-День второй-
Сегодня было ещё хуже. И не от того, что моральное состояние оставляло желать лучшего — пара деньков прошли, как на иголках. За окном неприятная сырость, а в квартире стоял невыносимый холод — правительство ещё не дало указ об отоплении жилых квартир и людям приходилось мёрзнуть в ожидании долгожданного тепла и уюта. Ким укрылся одной лишь тонкой простынёй и проснулся весь продрогший от холода. Конечности неумолимо тряслись, а из-за погоды неприятно побаливала голова, грозясь вот-вот расколоться на части. Брюнет встал с нагретой постели в одной мешковатой белой футболке и неожиданно наткнулся на маленький свернувшийся комочек, мирно посапывающий в пледике возле небольшого электронного обогревателя. «Пускай хотя бы ему будет тепло…» Ким улыбнулся и подобрал уже пустую миску с молоком, направляясь на кухню за добавкой. Он бесшумно поставил содержимое ёмкости рядом, но ароматный запах тёплого молока разбудил голодного котёнка, и тот моментально принялся его пить. Тэхён лишь тихонько наблюдал за этим действом и не переставал умиляться довольно мурлыкавшему животному. Он радовался, что в доме наконец появился хоть какой-то источник жизни с завидным аппетитом и желанием жить. Тэхён почесал котёнка за ушком и начал убираться в комнате, между делом глянув на часы, которые показывали вчерашний день. «Нужно прикупить новую батарейку» Это заставило ненадолго погрузиться в мысли и подумать, что, возможно, вчерашний день ещё не закончился. Или это был лишь сон? Это только его больное воображение? Но как только Ким заметил, лежащую на столе толстую зелёную книгу, все появившиеся вопросы и мысли вмиг исчезли. Именно та книга, которая подарила ему множество эмоций и пробудила живой интерес к чтению. «30 дней» — название было очень любопытным, наверное, автор повествовал о событиях, произошедших с ним на протяжении этих тридцати дней. Ким присел на стул и с нескрываемым воодушевлением и интересом открыл первую страницу книги. Ким зачитал себе под нос имя автора: «Винсент». Первая строка, выведенная жирным шрифтом, молвила: «Внутри тебя раскрываются бутоны свежих незатянувшихся шрамов, и если ты позволишь им себя поглотить, — под ногами разверзнется пылающая бездна, а ты будешь бесконечно в ней утопать… Пока не задохнёшься в нескончаемой боли и жестокости». — Жестокости? — Ким открыл вторую страницу, и только после этой фразы до него дошёл смысл предыдущей: «Люди, которых мы любим, безжалостно рвут наши маленькие раны, превращая их в большие и глубокие. Но мы, ослеплённые любовью, надеваем на лик фальшивую улыбку и безнадёжно делаем вид, что внутри всё зажило…» Хоть с виду книга могла показаться старой и неприметной, на её страницах творилась настоящая жизнь, потому Тэхён погрузился в чтение. Каждую цитату и фразу он начинал понимать по-новому, но больше всего заставила задуматься мысль о том, что люди, которые любят, собственноручно испещряют себя глубокими кровоточащими ранами. Ему никогда не приходилось любить, это чувство было ему неведомо. Подобная тяга могла показаться странной, но он желал испытать это, — когда по собственной воле отдаёшь своё сердце любимому человеку на растерзание. Он никогда не любил и не был любим. И это было единственным, в чём сейчас нуждался Ким Тэхён. Прожив свои двадцать восемь лет, он не ведал, что это значит — испытывать чувства. Он слышал от других и знал о том, что такое любовь, но о том, что же это такое — любить и быть, в конечном итоге, израненным своим возлюбленным, — не знал абсолютно ничего. Страницы подарили ему надежду. Странно, но такова судьба. 