Их квартира

— Сестрёнка, может не надо? — Нет, Пьетро, ты меня не отговоришь. Я чувствую, что мне надо туда зайти, чтобы... отпустить её, — прерывает брата рыжая, тяжело выдыхая. Они вдвоём стоят перед входной дверью в квартиру, куда когда-то не могла решиться зайти. Она стояла под дверью с занесённой ладонью для нажатия на кнопку звонка и пыталась преодолеть свои страхи. Это был второй раз, когда она приходила к Романофф, так что во дворах она не потерялась. Почти. Тогда Наташа, не выдержав топтания на месте, распахнула дверь, чуть не задев девушку, едва успевшую отскочить, и затащила Максимофф в помещение: — Если в следующий раз ты будешь столько же стоять под дверью, как сейчас, то никакого моего борща ты не получишь, — неосознанно шёпотом произносит хозяйка квартиры на русском. Через мгновение взгляд Романофф останавливается на приоткрытых губах девушки, всё ещё находящейся в её руках и не вырывающейся из них, и сердце падает в никуда, подбирая за собой все остатки разума. — Хорошо, — также шёпотом и на русском с небольшим акцентом кивает ей Ванда, с явным удовольствием наблюдая за сменяющимися эмоциями рыжей. Максимофф аккуратно обхватывает пальцами предплечья Наташи, и они обе замирают в этом мгновении, будто не веря в происходящее с ними. Русская не дышит, словно стоит со снайперской винтовкой на крыше, а цель, которая должна бы уже лежать ничком, поймала взгляд своего убийцы. Они смотрят друг на друга, и Нат борется со своим желанием, преследовавшим её столько времени. Она возвращает свой взгляд ниже, на губы, и делает шаг назад. — Не знала, что ты говоришь на русском. — Ты не спрашивала, — с улыбкой отвечает Ванда и наклоняется, чтобы стянуть с себя обувь. Она слышит, как Пьетро с человеческой, а не своей сверхзвуковой, скоростью спускается по ступеням вниз, игнорируя лифт. Рыжая зацепляет носком ботинка пятку, выскальзывая из обуви и касаясь ладонью стены. Всё тот же растительный рисунок обоев с небольшими случайными царапинами. «Их стало больше», — думает про себя Ванда, ступая вдоль стены до двери на кухню. Девушка оглядывает коридор, подмечая, что все двери плотно закрыты, а по полу всё равно гуляет сквозняк. Она заглядывает на кухню и почти на автомате идёт прямо к чайнику. — Нат, а зачем тебе так много видов чая? — доносится столь родной голос из их кухни. Когда-то она могла бы квартиру назвать исключительно своей, но Максимофф столь часто стала здесь бывать, перетаскивать вещи так, как ей удобно, ночевать в объятиях Чёрной вдовы, что теперь Романофф мало что может назвать своим, а не их общим. — Чтобы было чем тебя угощать, сладкая, — негромко отзывается Наташа, расплываясь в улыбке, и входит в комнату, где уже вовсю бурлит вода в заполненном свыше указанной чёрточки чайнике. Ванда копошится в навесных ящиках, стоя на носочках, и то и дело вытаскивает упаковки с пакетиками чая, чтобы рассмотреть подробно в более комфортной позе и выбрать подходящий вид. — Слад-кайа? Это что? — оборачивается, опускаясь на полную стопу, и привычно хмурится, встретив незнакомое слово в русской речи. — Это то, что ты любишь больше всего. — Ты? — Не-е-ет, дурында, — ласково обзывает Наташа, обхватывая девушку за талию сбоку и кладя голову той на плечо. — Я про сладости, но твой вариант тоже мне нравится. — Нат, что такое «дур-ы-нда»? — Романофф заливается смехом и обещает себе когда-нибудь научить это солнышко материться. Вода мощным потоком устремляется вниз, быстро наполняя чайник до краёв. Максимофф по привычке, выработанной ещё во времена, когда они с русской жили здесь вместе, не бегая от Росса и Старка, набирает полный чайник, чтобы потом слить остывшую воду в графин. Нат всегда добавляетла в чай холодную воду. Щёлкает кнопкой включения и, оглянув комнату и не заприметив ничего цепляющего, выходит в коридор. Прохлада легко обхватывает ступни девушки, задающейся вопросом, откуда же всё-таки этот сквозняк. Ответ обнаруживается, как только она открывает дверь в спальню — окно едва ли