stereoscope

      Для двадцать пятого дня рождения вечер показался не таким уж и скучным и блёклым. Несмотря на то, что Тэхён ещё года два назад перестал придавать этой дате какую-либо трепетность или ценность, что не скажешь о родителях и друзьях. Им бы лишний раз упрекать Тэ за его ленивый образ жизни, напоминая о скоротечности времени. А запугивать парня приближающейся обязанностью отслужить на благо страны стояло чуть ли не первым в списке «пособия: Как вывести Ким Тэхёна из себя за десять минут».       Удивление принесло осознание того, что двадцать пятый день рождения оставил Тэ без скандала в семье, видимо, по причине того, что её немногочисленные члены уже сыты по горло вечными перепалками. Да ещё и в праздник.       Повезло, так повезло.       Не менее приятную неожиданность продемонстрировал младший брат Тэхёна, вручив ему сюрприз-подарок. Аляпистая упаковка с узорами, скрывающая в себе некий раритетный прибор для Ким Тэхёна, однажды загоревшегося желанием собрать коллекцию никому не нужных, но по-своему ценных вещей. Даже в одежде Ким отдавал предпочтение ретро-стилю, преимущественно, восьмидесятых.       Таким образом, подарок не оставил его равнодушным и Тэ в предвкушении припарковался напротив дома после весёлых посиделок с родственниками. В голове засела одна-единственная идея — скорее изучить то нечто старинное и дорогое, которое лежало у него в сумке на заднем сидении.       Несмотря на лютый мороз, как это ни странно, в зимний месяц Ким Тэхён не изменял своим модным тараканам в голове и одевался исключительно так, чтобы проходящие мимо парни и мужчины начинали сомневаться… во всём в своей жизни. Благо родители Тэ об этом не знали, хотя однажды заподозрили, что их сын мило общается не только с девочками, но и с их старшими братьями. И под «мило» не всегда имелось ввиду «вежливо».       Например, сосед Тэхёна не мог заставить себя отвести взгляд от парня, когда те ехали в одном лифте на один этаж. Нужно быть либо слепыми, либо абсолютно бесчувственными индивидами, игнорирующими настолько очевидное произведение искусства, как Ким Тэхён. А затем проводить его так же совершенно не отчаявшимся взглядом до двери со слегка поблёскивающими медными цифрами «47».       Ким хлопнул дверью о косяк, щёлкая замком-завёрткой. Наконец он был дома.       Подвыпившей, развязной походкой добрался до кресла в гостиной, сбрасывая по пути чёрные ботинки на толстом каблуке, свободной от сумки рукой стаскивая с шеи невозможно тяжёлый шарф. Тэхён выдохнул, запрокинув голову на спинку кресла, отпустил из мёртвой хватки драгоценную сумку из кожи, которая тут же слабо звякнула соприкоснувшись с полом.       Больше всего на свете ему хотелось принять горячий душ, ну, и выпить крепкий кофе. В целом, хотелось поскорее согреться, так как дома было достаточно холодно без дополнительных обогревателей.       Всё же заставив себя подняться, чтобы повесить пальто на вешалку, Тэ доковылял до кухни, раздумывая над тем, какой кофе он хочет больше: капучино или латте с карамелью. А может, вообще горячий шоколад. Да. Точно. Лучший вариант и не придумаешь.       — А может, ликёр… с ванилью, — внезапно остановился посреди комнаты, прочёсывая волосы пальцами, — а может нет, — всё-таки боль в голове многое решала.       Подойдя к кофеварке, он вдруг испытал странное чувство, как будто нечто неосязаемое и невидимое, однако «тяжёлой» тенью висело прямо за его спиной, но оно не могло двигаться и говорить, подавать какие-либо признаки существования. Тэхён обернулся, встретив пустоту молчаливым взглядом. Однако у него было чёткое ощущение, что эта пустота смотрела на него в ответ. Будто ждала чего-то.       Скорее всего, Тэхён перебрал с алкоголем, хотя и пьянел он гораздо позднее всех остальных в своём окружении. Поэтому многие считали его опытным пьяницей, что совсем не так на деле.       После того как Ким сделал все необходимые дела для обеспечения своей персоне комфортного проживания, тот вернулся на излюбленное кресло, поднося к губам горячий напиток. На часах уже было давно за полночь, но Тэ не волновала скоротечность времени настолько, насколько его беспокоил быстро остывающий кофе. В тишине ему больше нравилось, чем среди шумной компании.       — «КЛЯЦ»       Ким подскочил на кресле, крепко стиснув в ладонях кружку, не пролив даже капли драгоценного напитка, и скосил округлившийся от испуга взгляд на угол комнаты, по совместительству источник звука.       — Блять, — всего лишь сумка упала на пол, Тэ закатил глаза, поражаясь тому, как легко его напугать, оставил кружку на столике напротив и медленно пошаркал в сторону сумки. Но остановил руку в нескольких миллиметрах от ручки, вдруг осознавая: «Я ж тебя не тут оставлял».       Секунда. Две. Он завис над ней, как страница в гугле на слабом вай-фае.       Аккуратно подцепил сумку, точно это инородный объект с другой планеты, а не кожаная сумка на двух заклёпках, затем осторожно перенёс её и поставил на столик перед кружкой кофе. Плюхнувшись обратно в кресло, он внезапно вспомнил о своей второй главной цели на сегодняшний вечер.       Подарок.       Брат говорил, что приобрёл его на барахолке таких же ретро-безделушек по достаточно скромной цене, так что Тэ не нужно было беспокоиться о больших тратах и убытках семейного бюджета. Хотя он совсем не тот член семьи, для которого это играло бы большую роль.       Сюрприз был упакован настолько аккуратно, насколько его брат был способен творчески действовать в ситуациях этого требующих. Если верить памяти Тэ, то декорирование и заворачивание подарков к празднику было единственным, что Джуён ненавидел всеми фибрами души и максимально откладывал это дело, либо передавал более надёжным рукам. Вроде мамы…       С полуулыбкой, навеянной воспоминаниями о непутевых попытках брата завернуть подарок маме на Белый день, Ким распаковал верхнюю часть, где виднелся «конверт» от упаковки. Затем он с нетерпением сорвал оставшиеся куски бумаги и с удивлением взглянул на то, что осталось лежать в руках. Слегка запылённая коробка салатового цвета, местами пожелтевшая, но ещё недостаточно помятая и сбитая в углах, чтобы интерес к ней совсем сник. Тэхён повертел пока ещё «обёртку» от предмета, заметив выделенную чёрным курсивом надпись.       Stereoscope       Любопытство «сжирало» его. Тэхён приоткрыл крышку коробки, слегка прикусив нижнюю губу, заглянул внутрь, словно он маленький ребёнок, подглядывающий в новогоднюю ночь через щель между дверью и косяком в гостиную, в надежде увидеть Санту, раскладывающего подарки под елью.       Ему хватило и секунды, чтобы понять, что за уникальную приблуду ему организовал брат.       Стереоскоп, он же камера, он же ретро-хреновина из бородатых времён, для просмотра 3D картинок. Тэхён непременно слышал об этом приборе, даже делился с родными, как мечтал приобрести его в свою коллекцию. Судя по всему, его хорошо слушали.       Ким расплылся в довольной улыбке, откинувшись на кресло, вынул аппарат из коробки, сразу же подставляя его ближе к глазам. Полностью чёрный, но достаточно потрёпанный и сто процентов б/у предмет, покрытый слоем пыли и местами мелкими царапинами.       А заглянув на дно стереоскопа, заметил довольно крупную вмятину, даже удивился, как вначале её не увидел, ведь она очень ощущаема на ладони. Тэхён непонятливо смутился от мысли, что кто-то мог так небрежно отнестись к хрупкому раритету.       Две лупы, закреплённые на оправе, оказались настоящим пылесборником, создавая ощущение, будто камеру держали в самом грязном углу комнаты. Небольшие прорези сверху стереоскопа предназначались для плёнки, которая валялась на дне коробки. Тэхён считал, что обычно таких плёнок как минимум две, а тут всего одна, да и та из семи разноцветных слайдов. Он расстроено подмял губы, вставляя слайдер в прорезь, но искреннее любопытство проверить штуку в работе держало интерес до последнего. Наконец Тэ поднёс оправу к глазам и заправил слайдер до упора, так что миниатюрная ручка для перелистывания кадров слегка сдвинулась.       ЩЁЛК       Тэхён восхищённо ахнул, просматривая через лупы камеры свою комнату, окрашенную в сиреневый, даже, скорее, фиолетовый цвет. Это был первый слайд, и Ким пока не торопился перелистывать, ведь хотел насладиться уникальностью подаренной ему вещи. Он невольно представлял себя героем тех времён, когда стереоскоп был новым изобретением искусства и технологий. Воображал, как был бы популярен в том обществе будучи владельцем подобной вещицы.       Его комната оставалась точно такой же, как и всегда, в серых и коричневых тонах, фактически полупустая, всего с одним диваном на пару с креслом в гостиной. Кофейный столик напротив телевизора был забит всяким хламом из сумки, а в углу мамин фикус «источал» уют своим существованием, заменяя Рождественскую Ель. И вся эта заурядная картина — только в 3D. Но…       Было ещё что-то.       Тэхён опустил камеру и внимательно осмотрел помещение. Воздух насыщался неизвестной атмосферой, стены родной квартиры будто съезжались и давили на уже пульсирующий висок.       Прошло пару минут, пока Тэ собирался с мыслями.       «С чего вдруг это чувство?», — он не мог разобраться даже с чем оно могло бы быть связано. Тэ дома один, и все замки были закрыты, ему незачем беспокоиться. Хотя, может, дело как раз в том, что он был один дома.       Тэхён качнул головой, отмахиваясь от подобных мыслей, ведь за целые три года спокойного житья его не посещали навязчивые идеи перепроверить замки.       — Это усталость, — выдохнул, вновь заглядывая в лупу камеры, — или чёртов виски. — Он повернул голову, захватывая все ракурсы комнаты и восхищённо ахнул. Как же в то время это могло быть инновационно и интересно! А сейчас подобным увлекались только такие же фрики, как и Тэ. Хобби не определяет личность человека, поэтому фрик он только для окружающих само собой.       —…       — Да, бля! — сердце дико колотилось в груди, пока он, подскочив с кресла, озирался по сторонам. Однако в комнате были только лишь Ким и, видимо, его шиза. Так и тянуло спросить «Кто здесь?».       Либо у Тэхёна слуховые галлюцинации, либо он только что слышал чей-то шёпот…       Он потёр переносицу, затем надавив на закрытые веки двумя пальцами обеих рук, чтобы развеять непонятное наваждение.       — Если это шутки Джуёна, я его придушу, — раздражённо буркнул Тэ себе под нос, устремляясь в прихожую проверять замки.       Даже обойдя квартиру вдоль и поперёк, не удалось найти источник тревоги, а в возможность паранормального он не верил от слова совсем. Озадачившись своим необъяснимым поведением, он нервно плюхнулся обратно в кресло, заглядывая в лупу камеры.       — СУКА!       БАХ! КЛАЦ!       Чуть не свалившееся набок кресло «прилегло» на ручку дивана, в то время как Тэхён, слетевший с него будто кипятком ошпаренный, бешено отполз на четвереньках в угол к фикусу. Его неморгающий взгляд с лазерной точностью уставился на диван и мягкую синюю подушку с золотистой вышивкой.       А, точнее, туда, где кто-то лежал секунду назад.       Едва хватило дыхания проглотить слюну, чуть прокашлявшись, Тэхён зажмурился несколько раз, дабы развеять остатки видения или чего бы там ни было. С руки на шнурке до сих пор свисал стереоскоп, Ким так яростно отпрыгнул от дивана, что мебель слегка отъехала в сторону, задев кофейный столик. Ещё немного и кружка уже остывшего кофе под дрожью бедного столика опрокинулась бы, заливая тёмной жидкостью лакированную поверхность.       Правда, Тэхёну было действительно поебать на то, что не представляло потенциальную угрозу настолько, насколько сильно могло напугать то, что он увидел в камере.       Силуэт человека.       Ужас сковал его тело, не давал сделать малейшего движения, даже элементарно моргнуть получалось с трудом. По спине пробежал холодок, а затем вся кожа покрылась мурашками, Тэ внезапно начал задыхаться, будто его поместили в тесный чёрный вакуум без источника кислорода. Ему не хотелось находится в этом месте прямо сейчас, даже завтра и послезавтра. Ему было необходимо немедленно сбежать.       Раньше казалось, что его дом — это самое безопасное место на земле.       Неизвестно сколько минут Тэхён провёл в позе на четвереньках, упираясь задницей в мамин фикус. В его осквернённое ужасом сознание медленно проникала мысль заглянуть в камеру ещё раз. Ведь… этого не могло быть… Ему привиделось, и он уверен, что это была игра света или галлюцинация после пьянки.       Тэхёну всегда было свойственно накручивать себя в самых спокойных ситуациях, того не требующих и не предвещающих беды. Тут же могло и крышу снести от страха.       