30 дней. Успеет ли он? Ким закрыл книгу и бережно отложил её чуть поодаль, погрузившись в размышления. В нём теплились искренность и непотухающая вера. Но жаль, что вместо приятных мыслей, в конце концов, прибудет невыносимое головокружение, а в конечном итоге — рвота. Ким схватился за волосы от сильной головной боли и подступающей к горлу тошноты, — но ведь это не смертельно и совсем не больно. Неприятно. Он готов упасть и лежать на ледяном полу, пока эта буря не стихнет. Тэхён, едва передвигаясь на ватных ногах, почти заполз в ванную комнату и больно упал на колени возле унитаза — его вывернуло, а после стало гораздо легче. Он хотел смыть с себя всё это: напряжённость, дискомфорт и гложущие черепную коробку навязчивые мысли. Ему нужно освежиться, безусловно. Оставаясь совсем обнажённым в душевой кабинке, парень выкрутил дрожащими пальцами ледяную ручку крана и включил холодную воду. Стены в кабинке покрылись паром из-за холодного воздуха внутри — в квартире было и без того достаточно холодно, но Тэхён лишь докрутил напор воды до предела, не обращая внимания на дрожь. Тонкие струйки воды стекали по его кудрявым волосам, а льющаяся с носа алая кровь медленно капала ему под ноги. Это совсем его не беспокоило. На что же он мог надеяться после отказа от приёма таблеток? Наверное, приняв хоть раз небольшую дозу препаратов, он бы, скорее всего, блевал от ежедневной передозировки. Придя в себя, Тэхён уже стоял перед зеркалом, собираясь на мероприятие, что посоветовал ему посетить Чимин. Именно то самое мероприятие, на котором собираются тяжело больные люди с множеством проблем и нуждающиеся в помощи. Не материальной, а моральной. Потерявшие надежду люди шли туда за поддержкой. Среди их числа будет сам Тэхён, и эта мысль ему совершенно не нравилась, но будет некрасиво, если он позволит себе проигнорировать старания Чимина, записавшего его в список пациентов. Всё же, там люди, которые, только заслышав это имя, уже надеются на поддержку и сострадание. Тэхён в этом не нуждался. У него был он сам и его любимый Пак Чимин, который сделает всё, что угодно просто для того, чтобы увидеть улыбку друга. «Не только для того, чтобы спрятать все внутренние шрамы, а чтобы доказать самому себе, что он всё ещё сильный»***
«Ким Тэхён… Кто же ты, чёрт возьми, такой? Почему я рассказываю тебе о том, в чём даже себе признаваться не желаю? Твоя наивная улыбка и нежный бархатный голосок вынуждают довериться. Твоя открытая душа зовёт в свет ясный» Чонгук сидел на крыше заброшенного гаража, где часто задерживался после работы, закончив набивать тату местным задирам, а добравшись наконец домой, пёк сладкие круассаны. Сейчас он полностью был погружён в свои мысли. Вчера он совершил необдуманный поступок, когда ушёл от Тэхёна, ничего не сказав напоследок. Его, наверное, это сильно задело, ведь это было глупо и эгоистично. Он непременно всё исправит. «Я не должен разбивать неведомые грани его хрупкой души»***
Большой светлый зал и десять стульев, выстроенных в круг. Небольшая белая доска и столик с бумагами и маркерами. Все, казалось, уже успели собраться — все девять человек. Наверное, Ким был десятым, если кто-то ещё не приедет на инвалидной коляске. Парень подошёл к собравшемуся коллективу и неловко улыбнулся, присаживаясь на чуть скрипящий стул. Он надел на себя обычные тёмные джинсы и свободную махровую кофту. Окружающие его люди были похожи на него, но лишь двое выделялись на общем фоне: один из них был на инвалидной коляске, совсем беспомощный и поникший, а второй — с распухшей из-за прогрессирующей опухоли головой. Это ведь ждёт и Тэхёна. Но без приема таблеток он надеялся на то, что ему не придётся видеть себя в подобном состоянии. — Здравствуйте! — повысила голос неизвестная женщина в очках, давая