Дай мне руку

      Доён нетерпеливо смотрел на наручные часы каждую секунду, не понимая, с каких пор лифт в их доме ездит с такой катастрофически маленькой скоростью. Его тело пробивала мелкая дрожь, ладони вспотели, а сердце билось, как у загнанного в угол зверя. Было страшно, но он не мог сказать, чего боится больше всего — страхов накопилось слишком много.       Звон оповестил об остановке на нужном этаже. Доён вылетел из лифта и побежал к двери. Дрожащие пальцы никак не могли ухватиться за единственный из всей связки нужный ключ и вставить его в замочную скважину, и он тихо ругался себе под нос, привлекая слишком много внимания вернувшихся домой соседей. Но чужое мнение было последним, что его волновало в этот самый момент.       Дверь наконец поддалась, и Доён вошел в квартиру. Быстро сняв обувь и бросив свой рабочий портфель на тумбу, он был готов броситься дальше, но остановил себя. Нужно было сначала взять себя в руки и успокоиться. Глубокий вдох, выдох — сердце все равно билось о грудную клетку слишком сильно, не желая подчиняться велению разума.       В квартире было темно и тихо. Время было позднее, свет Доён включить не решился, так что ориентироваться приходилось по памяти. Он осторожно прошел по узкой прихожей к спальне, но никого там не нашел. Кухня и гостиная тоже оказались пустыми. На тихий зов никто не откликнулся. Доён почувствовал, как сердце замедляется, норовя остановиться.       Около часа назад ему позвонил Со Ёнхо, коллега его возлюбленного. Он сказал, что у них был слишком сложный вызов, всё закончилось не очень гладко и Тэён принял ситуацию слишком близко к сердцу. Доён бросил работу и сорвался домой, добравшись так быстро, как только мог. Он помнил, как его парень переживает неудачи на работе, и ему не хотелось вновь увидеть его в подобном состоянии.       Сделав глубокий вдох, Доён вернулся в комнату. Тэён должен быть здесь, других вариантов просто не могло быть. Он не запивал горе алкоголем, не вытанцовывал боль под блеском стробоскопа. Он приходил домой, забивался в угол и вгрызался в собственные кости острым укором. Он сжимался до минимальных размеров, мечтая раствориться в воздухе, слиться с пространством, превратиться в пыль — что угодно, лишь бы исчезнуть, лишь бы не чувствовать этот укол вины, преследующий и день, и ночь.       Доён знал, что Тэён был здесь. Он тихо прошел в комнату, осторожно ступая по холодному полу, пока кончиками пальцев не наткнулся на осколки стекла. Возможно, это была ваза, в которой Тэён хранил конфеты, которые любил таскать перед сном. Но главное, что это было подтверждением — Тэён был где-то рядом. Доён ступил дальше, старательно обходя осколки, которые даже не мог толком увидеть в темноте. Но это его не заботило: сейчас его целью было найти своего возлюбленного и убедиться, что он в порядке, а с остальным разобраться можно было и позже.       В углу раздался тихий сдавленный всхлип. Доён приложил все возможные усилия, чтобы сдержать вздох облегчения, охватившего его тело в этот момент. Он прикрыл глаза — всего на мгновение, просто чтобы прийти в себя — и медленно повернулся в нужную сторону. В слабом лунном свете, с огромным трудом пробивающимся в комнату через тонкую занавеску, были заметны смутные очертания сгорбленной, сидящей на полу фигуры, забившейся в угол между холодной стеной и комодом. — Тэён, — мягко позвал он, осторожно присев на корточки перед мужчиной. — Тэён, всё в порядке. Это я.       В ответ раздался громкий всхлип, и Тэён сорвался на неконтролируемые рыдания. Доён поспешил обнять его, прижимая к груди, и мягко погладил по затылку, нашептывая всякие нежные глупости. Тэён дрожал всем телом, крепко сжав пальцами рубашку мужчины, и отчаянно старался подавить слезы. — Всё хорошо, любовь моя. Если тебе нужно поплакать, ты можешь плакать. Я буду рядом, тэён. Всё хорошо.       