прикрыто, а шторы, поддавшись ветреному порыву, разлетелись по сторонам крыльями. Прекрасными жёлтыми крыльями. Ванда оборачивается на непривычный трескучий звук справа, где располагается средних размеров аквариум. Рыжая чуть хмурится, но, заметив размеренное трепыхание плавниками золотой рыбки Гриши, расслабляется, подходя к стеклу. Рядом девушка замечает приборы и трубки, ведущие в стену, соседствующую с ванной, и небольшую бумажку. Максимофф тянется за ней и медленно, не решаясь, открывает её. «17.10 07:27 — 2 листа салата», — читает Ванда ровный знакомый почерк и невольно смотрит на часы над аквариумом. Минутная стрелка дёрнулась к цифре семь, когда как часовая замерла в промежутке между девятью и десятью. — Второй день без еды, бедняга, — шепчет рыжая, касаясь пальцами аквариума, куда Гриша нервно тыкается мордочкой. Девушка наклоняется к ящикам, где, как она и предполагала, находились припасы для живучего морского волка рыба. — Ну, хоть что-то не поменялось за эти пять лет без нас. Я так погляжу, тебе Тони построил достойные хоромы, — Ванда ещё раз оглядывает негромко шумящие механизмы по, вероятно, очистке воды и аквариума. В полной тишине было бы гораздо сложнее здесь находиться, а так хоть есть на что отвлечься. Максимофф цепляется взглядом за висящую на вешалке, зацепленную на ручке комода, жилетку, и сердце ёкает. Та самая жилетка из военторга. — …и Лена отдаёт мне свою жилетку перед тем, как они с Мелиной, Алексеем и вдовами улетели в убежище, — заканчивает свой рассказ Романофф, отпивая глоток чёрного чая с молоком из любимой чашки с Плуто из вселенной Микки Мауса. — То есть… с Красной комнатой покончено? — Ага, но остались ещё не очнувшиеся вдовы, так что работы — вагон и маленькая тележка, — Ванда хмурится, сбитая с толку очередным русским выражением, но Нат слегка касается её лба, разглаживая морщинки. — Ещё много работы. — Нам нельзя здесь задерживаться, — через несколько минут шепчет Максимофф, не размыкая глаз и продолжая подставлять голову под поглаживающую ладонь кивающей её словам Наташи. Они вернулись в свою квартиру буквально на день-два, сделав непозволительно опасный для всей команды крюк. Но этот крюк был необходим каждому — забрать вещи, собраться с мыслями, морально подготовиться к бесконечно долгому побегу от властей и лично Старка. Хотя будет ли последний столь усерден в поиске своих друзей? Стив уверяет, что всё объяснил Тони, но в это слабо верится, особенно учитывая тот последний взгляд, кинутый в спину Романофф. — Если… ты покрасилась, то можно ли считать, что рыжий цвет волос в команде теперь свободен? — продолжает с улыбкой Ванда, перебирая уже светлые пряди Нат. — А что? Хочешь подменить меня? — Хочу быть похожей на тебя, — признаётся девушка, игриво пересаживаясь на колени к шпионке и обхватывая её за шею. Русская чувствует свою лёгкую дрожь, прошедшую от касаний холодных пальцев в волосах, и быстро выдыхает накопившийся в лёгких воздух. Иногда не хватало терпения, чтобы сдерживаться и не вестись на такие провокации со стороны Максимофф. И тогда случалось то, после чего кто-то с трудом ходил дня три, но счастливый, а кто-то другой был вынужден искать замену сломавшемуся предмету мебели. — Хочу быть такой же сильной и храброй, как ты. — Ты гораздо сильнее меня… — Но не здесь, — Ванда медленно проводит пальцами от шеи до груди, останавливаясь на солнечном сплетении, и неотрывно смотрит в глаза Наташи. Та подхватывает её ладонь и касается губами костяшек. — Сильнее меня делает только магия, но, знаешь, она не спасёт меня, если я потеряю тебя. Она сделает только хуже, потому что моя настоящая сила сгинет во тьме. — Так вот что тебе снилось этой ночью... — Ты, падающая в бездну, а я не могу тебя ни поймать за руку, ни удержать магией. И отчаяние, горькое отсутствие любой надежды на твоё спасение. И знание, что я это не переживу, — с закрытыми глазами проговаривает Максимофф, будто боясь, что если она откроет глаза, мир обратится в кошмар. Нат второй рукой