знать о своём присутствии и проверяя, все ли на месте. — Мы снова с вами тут собрались в таком скромном количестве. Прошу вас всех представиться, ведь среди нас появился новенький. Прошу, — женщина вопросительно глядела на Кима, давая понять, что тому следует встать, представиться, и, как здесь положено, сообщить о своей болезни. — Здравствуйте. Меня зовут Ким Тэхён. Мне двадцать восемь лет, и совсем скоро я покину этот мир. У меня опухоль головного мозга. Рак. Я полностью отказался от приёма таблеток, ведь хочу прожить эти последние дни своей жизнью, а не под прицелом настойчивых докторов, которые будут диктовать, что мне делать. Для вас, наверное, таблетки — единственное спасение, но для меня — та же смерть. Вы можете меня не понимать, но даже в этом месте я нахожусь по прихоти своего лучшего друга, который хочет, чтобы вы направили мои мысли в нужное русло. Для меня все варианты неизменно приравниваются к смерти, поэтому я выберу свой путь — путь мучений. Я выберу мучения от этих невыносимых болей, потому что только это будет свидетельствовать о том, что я всё ещё жив. Не хочу лежать как овощ и покорно дожидаться, пока смерть высосет из меня все соки. Я не позволю ей завладеть мной и брошу ей вызов, буду сам с ней бороться — терпеть её каждодневные боли и издевательства, насмехаясь над ней тем, что я всё ещё жив, — Ким присел обратно на стул и начал обводить взглядом заинтересованную публику, которая только через тридцать секунд после его монолога, начала аплодировать. Он говорил лишь то, что чувствовал и ощущал в данный момент. У каждого индивидуальное отношение к жизни, и все требуют от неё своего. Люди должны уважать чужой выбор, ведь он принадлежит не им, а такому же живому человеку, как и они. И никакой доктор не вправе навязывать им свои собственные идеалы и потребности. У них есть своя история, которую они напишут самостоятельно. А позже, после того, как они навсегда исчезнут — дадут её почитать тем врачам и людям, которые хотели заставить их отступить от своего и думать иначе. Скорее всего, те будут искренне рады тому, что они провели оставшиеся дни достойно, обменяв чужие принципы и хотелки на хорошие впечатления, нисколько об этом не пожалев. — Ким Тэхён, вы безумный человек. У вас есть собственная жизненная цель и вы намерены твёрдо стоять на своём. Что бы вы пожелали тем людям, которые принимают таблетки? — женщина переключила всё внимание на Кима, а остальные терпеливо ожидали его ответа. Парень улыбнулся и, облизнув пересохшие губы, произнёс: — Чувствовать себя живым.***
На улице было уже совсем позднее время, но Ким уверенно шёл домой и думал о том, что сегодня произошло. Мероприятие, которое он посетил, оставило ему много позитивных эмоций. Он высказал всё, как есть, будто переживал всё это не раз, и ни на минуту не пожалел. Это хорошо — давать людям надежду хоть на что-то светлое и неизменное. Киму было достаточно и того, чтобы близкие ему люди, такие как Чимин, просто поддержали его выбор, давая силы двигаться дальше. Это будет лучшим, что может подарить ему такой человек. Доверие — это первое, на чём должны строиться взаимоотношения. Неважно, друзья вы или что-то большее. Если бы в наши дни было больше доверия и поддержки между людьми, то насилия и, какой бы то ни было, вражды, стало бы на порядок меньше. Тэхён медленно брёл по тротуару к своему тёмному подъезду. Кругом было темно, и лишь яркий свет одинокого уличного фонаря освещал пространство, благодаря которому Ким заметил знакомую фигуру парня в капюшоне, который, судя по его усталому выражению лица, стоял тут довольно продолжительное время. — Чонгук? — Ким не ожидал наткнуться здесь на знакомого парня, а