Наконец он судорожно выдохнул остатки былой смелости и неуверенно поднёс стереоскоп к лицу, зачем-то по-детски зажмурив глаза и зажевав нижнюю губу.       «А что делать если ОН всё ещё там?», — очень вовремя дал о себе знать инстинкт самосохранения. Правда, в странном проявлении, но всё же.       Едва Тэ приоткрыл глаза, как тут же стал прикован взглядом к явлению, представшему перед ним. Всё тот же диван, подушка, слегка покачивающаяся люстра и… неземной красоты парень.       Он лежал с закрытыми глазами, закинув руку за голову, другая вяло свисала вниз, касаясь пальцами холодного пола. Кажется, его пухловатые губы слегка шевелились, напевая неизвестный Тэхёну мотив, парень лениво и слегка по-хозяйски раскинул ноги на диване, обозначив тот факт, что сейчас это место принадлежит только ему одному. В то же время такая небрежная, нагловатая манера не сочеталась с его аристократичными чертами лица. Тёмные волосы и белоснежная кожа, парень походил на ожившую фарфоровую статуэтку из исторического музея.       Несколько секунд Тэхён завороженно гипнотизировал неизвестного красавчика, пока не осмелился всё-таки рассмотреть его лицо подробнее. Парень был настолько хорош собой, что его едва можно было отличить от сошедшего со страниц сказки принца.       Ретро-камера дрожала в руках у Ким Тэхёна, как и сами руки, которые подносили объектив ниже, пытаясь захватить весь овал лица «Принца». В какой-то момент владелец дивана подметил некоторые детали одежды незваного гостя: шёлковый сиреневый халат, простая белая футболка и светло-розовые, просторные штаны. Он был как будто в домашней одежде…       Тэхён отстранился от «Принца», опуская камеру, когда услышал резкий хлопок с левой стороны от дивана. Совершенно случайно он задел рычажок, переключающий слайды на стереоскопе, но не заметил этого, продолжив напряжённо смотреть в сторону звука. Тут же Тэ понял, что хлопок отдалённо напоминал глухой выстрел, но что могло издать похожий звук… Или кто?       Решительность — не совсем подходящее слово, чтобы описать характер Ким Тэхёна. Он довольно редко совершал смелые поступки, так как его страшили «возможные последствия, за которые Тэ нёс ответственность». Казалось бы, любой взрослый человек просто не умеет быть «безответственным». Однако всё приходит с опытом, а с этим у Тэ были явные проблемы.       Иногда просто не было выбора и принимать решение оставалось только одному-единственному человеку. Проверить, что именно выстрелило, показалось Тэ бессмысленным и одновременно ужасающим действием, которому не суждено было случится, так как в тот момент его беспокоили вещи куда важнее.       Вновь заглядывая в стереоскоп, Ким уже не нашёл того красивого незнакомца у себя на диване, однако, и фиолетовый окрас кадра так же бесследно исчез, заменившись на блекло-красный. Он попытался перелистнуть назад, чтобы увидеть прекрасное идеальное лицо ещё раз, но рычажок не сдвигался, как будто некий механизм блокировал эту возможность.        Тэ так и не разобрался, что именно он видел несколькими минутами ранее. Это была галлюцинация на почве выпитого алкоголя или что-то иное… Голова уже ходила ходуном от постоянно маячащих мыслей и напряжённой атмосферы в квартире. Но он точно был уверен в одном.       — Хочу видеть больше… Что бы это ни было.       Впервые в жизни Тэ был настолько серьёзно настроен и воодушевлён фактически на пустом месте. Что-то заставляло его углубиться в неизведанную тайну стереоскопа, раскусить идею создателя. Вооружившись одной такой идеей, что он обязательно узнает секрет появления «Принца» из дряхлой штуковины, а может, даже сможет увидеть его вновь, Тэ устремился исследовать собственную квартиру с помощью чудо-камеры.       Всё казалось ему волшебным, по-детски наивным и возбуждающим приключением, которое он так долго жаждал. Наконец он нашёл нечто меняющее его жизнь.       Под воздействием нахлынувших неразборчивых эмоций и эндорфина Тэ второпях прошёл через всю комнату с камерой, будто проводя съемку реалити-шоу. Сердце бешено стучало в груди, норовя выпрыгнуть в любой момент, каждую секунду он сканировал глазами обстановку в надежде захватить нечто будоражащее его сознание.        В бледно-красном кадре так же внезапно, как и прошлый раз, появился другой молодой человек. У него были тёмные, взлохмаченные волосы, в одежде Тэ опять распознал домашние шлёпки, пурпурный халатик, ничего примечательного. Парень стоял боком к камере, но можно было разглядеть его выражение лица. Он улыбался, смотря в стену, но улыбка была не пугающая, а наоборот тёплая и навеянная грустью. Что-то очень сильно расстраивало его, хотя когда Тэ обошёл неподвижного незнакомца, то увидел щурящиеся глаза, в которых «горели» маленькие огоньки.       Эта двоякость насторожила Тэхёна, особенно сильно его тревожило, что этот парень практически не двигался, исключая вздымающуюся грудь, когда тот дышал. Он подошёл на шаг ближе к человеку, становясь напротив него, и в тот же момент незнакомец вышел из остолбенения, удивлённо уставившись на Тэхёна. На его лице заиграла широкая доброжелательная улыбка, а правая рука уже отсалютировала в сторону Тэ, как бы намекая на мирное общение. Однако Ким и не планировал какое-либо общение. Он даже не мог подумать, что некто из плёнки войдёт с ним в контакт. Он считал себя исключительно наблюдателем…       — Айщщщ, братан, я был немного занят, но хорошо, что ты зашёл! — его звонкий голос располагал к себе, в отличии от ситуации, ведь Тэ совсем не понимал значение слова «немного занят» и почему тот обращается к нему неформально. Да и вообще это очень странно и так не должно было быть. Уйма вопросов к поведению незнакомца вызвала огромный диссонанс у самого Тэ, отчего тот просто молча пялился в камеру, надеясь, что парень этого не заметил.       — Я Чон Хосок, а ты кто? — от внезапности вопроса у Тэ задрожали ноги, и он вот-вот готов был сбежать с собственной квартиры. «Это ненормально, это иллюзия или что, чёрт возьми?». Названный Чон Хосок продолжал приветливо улыбаться, ожидая, пока его собеседник даст ответ.       — Я… Тэхён.       — Вооу, хорошо, Тэхён, а фамилия?       — …Ким.       — Лады, Ким… ээ… Тэхён, — его улыбка в момент улетучилась, Хосок как будто стал больше и шире, он будто нависал над Тэ одной грузной тенью, — От тебя меня тошнит.       Глаза стали стеклянными, брови сошлись в переносице, а самого Чон Хосока начало бешено колотить. По щекам побежали мокрые дорожки из слёз.       — Вали нахуй, сука! — он взревел словно раненый зверь и кинулся на Тэхёна, сжав руки в кулаки, отчего Ким испуганно дёрнулся назад, завалившись на спину. Пальцы в суматохе нашарили переключатель, а затем наступила тишина. Тэхён и не понял, когда зажмурил глаза, но последнее, что он смог рассмотреть, это несущегося на него ополоумевшего Чон Хосока, кем бы он ни был.       Ему потребовалось пару минут, чтобы наконец осмыслить происходящее и прийти в чувство. Он был всё ещё дико напуган и не торопился заглядывать в стереоскоп, но руки не слушались, будто отделившись от тела, стали самостоятельной частью Тэхёна. Камера оказалась у его глаз, цвет плёнки стал более холодным, с синеватым оттенком. Его потрясывало, дыхание было беспорядочным и прерывистым, как после тяжёлого продолжительного бега, на лбу выступила испарина.       Мысли путались в голове, отчего Тэ не мог полностью составить картинку происходящего, но он точно был уверен в том, что говорящий человек из старой камеры не может быть настолько убедительным и реалистичным в общении и отвечать на те вопросы, на которые не знал ответа. Чем бы оно не было, порождением зла или предупреждением, рассматривать ситуацию со скептицизмом уже никак не получалось.       Ещё сложнее оказалось заставить себя подняться на ноги с холодной, словно надгробная плита, плитки кухни. Его собственная квартира стала чужой, и находиться в ней было как минимум некомфортно, будто всё самое мистическое, пугающее сконцентрировалось в одном месте. Небезопасно. Но сбежать не дают неизвестные силы. Как и непонятны цели этого «нечто», заставляющего Тэхёна раз за разом листать кадры стереоскопа.       По спине пробежал холодок, как от чьего-то дыхания, Ким резко обернулся, сжимая фотоаппарат в руках, словно последнюю ниточку, связывающую его с реальностью, с надеждой о том, что когда кадры закончатся, закончится и театр ужасов. Однако за спиной парня ожидал следующий незваный гость, являющийся будто олицетворением слова «холод». Он сидел на полу возле дивана, опустив голову вниз и рассматривая своё отражение в осколках разбитого стекла.       «Разве я разбивал столешницу?»       Отрешённое бледное лицо, спадающие на лоб тёмные волосы и такие же чёрные пустые глаза, смотрящие куда-то насквозь. Таким оказался его новый посетитель, и точно как и первый, ему было не до наблюдателя в виде Тэхёна. И будто уже по привычке, Ким обратил внимание на вельветовый синий костюм, всё так же в пижамном стиле, что невероятно шло к лицу незнакомца.       «Ты так себя успокаиваешь? Стилист херов».       Всё-таки набравшись храбрости, Тэхён соизволил приблизиться к парню и заглянуть в отражение зеркала, пытаясь разобраться, почему этот молодой человек так увлечён им. Вдруг там скрыто что-то очень важное. Ему было необходимо это узнать, чтобы приблизиться к сущности происходящего. Но…       — Тебе не говорили родители, что подглядывать нехорошо? — совершенно внезапно взгляд Тэхёна столкнулся со взглядом парня, в котором на удивление первый смог различить интерес к реакции самого Ким Тэхёна.       Непонятно каким образом, но он смог выдавить из себя короткое:       — Прошу прощения, — прозвучавшее крайне неловко и неуместно, ведь просить его было не за что. Когда Тэхён увидел ответный смешок, то не смог сдержать эмоции, накопившиеся за последние пять минут, — Что здесь, мать вашу, происходит? Кто вы и что вам нужно у меня в доме?       После сказанного Тэхёну потребовалось несколько секунд отдышаться, ведь он не ожидал от себя настолько экспрессивного наезда, а сразу за этим появился страх последствий. На удивление парень совершенно спокойно откинул голову назад, облокотившись на край дивана, и окинул Тэ оценивающим взглядом.       — Да ты сам вот-вот обделаешься от страха, но я ценю твою дерзость, — монотонно протянул брюнет, — Что здесь происходит никто не знает, даже я. Кто я такой? Вряд ли моё имя тебе как-то поможет. И мне ничего не нужно от тебя. Все вопросы?       — Чт… что, —растерянно промямлил Тэ, собирая мысли в слова, затем конвертируя их в предложения, — Предыдущие два парня были явно не в себе, да что я говорю, — спохватился он, — один вообще кинулся на меня!       Судя по всему, речь Тэхёна не впечатлила сидящего напротив парня, имя которого он до сих пор не выяснил.       — Убил?       — Нет…       — Тогда к чему претензии? — хмыкнул он, стряхивая чёлку со лба.       У Тэхёна начали сдавать нервы, так как он совершенно ничего не понимал и не знал, как исправить ситуацию.       — Вы призрак?.. Как мне помочь вам? — неуверенность ярко звучала в его дрогнувшем на полуслове голосе. — Всё-таки назовите мне своё имя, я должен знать, с кем веду диалог.       Внезапно собеседник начал заливаться «каркающим» смехом, что совершенно не сочеталось с первым впечатлением о нём. Оказалось, парень имел бунтарскую натуру, но не склонен был её часто проявлять. Однако это замечалось в манере общения.        — А ты Питер Венкман? Да, и повремени с этим вопросом, — насторожил его брюнет, — Мин Юнги, если изволите, — демонстративно отсалютовал в сторону Тэ, — Ещё вопросы будут? Ты меня утомляешь…        «Что значит повремени?», — застыло в голове Тэхёна, что также отобразилось на его лице, а затем возник соответствующий очередной вопрос к Юнги.       — Как работает этот стереоскоп? Я не могу переключаться назад и мне постоянно хочется смотреть в камеру… Это проклятие? — похоже, Тэхён и сам перестал следить за ходом своих мыслей, превратив беседу с Юнги в поток собственного сознания.       — Ты более активный, чем предыдущие, — озадаченно подытожил Мин Юнги, почёсывая подбородок. — Могу пожелать тебе только удачи.       — Что? В каком смысле «предыдущие»? — не унимался Тэхён, повышая степень агрессии в тоне, брови сошлись в переносице, а ладони постепенно леденели, то ли от окружающей обстановки, то ли от переживаемого стресса. Правда, ответа на свой вопрос он так и не получил. Рука самостоятельно привела в движение палец, удерживающий рычажок переключателя слайдов. Напоследок показалось уже запомнившееся хмурое выражение лица Мин Юнги.       