касается щеки девушки и аккуратно касается губами её губ. — Я не хочу остаться одна. Снова. — Ты не одна. Я всегда буду рядом. — Наверно, надо будет отдать Беловой эту жилетку, — бормочет себе под нос Ванда, касаясь ткани и борясь с желанием проверить карманы. Наташа наверняка оставила её здесь не просто так — может быть и знала о том, что не вернётся. — Что если… Максимофф оборачивается на рабочий стол, надеясь найти там хоть какую-нибудь бумажку для себя, но стол поразительно чист и прибран, будто перед тем, как уйти в прошлое, Нат прощалась с настоящим. Рыжая жмурится, пытаясь отогнать всплывшие в голове фрагменты кошмара, повторяющегося из ночи в ночь на протяжении нескольких лет и этих двух ночей, когда кошмар стал реальностью. После битвы те, кто был жив и спасал Землю, рассказали всё новоприбывшим, умолчав о событиях Вормира — важен был сам факт жертвы. Клинт во время пересказа хмуро смотрел в одну точку, не обращая внимания на происходящее вокруг. Но как только Стив замолчал, лучник встал со своего места и подхватил за локоть Ванду, вытаскивая её в коридор. Он прятал взгляд, но говорил про неглубокие озёра, про фиолетовое небо, про чёрные скалы и Красного Черепа, встретившего их. Он говорил, как Чёрная Вдова цеплялась за него, напоминая про его семью, и как легко она оттолкнулась, выскальзывая из его ладоней. «Глубокий вдох, выдох», — слышится в рыжей голове голос Романофф, как когда-то та шептала ей на ухо, держа в мягких объятиях после очередного кошмара. Вдох. Девушка обнимает себя за плечи, пытаясь воссоздать хоть какое-то ощущение тепла, и спиной падает на кровать. Выдох. Постель кажется слишком жёсткой, слишком грубой, что будто режет спину. Хотя почему «будто»? Ванда приподнимается на локте, вытаскивая из-под лопатки потрёпанную книжку, кажущуюся смутно знакомой. Шершавая тканевая обложка, плотные листы, где первые страницы привычным ровным почерком заполнены одной фразой «я люблю тебя». Меняются чернила, сила нажатия, язык, наклон письма видимо в зависимости от обстоятельств записей, но не фраза. А потом, на двенадцатом листе появляется дата. За датой следуют всё те же ровные строки, но уже больше похожие на дневниковые записи, а не заметки. Девушка едва дышит, аккуратно перелистывая страницы и чтением возвращаясь в их прошлое. Поначалу Наташа пишет кратко, будто какой-то отчёт. Вот она описывает то, как они впервые только вдвоём сходили в кино — «28.08.2015 наконец-то прекратился стрёкот Пьетро. он хороший парень, но иногда надоедает. не водить Ванду на боевики — всё ещё шарахается выстрелов». А вот они ходили в Бронксский зоопарк — «07.10.2015 зоопарк в Бронксе. за какие грехи мне выпало полюбить эту семейку? Пьетро влюбился в снежных барсов. Ванде особенно понравились жирафы». Но чем дальше, тем больше строк вмещается в день, больше описаний и… чувств. «01.01.2016 провели своеобразные новогодние каникулы у Бартонов. малыш Натаниэль уже пытается вовсю ходить, близнецы души в нём не чают, как и в остальных детях Клинта — бегают по двору, закидываясь снежками в импровизированной битве. близнецы проигрывают младшим только за чашку глинтвейна Лоры. это всё так по-семейному, так по-домашнему, что кажется нереальным сном, пока Клинт не пихает в бок, чтобы я очнулась. он смеётся и говорит, что у меня зрачки становятся похожи на сердечки, как в мультфильмах. а я ощущаю, что у меня и сердце стучит так же, как и в мультфильмах, когда я смотрю на Ванду. И если раньше я пыталась списать эти тёплые ощущения в груди на проснувшиеся материнские чувства, затем на сестринские, то сейчас это сложно с чем-то спутать. Сейчас она уснула на мне, пока я гладила её по голове — кажется, бессонница, преследующая меня столько лет, отступает». Максимофф помнит эти дни и помнит эту ночь: она тогда случайно уснула в объятиях Наташи. Ванда буквально на минутку закрыла глаза, даже не дёрнувшись от касания к волосам мягкой ладонью, а проснулась только к рассвету, заботливо укутанная пледом, так же, как и