после вчерашнего исчезновения, вовсе не надеялся его увидеть. — Здравствуй, — Чон лишь виновато улыбнулся — ему было неловко здесь находиться, а из-за своего поступка он чувствовал себя довольно мерзко. — Что заставило прийти тебя сюда в такое позднее и холодное время? Видимо, ты тут долго стоишь? — Тэхён был зол из-за того, что тому пришлось так долго стоять на холоде из-за него. Он был одет очень легко, но терпеливо продолжал ждать. — Я здесь, чтобы извиниться. Вчера я ушел, ничего не сказав, и ты, наверное, злишься. Прости, — Чон, опустив взгляд, смотрел себе под ноги. — Чонгук… Я не держу на тебя обиду. С чего ты это взял? Вчера я заставил тебя говорить на очень неприятную и болезненную для тебя тему, — Ким смотрел парню прямо в глаза, давая ему понять, что тот ни в чём не провинился. Видимо, он очень переживал по этому поводу и не хотел, чтобы о нём плохо подумали и приняли за несерьёзного странного грубияна. — Я рад… — Чонгук наконец-то улыбнулся. Его улыбка, как лучи догорающего солнца, как первый день лета, — грела и заставляла улыбаться в ответ. — А котёнок? — неожиданно поинтересовался Чонгук. — Как он? Ким приподнял уголки губ, вспоминая, как перед его уходом любопытный питомец изучал обстановку квартиры — своего, уже нового, дома. — Он хорошо адаптировался, — Тэхён глядел на скромную улыбку Чона, и в его сердце рождался трепет. Видимо, она была особенной. Несмотря на то, что они были знакомы лишь пару дней от силы, всё в нём казалось тёплым и искренним. Если Чимин импонировал ему своими разумными речами и нескончаемой поддержкой в его адрес, за которые Тэхён готов был отдать что угодно, то этот парень, стоящий напротив него, лишь одной улыбкой заставлял чувствовать себя лучше. Он перевел взгляд на чужие татуированные руки и смотрел на сжатый в ладони пакет. Чонгук увидел заинтересованность на лице Кима и тут же протянул ему пакет, чуть замявшись: — Это тебе. Я всё ещё помню, как ты с любовью и бережностью кушал круассан в кофейне, и решил испечь их для тебя. Здесь довольно много, поэтому ты сможешь поделиться и с котёнком, — Чон неловко улыбнулся и подал пакетик Киму, который улыбнулся, как только взял, любезно врученное ему в руки, угощение. Он почувствовал этот лёгкий аромат свежей выпечки и ещё не застывшего горячего шоколада. Он бы с удовольствием попробовал кусочек. Жаль, что он в том положении, когда большое количество еды могло привести к нежелательным последствиям. — Не стоило, — запоздало ответил Ким, смущаясь. — Это самое скромное, что я мог бы тебе предложить. Ешь с таким же удовольствием, как ты это делал пару дней назад — это заставило меня гордиться своей работой, мне безумно приятно было наблюдать, как ты ешь мою выпечку. Тэхён с удовольствием слушал, восхищавшегося своей работой, Чонгука. Эта речь заставила Кима открыть пакет и вдохнуть сладкий аромат. Он почувствовал необъяснимое удовольствие и лёгкую печаль. «Ностальгия» Человеком, впервые предложившим ему попробовать круассан, был Чимин. Это был очередной холодный месяц зимы — тяжёлый для Тэхёна период. Папа умирал — у него была такая же проблема, как и в будущем у его сына. Мама работала далеко за границей, чтобы накопить достаточно средств на дорогое лечение мужа. Денег совсем не оставалось.* * *
