестокость. Иногда меня охватывают воспоминания и даже спустя столько лет к горлу подкатывает тот ядовитый комок, что не даёт мне дышать, что вновь и вновь выворачивает меня изнутри, обнажая больную, до сих пор кровоточащую сторону моей души, тонущую в слезах, которые пронищывает яд, расползаясь острыми ломаными линиями и превращая всё вокруг в темноту. Почему люди могут тешить своё самолюбие тем, чтобы недобив израненного их клинком оставить его умирать мучительно и долго? Никто вокруг не сможет изменить вашего прошлого, однако вы сами способны менять настоящее. Яд, подобно раковым клеткам становится сильнее, производя подобных себе. Может быть мы и не способны его нейтрализовать, но уж точно способны обезвредить. Тем временем пепелац приземлился. Четланин поднялся с шаров: - Ждите тут. - сказал он недовольно - Я сейчас вернусь. Однако, Владимир Николаевич со словами "Ну что, пойдём, скрипач, в открытый космос!" спрыгнул на песок, его примеру последовал не только Гедеван, но и Маша, я же, вместе с пацаком осталась внутри. Четланин выругался и пошёл собирать разбежавшихся туристов и после небольшой перепалки они все вчетвером зашли в железный сарай, однако же, больше похожий на груду ржавого металлолома. В воздухе повисло неловкое напряжение. Не более минуты я колебалась, после чего всё-таки решилась начать хоть какой-нибудь разговор с по-прежнему сидящим рядом со мной пацаком. - А вы не замечали, - начала я неловко и отрывисто - что за всё это время мы так и не узнали ваших имён? - Ах, да... - он поджал и без того узкие губы - Прошу простить, нам совершеннейшим образом непривычно общаться словами, я не мыслями. Четланина зовут Уэф, а моё имя - Би. По началу разговор совершенно не клеился, но уже через несколько минут неловкость ушла. Я стала ловить себя на мысли, что мне нравится его голос. Не знаю, почему, но он попеременно то казался мне настолько знакомым, словно я слышу его с самого детства, то его некоторая сипловатость и обрывы на полушёпот казались мне загадочными, даже немного пугающими, как будто за ними что-то таилось, какая-то страшная правда, которую я не должна никогда узнать. Всё это пробуждало во мне нестерпимый интерес и непомерное желание слушать его ещё и ещё.