До Тэхёна дошла простая истина, которую он только что осознал — он больше не мог управлять собой. Стереоскоп будто стал его частью, стеклянные лупы вросли в глазницы, а пальцы стали отдельными механизмами, заставляющими шестерёнки вращаться внутри корпуса камеры.       Но намного больше его грузил тот факт, что он не добился внятного ответа от немногословного Мин Юнги. А значит шансы разобраться в ситуации быстро снижались к минимуму. Тэхён сглотнул застрявший в горле комок из тревожности и напрасных ожиданий, устало минуя диванную зону и направляясь в спальную комнату, будто заранее догадываясь, кого там увидит. И интуиция не обманула его.       Ещё не доходя до двери, ведущую в спальню, Ким услышал тихий плач за стеной, сдавленный и, казалось, сдерживаемый от истерики. Тэ поторопился зайти и застыл в проёме. Его уже затуманенному от постоянного наблюдения мистических событий взгляду предстала следующая картина: на диванчике напротив кровати сидел сгорбившись мужчина в клетчатых шортах цвета хаки и такого же стиля рубашке. Подмечать подобные детали помогало Тэ не терять самообладание и возвращать себе свежесть мыслей. Ненадолго, но эффекта хватало продержаться и не дать заднюю.       Сохранившееся рвение к познанию с прошлого диалога нужно было срочно пустить в дело, поэтому Тэ не стал медлить и с пылу окатил незнакомца рядом насущных вопросов.       — Кто ты такой? Как попал сюда? Как мне выбраться из камеры в реальность? Отвечай! — серьезный настрой давал Тэхёну уверенность в том, что в этот раз у него получится собрать информацию, даже собственные дрожащие колени не смущали его.       Незнакомец тяжело поднял голову, которую до этого сжимал жилистыми руками. Щёки были мокрые и блестели под светом настольной лампы, красные венки на белках доказывали тот факт, что парень находился в истерике не первый час. А может, уже не первый день, если нахождение в неведомом пространстве по ту сторону плёнки можно было исчислять днями и месяцами. Его каштановые волосы образовывали вихрь из запутавшихся локонов, местами проглядывала розоватая лысина с набухшей пупырчатой кожицей. Будто он выдирал волосы с корнем…       — Ещё один? — вибрирующий голос, срывающийся на хрипотцу отрезвлял Тэхёна, его былая смелость всё быстрее сходила на нет. Парень уставился на него заплаканными, огромными от ужаса глазами, правая нога то и дело дёргалась вверх-вниз, создавая под собой неприятное постукивание.       Но Ким не сдавался, по-прежнему не понимая контекста сказанного «ещё один».       — Да! И я хочу знать правду, выкладывай, времени мало осталось, что-то влияет на меня, — отчаянно произнёс он, сокращая между собой и этим парнем расстояние, даже опустился рядом на кровать, чтобы показать свои доброжелательные намерения. — Прошу, давай поможем друг другу, как тебя зовут?       Тут незнакомец вскочил, споткнувшись о краешек ковра, упал на колени с громким звуком, затем отползая к дальнему углу комнаты. Всё это время он не сводил с Тэхёна глаз, в которых горели два огня безумия.       — Нет, нет, нет, нет… я не верю тебе, ты, ты такой же, как остальные, ты чокнулся, нет, нет, ты проявление сатаны! — он с силой стиснул губы, прокусывая их до кровавых дорожек, руками вцепился в почти облысевшую голову и завыл протяжным стоном.       Такое поведение парня застало Тэ врасплох, отчего тот больше не мог выдавить из себя хоть что-то, всё его тело сковало от животного ужаса, ноги онемели и начали пульсировать тихой болью. Казалось, сердце и не бьётся вовсе, ну, или оно застряло в горле, отчего он не мог сделать и малейший вдох.       — Пожалуйста, помоги! — просипел незнакомец, складывая руки в молящий жест, — Я не могу больше этого терпеть, сделай что-нибудь!       — Но… что я могу сделать, я не… — с титаническим трудом Тэ заставил себя открыть рот, — я не знаю… скажи мне, что делать.       Ситуация накалялась с каждой секундой, времени думать над ответами совсем не оставалось. Всё, что способен был делать Тэхён, так это наблюдать как его собеседник корчился в агонии, постоянно срываясь на оглушительные вопли. И каждый такой раз Ким Тэхён проходил «шоковую терапию», его лихорадило не только изнутри, а словно вся комната заражалась этими колебаниями.       — Моя мама… она ждёт меня, и сестра, я должен быть дома в шесть, сколько сейчас время… — покачиваясь вперед-назад, бубнил себе под нос, — она говорила не опаздывать к семейному ужину. Тогда… тогда я не успею получить свою порцию кимчи, она всегда давала мне самую большую порцию. Скотство!       «Нужно что-нибудь предпринять», — последний островок сознания Тэхёна дал о себе знать.       — Ты можешь доверять мне, я тебе не враг, я помогу, — детская манера общения заставила незнакомца обратить на него внимание.       — Вдруг твоя смерть принесёт мне спасение, — он медленно поднял на него взгляд заплаканных, бешено мечущихся глаз, — я готов на всё лишь бы сбежать, исчезнуть, вернуться домой.       … — Нет, ты просто будешь убийцей, это не исправит ситуацию, чёрт тебя!       — Я застрял здесь навечно, тебя ждёт та же участь, — внезапно его речь приобрела убедительность и серьёзность, что ввело Тэхёна в панику, — Никто не выберется отсюда, а для тебя уже давно заготовлено местечко в этом блядском аду.       Следующие несколько минут Тэхён не мог контролировать свои эмоции, он и не понял, когда свалился в рыданиях на пол и начал истошно выкрикивать одно единственное «НЕТ». Хоть руки и были «приклеены» к стереоскопу, это не мешало ему биться головой об деревянное изголовье кровати. Так продолжалось до тех пор, пока кукловод не дернул за ниточку, переключая следующий слайд…       Невозможно было даже разомкнуть плотно сжатые губы, мычащие о пощаде неизвестным силам, не то что подняться на ноги или перестать колошматить ногами кресло напротив. В какой-то момент Тэ понял, что у него закончились силы, а тяжёлый стук издавали совсем не пинки ногами, а удары его сердца. Затем оно заныло протяжной, по-волчьи одинокой, болью. От неё не спрятаться. Хотелось схватиться за грудь, продраться сквозь рубашку и кожу, стиснув в кулаке сердце, лишь бы оно не болело. А лучше было сразу умереть.       «Кто-нибудь закончите мои страдания», — жалобно проскулил он, поднимая залитые слезами карие глаза к потолку. Он даже не надеялся, что его услышат.       Всё происходящее уже не казалось ужасно реалистичным кошмаром, это и был кошмар, но он происходил на самом деле. Тэхён чувствовал, как постепенно терял контроль не только над своим телом. Вокруг него менялась окружающая обстановка. Привычная квартира приобретала совершенно другой облик. Разбитая столешница, ковёр в спальне, которого никогда не было, как и горчичного, изодранного кресла. Белые стены то синие, то красные, и, порой, фильтр на слайде казался совсем не искусственным. А может, и просто казался.       И постоянные голоса на фоне. Раньше Тэ их не замечал или старался игнорировать, думал это всё соседи, но голоса казались намного ближе, будто прямо за спиной. Их было много, они то сливались в один дьявольский шёпот, то размножившись на сотню детских, молодых и совсем пожилых голосов, говорили что-то на разных языках. В одно ухо. В другое. Трансформировались в монотонный, похожий на низкочастотный шум, затем прерываясь на резкий оглушительный писк.       Постоянно что-то падало, свистело и скреблось возле него, чаще слева. Тэхён несколько раз замечал периферийным взглядом, как мимо него проносилось нечто тёмное, отдалённо напоминающее силуэт человека. В очередной раз проследив за движением тени до окна, Тэ оцепенел, покрываясь крупными мурашками. Одна из штор была слегка отдёрнута и придерживаема чёрными когтями, в продолжении которых виднелись покрытые редкой щетиной, неестественно длинные конечности, принадлежавшие разве что демону из хоррор-фильмов «Астрал».       С наибольшим ужасом обнаружив, что галлюцинация не пропадала даже после серий агрессивных зажмуриваний, Ким с титаническим усилием заставил себя проползти несколько метров до коридора и толкнуть дверь плечом, оставаясь за пределами комнаты. Того сумасшедшего парня уже в ней не было.       По правде, Тэхён начал понимать по какой причине Чон Хосок и тот молодой человек поехали кукухой: если с ними происходила такая же чертовщина, то это и не удивительно. Да и Юнги уже не казался таким уж адекватным. Почему он был спокоен, почему ничего не объяснил — этого Тэхён так и не узнал. Да и как долго парни находились в заточении чёртовой камеры неизвестно. Ким почти верил в то, что и сам являлся жертвой нечистых сил.       Он звал на помощь. Драл глотку, пока не сорвался на сухой кашель, получая лишь зловещее молчание в ответ. Никаких надежд. Даже малейшего просветления в покрытом туманом рассудке. Процент которого постепенно снижался до критичных цифр.       Попытка «отклеить» стереоскоп не увенчалась успехом, сколько бы бешеных усилий он не прилагал: подскоками на месте, с резкими рывками локтями, пытаясь оторвать руки от лица, что со стороны наверняка выглядело крайне нелепо. Энтузиазм пропал мгновенно, ведь смысла в старании не было вовсе.       Тогда в голову пришла, возможно, единственная умная мысль, являющаяся остатками когда-то работающей логики — выбраться нахуй из проклятой квартиры.       Не слушались уже и нижние конечности, однако Тэхён заставил себя подняться и найти опору в виде стены. От входной двери его отделяло всего несколько метров, но не прошел он и полуметра, как его скрутила внезапная острая боль в рёбрах, будто под кожу воткнули сразу несколько шприцов. Изо рта вырвался сдавленный хрип-полустон. Тэхён прокусил нижнюю губу до крови, продолжая волочиться вдоль стены, еле перебирая ногами.       Чем ближе была цель, тем яростнее его накрывало. В метафорическом смысле, Тэхён будто преодолевал резкий порог давления, поднимаясь с глубины моря на поверхность. Закладывало уши, то периодически темнело перед глазами, то вспыхивали яркие белые огни. Категорически не хватало воздуха, на языке появлялся металлический привкус, через мгновение рот заполнился кровью и Тэхён начал захлёбываться, не успевая сплёвывать.       В ушах раздавалось только собственное дыхание, учащённое, прерывистое и срывающееся на мерзкое похрюкивание. Пара минут длились бесконечно. От входной двери отделяли лишь несчастные три шага.       Раз       В панике Тэхён перестал различать предметы перед собой, постоянно спотыкаясь обо что-то и теряя равновесие на доли секунды.       Два       Стальная серая дверь двоилась и вовсе расплывалась, вокруг медленно возникала чёрная воронка, будто слегка размазанная, сужалась, пряча в тени предметы по бокам и фокусируя взгляд лишь на выходе.       Три       Картинка замерцала, запульсировала вместе с виском, Тэхён почувствовал, что за лодыжки его хватали длинные пальцы, оставляя багровые следы когтей на коже. С подбородка самопроизвольно стекала вязкая, тёплая жидкость. Выход становился всё дальше и дальше. Идти уже не хотелось. Жутко тянуло в сон.       Прежде чем окунуться во тьму, Тэхён ощутил на своих плечах чьи-то крепкие ладони, дёргающие корпус на себя. Небольшая встряска вовсе сбила его с ног, но окончательно упасть не дали всё те же загадочные руки. Прижав к себе за талию обмякшее тело, их владелец поволок Тэ в помещение, считавшее гостиной и слегка небрежно сбросил его на мягкую обивку дивана, так что приземление не отразилось на Тэхёне плачевно. А вот его состояние оставляло желать лучшего.       Первое, что увидел Ким, спустя несколько минут проведённые без сознания — яркий столб белого света, ударивший ему в лицо. Будто райский портал, следом за которым должно было явиться воплощение святого духа или же ангел-хранитель, провожающий неудачника подопечного. Тэхён разочаровался, когда понял, что его всего лишь ослепил потолочный светильник. Полный отчаяния, вселенской грусти и кровавого послевкусия рот издал звук, отдалённо напоминающий стон. Все силы ушли на попытку покинуть квартиру.       