Доён опустился перед ним на колени, прижав еще ближе к себе, и мягко поцеловал в макушку, ни на мгновение не прекращая нежные движения ладонями по напряженной спине. Тэён продолжал плакать — громко, тяжело, болезненно, — но с каждой секундой постепенно, очень медленно успокаивался.       Доён сидел рядом с ним не менее получаса, ожидая, пока Тэён придет в себя. Ноги затекли, спина ужасно болела, но он не смел жаловаться. Он встанет, разомнется и будет в порядке, но что насчет Тэёна? Будет ли он когда-нибудь в порядке? Сумеет ли он отпустить эту и десятки других ситуаций, которые тревожат его душу? — Любовь моя, чем я могу помочь тебе? — тихо спросил Доён. — Ты голоден? Я принесу тебе ужин, хочешь? — Останься.       Голос Тэёна был хриплый от слез, и Доён почувствовал, как сердце в груди сжалось от боли за этого мужчину, которого он так сильно, так невыносимо любил. — Я останусь, Тэён. Ты же знаешь, я всегда рядом с тобой. Я рядом, Тэён.       Они снова опустились в молчание. На этот раз оно было даже успокаивающим: Тэён медленно выровнял дыхание и прекратил всхлипывать, немного ослабив хватку на рубашке Доёна. Он постепенно приходил в себя, и Доён наконец почувствовал настоящее облегчение. — Ты хочешь поговорить о том, что случилось, или тебе лучше пережить это одному? — мягко спросил он, перебирая отросшие пряди шелковистых волос Тэёна. — Я не знаю, — тихо сказал Тэён, чуть приподняв голову, чтобы прижаться лбом к плечу мужчины рядом с ним. — Хорошо. Тогда хочешь, чтобы я помог тебе лечь в кровать, или хочешь посидеть здесь ещё? — В кровать. Чтобы тебе было удобно. — Любовь моя, сейчас подумай о своем комфорте, хорошо? Скажи мне, где будет лучше тебе, забудь обо мне на время. — Сядь рядом? — прошептал Тэён, тяжело вздохнув.       Доён слабо улыбнулся. Он кое-как протиснулся в узкое пространство, облокотился на стену и принял в объятия Тэёна. Мужчина продолжал избегать смотреть ему в глаза, но Доён не настаивал: если это то, что ему нужно, Доён потерпит. — Ты не поранился? — тихо спросил Доён. — Позволишь мне осмотреть тебя? — Я в порядке, — убедил Тэён, звуча нисколько не убедительно. — Но ты можешь проверить позже. Пока останься рядом, пожалуйста.       Доён вздохнул. Конечно, он останется рядом. Куда он мог деться? Десять лет назад он обещал любить этого человека, пока его сердце будет способно биться. Прошли годы, и он держит свое слово, с каждым днем влюбляясь всё больше и больше, даже когда кажется, что больше уже просто некуда. Но его сердце безгранично для любви к этому мужчине.       Раньше они часто ссорились из-за работы Тэёна. Доён переживал о нем, боялся, что с ним может что-то случиться. Когда Тэён впервые пришел с работы в таком состоянии, как сейчас, они поругались очень сильно и не разговаривали неделю. Когда он начал просыпаться по ночам от кошмаров и испытывать панические атаки, они поругались снова. Доён умолял его оставить эту работу, выбрать что-то другое, что-то безопасное — и они снова и снова ругались.       Но Доён наконец понял: Тэён любил свою работу и был рожден стать спасателем. Это осознание пришло только спустя год, который показался им целой вечностью. Доён беспокоился о нем ничуть не меньше, но вместо того, чтобы подливать масло в огонь, он решил быть рядом в тяжелые моменты и поддерживать своего мужчину. Он решил стать для него надежной опорой, убежищем, куда Тэён всегда мог вернуться за утешением и чувством безопасности. Тэён мечтал об этой работе, мечтал спасать людей, и Доён не имел права лишать его этой мечты.       