Это был восьмой класс. В день промозглого четверга Ким околачивался возле подъезда и ревел. Его солёные слёзы падали вниз по подбородку на грязный снег, разъедая его. После получасовой истерики он зашёл в обветшалую квартирку и увидел своего отца. Совсем не спавшего и уже не мучившегося, издававшего болезненные стоны. Он не дышал. Мальчик тринадцати лет в припадке выскочил на холодную улицу и вновь зарыдал. Он остался один. Через минут двадцать к нему подошёл мальчик. Такой миловидный и хороший на первый взгляд. В руках он нёс остывший свежий круассан и, присев рядом с ним на холодную землю, поделил его пополам, угощая заплаканного Тэхёна. Своими огромными мокрыми глазками он взглянул на тепло улыбавшегося незнакомца и принял его доброту. Положив кусочек сладости на кончик языка, он в удовольствии прикрыл веки, а в груди его разлилось ранее неведанное тепло. Мальчик крепко обнял его, успокаивающе похлопав по спине, сказал: — Мне совсем не хочется, чтобы мои новые соседи были плаксами. Чимин, — мальчик улыбнулся и подал свою маленькую ручку парнишке напротив.* * *
Именно это воспоминание жило у него в сердце по сей день, так как круассан стал символом нерушимой дружбы Чимина и Тэхёна, и каждую новую встречу они постоянно его ели. Сердце гулко забилось внутри — приготовленные Чонгуком круассаны напомнили ему о том дне. Это его расторгало, и Ким не смог сдержать слёз, из-за лезущих в голову воспоминаний. Было довольно темно, поэтому он надеялся, что Чонгук не заметит его слёз. Но Чон всё видел. Он стоял совсем близко, слыша чужое тяжёлое дыхание и смотря на скатывающиеся по щекам солёные слёзы. «Почему? Видимо, его расстроила моя доброта? Моя искренность? Может, я что-то сделал не так?» — такая реакция парня была совсем не тем, на что он надеялся. В тишине ночи Чон услышал шелест открывающегося пакета и учуял последовавший за этим аромат выпечки. Ким отломил небольшой кусочек от круассана и подал его Чонгуку. Он терпеливо держал протянутую руку, пока смятённый Чон наконец не очнулся. В груди всё задрожало. Парень улыбнулся и принял этот скромный жест: — Спасибо, — тихо прошептал Чонгук. Минутная тишина, и Ким отвечает, неловко улыбаясь: — Тебе спасибо, — они смотрели друг другу в глаза. Их лица освещали лишь звёзды и полнеющая луна, свет которой отражался на сухом асфальте. — Ким Тэхён, — уверенно произносит Чон, вопросительно посмотрев на собеседника. — Позволь завтра украсть твой единый день и провести его со мной? — Ким замер. Он хотел услышать такие слова давно, но его расстроила фраза «единый день». «Если бы ты знал, что этот единый день — такой короткий и нужный. Но на то она и жизнь, чтобы тратить её» Как всегда, бывает: сначала тратишь её на что попало или на то, что тебе говорят другие, а когда остаётся несчастных пару недель — понимаешь насколько жизнь дорога, насколько каждый денёк дорог. «Живи моментом, ведь 4 сентября только сегодня» — слова из книги Винсента, которые хорошо запомнил Тэхён, засели ему в душу. — Не откажусь. Я согласен провести свой единственный «четвёртый день» с тобой, Чон Чонгук.***
Сидя за рабочим столом и рассматривая красиво выложенный круассан на блюде, у Тэхёна слюнка текла. Парень отломал кусочек выпечки и положил ароматный круассан себе на язык. Это заставило переживать его и застонать от удовольствия. Это прекрасно… Тот же вкус поддержки и любви со стороны других людей, как в то время подарил ему Чимин. Он хорошо знает, что круассан — это лишь символ, а тот, кто подарил ему эту надежду и поддержку — Чимин. Ким чувствует дискомфорт: кружится голова, в животе крутит и вызывает на рвотный рефлекс. Организм совсем по-другому это воспринимает. Видимо, болезни совсем не нравятся круассаны. Ким бежит в уборную и падает возле унитаза, моментально обнажая свой желудок. «С сегодняшнего дня сахар под запретом. Это провоцирует организм к распространению болезни» Тэхён был расстроен. Даже перед смертью нельзя хорошо отдать душу сладостям. Какое бы он не принял решение, все одинаково: приём таблеток — смерть, не приём — тоже? Смерть всё-таки управляет его