уснула — на Романофф. Та даже не сменила позицию, лишь подставила под голову свою ладонь. Максимофф перевернулась на другой бок, утыкаясь носом в живот русской, и, слегка улыбнувшись и подтянув плед, заснула. «14.02.2016 Ванда подарила мне валентинку и испекла коробку кексов. или это называется маффины? теряюсь в названиях пекарных изделий — они все одинаковые, зачем их называть по-разному? не стала её расстраивать своим скептическим отношением к этому празднику, но будет весьма приятно провести с ней вечер с бутылкой красного вина (ей не нравится белое!) пишу пока я в трезвой памяти и пока она отошла за бокалами» «15.02.2016 очевидно вчера была не одна бутылка. вином дело не закончилось. конец вечера смутно помню, но то, что мы оказались на одной кровати обнажёнными и в обнимку, о многом говорит. на мой вопрос едва проснувшейся Ванде было ли у нас что-то, она пулей выскочила в сторону ванной из-под одеяла, утянув его за собой. значит было.» Максимофф расплывается в блаженной улыбке, прикрывая глаза и вспоминая ту самую первую ночь и сильные руки Наташи. Она тогда впервые открылась по-настоящему перед Вандой: не прятала взгляд и, не страшась, аккуратно касалась пальцами. Она уверенно вела её за руку, показывая мир и звёзды. А утром этот злосчастный вопрос, и Максимофф испугалась. Испугалась, что Нат скажет, что это было ошибкой, что это было по пьяни и «не бери себе в голову». И девушка сбежала из постели, чтобы дать себе время прийти в себя и морально подготовиться к разговору. Страх пробирался по телу мурашками, и Ванда неловко куталась в утащенное одеяло, сидя на полу ванны. — Ванда… — за дверью слышится тяжёлое дыхание Максимофф, и Наташа не знает, как себя повести. Быть может, сразу после этого странного побега не стоило хвататься за дневник, но это стало привычкой на уровне рефлексов. Сделать краткую заметку было просто нужно. — Ванда, ты замёрзнешь. — У меня есть одеяло, — тихо отвечает рыжей девушка. Романофф тяжело вздыхает и идёт за отмычками, спрятанными под коридорным ковриком. «У всех под ковриком пыль да ключи, а у меня отмычки», — хмыкает себе под нос русская, приседая к ручке двери в ванную. Полминуты и дверь со скрипом открывается. — Зачем? — Ты так быстро убежала, что я толком ничего тебе не успела сказать, — Ванда не поднимает взгляда на подошедшую Наташу, рвано дышит и тянет одеяло ближе к себе. Рыжая же опускается перед своей маленькой девочкой на колени и убирает у той с лица упавшие пряди за ухо. — Ты уже успела придумать то, чего не было, верно? — Максимофф неуверенно кивает и решается посмотреть на Нат. Та ладонь от лица девушки не убирает, поглаживая большим пальцем по щеке. Она бы хотела спрятать эту малышку ото всех здесь, чтобы ни Мстители, ни Щ.И.Т., ни кто-либо иной не причинил ей боль. Но русская может лишь на короткое время спрятать в своих объятиях, куда не могут пробраться ночные кошмары. И Романофф прячет Ванду, притягивая к себе за края одеяла и утыкаясь той носом в волосы. — Не сбегай так больше, пожалуйста, любовь моя. «03.05.2016 Ванда тяжело переживает свои неудачи, особенно связанные с её магией. операция в Лагосе… прошла. Рамлоу взорвался, а моя девочка мучается, что из-за того, что она подняла его в воздух, погибли люди. они бы всё равно погибли, но в большем количестве оставь бы она его на земле. Стив, конечно, сейчас пошёл к ней, но знаю, что её не стоит трогать в ближайшие три часа — она банально не услышит меня. и Стива тоже» ... «22.06.2016 к договору всё ещё много вопросов и претензий, но в целом перекраивать его придётся долго и муторно. и если с пунктами, касающиеся Щ.И.Т.’