Вот только он не мог вспомнить как оказался на диване. Кажется…       Кому-то ведь должны были принадлежать те крепкие руки. В поиске ответов на свои вопросы, Тэ приподнялся на локтях, осматривая помещение, которое теперь же отдалённо напоминало ему родную квартиру. Любимый диван невероятным, мистическим, как и всё в этом доме, образом сменил обивку на кожаную, тёмного-коричневого цвета, в офисном стиле. В небытие попали и осколки разбитой столешницы, а на их месте оказался другой журнальный столик, насыщенного кофейного оттенка. Таких предметов интерьера никогда не было у Тэхёна, так как он предпочитал более пастельные тона. Но сильнее его заинтересовали две колонки, расположенные по бокам от такого же, как диван офисного кресла. Он никогда не слушал музыку в колонках, ведь откровенно не видел в этом смысла, гораздо приятнее, когда мелодия не распылялась по помещению, подобно аромату цветов, а была концентрирована в голове. Настолько приятно, что иногда возникало навязчивое желание оглохнуть на кульминации трека…       Все эти факты давали Тэхёну ясно понять, что он уже покинул знакомые стены, и скорее всего, потерял дорогу назад, оставалось только одно — двигаться вперёд. Однако сделать и это ему не давало отсутствие какого-либо духа. В груди было так же глухо и пусто, как и на дне высохшего колодца.       — Хей, ты в порядке? — раздался над ухом чей-то взволнованный голос. — У тебя очень бледный вид…       Некто неторопливо вышел из тени за спиной Тэ, в несколько шагов преодолевая расстояние до кресла, звонко плюхнувшись в него, пока сам Ким старался тщательно рассмотреть незнакомца, спасшего ему жизнь. Несмотря на слегка размытое зрение и головокружение удалось распознать в парне напротив брюнета с весьма выразительными чертами лица. Тэхён впервые видел такие большие карие глаза, отражающие огни светильника, словно зеркала.       «У него глаза ребёнка…». А как ребёнка занесло в такое ужасное место — оставалось загадкой. Тэхён понял, что на один квадратный метр приходилось слишком много загадок.       — Да… кажется, — тяжело было оставаться уверенным даже в таких простых вопросах, — что случилось?       Оно было адресовано не столько брюнету, сколько самому себе, в попытках заставить собственный мозг хоть как-то участвовать в мыслительном процессе.       — А ты не помнишь?       Парень приподнялся с подушки кресла, сощурившись и чуть вытянув шею в сторону Тэхёна, с неподдельным интересом заглядывая тому в лицо.       — Глаза у тебя жутко краснючие, — уверенно заключил тот, возвращаясь в исходное положение.       Объяснение лежало на поверхности, ведь неизвестно сколько часов пришлось держать у лица камеру, и то не по своей воле.       «Стоп. Как ты узнал?». Тут Тэхён так резко вскочил, что аж сердце ударилось в рёбра, и будто не осознавая собственное тело, принадлежность к нему, уставился на покрытые багровой корочкой ладони. Ещё свежая кровь не успела засохнуть, местами прокладывая тёплые дорожки от кистей к локтям. Совсем недавно Тэхён изрыгал вязкую массу, периодически захлёбываясь, но не замечал, как систематически стирал её с подбородка и губ.       Руки       Были       Свободны — Всё нормально? — Тэхён дёрнулся от неожиданности, когда брюнет тихо навис над ним, но не стал отсаживаться в сторону из-за странного поведения парня. Впервые кто-то интересовался состоянием Тэ, похоже, что тревожность была искренняя, да и сам незнакомец не выглядел устрашающе. Ким молчаливо кивнул, сглатывая тяжёлый ком в горле. «Куда делась камера?». А самое главное — как давно… Голова итак раскалывалась, отчего Тэ отчаянно взвыл, накрывая усталые веки руками. Слёзы самопроизвольно потекли по щекам, из груди доносились тихие всхлипы, которые Тэхён старался скрыть дрожащими сомкнутыми губами. — Не бойся плакать… — успокаивающе произнёс брюнет, обхватывая запястья Тэ своими пальцами, чуть раздвигая «ширму» из рук, позволяя двум взглядам карих глаз встретиться. — Я понимаю твои чувства, это нелегко, эмоции тянут тебя в бездну. Не позволяй им… Он внезапно оборвал речь. Тэхён ощутил тепло, исходящее от его прикосновений, хотя всё вокруг безнадёжно источало подвальный холод и не внушало доверия. К сожалению или нет, эффект мгновенно прекратился, когда парень ослабил хватку. Тэхёну стало внезапно тоскливо. — Это место пугает до смерти, оно как будто имеет свой собственный разум. Живой организм. — Ты попал сюда так же, как и я? — неуверенно начал Тэ, переживая как бы не сбиться с мысли и наладить контакт. — Думаю, да, по большей части, — парень задумчиво зажевал нижнюю губу, затем чуть оттопырив её. — Те ребята нагоняли ужаса, я пару раз чуть в штаны не наложил! — он по-доброму усмехнулся, обнажив чуть выпирающие центральные резцы, отчего широкая переносица носа сложилась в морщинистую гармошку. — Они все сумасшедшие психопаты, — грустно пробубнил Тэ, стирая остатки слёз, — никакого толку от их безумной нелепицы.       Впервые он был почти уверен в том, что вёл диалог с адекватным представителем здешней обители.       «Обители зла…»       Парень отдалился на несколько шагов, присаживаясь в позу лотоса возле столика. Чем ему только удобные подушки дивана не угодили…       — Вот и нечего слёзы лить, — закатил глаза брюнет, шаря по карманам своих брюк. — Мы же сами разберёмся, так? — казалось, улыбкой он мог растопить глыбу льда в Антарктике, однако Тэхёна хватило лишь на скромный кивок.       Атласная серебристая рубашка слегка задралась, обнажая островок белой ткани и ремня портупеи, опоясывающей талию спасителя. Тэхён понял, что постепенно приходит в себя, как только начал различать предметы одежды и мебели сквозь мокрую пелену на глазах.       — Паршиво, — процедил Ким Тэ, принимая найденную упаковку салфеток от незнакомца.       «Было бы неплохо найти умывальник, так просто кровь не стереть», — задумавшись он не заметил, как парень присоединился к процедуре умывания, вытянув салфетку из упаковки, а очнулся, когда тот уже вовсю натирал пятно у носа, что аж щека загорела адским пламенем.       — Ну ты поаккуратнее, раз помогаешь, — ойкнул Тэ, хватаясь за очередное больное место, — да и я бы сам справился…       С чего вдруг он полез помогать, хотя это вопрос не первой важности, да и разглагольствовать о манерах, поведении точно не в стиле Ким Тэхёна. К тому же, парень резко изменился в лице, отдёрнув руку и зажав салфетку в кулаке, при этом его глаза нарочито-виновато уставились в пол.       — Прости, Хён.       Теперь самому Тэ стало не по себе, ведь ему не желали зла и не пытались причинить боль, как раз наоборот — проявляли заботу и внимание.       — Не стоит так официально, ты же мне жизнь спас, — неловко почесал затылок, фокусируя взгляд на мальчишеском лице собеседника. Всё же он не заслужил к себе грубости.       — Э-э-э, так я ж не знаю имени, как мне ещё обращаться к тебе?       — Ким Тэхён, — отвечая на улыбку брюнета в который раз повторил тот, скомкивая последнюю салфетку, впитавшую багровый цвет.       Перед ним возникла протянутая в дружеском рукопожатии ладонь: — А я Чон Чонгук, приятно познакомиться.       Судя по искреннему радостному выражению лица Чонгука, его эмоции были самыми настоящими и… желанными.       — Как давно ты здесь? — скрепляя ладони в приветливом жесте поинтересовался Тэ, рассматривая сверкающие в полутьме глаза Чонгука.       — Не знаю, честно, — замялся он, присаживаясь на соседнюю подушку, — но кажется, что пару лет.       «ЛЕТ…?! Что за…»       — Ахереть, ты шутишь? — опешил Тэхён, — И за всё время так никто и не помог, а сам ты тоже не нашёл выход?       Чонгук быстро замотал головой, отрицая все возможные варианты и предположения о спасении, что не могло не вогнать Тэ в очередное стрессовое положение.       — Сука! — прорычал он, отпинывая столик к креслу напротив и откидывая спину назад. Впервые Тэ пожалел, что в руках не было сигареты. Он не имел и малейшего представления как иначе справиться с паникой.       Никаких надежд, никаких мыслей и идей. Полная всепоглощающая пустота. Безнадёга.       — Мне жаль. — голос Чона дрогнул на полуслове.       Он устал плакать. Но слёзы не кончались. Руки не поднимались, чтобы вновь растереть мокрые дорожки по щекам.       «Хотя бы от камеры чудом избавился, неудачник».       Подушка под ним промялась, слева скрипнула кожаная обивка дивана, в воздухе завис лёгкий аромат, напоминающий запах сырости с небольшим оттенком цитрусов. Карие глаза встретились в поединке «печальности» с точно такими же, но большими и сверкающими, словно фонарики на праздник. В их уголках так же собралась прозрачная солёная жидкость, но стекать не торопилась.       — Я же попросил, — тёплое дыхание оказалось слишком близко, взгляд невольно бродил по контуру носа Чонгука, перебегая на линию губ, задевая крохотную родинку под нижней. Как мило… — Не плачь, пожалуйста, на таком красивом лице не должно быть и тени грусти.       — Весьма поэтично, Чон, — зарделся, но выдавать себя так просто не спешил, — ты был писателем-романистом?       — Кем-кем? — будто бы пропел тот, бесстыдно разглядывая Тэхёна, — Я ударник, ещё малясь композитор, по настроению. Сегодня хорошее, я бы сказал замечательное, думаю, в этом твоя заслуга.       Утирая большим пальцем крохотные капельки-бусинки, повисшие на подбородке, Чонгук шумно вдохнул воздух через ноздри, затем отодвигаясь в сторону. Всё это время его другая рука продавливала очертание кулака в диване, при этом находилась сбоку от талии Тэ, создавая опору телу Чонгука, пока тот нависал над ним.       — Я как никто другой понимаю твоё положение, во многом безвыходное, но позволь уберечь наше время от лишних вопросов и кое-что разъяснить, — наконец ему дадут ответы, по вине которых Тэ пару раз был на грани смерти. От нетерпения он подскочил, подмяв ногу под себя и с интересом уставившись на Чона. — У всех разные пути, приведшие их сюда, но при этом нас объединяет маленькая деталь. Посмотри туда, — он указал на белоснежную стену, которую Тэ никак не припоминал до этого, а тем более двухстворчатую дверь в ней.       — Дверь?       — Такая же и с другой стороны, глянь — и вправду напротив была точно такая же стена и точно такая же дверь.       — Они заперты? Ты пробовал их…       — Выломать? Да, много раз, это невозможно, — Чонгук усмехнулся, будто объяснял самую очевидную вещь, — Но тогда зачем они нужны, вот загадка. Я предполагал, что за ними комнаты других парней.       В голове пронеслось словно слайд-шоу из кадров встречи со всеми четырьмя предыдущими заложниками. Что уж там, лицо последнего, перекошенное от ужаса, до сих пор висело перед глазами, даже когда Тэ их закрывал.       — Связаться с ними не выходит, это бесполезно, как и всё остальное. Что касается нужд, то здесь тебе предоставят всё, что пожелаешь. Как видишь, тут даже моя установка поместилась. Не спрашивай как, я и сам понятия не имею…       Только когда Чонгук об этом сказал, Тэ заметил выглядывающие из-за кресла тарелки и барабаны.       — Жаль только, что нельзя пожелать выбраться отсюда нахер, — прыснул Чон, откинув чёлку со лба и взглянув на собеседника. — Я уж не надеялся когда-то встретить тут человека. Хоть наша участь и предопределена…       Он запнулся, резво вскочив и пулей промчавшись через всю комнату скрылся за креслом. Послышалась громкая возня, а затем из-за спинки показалась взъерошенная макушка Чона, в руке был зажат некий предмет, который Тэхён смог рассмотреть лишь когда парень уселся напротив.       — Гитара? — выгнул бровь, поражаясь многогранности личности нового знакомого. — Ты вроде говорил, что ударник.       — Я не врал, — улыбнулся только глазами Чон, зажимая пару аккордов, — сказал же, здесь можешь пожелать что душе угодно… Моей захотелось гитары.       Почему-то его слова вызвали у Тэхёна лёгкую ухмылку. После всего пережитого, разговор казался свежим глотком воздуха. По комнате разлилась приятная мелодия авторского сочинения.       — Не забивай себе голову ничем, расслабься, — протянул гласные Чон, развивая мелодию другими аккордами.       Ким Тэхён прикрыл веки, наслаждаясь мгновением спокойствия, мысли постепенно покидали гудящую голову, впуская мотив неизвестной песни, звучащей, словно плейлист к курсу терапии после стрессового периода. Даже не подозревал, что ему так понравится звучание без наушников. Чонгук творил чудеса. Сначала спас от смерти, затем лечил душу.       «Может ему стоит доверять?»       — Расскажи мне о себе, о семье, чем ты занимаешься, всё равно какое-то время придётся коротать вместе, — Чонгук опустил гитару, облокачивая её на ручку дивана, дотрагиваясь руками до пуговиц рубашки.       Тэхён не задумывал исповедоваться едва знакомому человеку, однако не признавать его правоту тоже счёл за глупость.       — Если тебе некомфортно, я начну первый, — предложил вдруг Чон, раскрывая одну пуговицу за другой, не без самодовольства отметив интерес Тэхёна, ведь весь процесс тот гипнотизировал движения его руки. — У меня нет ни братьев, ни сестёр, да и зачем, если одному так хорошо.       