жизнью. Перед окончанием хочет поиграть с ним? Это не смерть играет с ним, и не он, а жизнь. «Жизнь как колесо велосипеда — не знаем когда лопнет». Смерть не приходит к жизни, смерть приводит жизнь. Мы поздно понимаем, что всё, что мы откладывали на потом, оправдывая себя, мол, времени ещё много, ещё когда-нибудь сделаю то, что запланировал, что времени совсем нет, и как нужно было ценить то, которое у тебя было, чтобы ты всё успел. Принял важные решения для себя и познал себя, понял, что такое жизнь, и какой она бывает. Никогда не стоит откладывать запланированные дела на потом, потому что в таком случае это не произойдёт никогда. То, что захотели, то и нужно делать, ведь сегодняшний день только сегодня. Тэхён дышал глубоко. Безумно полегчало. Тот посмотрел на круассан, который так красив. Тэхён забрал его и отдал котёнку: — Пускай хоть кто-то насладится этим чудом.-Flashback-
— Да брось ты, Тэхён! Я пьяным ещё лучше вожу, чем трезвым, — ухмыляется Чимин и потягивает сигарету за рулём. — Чимин, нет! Останови немедленно машину! Ты обещал мне, что мы поедем только к тому повороту и обратно! — Ким держался за ремешок, который был на его груди. — Да какой поворот! Я ещё много трюков умею, сейчас покажу, — Пак, начинал газовать, сильно пугая Тэхёна. Он был пьян — последствия выпуска со школы. Пак с восемнадцати лет пил всё, что только можно было. Единственный Ким Тэхён, который всю жизнь смотрел на пьющего отца, пообещал себе, что никогда в жизни не будет пить и курить или ещё что-то пострашнее вытворять. Пак же поспорил с одноклассниками, что проедет на машине пьяным и сделает пару трюков, а Тэхён, очень переживая за Чимина, который совсем не слушался его, поехал с ним. — Чимин, мне страшно! Прекрати! Останови машину! Ты пьян! — Тэхён был слишком напуган, чтобы здраво мыслить и в нормальном, адекватном тоне что-либо говорить. Это было безумно быстро — он гнался на этой машине как псих, — но только в один миг на этой весьма забытой трассе явился им грузовик. В глазах помутнело, позже начало шуметь в ушах, всё вокруг белое, звуки скорой помощи, крики, кровь. Их забрали в реанимацию. Пак был здоров за пару дней и уже ходил по больнице, смотря, как за стеклянной дверью, где куча аппаратов, лежит его лучший, любимый друг, которого он, урод, не послушался. Уже месяц, второй, но всё без результата. Чимин не находил себе места — если он уже был полностью здоров и выписан с больницы, то ежедневные посиделки возле двери реанимации, где лежал Тэхён в коме, привели Пака к плохому психологическому состоянию. Печень… Вот, чего не хватало Киму. Именно этот орган повреждён, и на протяжении двух месяцев ищут донора. Это очень возмутило Чимина, когда узнал, ведь кровь у них аналогичная, и он мог бы вполне стать донором. Тэхён совсем не зол на Чимина за ту аварию — он не контролировал себя из-за алкоголя — он зол за то, что Чимин отдал своё. Сейчас во плоти Тэхёна орган Чимина — он отдал ему свою печень. Он ему должен. Был. Чимин, сказал себе, что печень это пустяки — он должен ему больше жизни. Надо будет — он отдаст Тэхёну свою. Он ещё винит себя за тот момент, и если Ким умрёт, то Чимин тоже будет винить себя, ведь сейчас пытался спасти друга… Сейчас в Тэхёне стучит кровь любимого друга — человека, который каждый вечер мучался от недостатка кислорода, вынужден использовать ингалятор и кучу таблеток и гормонов, ведь у него нет того органа, который бы справился со своей задачей. Чимин не жалеет, он всё ещё зол на себя. Чтобы он успокоился, нужно отдать жизнь… После того момента Чимин даже не вспоминал об алкоголе, с учётом того, что ему много чего запретили в рационе.— End flashback-