а или в частности нас с Бартоном ещё можно смириться и понять их, то вот полное ограничение действий Ванды… неудивительна её реакция, а она даже не вчитывалась — лишь проскользнула взглядом! мы её успокоили обещаниями, что сделаем максимально комфортные ей условия в договоре, но это же правительства — никто не знает, что им взбредёт в голову» ... «25.06.2016 два идиота. нет, чтобы поговорить, обсудить вопрос дольше — устроили войну друг с другом. ещё и остальных втянули. придурки. Ванда и Клинт в Рафте. надо придумать, как их вытащить оттуда, но не отсюда, не из Нью-Йорка», — неровной строкой ложатся строчки в тот страшный день. Ванда знает, что Нат тогда бежала в Норвегию, захватив из квартиры только вещи и, теперь очевидно, этот дневник. Следующие записи датируются уже после побега из Рафта. Ведьма закрывает глаза, пытаясь ненароком не вызвать в памяти те пугающие дни в ошейнике-подавителе, когда всё твоё существо, буквально состоящее из магии, задыхается без сил. Дверь камеры медленно открывается, и Наташа срывается к подтянувшей к себе колени девушке. Романофф знает, как резко может отреагировать Ванда на непрошеные касания, и зовёт её, чтобы та заметила присутствие русской. — Ванда, — ведьма, которую так сильно боятся, что закрепили руки к телу ремнями и нацепили подавитель, поднимает голову, встречая взгляд блондинки. В глазах проносится узнавание и Максимофф громко выдыхает. — Нат, — она подставляет щёку под нежно коснувшуюся ладонь и внимательно наблюдает за развязыванием ремней. За спиной слышатся открывающиеся двери других камер, голоса Стива и Сэма, но какое это имеет значение, когда тут её девочка в объятиях жмётся всем истощённым телом к ней. — Отойдите! — рявкает на подошедших сзади мужчин Романофф, обнимая Ванду за плечи и подхватывая её на руки. Слишком лёгкая, слишком хрупкая. Нат боится её сломать ненароком, но отдавать своё сокровище кому-либо не намерена. «10.01.2017 надо её отпустить. Вижн не допустит, чтобы Ванда пострадала, а рядом с нами опасно. всей толпой находиться рядом опасно. рядом со мной опасно. пусть будет рядом с ним. да, Наташ, уговаривать саму себя у тебя плохо получается, признайся хотя бы себе.» — К тебе они побоятся сунуться, ко мне полезут всем скопом. Ванда, услышь меня! — Наташа мягко хватает девушку за плечи, приковывая взгляд той к себе. У Максимофф глаза цвета неба осеннего Санкт-Петербурга наполняются слезами лишь при мысли об очередном расставании. В этот раз разлука будет долгой — неизвестно когда закончится охота на бывших Мстителей. — Я не хочу рисковать тобой. — Ты оставляешь меня… — Ты не будешь одна, обещаю. Далее Романофф вновь переходит на стиль записей в форме «отчётов» с чётким и твёрдым нажатием письма. Среди листов дневника натыкается на стопку фотографий и открыток, которые ведьма присылала Наташе из разных городов в надежде на ответ. Нат не ответила ни разу. Вижн оправдывал ту тем, что письма могут перехватить, обнаружить их местонахождение. «Но я же отправляю ей, и письма доходят!» — встревала Ванда, хлопая ладонью по кровати в отеле. «Ты не знаешь, доходят ли они», — синтезоид грустно улыбался и автоматически находил связь с секретным телефоном русской, посылая запрос на геолокацию для очевидно скорого письма от Ванды, которая устало падала спиной на кровать и утыкалась в потолок невидящим взглядом. «19.03.2018 Вижн стал реже выходить на связь. что-то у них там происходит, но что одна ничего не пишет, что второй. тоскую по ней неимоверно. спасают лишь её письма, да изредка появляющиеся на радарах Стив и Пьетро.» … «24.05.2018 они снова в Шотландии, как сообщает андроид. Ванда не пишет.» … «01.06.2018 Танос уничтожил половину человечества щелчком. звонила Лене — не отвечает. нет сил на эмоции. мне нужны они обе, как глоток воздуха. и если у меня и было сердце, то оно состояло из этих двух. я должна быть сильной, хотя бы ради них и остальных мстителей, но я запираюсь в своей комнате на базе и цепляюсь пальцами за колени. желание рвать себя на части всё сильнее.» … «22.06.2018 вернулся Тони. завтра отправляемся за Таносом.» Рыжая прикрывает дневник, тяжело дыша. Слишком ярки воспоминания о смерти Вижна от её собственной руки. Для неё не проходило пять лет — для неё это было буквально меньше недели назад. Вижн… Он стал ей другом, хорошим другом. Тем, с кем можно быть настоящей, кто не осудит за