Серебристая рубашка небрежно отлетела за кресло, Тэ внутренне сдержанно негодовал по поводу того, какую фигуру она бесстыдно прятала. Белая, полупрозрачная безрукавка прилипла к телу, словно вторая кожа, обнажая розоватые ореолы сосков, едва прикрываемые ремнями от портупеи.       Хоть обладатель завидного крепкого телосложения и имел юное личико, это никак не портило или меняло полноценное впечатление о человеке. Чонгук выглядел обворожительно и сексуально, даже его поза, по-хозяйски раскинувшись на кресле, чуть задрав подбородок была словно с обложки модного журнала. За раздумьями Тэ пропустил мимо ушей половину рассказа.       — А потом меня выгнали с универа, всё пошло по пизде, отец погряз в долгах, мамка с ума сошла со своей излишней религиозностью, да и я тот ещё фрукт…       — Сочный, — прошептал мысли вслух, проводя языком по засохшей кожице нижней губы.       — А? — сощурился Чон, не распознав «сбой в системе» Тэхёна, — Ну, в общем жизнь моя не задалась, а впрочем, и похуй уже.       — За что тебя выперли?       — Спалили интрижку, что было ожидаемо, — разочарованно выплюнул Чон, шумно выдыхая, — Я был не самым послушным студентом, хоть по мне так и не скажешь сперва, правда же?       Он точно знал, о чём говорил, и не без самодовольства отмечал себя хулиганом. Его натура оказалась обманчива, за маской милого пухлощёкого ребёнка с большими оленьими глазами скрывался некто совершенно другой. Тэхёна насторожила эта мысль.       — А с кем интрижка, если не секрет? — смело вкинул Тэ, играя в гляделки с Чон Чонгуком.       — Не секрет, — он очаровательно улыбнулся, обнажая передние слегка пожелтевшие резцы, — Мы регулярно обменивались опытом, вот я, например, научил его отбивать под ритм на тарелках. Впрочем, как позже оказалось, у него не было с этим проблем…       Его загадочная ухмылка практически транслировала недосказанное, в голову Тэ закрались сомнения, а тот ли это человек, за которого себя выдавал Чон. Или же его пытались мастерски запикапить небылицами в духе: «Я отличаюсь от твоих бывших хотя бы тем, что моя бунтарская натура и привлекательно сочетающиеся с ней большие оленьи глазки, вгоняют твой мыслительный процесс в ступор даже сейчас, Ким».       Знал он нескольких подростков, пытавшихся такими уловками «нетакойкаквсе» привлечь его внимание, однако такой цирк Тэхён сразу пресекал на корню. И дело было не в том, что он якобы не верил этим детям, играющим во взрослых, ведь в жизни всякое бывает, а, элементарно, не так сильно и нуждался в общении с ними. Этими словами было не впечатлить человека, который в первую очередь ищет привлекательность в деталях… Стиль одежды, манера речи, жестикуляция, зрительный контакт и прикосновения. Ничего не способно было тронуть сердце Кима сильнее, чем тактильный контакт. В этом плане Чонгук выиграл почти с первых минут знакомства.       «Ты серьёзно, блять, сейчас думаешь о том, как хотел бы пообниматься с чуваком, которого от силы пять минут знаешь?!», — внутренний голос крайне укорительно комментировал мысли, посещающие голову Тэхёна. И на его вопрос не нашлось адекватного ответа.       — Теперь твоя очередь, хочу услышать историю Ким Тэхёна.        — Нет.       …        — А?        — Я не хочу ничего рассказывать о себе незнакомому человеку, застрявшему где-то у чёрта на рогах, — внезапно выпалил на одном дыхании, повесив между ними долгую паузу, которую Ким провёл, выдерживая зрительный контакт немигающих чёрных глаз Чонгука.        Всё внутри него сжалось до крошечных размеров, отстреливая спазмами в животе, будто кто-то смачно пнул его меж рёбер. Молчание длилось больше минуты, отчего воздух вокруг них стал плотным, давящим на грудную клетку, словно весь корпус погрузился под воду. Ким успел сто раз пожалеть о поспешных выводах, возможно, стоило с ним поговорить и не нарываться…        — Почему ты так решил? — с нескрываемым интересом эхом раздалось по помещению.        Тэхёну нужно было совсем немного времени придумать ответ. Предательски дрожали руки.        — Очень хитро, признаюсь, — неожиданно прыснул Чонгук, не дав тому и слова вставить наперёд, — сначала узнал все мои грязные секретики, а потом слился, мог бы и раньше сказать, что нет настроения, я бы придержал свою биографию для более подходящего случая…        — Причём тут настроение, я просто не доверяю тебе, — изумление тяжело было скрыть, особенно когда человек в упор не замечал проблемы. — Чон, ты тут хер пойми сколько времени тусуешься, мог и крышей поехать, с чего мне вдруг тебе верить?        Собственная смелость слегка опьяняла разум Тэ, отчего тот моментально потерял всяческий инстинкт самосохранения и выпаливал всю правду за раз. Выражение лица собеседника сохраняло свою непоколебимость, что ещё больше прибавляло жути.        — Ну я не спорю, что не шибко психически здоров, но в отличии от тех придурков за дверью ещё могу сохранить самообладание и адекватность, — спокойный голос вызывал мурашки, покрывшие спину Тэ, затем молниеносно перебежавшие на предплечья и руки.        Чон опустил взгляд вниз, вдыхая воздух через ноздри, отчего те раздувались и придавали парню грозный вид. Ким неосознанно вжался в диван, сглатывая сгусток крови, стекший из носа в гортань.        — Хорошо, я понимаю твою предосторожность, у тебя шоковое состояние и потрясение после пережитого, — он махнул рукой, указывая жестом на всего Тэхёна, — да ты до сих пор трясёшься, как будто тебя электрошокером долбанули. Я проходил через то же самое и знаю каково это, но давай посмотрим объективно…        Предложение Чонгука вызвало непроизвольную ухмылку на лице Тэ, ведь говорить о рациональности и объективности в их положении было как-то неуместно.        — Стал бы я спасать тебя от демонов, если сам являлся им? — развёл руками, ожидая ответной реакции Тэ.        — Вопрос с подвохом. Смотря что этому демону нужно от меня, — явно нехороший собеседник на вечер.        — Понял, давай так, я демон, — с хлопком по бёдрам опустил руки, — нахуя мне информация о тебе, если я могу просто взять и… забрать душу, например, что там ещё демоны делают.        — Это тебя надо спросить, — так же спокойно добил его аргументами Тэ.        Весь диалог его колотило мелкой дрожью от ступней до макушки, то ли это последствие недавних событий, то ли он уже не выдерживал стресса и организм находился в панике. Но всё что он мог — сидеть неподвижно, статуей, сражаясь в «интеллектуальном» поединке с парнем, кого сперва признал за ангела. Теперь же сомнения терзали его гудящую головушку.        — Сдаюсь, думай, что хочешь, я тебя переубеждать не собираюсь до конца века, — обиженно отвернулся Чон к своей гитаре, вновь бережно хватаясь за гриф, — чёрт я или ангел, это не изменит того факта, что мы тут вдвоём застряли, а я всего лишь придумывал развлечения.        Он больше не смотрел на Тэхёна, невероятно долгий зрительный контакт прервался, давая вдохнуть полной грудью.        — Даже спасибо не сказал, а я-то ухаживал за тобой, пока ты не очнулся, — продолжал канючить, перебирая струны в пальцах, кажется, настраиваясь на новую мелодию, пришедшую ему на ум.        — Спасибо, но не надо так…       — Как? — без особого интереса взглянул на Тэ, откидываясь на заднюю спинку кресла.        — Манипулировать, — заключил он, скрещивая руки на груди и состроив недовольную мордашку, — я не стану тебя утешать или извиняться.        Громкий смех разлился по помещению и заполнил каждый его тёмный уголок, заставляя сердце Кима биться в два раза быстрее. Звонкий и слегка каркающий, но такой наивный детский.        — Сдались мне твои утешения, я профессионально утешаю себя на протяжении многих лет заточения в этой дыре! Но не стану скрывать, что обидно слушать в свой адрес обвинения того, чего нет. Я просто хотел помочь отвлечься от пиздеца, происходящего вокруг, — вдруг улыбка сошла с его миловидного лица, внимание переключилось на струны, и зазвучала меланхоличная тема.        Правильно или не правильно поступил Тэхён, «задавив» собеседника — он не знал, но оправдывал свои слова самозащитой. Также, он не понимал настоящих намерений Чонгука и есть ли в них какая-то своя цель, о которой ему не договаривали. Голова гудела от поступающих вопросов и конфликта желаний. Сколько времени было отмерено в комнате с ним — неизвестно. Единственное, что успокаивало, это отсутствие камеры у глаз, да и Чонгук пока не выкидывал особых фокусов.        «А может и не выкинет…», пришлось шикнуть себе под нос, дабы заткнуть неуспокаивающийся внутренний голос, почти поехавший кукухой из-за постоянной тревоги. Однако Тэ беспокоило кое-что ещё…        Чонгук единственный, кто рассказал больше двух слов об устройстве и этом злосчастном месте, похожем на круги ада. Возможно, не такая и плохая была идея, попытаться узнать друг друга лучше. Информация на информацию — честный обмен. Речь уже и не о доверии вовсе, а о выживании.       «Переобуваешься в воздухе, умник», — саркастично бросил кто-то в голове Тэхёна.        — Заткнись, — пробубнил себе под нос, замечая покосившегося на него Чона, чьи пальцы не отрывались от струн.        Идти против принципов и дать себе шанс на счастливую жизнь или сгинуть во тьме, но с непоколебимой верой в чудо?. Хуй его знает, что-то одно не проверишь — не поймешь. С такой мало-мальской мотивацией и наивнейшим дебильным лозунгом, Тэ ринулся в бой, рискуя потерять не только последние тлеющие угольки надежды, но и самого себя.       Для воплощения своего беспроигрышного плана требовалось для начала сместиться в пространстве и хотя бы попытаться изучить всё своими силами. Да и размяться не помешало бы, ведь после жуткого трипа за дверьми комнаты Тэхён не предпринимал другие попытки сбежать из заточения. Любые мысли о том, что он мог вновь столкнуться с ужасами, преследующими его последний, а скорее всего и несколько часов подряд, вызывали абсолютное нежелание искать выход из ситуации. Ведь в конце концов его ждала одна участь — недружелюбно отзывалось внутреннее «Я», к которому Тэ постепенно терял доверие, считая, что даже в этом привычном голосе мог скрыться враг.       Большим трудом Ким заставил себя подняться с комфортной подушки дивана и еле-еле перебирая ногами добраться до левого угла комнаты, откуда затем медленно побрёл вдоль стены, рассматривая каждый узор, пятно, трещинку на ней. Для него всё так же имело большое значение подмечать детали интерьера, как, например, эта среднего размера картина, которую Тэ никогда раньше не видел в своём доме. Скорее всего, её автор прямо сейчас сидел в нескольких метрах от Кима, упорно делая вид, что не замечал своего товарища по несчастью.       Он никогда не задумывался над тем, нормальное ли это поведение, было ли что-то неправильное в излишней внимательности. Может, даже у этого было название, как у какого-либо отклонения. Или он просто искал спасение в любой мелочи, каждой пылинке, частичке комнаты, выискивая подтверждение тому, что мир вокруг него был реален. Он состоял из множества деталей, которые не замечали, ведь в них не было особой смысловой нагрузки, они не имели ценности для большинства людей.       Тэхён с самого детства отдавал предпочтение в рисовании украшений, маленьких элементов, дополняющих образ и делающих картину «живой», в общении с друзьями он не мог перестать возбуждённо делиться своими мыслями о том, как прекрасно подобрана брошь к платью учителя, как она сочеталась с цветом её глаз. Да и в целом, любые повседневные диалоги с Тэхёном растягивались на тридцать минут, а то и целый час. Дети, как и взрослые часто указывали ему на его надоедливость, и излишне богатое воображение, отчего тот впоследствии отгородился и полностью изменил стиль общения. Он всегда был отличным слушателем, но с малых лет — никогда интересным рассказчиком, особенно для малоизвестных людей. Исключениями были лишь самые близкие ему люди — родственники, а именно брат Джуён. Именно он всегда слушал миллион лет «подкаст» в мессенджере о том, какой отвратительный аутфит подобрала его кураторша в университете.       Казалось бы, ближе и роднее матери никого не могло быть, однако у Тэхёна на это были свои мысли.       Вспоминая о родителях, любимом младшеньком, Тэхён вновь почувствовал подкатывающий к горлу ком, а уголки глаз нещадно защипало.       Он присмотрелся к рисунку на картине: высокий мужчина, ряженный в одежду Средневековой эпохи, голову украшала шляпа с длинными карнавальными перьями, также правое предплечье было спрятано за пиджаком, откуда выглядывала рука, а в левой мужчина придерживал некий предмет, напоминающий карнавальную маску. Чуть ниже в том же левом углу рисунка праздничную тему продолжили две театральные маски — смеющаяся и плачущая. А на противоположной стороне, за спиной центральной фигуры, на пригорке стоял козёл. Вся история была написана только простым карандашом.       