Маленький дождик за окном. Настроение почему-то всё равно хорошее. Наверное, потому что во дворе стоял Чонгук и уже полчаса ждал Тэхёна, пока тот соберётся? Ким надел на пальто шарф и вышел во двор. Заметив его, Чонгук моментально улыбнулся, поприветствовал, и, направляясь в сторону парка, они медленно пошагали. Чон водил его по тем местам, где он ещё не был, и куда нога человеческая давно не ступала. Ким фотографировал каждую мелочь, ведь там куча прекрасной природы, что была забыта людьми. Чонгук завёл его вглубь старого покинутого парка, где уже никто не ходил, только, возможно, дикие животные? Почему тут? Потому что тут люди ещё не успели природную красоту сменить на устрашающий стильный дизайн. За высокими деревьями была заброшенная церковь. Это, конечно же, заинтересовало парней. «Внутри прекрасно, будто творится божество, хоть снаружи и видно, что место забытое» — Они говорят нам о грехах, но сами бросили храм святой пустовать, — Чонгук рассматривал это святое потрясающее место, где царили тишина, давняя эстетика и эйфория. — На каждое происшествие есть свои причины, — томно произнес Тэхён, фотографируя это загадочное место. — Причина? — пауза. — Тогда изволь спросить, по какой причине ты в моей голове? — Чонгук нежным взглядом посмотрел в глаза Киму, который явно не ожидал такого вопроса. Тот непонимающим взглядом смотрел на Чона и краснел. «Знал бы ты, что часто бываешь в моей голове, последние дни совсем не давая мне покоя» Тэхён последнее время думает об этом юноше. Его руки, татуировки, забота, доброта, произношение… «Как же ты явился мне? Почему не пару лет назад? Почему сейчас? На обрыве… Между двух миров. Совсем близко к смерти» С одной стороны, это — хорошо, а с другой — плохо. Если бы такой человек, как Чонгук явился ему пару лет назад — как когда-то болезнь, — с бешеной любовью было бы сложно разлучаться. И кому же он бы в итоге сделал больно? Кого бы обесчестил? Кого бы оставил без любви? Он боится привязаться и привязать к себе этого парня, чтобы в итоге разбить его?.. Бросить вот таким вот способом — худшее исчезновение, которое может быть. Разбитое сердце, поломанная психика и моральное убийство…***
Ходя по этим чудным, прекрасным местам, благодаря Чонгуку Ким теперь знает, что такое красота… Настоящая, живая, природная красота. Они шли в один шаг по длинной осенней дорожке, засыпанной листьями, и замечали на себе взаимные взгляды друг друга. Это смущало обоих, и они улыбались. Начался маленький дождик, который моментально усиливался. Парни оглянулись и Тэхён, схватив Чона за рукав, побежал по мокрой дорожке. На их лицах были улыбки. Чонгуковы губы дрожали из-за сырости, но прикосновения Тэхёна согревали его. В момент, когда они оказались возле подъезда, Ким упал на асфальт, с улыбкой и мокрыми волосами смотрел на Чонгука, который тоже довольный, тяжело дышал и смотрел в небо, пытаясь ещё лучше ощутить прикосновения дождя. Тэхён глядел на это и откровенно ловил кайф. Продолжая сидеть на коленях, парень почувствовал, как по его губам потекло что-то горячее и жидкое. Приложив пальцы к губам, он увидел кровь. Это безумие. Тэхён закрыл рукой своё лицо, и от испуга, чтобы никто этого не увидел, особенно Чонгук, так ничего и не сказав, убежал в подъезд. Это страх. Страх, что его отвергнут, узнав о проблеме, ведь кому нужны инвалиды? Ким расстроен и очень напуган. Забежал в квартиру и упал на пол, спиной облокачиваясь на дверь и без эмоций смотря прямо. Он держит руку в зоне носа и губ, ощущая, как кровь всё льётся. «Было же всё хорошо, какого чёрта?» Ким продолжал безразлично сидеть на полу и смотреть, не моргая, пока по ту сторону двери слышался голос Чонгука, мол, что-то случилось?