твои ошибки, кого не страшно допустить в моменты панических атак. К кому она сильно привязалась за полтора года блужданий по планете вдвоём. Быть может, сыграло своё то, что их силы рождены из одного камня бесконечности, но отрицать связь бессмысленно. Те взаимоотношения, что возникли между ними, Вижн периодически называл любовью, но осекался, быстро и почти испуганно взглядывая на Максимофф. Она улыбалась и не поправляла его, чувствовала, что да, это любовь. Но любовь бывает разная. Она ощущала его своей семьёй, но продолжала любить ту, что спряталась ото всех. Ванда замерла тогда, в эдинбургском метро, когда впервые за прошедшее время вновь увидела Романофф. Та всё также поддерживала длину и цвет, что были в последнюю их встречу, в той же жилетке Беловой и с тем же огнём в глазах, что и при побеге из Рафта. Ванда разрывалась между проявлением всех своих чувств к Нат и спасением Вижна, в конце концов, выбирая последнее. — Агент Романофф! — Наташа уже почти скрылась за поворотом от гостиной Мстителей на базе, когда её догоняет звонкий голос. Всё время, пока летели от Шотландии к Нью-Йорку, Ванда не отходила от синтезоида ни на шаг, ограничившись небольшими фразами о его состоянии и просьбой дать стакан воды. И вот, когда все решили оставить их одних отдышаться, ведьма спешит пружинящим шагом за ней. — Да, мисс Максимофф? Или лучше уже называть миссис Вижн? — пытается колко отозваться русская, оборачиваясь и тут же получая хлёсткую пощёчину. Романофф инстинктивно сжимает кулак и ловит взгляд рыжей. По питерскому небу пролетают сверкающие алые молнии. — Дура! — Ванда хватает за воротник жилетки блондинки и тянет к себе жарким поцелуем. Нат на мгновение замирает, смущённая странной переменой настроения, и отвечает, кладя ладони на талию девушки и притягивая её ближе к себе. У её маленькой ведьмы солёные губы, полные горечи и несказанных гневных слов. У неё разгорается огонь в груди от касаний рыжей. Романофф гладит её по волосам, когда они отрываются друг от друга, стоя посреди коридора в объятиях, не в силах сдвинуться с места. — Люблю тебя, — шепчет Наташа куда-то в ухо, уткнувшись носом в волосы. Шампунь не сменился — всё тот же, с лавандой, который в своё время прочно основался на полке в их ванной. Ванда больше не дёргается, мирно уложив свою голову на плечо русской. — Ты никогда мне этого не говорила раньше… — Теперь говорю, — Романофф чуть отстраняется, чтобы можно было увидеть глаза девушки, и убирает прядку волос у той с лица за ухо. — Прости, что так расстались, это была… — … вынужденная мера, я знаю. Я помню. И ты прости меня, что реже стала писать. Я просто… — Влюбилась? — горько усмехается Наташа, наблюдая за незамедлительной резкой реакцией Ванды. Та вскидывает голову, и в зрачках снова полыхают алые молнии, грозящиеся перейти на пальцы и тогда уже беды не миновать. Но огни гаснут через мгновение, и во взгляде проносится прояснение. Будто только сейчас, спустя столько времени Максимофф осознала свои чувства и наконец-то отпустила волнение. — Да, влюбилась, — выдыхает ведьма, внимательно следя за мимикой девушки напротив. Наташа понимает: в Вижна сложно не влюбиться, когда он так благородно и культурно ухаживает. Он похож на идеального парня, он и есть идеальный парень с небольшим заскоком на логические действия. Наташа не может осуждать Ванду за такую слабость. Нат выдыхает, на мгновение прикрывая глаза. Она, безусловно, ревнует, она собственница и не может разделить свою девочку с кем-либо ещё, но она знает Ванду. Та с её пламенной влюблённостью будет бороться за свой интерес всеми своими необъятными силами. И если два её прямых интереса будут противостоять друг другу — она будет бороться за каждый из них, убиваясь из-за невозможности сделать выбор. И эта неопределённость убьёт её. — Что ты сделаешь с этим? — Смирюсь, сладкая, — шепчет русская, в последний раз вдыхая лавандовый аромат и отстраняясь. — Тебе стоит вернуться к нему. Романофф разворачивается и уходит по