Тэ не мог вспомнить, где видел оригинальную гравюру, но точно был уверен, что она отсылала к религии. Впрочем, долго задерживаться он не стал, двинулся вперёд к двойной двери между гостиной и коридором, однако утверждать для себя, что именно находилось за дверью, он не мог. А словам Чона всё ещё не верил.       Как только он дотронулся железной ручки с изящным волнообразным изгибом и нажал всей тяжестью ладони, та издала протяжный скрип, чем отвлекла внимание Чонгука от гитары. Дверь не поддавалась. Тогда Тэ затряс ручкой с большей силой, но эффективности это не прибавило.       Со стороны кресла послышался шумный выдох.       — Я уже пробовал всё то, что ты сейчас делаешь, — не без лёгкой насмешки оповестил Тэ.       — Да, я помню, — почувствовал себя уязвимым, но не подал виду и лишь раздражённо закатил глаза.       Далее в ход пошла тяжёлая артиллерия. Собрав всю свою оставшуюся силушку, Тэ сделал замах и со всей дури впечатался ногой, отчего по всей стопе будто прошёл импульс тока — болезненный укол. Ким моментально согнулся пополам, схватившись за это место, издавая нечто отдалённо напоминающее постанывания или крики подбитой чайки.       Он даже не заметил, как его подхватили под локти уже знакомые, покрытые синими венами руки, утаскивая куда-то к дивану. Сквозь собственные визги вперемешку с отборными матами Тэ услышал беспокойный голос Чона, а затем поймал его взгляд. Между ними вновь повисло неловкое молчание.       — Бедолага, почему меня не слушал? — разразился диким хохотом, чуть ли не падая вниз, вместе с Тэ.       — Не знаю, — невозможно было не подхватить такой заразительный смех, поэтому Ким неожиданно для себя выпустил смешок, затем издавая один за другим.       Он смотрел в глаза Чона и видел в них отражение своих, искрящихся и щурящихся от смеха. По какой-то причине Тэ чувствовал себя чуть более счастливым, чем за всё последнее время, проведённое «по ту сторону».       Этот зрительный контакт длился чуть длиннее, чем обычный, от которого Тэ постоянно ощущал незащищенность. Но… Что-то резко изменилось. То ли это из-за того, что сердце билось в два раза чаще, то ли причина была в том, что Тэхён выгнал абсолютно все мысли из головы, оставив там лишь образ парня, так заразительно смеющегося, заботливо и нежно придерживающего его за талию, чтобы тот совсем не потерял равновесие.       Исчезла тревога, которую он всем телом чувствовал немногое время ранее. Казалось, он мог рассказать этому человеку что угодно и не остаться осуждённым за свои противоречивые взгляды. Тэхён уже не смеялся, но всё так же внимательно изучал переливающуюся золотом под светом лампы радужку глаз Чонгука, который в ответ молчаливо выдерживал этот поединок взглядов. Вот только уже без недоверчивости, скрывающейся за ними.        Проследил за траекторией его взгляда, падающего на слегка красноватые и искусанные губы Тэхёна, затем слегка ниже, задевая оголённый участок кожи между остро очерченной ключицей и плечом.       Наконец парни сели друг напротив друга, занимая небольшое пространство кожаного дивана под приглушённым освещением. Возможно, это была его фатальная ошибка. Так легко послушать голос сердца, а не разума, который уже сдавал заднюю, но было слишком поздно. Тэхён начал говорить…       Он рассказывал о проблемах в отношениях с родителями, что они не понимали, не хотели слушать, не видели, как жаждал маленький Тэхён их внимания и любви. Как наплевательски относились к его желаниям, мечтам, закрывая глаза на странный способ общения с ровесниками. Как возненавидели за выбор будущей карьеры, критиковали мировоззрение, ориентацию — которую тот напросто боялся раскрывать. Как бессовестно он завидовал всем вокруг за каждую мелочь, даже сейчас он не отрицал, что положение Чонгука не такое уж и плачевное. Ведь что бы он не попросил, это материализовывалось волшебным образом. Проблема только в одиночестве, однако, по мнению Тэхёна, это отнюдь не самое страшное наказание, ведь уйму времени тот проводил наедине с собой и своими мыслями.       Чонгук был прекрасным слушателем, никогда прежде Ким не видел у людей такого живого интереса, лишь изредка Чон задавал уточняющие вопросы и давал совершенно разнообразную реакцию на услышанное. В ней Тэхён видел сопереживание и понимание, которого так давно искал в людях, окружающих его, помимо Джуёна. И без всякой зажатости, недоверия открыл ему всего себя. Начиная от раннего детства и заканчивая сегодняшним днём, каждую деталь боялся упускать, ведь она как никогда была важна.       Сложилось ощущение будто они были знакомы вечность.       Неизвестно сколько времени провели эти двое беседуя. Многое из обсуждённого сходилось на том, что у парней одинаковые мнения, вкусы в каких-то вещах. Первым прервал идеальный коннект Чонгук, заявив, что хотел бы устроить с ним безумство, маленькое дебоширство, чтобы сбросить напряжение, захватившее обоих с головой.       — Давай снесём тут всё к чертям, хён? — его заговорческая ухмылка украсила миловидное лицо, навязчиво просящее потискать за пухлые щёчки.       — Только если тебе не жалко свои драгоценные колонки и установки.       — Брось, мы оба знаем, что одно моё слово волшебным образом вернёт всё на круги своя. Чего ты так переживаешь, а? — сощурился, сокращая расстояние между лицами.       — Ты прав, нахуй их!       Рассмеялись, сохраняя зрительный контакт так долго, как могли, в какой-то момент они просто замолкли, Чонгук восхищенно ахнул, поднося руку к сердцу и «сжимая его» в кулаке.       — Ащщ, твоё привлекательное лицо действует на меня, как наркотик.       Тэхён прыснул, мотая головой, несколько тёмных прядей спало на блестящий, гладкий лоб, задевая реснички, обильно обрамляющие карие выразительные глаза.       — Как красноречиво, а пояснить не хочешь?       — Невозможно оторваться…       — Хорошо, — улыбнулся, обнажая белоснежный ряд верхних зубов, хоть по частоте употребления им кофе не скажешь, что сохранить такую эмаль возможно без ежедневного отбеливания и миллионных походов к стоматологу в неделю, — как скажешь, Эдвард Каллен.       — Кстати, «Сумерки» — один из моих любимых фильмов, — задумчиво протянул, заламывая руки за голову, подпирая ими затылок, — глупый, но эффектный, музыка там вайбовая.       — Топ внезапных фактов о Чон Чонгуке.       — К слову, хотел узнать, почему ты так резко поменял мнение обо мне? Неужто так легко сдался…       Вопрос застал Тэ врасплох, хотя он подозревал, что его это заинтересовало бы рано или поздно.       — Честно сказать, сам понять не могу, просто ты отличаешься от многих моих знакомых, я вижу в тебе только искренность и желание помочь, — сделал перерыв, набирая в лёгкие побольше воздуха, — может, это и зацепило меня, а может, я просто заебался и хочу отвлечься, в этом ты был прав.       — Понятно, — уважительно кивнул, принимая его версию, не задавая новых вопросов, поднялся с места, отдёргивая рубашку, задравшуюся над портупеей, вниз. Чонгук протянул ему руку в дружеском жесте, приглашая стать частью небольшого акта бунтарства.       Спустя доли секунды крупная кисть с длинными и аристократично тонкими фалангами ложится в ладонь Чона. От прикосновения Тэ ощутил лёгкий трепет в груди. Хозяин комнаты провёл того к одному из углов «коробки», указывая на сложенные друг на друга бейсбольные биты.       Сжимая рукоять одной, Ким переглянулся с напарником, ожидая увидеть одобрение в любом его жесте. Чонгук игрался, отбивая ладошкой то по ударной части, то по набалдашнику, заставляя биту скакать вверх-вниз, довольный своим мастерством, он покосился на Тэхёна, как бы говоря: «Можешь так же?». Конечно, он был не промах, однако последний раз бейсбол появлялся в его жизни почти пять лет назад. Как раз тогда он его и бросил, но этот факт не помешал Тэхёну повторить финт с битой ничуть не хуже Чонгука. Цыкнув, он сделал большой замах, поднимая оружие перед лицом Тэ, затем фотографично застыв, словно греческая статуя.       — Свинцовая? — заинтересованно всматривался Ким, поправляя причёску.       — Нет, сидеть было бы неудобно, — расстроенно причмокнул Чонгук, выпрямляя осанку и опуская биту вниз.       — Что?       — Что? — ему хватило мгновения, чтобы догадаться о причине растерянного выражения лица Тэхёна и понятливо отмахнуться, — а-а-а, я думал ты про мою задницу… биты, да, отлиты из свинца, чтобы было легче разносить всё в щепки.       Замешательство его напарника продолжалось ещё несколько минут, но было беспощадно прервано хлопком по плечу и заговорческим шёпотом, сопровождаемым дьявольской ухмылочкой Чона.       — Расхреначим всё к черту?       Одного лёгкого кивка было более чем достаточно, чтобы Чонгук принял это как знак согласия и вошёл в состояние «киборга-убийцы», начиная ломать мебель до основания, сопровождая данное действие присвистываниями и бурными возгласами какой-то подростковой радости. Под его горячую руку попадали даже барабанная установка, посуда, лампа, всё разлеталось в разные стороны, с оглушительным грохотом и звоном приземлялось на пол, крошась на железные, стеклянные осколки и деревянные ломти. Тэхён стоял, сжимая рукоять биты так сильно, что на кистях выступали синие змейки вен, он впитывал, словно губка, каждое движение, каждый взмах над головой, который делал Чонгук перед тем, как со свистом приложить битой по выбранной цели.       «Я не могу… я не…»       «Слишком слаб»…       — Хей, Тэ? — обратился к нему вполоборота Чон, стряхивая со лба мокрую чёлку, по его щёкам скатывались крохотные бусинки пота, — Присоединяться планируешь?       — А? Да, — покрытие рукояти начало впиваться в кожу, на сжатом вокруг неё кулаке выступили белые костяшки, взгляд терялся от одной точки к другой, «Что делать?»       Кажется, что от собственной слабости и никчёмности он был готов завыть, срываясь на истеричный плач, вырывая клочьями волосы со своей головы и собирая кровавые ошмётки под ногтями. Никуда не спрячешься от себя, от этих голосов, путающих мысли, намекающих ему о том, что без него в этом прекрасном мире было бы только лучше. Ему не было места среди нормальных людей, поэтому он оказался здесь…       «Даже пяти минут без слёз и истерик не смог, нИчтОжЕствО!»       «Тюфяк, чмошник, битой замахнуться силёнок не хватило, позор семьи…»       Ты никому              не нужен…                   Сдохни…                         СДОХНИ…       — Тэхён? — он почувствовал, как тяжёлая рука опустилась на его плечо, внезапно все голоса разом утихли, — Всё в порядке?       Выпустил резкую струю воздуха, поднимая затуманенный взгляд на Чона, его касание подействовало на Тэ, словно волшебный взмах палочки. Наконец мир вокруг вновь приобретал знакомые очертания, постепенно исчезало ощущение замыленного зрения.       — Понятия не имею.       — Зато я знаю. Если продолжишь так поддаваться стрессу и панике, то превратишься в одного из тех конченных, которых ты видел до меня… — Чонгук сжал его плечо, смотря ровно в глаза немигающим, проницательным взглядом, — Выпусти пар, сбрось с себя эти переживания, давай, ты сможешь, я верю в тебя, хён.       На его по-детски наивном, миловидном лице заиграла доброжелательная улыбка, а рука сместилась с плеча и покрыла кулак Тэ, сжимающий рукоять биты.       — Используй этот гнев, обиду за несправедливость, все твои негативные эмоции, что бурлят внутри и направь куда-то, например, на этот стул, — Чон кивнул на стоящий рядом упомянутый предмет, — Вот увидишь, тебе полегчает…       Тэхён зажмурился, делая глубокий вдох через нос и заполняя этим воздухом лёгкие, затем он открыл глаза, смотря ровно на свою цель. Опять это чувство будто кто-то копошился у него в голове, возвращался прежний насмешливый шёпот, перерастающий в гул из множества голосов, твердящих лишь одно. Дыхание ускорилось, Ким сделал замах, поднимая биту вверх и уводя за спину. Желваки заходили ходуном, а в его мутных тёмно-карих глазах блеснула ярость и искра адреналина, распалившая в груди пожар из эмоций, которые захватили его тело, разгоняя по нему горячую кровь. И заставляя одним мощным рывком отпустить свинцовую ударную часть на хлипкую сидушку.       БАХ!       