Мягкий котик

            Мадара приперся в квартиру, злой как черт, бухущий в хлам. Как оказалось, пока его не было, его сожитель и младший брат, Изуна впустил домой Тобираму, также переночевать после жёсткой вечеринки.       Шатко качаясь из стороны в сторону, весельчак ввалился в зал, увидел кипу вещей на диване, а ещё… какой-то серый клубочек, который свернулся на краю диванчика. Вау, братишка, неужели котёнка завёл! — Мм, выглядит потрясно, дай-ка поглажу его.       Это было божественно, такая мягкая шерстка, отливает серебром в свете Луны, просто будто запустил руку в свежесобранный хлопок, очищенный от зернышек и шелухи. Он начал перебирать пальцами мягчайшую ухоженную шёрстку, наглаживая и упиваясь чувством удовлетворённости и невиданной лёгкости.       Так вштырило от бухла, но нервы быстро были успокоены этим милым свернувшимся котейкой. Дара не удержался и начал сильнее наглаживать его и тут это создание поднимается и на него смотрит… Тобирама?!       Заспанное злое лицо выражало столько эмоций одновременно: гнев, недоумение и презрение. Пепельноволосый не хотел себе признаваться в этом, но массаж головы хорошо зашёл, учитывая что после двух или трёх бутылочек винишка и громкой музыки в голове гремело и мозг грозился оглушительно взорваться. — Какого чёрта ты делаешь, козёл? — ЧТООО, так ты не котейка?! — Аа, да не ори, башка болит… — А, сорян, у меня тоже. Вечеринка удалась? — Ага, вот спать тут пытаюсь, но приходят проклятые Учихи и лапают мою голову… придется ещё раз отклониться от графика мытья головы на два дня, ррр… — О боже, тоже мне, проблемы белых людей. И какого фига ты говоришь обо мне в третьем лице, да ещё и во множественном числе? Я тут и я один. Совсем чокнулся? — Погоди-ка, ты думал, что я кот? — он еле сдерживал смех, прикрывая лицо рукой, — кто ещё из нас умом тронулся, слепошара тупая… — Ну да, в глазах плывёт, я ж нехило накидался, вот иду и вижу на моём, между прочим, диване серый клубочек и всё. Я человек простой, вижу кота, начинаю немедленно гладить. — Кхм, а погладь ещё… — смущенно выпалил Сенджу. Какая разница, оба практически вдребезги, так что на следующий день, возможно, ничего не вспомнят. — Каво… — Меня, погладь меня. — Оу, окей, раз так хочешь.       Он поднял его, сел на то место, где покоилась его голова и уложил её себе на колени. Он с прежним, нет, с большим усердием и энтузиазмом начал наглаживать его, перебирая волосы. Слегка наклонившись, он вдохнул их аромат и произнёс мысли вслух: — Ммм, вкусный шампунь, только почему-то детский. — От-откуда знаешь? — вспыхнул Тобирама. — Да у брата такой же просто. ТАК СТОП, ТЫ ТУТ ЕЩЁ И КУПАЛСЯ. — Угу, а что такого. Я весь в блевоте был, так что твой брат любезно разрешил воспользоваться вашей ванной. Какие-то проблемы? — Ладно, все нормально, всяко лучше, чем если бы ты тут весь обрыганный лежал. — Гладь качественно, совсем расслабился, — он начал нервно ёрзать и копошиться. — Окей-окей, суету только не наводи, кисюк.       Тобирама, лежавший на боку, спиной к Учихе, решил поменять позу, укладываясь животом вверх. Их глаза встретились. «Хм, поцеловать его, что ли… да нет, бред какой-то», — пронеслось в голове у обоих практически одновременно.

Но они никогда об этом не узнают.

И не сделают этого.