Теперь, когда прошли годы и они перестали быть двадцатилетними дураками, Доён понимал гораздо больше и в какой-то степени жалел о том времени, когда оставил Тэёна без своей поддержки. Возможно, будь он тогда рядом, сейчас все было бы иначе и Тэён легче справлялся бы с тяжелыми ситуациями. Но рассуждать об этом уже было ни к чему: прямо сейчас нужно было сосредоточиться на том, чтобы Тэён, устроившийся в его объятиях, чувствовал себя хорошо. — Доён? — Я здесь, — тут же убедил его Доён, крепче сжав руки. — Что такое? — Мне стоило послушать тебя тогда. Я на самом деле недостоин быть спасателем. — Глупости, — Доён нахмурился. — И я никогда не говорил подобного. Я просил тебя об этом, потому что боялся, что с тобой случится что-то страшное. Но я никогда не считал тебя недостойным. — Но это действительно так, — вздохнул Тэён. — Я должен был… Уже слишком поздно. К чему теперь мои сожаления? — Что случилось, Тэён? — мягко спросил Доён, гладя мужчину по голове. — Сегодня выезжали на взрыв на фабрике, — начал рассказывать Тэён, но остановился, чтобы удобнее устроиться в объятиях возлюбленного. — Там был пожар и сильный завал, обломками придавило много людей. Мы быстро справились с этим, достали всех и отправили в больницу. Но… Одна из сотрудниц привела с собой дочь. Девочка бегала по зданию без присмотра и во время взрыва оказалась слишком близко к его источнику. Если бы я… я… Я пытался, понимаешь? — Тэён тихо всхлипнул, вцепившись пальцами в бедро Доёна. — Я побежал за ней, как только узнал. Я нашел ее довольно быстро, и она была еще жива, но я… я не мог вытащить её. Если бы я просто достал её, скорее всего, она бы никогда больше не встала на ноги, а я не хотел этого для нее, я знал, что есть другой способ. Я хотел попробовать, понимаешь? Я хотел дать ей возможность бегать и прыгать, кататься на велосипеде, разбивать коленки от падений с него. Клянусь, я пытался, я сделал все, что мог. — Всё хорошо, не спеши, — попросил Доён, заметив, как задрожал и сломался голос Тэёна. — Всё хорошо, любовь моя. Ты хочешь рассказать, что было дальше? — Я опоздал, — Тэён вздохнул. — Пока я возился с этим всем, она потеряла слишком много крови и… Я опоздал. Если бы я был не один, у нас был бы шанс, но я побежал за ней и не успел никого позвать. Я думал, что справлюсь. Я слишком много себе вообразил, и это меня подвело. Когда мы достали её, спасти её было уже невозможно. Я… подвел её. — Любовь моя, — Доён крепче обнял его, прижавшись губами к макушке возлюбленного, — Ты не виноват. Ты сделал всё, что мог. Я уверен, ни она, ни её семья не будут винить тебя. — Доён, она мертва. Она… Она могла бы жить, но из-за меня… — Это не твоя вина, — настоял Доён. — Не забывай, что ты просто человек. Ты не можешь спасти всех, как бы тебе этого ни хотелось. Но ты стараешься изо всех сил и отлично справляешься. Не сомневайся в себе. Ты всё делаешь правильно, любовь моя. — Но она… — Я понимаю. Но что ты мог сделать? Ты хотел как лучше, ты старался. Сегодня у тебя не получилось. Но ты не бог, не супергерой из комиксов, который побеждает с аурой главного героя. Ты можешь ошибаться и терпеть неудачи — это нормально. Нельзя спасти всех, Тэён. — Но почему именно она? — Я не знаю, — Доён вздохнул. — Но ты не можешь и не мог изменить это. Пожалуйста, не вини себя. Это не твоя вина.       Тэён промолчал. Он тихо всхлипывал, но почти не дрожал. Доён молча гладил его по спине, дав ему время обдумать его слова. — Доён, — позвал Тэён через некоторое время, — выпей со мной вина? — Тогда пойдем на кухню, — Доён слегка улыбнулся. — Только не включай свет. — Не буду. Дай мне руку, я поведу тебя.       Он поведет его за руку по темноте их маленькой квартиры. Он поведет его за руку по темноте его тяжелых мыслей и чувства вины. Он поведет его за руку к свету, к любви, к безопасности. Он поведет его за руку туда, где он будет счастлив.       Тэён протянул руку, проявляя высшей степени доверие. Доён был намерен оправдать это доверие любой ценой.