Затем его вниманием завладел столик, стоящий рядом, который также стал жертвой всплеска адреналина двух парней. Они словно в безумном трансе разбивали всё, что попадалось на пути, срываясь на захлёбывающиеся восторженные смешки и взвизгивания. Тэ самозабвенно отдавался эмоциям и моменту, любой разлетающийся под натиском его удара предмет уносил вместе со своими осколками и мысли, его переживания и всё, что не давало спокойно спать многие годы. Будто кто-то выпустил разум из долгого заточения, развязывая рукава белой рубашки.       Чонгук хоть и был занят тем же увлекательным занятием, но не упускал возможность исподтишка наблюдать за тем, как на губах Ким Тэхёна растягивалась сумасшедшая ухмылка, контрастирующая с бледностью его кожи и выраженными синими отёками под глазами, скрытыми за тенью взлохмаченной чёлки. Одежда на нём под тяжестью впитавшейся влаги оттягивалась и обнажала острые ключицы, взгляд на которые случайно падал уже не в первый раз. В этом буйстве смешались их две энергии, две ауры, так идеально гармонирующие вместе, это не могло не показаться Чонгуку чертовски привлекательным.       Но и бесконечно их шалость продолжаться не могла, Тэхён выдохся первым, бросив биту в угол комнаты, он рухнул на единственную более-менее выжившую после акта вандализма мебель — диван, спустя пару минут к нему присоединился Чон.       Ким лежал полусидя, откинув голову на мягкую заднюю спинку, с закрытыми глазами переводя дыхание, на его бедро по-хозяйски приземлилась мускулистая часть тела Чонгука. А он сам развалился на большей половине дивана, убирая рукой пот со лба.       — Ну как тебе? — послышался запыхавшийся игривый голос, сопровождаемый лёгким болтанием ноги, свисавшей с Тэ.       Ким покосил взгляд сквозь слабый прищур на Чонгука, стягивающего с себя полностью промокшую одежду. Хоть он и успел примерно очертить его фигуру у себя в мыслях, основываясь на том, что успел увидеть, но всё равно не ожидал в итоге стать свидетелем такого завораживающего зрелища.       «Вау, Чон, да ты воплощение совершенства…»       Ко всему прочему Тэхён понял, что за рукавом рубашки не было видно забитую татуировками руку. В совокупности его подкачанное, блестящее от влаги тело, взъерошенные тёмные волосы и горящие нахальными огоньками оленьи глаза, вызывали каскад мурашек от макушки до пяток. Он начал было сомневаться, что такие люди действительно существовали, и один из них сидел рядом с Тэ, закинув на него ногу, будто бы тому не хватало его внимания.       — Сногсшибательно…       Действительно, произошедшее до сих пор оказывало на него влияние в виде лёгкого головокружения и даже некой эйфории, а кожа словно испускала пар. По ощущениям, он точно пробежал кросс в три футбольных поля без остановки и замедления. Речи о расслаблении мышц и быть не могло.       — А я вижу, что не очень-то моя терапия тебе подошла, — Тэхён понял, что с его колена больше не свисала нога Чонгука и не болтыхалась в нескольких сантиметрах от пола. Зато сам Чон предпочёл более уместным и не менее удобным для себя переместиться в пространстве на необходимое расстояние, при котором тот оказался всё в том же сидячем положении, но уже на бёдрах Ким Тэхёна.       На бёдрах, чей владелец совершенно не был готов к такому повороту событий. Однако сопротивляться не спешил, почему-то…       — Так намного лучше, — заявил Чонгук с нескрываемым самодовольством в голосе, пристраиваясь у него на ногах и оперевшись руками, одна из которых была полностью зататуирована, в широкую грудь своего новоиспечённого «кресла».       Пока Ким придумывал ответ без особого рвения, мысли занимал лишь один момент, требующий внимания, именно то, насколько идеально Чонгук смотрелся сидя у него на бёдрах, особенно смотря на него снизу-вверх и откинув голову назад, чтобы обнажался чувствительный участок кожи вокруг шеи и ключиц. Одинокая сине-зелёная пульсирующая венка, вьющаяся от мочки уха и уходящая кривой дорожкой вниз, под ворот футболки, будто кричащая Чону, чтобы он проследил её путь пальцами. Возможно ли вообще выглядеть неряшливо, потно, грязно и так мощно давить своей сексуальной энергетикой, возможно ли хотеть человека, которого ещё не достаточно хорошо знаешь, но уже готов отдать ему всё, в том числе и себя без остатка? Похоже, что Тэ был прекрасно осведомлён, каков будет ответ.       «А ведь вопрос-то риторический, чёрт меня дери».       Проводить в молчании целые минуты никогда не казалось для Тэ изощрённым видом пыток, но однажды мнение должно было кардинально измениться, кто же знал, что изменять своим принципам окажется так приятно.       Так ошеломляюще приятно утопать в бездне его чайных глаз, обрамлённых веером редких чёрных ресниц, понимая привлекательность своего положения в целом, и добровольно сдаться пленником горячих объятий. Наступивших также внезапно, как и слова Чона, сорвавшиеся с его чуть припухлых, покрытых мелкими розовыми трещинками, губ.       — Ты ведь не сбежишь, если я предложу снять напряжение иначе?       Руки на груди Тэ скользили выше, обвивая его шею и приближая тело Чона ближе, чем когда-либо прежде, так что дыхание сбивалось с ритма, а и без того раскалённая кожа повышала температуру тела с каждым касанием.       — Не сбегу, — почти с придыханием выдавил из себя, бережно обнимая Чона за талию, плюя на все законы приличия и гигиены, буквально посылая свой прежний уклад жизни и подход к отношениям, которого придерживался раньше. Это было не то место, чтобы играть по правилам, он просёк фишку и хотел надеяться, что Чонгук уловил идею или хотя бы поддержал его желание.       Лицо Чона украсила широкая и светлая улыбка, перетекающая в шаловливую. — Ты правильно меня понял, хён.       На полуоткрытых губах появился лёгкий вкус виски, и тут же сдуло обжигающим холодным соприкосновением, который на контрастах температур заставил Тэ почти захлебнуться переизбытком эмоций. Он прикрыл веки, наслаждаясь остужающим эффектом, словно струйка растаявшей глыбы антарктического льда, растекавшейся по венам и покрывающей кровь, цвета излившейся лавы, прочной тёмной коркой.       Поцелуй длился не больше двух секунд, разорвался так же внезапно, оставив за собой непривычное послевкусие, однако останавливаться на этом Чонгук не собирался, продолжая серию поцелуев, будто знал, что практически кинул спасательный круг умирающему от необъяснимой жары парню напротив. Каждый становился развязнее, глубже предыдущего, языком задевал ряд зубов снизу, проскальзывая по внутренней щеке и подразнивая кончик языка Тэ.       Ким будто в трансе шарил руками по рельефному животу Чонгука, вырисовывая длинными фалангами пальцев очертания пресса и груди, ставшими ещё более влажными от учащённого дыхания обоих. Поцелуй уводил его в длительную кому из непрекращающегося удовольствия, его правую щёку мягко накрыла тёплая ладонь чонгуковской руки, слегка потирая подушечкой большого пальца, и нежность этого жеста вызывало знакомое головокружение, но уже не ассоциировалась с чем-то негативным.       Оттягивая нижнюю губу, Чон бережно сохранял зрительный контакт с Тэхёном, не прерывая его даже тогда, когда сорвал желаемый протяжный звук на выдохе, окрашенный присущей лёгкой хрипотцой баритона. Последний раз он слышал от себя подобное лет пять назад… Да и то было по пьяни со стриптизёром в баре. На дне рождения подруги. Да и то не принесло даже близко похожих ощущений.       Сердце стучало почти у виска, поцелуи только в губы уже не спасали так сильно, и тех было мало, под футболкой пот лился ручьями, а саму одежду можно было выжимать, как тряпку над головой, чтобы хоть как-то охладиться. Только Тэ отстранился от лица Чона дабы доложить свою проблему, как тот, будто прочитав его мысли, рывком подхватил его тонкие запястья и поднял вверх, попутно стягивая мешающую ткань, затем отбрасывая её в кучу разбитого хлама и впечатывая руки Тэ в спинку дивана по обе стороны от него, сплетая пальцы в тугой замок.       Кончиком носа он потёрся о такой же мягкий нос Тэхёна, заставляя того впервые покрыться пунцовыми пятнами не из-за духоты в комнате и обстоятельств ранее, а из-за обворожительного партнёра.       — Мило, — вместе с шёпотом его лицо обдало горячим дыханием, следом за которым последовал не менее очаровательный короткий чонгуковский смешок.       Невозможно было устоять и удержаться от улыбки в ответ этому пленительному парню, вскружившему ему голову этой ночью. Залечившему его кровоточащие раны поцелуями в свете потолочной лампы.       Мокрая дорожка поцелуев уводила по подбородку в заранее вычерченном в воображении Чона пути, задерживаясь на особо интересующем участке, который по случайному совпадению оказался чувствительной зона Тэхёна — ключицах. Он поднял глаза на Кима, будто прося у него разрешение, будто оно было ему нужно и раньше, будто бы Тэ был в состоянии отказать, даже если хотел.       В этом многозначительном молчании Чон услышал ответ, продолжая искусно дразнить Тэхёна своими навыками владения языком. Слегка прикусывая на тех местах, которые по его мнению нуждались в большем внимании, тот наслаждался реакцией партнёра, чьё дыхание сбивалось каждую чёртову секунду благодаря обжигающим тело поцелуям, уходящим вниз, вслед за руками Чона, попутно растягивающими молнию на ширинке брюк.       Мысли беспорядочно крутились в голове Тэ, напоминая торнадо, унося с собой последние крупицы самообладания. Он совершенно не принял во внимание тот факт, что в какой-то момент абсолютно вся его одежда небрежной кучей лежала в стороне, а уже спустя мгновение жилистая рука Чонгука опускалась на внутреннее бедро Тэ, медленно поднимаясь чуть выше.       Эти откровенные движения провоцировали желание Тэхёна, увеличивая его многократно в геометрической прогрессии, приближая к невозвратной точке. Внезапно рука Чона остановилась буквально в сантиметре от этой самой точки, а сам парень восстановил зрительный контакт с Тэ. В его глазах, частично скрытых за тенью взъерошенной чёлки, читалось такое же нескрываемое и необъятное вожделение, а также странное красноватое свечение, которому Ким не давал объяснений.       — Назад дороги не будет, учти это, принц, — на выдохе сообщил Чонгук, ожидая решение партнёра.       — Я понимаю это, — прежде чем хорошенько обдумать, выпалил Тэхён, затем бесстрастно добавляя, — продолжай, я не передумаю.       Чонгуковская ладонь, широкая и покрытая капельками пота скользнула на головку эрегированного члена, обхватывая его в плотное кольцо. Убедившись в том, что каждый палец затрагивал часть плоти, Чон начал двигать рукой по всей длине члена, сохраняя размеренный темп, затем постепенно добавляя скорости. Он был так увлечён и сконцетрирован на своём занятии, что не замечал, как Тэ периодически просил его увеличить темп, сжимая ткань на обивке дивана в своих тонких, аристократически изящных пальцах. Или как подрагивали его ресницы на сомкнутых веках, вместе с тем, как влажные, опухшие от поцелуев губы покрывались большим количеством трещинок из-за того, что Тэхён вначале пытался сдерживать томные вздохи. Однако чем чаще Чонгук водил ладонью вверх-вниз, тем сильнее накрывало Тэхёна, тем слаще и развязнее становились стоны, и тем сложнее их было скрывать. В определённый момент это даже потеряло смысл.       Не теряя времени, Чонгук опустился ниже, подставляя головку члена к губам и слегка причмокивая его, вызывая у Тэхёна каскад мурашек по всему телу, затем продолжая цепь маленьких поцелуев по длине полового органа, стараясь покрыть ими каждый миллиметр, каждую выступающую венку. При всём этом он следил за тем, чтобы Тэхён был свидетелем его стараний. Касаясь его там, где просил Ким, испытывая при этом каждый раз чуть ли не маленькую смерть от передозировки удовольствием. Когда Чон показательно облизнул головку члена, готовясь захватить его в полную длину, в мыслях Тэ что-то щёлкнуло, будто резко надавили на переключатель и он согнулся над Чоном, обхватывая рукой его затылок врываясь пальцами в густые волосы. Затем мягко надавливая, двигая бёдрами навстречу, чуть ли не вынуждая парня открыть рот шире, принимая всю длину, тем самым не оставляя выбора дразнить партнёра и дальше.       Вместе с этим Чонгук покорно выполнил немую просьбу, понимая что и так достаточно раздраконил его, посасывая сначала вершину, медленно соскальзывая губами вниз, пока член не упёрся в стенку глотки, отчего в уголках глаз стрельнули слёзы. Рука Тэхёна с остервенением сжимала волосы на затылке Чона, иногда подсказывая тому в какой момент ускорять темп, приближая первого к разрядке. И долго ждать не пришлось, Гук почувствовал как твердеет плоть у него во рту, затем стало тяжело дышать обоим парням и одновременно с этим Тэхён слегка толкнулся бёдрами навстречу движениям головы Чона, обильно изливаясь ему в глотку. Застыв в одном положении, он испытывал обширный спектр эмоций, центром которого была высочайшая степень удовольствия, от которой онемели нижние конечности вплоть до колена.       