коридору, старательно борясь с желанием обернуться на ведьму, так и застывшую посреди прохода. И Ванда вернулась к Вижну. И была с ним, пока не услышала шум поваленных деревьев с поля битвы и не почувствовала привычный страх, как после кошмаров. Максимофф обернулась на работающую за сверхтехнологичным прибором Шури и поймала её взгляд, буквально говорящий «иди, мы справимся». И ведьма сорвалась с места, в полёте выискивая взглядом беловолосую макушку Романофф. «Глубокий вдох, выдох» — автоматически проносится в рыжей голове голос Наташи. Шури не справилась. И Ванда не справилась. И она бы и дальше корила себя, если бы при пролистывании тех пяти пропущенных лет жизни русской не наткнулась на последнюю запись и на втрое сложенный лист бумаги с именем Максимофф на нём. «17.10.2023 места, роли и камни распределены. мы с Клинтом за камнем души на Вормир, о котором так грустно рассказывала Небула (до сих пор перед глазами её убитое горем лицо!). так и не выяснили, каким образом надо будет достать камень, но чует моё сердце, что останется там кто-то из нас. быть может, это Вормир снился все эти годы Ванде? тогда это имеет смысл.» «привет, сладкая Если ты это нашла, а я не разорвала этот листок, значит, с Вормира вернулся Клинт, и у меня всё получилось. Прости меня и не вини его. Если бы я знала тогда, в Ваканде, что вижу тебя в последний раз, что целую тебя в последний раз, я бы не отходила от тебя ни на шаг, не отпустила бы к Вижну, не смирилась бы. Я неделями перебираю в мыслях каждое наше с тобой мгновение. Вновь купила твой шампунь, чтобы хоть иногда ощущать тебя рядом. В каждом моём костюме, свитере, в каждой толстовке и футболке есть маленький пришитый кармашек на груди с твоим фото. Да, оно из старых архивов времён протестов в Заковии и создания Альтрона, но ты там та, в которую я влюбилась. И я сравниваю фотографию и то, что храню в памяти — ты повзрослела почти на моих глазах. От той маленькой девочки, храбро стоящей за спиной Альтрона, до той пугающе потрясающей ведьмы, крушащей пришельцев. Помнишь же ту рогатую дочку Таноса? Я тогда так испугалась, что умру на твоих глазах… Ты сердишься, милая, я знаю, и ты будешь права в этом. Просто знай, что я рада, что в какой-то момент в моей жизни появилась семья Максимофф. Спасибо, что научила открываться людям, что спасала меня столько раз, что дала почувствовать себя частью твоей семьи. Спасибо, что любила меня, как и я тебя. Ты любишь меня гораздо сильнее. То, что осталось от Вижна держат в М.Е.Ч.’е (аналог Щ.И.Т.’а), но мы не знаем, что с ним. Приглядывай за Клинтом и Пьетро — они могут натворить дел. Если сможешь и если захочешь, то верни Лене жилетку и не дай ей устроить мне помпезные похороны. Не дай умереть Грише, как этого когда-то давно хотела я. Помнишь, как ты отстаивала то, что ему нужен аквариум побольше? Смотри, какой у него теперь дом! Мы с тобой о таком и не мечтали.

и, чтобы не произошло с тобой, помни, что ты не одна, моя маленькая ведьмочка. Твоя Наташа»

Дрожащая ладонь касается мокрой щеки в попытке убрать мешающиеся солёные капли. Из горла хрипло вырывается вой, и алая магия, до этого мирно текущая по венам, бурлит и выскальзывает из груди, обхватывая в нежные объятия свою хозяйку. Магия не имеет ни разума, ни личности, но понимает, что если сейчас девушка не удержит себя на этой стороне грани — весь мир погрузится в хаос. Плавные линии нежно окутывают плечи, аккуратно касаются рыжих волос и тонкой полоской тянутся к двери из квартиры и вниз по лестнице. Проносится миг, и взлетают очередным всполохом жёлтые шторы. На коленях перед ведьмой опускается молодой парень в синей толстовке и с осторожностью дотрагивается до сестры. Та поднимает полный боли взгляд от исписанного листа и, так ничего и не произнеся, носом утыкается брату в шею, из последних сил цепляясь за сильные плечи. А уже через полтора часа близнецы будут стоять на берегу озера на прощании с Тони Старком, человеком, без которого они бы не потеряли и не обрели бы семью.