Обессилено рухнув на спинку дивана, Тэхён опустил взгляд, полный благодарности, на Чонгука, слизывающего остатки спермы со своих губ, вытягивающихся в самодовольную ухмылку.       — Эх, так жаль, что не удалось помучать тебя подольше, — в голосе читалось наигранное разочарование.       Только после этих слов Ким понял насколько мало ему прикосновений и эмоций, которые он при этом испытывал. Насколько велико желание исследовать каждый миллиметр подкачанного тела, рассмотреть узоры татуировок, пометив каждую кратким горячим поцелуем.       Бесконечно можно было смотреть на три вещи: летающую под световым столбом потолочной лампы пыль, стекающую по чонгуковой щеке к подбородку каплю пота и сияющие азартом глаза.        — А если я скажу, что ты рано расстроился? — продолжая выравнивать дыхание, произнёс Тэ, глядя на парня сверху вниз с нагловатой ухмылкой, — тебя хватит на ещё один заход?       Рукой он зачесал влажные волосы назад, открывая лоб, покрытый испариной, затем наклонился к Чону, мягко беря его подбородок и потирая большим пальцем нижнюю губу.       — Ну так что скажешь?       Кажется, что этими действиями он ввёл Чонгука в ступор, ведь его лицо приняло выражение искреннего удивления и почти сразу сменилось на нескрываемый восторг.       — Чёрт побери, да ты интереснее чем кажешься, как же я могу отказать?       Положение их тел сменилось в пространстве таким образом, что Чонгук оказался лежащим на диване под давлением веса партнёра, который даже не думал тянуть время прелюдиями и по-хозяйски подмял парня под себя, устраиваясь бёдрами между его ног. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза в полной тишине, пока пальцы Тэ ласково поглаживали живот Чонгука, неторопливо спускаясь ниже и ниже. Находясь в миллиметре от его лица, чувствуя на своих губах его горячее дыхание, будто заползающее под кожу и заражая все эмоции одним единственным вирусом — желанием, Тэ мог думать только о том, как бы не утонуть в своих фантазиях.       — Блять, как же я хочу тебя., — словно в бреду вырвалось с уст парня, когда Чонгук обвил его шею руками, притягивая ближе и отвечая на откровение Тэ глубоким поцелуем.       Словно между ними были сотни и тысячи таких вечеров, словно они знали друг друга вечность, понимали в каких местах прикосновения доставляют особое удовольствие. Прижимаясь так, чтобы между их телами не оставалось свободного пространства, Тэ тяжело вдыхал кислород, с каждой секундой оставляя надежды удержать самообладание. Разорвав очередной поцелуй, тот начал блуждать руками по груди Чона, быстро опаляя кожу метками в тех местах, где дотрагивались его пальцы. И в тот момент, когда губы парня испустили тихий стон, Ким опустил руку под бёдра Чонгука, слегка приподнимая их.       C довольной ухмылкой он медленно погрузил указательный и средний палец внутрь Чона, слегка раздвигая колечко мышц и сжимая хватку свободной рукой на его бёдрах. Рваный выдох, переходящий в протяжный стон. Туман перед глазами и выгнувшийся в пояснице парень под ним.       Чуть глубже.       Снова вздох и срыв на гласные, перебрал пальцами, задевая простату, немного надавив. Совсем чуть-чуть, но этого вполне хватило, чтобы Чонгук дёрнулся навстречу, схватив Тэ за предплечье и сдавленно промычав.       «Охренеть как хорошо…», — пронеслось в голове у Тэхёна, пока он ускорял движения пальцами, добавляя им больше несдержанности даже не осознавая этого, до тех пор, пока возбуждение не забрало контроль окончательно.       Практически ложась на Чонгука, он переместил вторую руку на талию, вновь коснувшись его груди губами и быстро скользнув языком вверх, достигнув таким образом подбородка парня, при этом почувствовав, как затвердевший член Гука упирался в его живот. Выпустив изо рта горячий воздух, Тэхён обхватил нижнюю губу Чонгука, немного оттянув её. Одновременно с этим второй перенёс хватку с плеча Тэ на его затылок, в приливе экстаза сжал светлые волосы в кулаке так, что побелели костяшки.       Боли Ким Тэхён не почувствовал, зато это действие вызвало лишь приятное головокружение. Терпения не хватало, продлить сладкие муки Чона столько, сколько этого желал Тэхён, да и медлить уже никто из них не хотел.       Придвинувшись своими бёдрами максимально близко, Ким резко прекратил движение пальцев, вынимая их и перемещая руку на талию, не без ухмылки подметив, как громко и часто Гук дышал, словно в лихорадке, пока член Тэхёна медленно входил в него. Толкнувшись вперёд, он сперва затормозил, нависнув над горячим телом с закрытыми глазами и теряясь в ощущениях, внезапно накрывших их обоих. Когда ноги Чонгука обвили торс Тэ, а руки сомкнулись вокруг его плеч, прижимая к мокрому от пота животу, тогда Тэхён и начал двигать бёдрами, постепенно наращивая темп.       — Мне так… хорошо.., — пронзило воздух, между короткими, но достаточно громкими стонами, отчего вся спина Тэ покрылась мурашками: — Останься со мной, останься… останься…       Толчки становились отрывистее, вместе с тем, как стремительно приливала кровь к лицу парня, пока он слушал эту отчаянную мольбу и видел хнычущего под ним Чонгука.       «Остаться?»       — Ты мне нужен. Здесь… Ты… — он почти задохнулся, настойчиво пытаясь что-то донести, — прими судьбу.       «Принять?»       Резкая смена настроения Чонгука и суть сказанного не могли никак проникнуть в мозг Тэхёна, все мысли были заняты лишь тем, насколько прекрасно трахать извивающегося под ним Чонгука.       — Не… бросай… меня…       По щеке Чона скатились дорожки из слёз, что заставило Тэхёна оторопеть, замедлившись и уставившись на парня с немым вопросом во взгляде. Его беспокоило только то, что парень внезапно начал плакать, но никак не странное поведение.       Тэхён коснулся его мокрой щеки рукой, стирая солёную капельку большим пальцем, смотря прямо в его блестящие «оленьи» глаза.       — Не брошу.       Никакие адекватные мысли не могли смутить его или сподвигнуть поменять решение. В этот момент имели значения лишь поцелуи, то как сжимались ноги вокруг талии Тэхёна, когда он возобновил движения бёдрами, как тёрлась головка члена Чонгука об его живот, приближая того к пику.       — Да, я останусь, — едва слышимо прохрипел, приподнимая ногу Чонгука и меняя угол своих движение так, чтобы член достигал простаты, когда тот вгонял его во всю длину.       Хватка на бёдрах крепчала, пальцы Тэ впились в кожу, а его свободная рука опустилась в пространство между ним и Чоном, дотрагиваясь до давно отвердевшего органа, при этом продолжая бездумно втрахивать парня в промявшиеся подушки дивана.       С каждой секундой накрывало новой волной удовольствия, подталкивая Тэхёна к краю, особенно после того, как он начал дрочить Чонгуку, тот перестал держаться за плечи Тэ, постепенно сжимаясь вокруг него всем телом. Становилось очень узко, член Ким Тэ запульсировал, вынуждая его практически остановиться, толкаясь внутрь Чонгука в последний раз и выбивая из него протяжные гласные. Вместе с этим под рукой, водящей вверх-вниз по длине члена Гука, стало так же горячо, как и внутри парня, как и воздух, которым они рвано дышали. А после в теле забила дрожь экстаза, перетекающая от макушки головы до кончиков пальцев на ногах; с полуоткрытых и влажных губ Тэхёна, искусанных почти до крови, сорвался долгий стон. Еле удерживая вес, чтобы не свалиться на него сверху, он ощутил, как Чон излился ему на живот, так же немного подрагивая под ним.       Восстанавливать дыхание было так же тяжело, как и собраться с мыслями. Тэхён отпрянул, завалившись на спину и прочесав волосы пальцами, слегка массируя затылок.       — Так ты серьёзно? — с небольшой отдышкой и усталым тоном спросил Чонгук, поднимаясь на локтях, — Остаёшься…       Он уже и не помнил что наговорил пару минут назад, да, и, не запоминал на самом деле. По его вялому виду можно было сказать, что навряд ли у парня остались силы ещё и на мозговые процессы, однако он всё же посмотрел на Чона искоса, приподняв одну бровь.       — Не знаю, если честно, что ты имел в виду под этим, не до этого как-то было. Тем более ты начал плакать, я растерялся… сказал то, что ты от меня хотел, — с лёгкой усмешкой ответил, даже не задумываясь, почему Чонгук так резво поднялся и пересел к Тэ ближе, заглядывая в его блестящее от пота лицо. Откуда столько энергии?       — Уверен? Я вот воспринял всё очень даже серьёзно.       — В порыве страсти и не такое можно сказать, Гукки, — отшучивался Тэхён, явно не заметив как скривились губы Чона в ехидной улыбке после этих слов.       — Но сказал же…       Поначалу Ким особо не придал этому значения, натянул своё бельё обратно и начал искать взглядом футболку среди горы хлама, в то время как Чонгук поднялся с места, так же поднимая боксёры вместе с брюками на талию и встал перед ним полубоком.       Он молчал. Причём не двигаясь вовсе несколько минут. Был виден его выразительный профиль лица, не выражающий совсем никакой эмоции.       Словно время остановилось.       «Что? Что с ним?» — промелькнул логичный вопрос в мыслях, отразившись на мимике Тэ в виде полного непонимания и настороженности, даже некоторой растерянности.       — Со мной всё хорошо, Тэхён.       Холод, пробирающий до самых костей.       Не получилось выдавить и звука, сердце забилось чаще — причиной этому было далеко не смущение.       Хоть парень и стоял без верхней одежды, обнажая рельефные мышцы живота и рук, хоть недавно они оба занимались сексом, но в отличии от всё ещё горячего тела Тэхёна и его лица, покрытого красными пятнами, от всего Чона исходил только лишь… Холод. И он отталкивал, перебивая желание вновь коснуться парня, притягивая его к себе.       Что-то очень пугало в том, как Чонгук посмотрел на Тэ, когда тот неосознанно вжался в спинку дивана. Красное свечение в тёмной радужке его глаз. Слишком яркое. Слишком неестественное. Он видел его раньше, но не придал этому значение.       Как и многому другому…       — Постой, я ведь не спрашивал., — голос дрогнул, однако Тэхён выдавил слабую улыбку, сомневаясь абсолютно во всём.       Чонгук сделал к нему шаг, наклонив туловище вперед и нависнув над ним. Зрачки светились ярче обычного.       — Всё верно.       Его рот исказился в безумную усмешку, обнажая передние «кроличьи» резцы.       — Мне это и не нужно теперь, — подмигнул, наклоняясь ближе и тихо, почти шёпотом пояснил: — Ты сказал «Да». Мы все когда-то сказали это слово. Короткое и приевшееся. Такое… простое, но значащее кое-что очень важное.       Сердце дико забарабанило в грудной клетке и отзывалось в ушах сплошным, тяжёлым звоном, перерастающим в гул. Тэхён сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в уже израненную кожу ладони.       — Что… значит, — сглотнул, чувствуя, как его бросило в холодный пот, — что оно значит?       — Очевидно же, глупый, — улыбка Чона выросла до ушей, — У тебя больше нет выбора.       Всё изменилось слишком стремительно, Тэхён не успел понять, почему человек, которому он всецело доверял всего несколько минут назад, так радикально поменялся. Почему теперь на него смотрели, как на поломанную игрушку.       А, действительно, нечто внутри него обломилось с хрустом, с каким ломаются кости и упало на самое дно души, затерявшись там навечно. Захотелось взвыть, задохнуться в собственных слезах, ведь тяжело было верить.       Ловушка схлопнулась.       — Что ты сделал? — от злости на самого себя, на Чонгука, его челюсти сжались до тупой боли в висках.       — Ничего особенного, только направил тебя на путь истинный, к твоей судьбе…       Он разогнулся в спине и начал расхаживать перед Тэхёном по-деловому скрестив руки и жестикулируя, пока размышлял вслух.       — А судьба твоя в том, что совсем скоро ты станешь частью этого большого механизма. Незаменимой деталью, наверное, даже, самой важной шестерёнкой.        Перед глазами всё поплыло, от страха сковало движения и онемела нижняя часть туловища.        — По-почему? — еле выдавил, понимая, что вот-вот потеряет сознание: — Я ведь… избавился от камеры.       Чонгук, с детской непосредственностью и озорным блеском в глазах, резво преодолел расстояние между ними и приземлился рядышком на диван, чуть ли не прижавшись к нему вплотную. Тэхён не мог даже пошевелить пальцем ноги, он застыл, будто каменная статуя.       — Ты так считаешь, хён?       Стало невыносимо душно, туман перед глазами не рассеивался, а лишь сгущался, превращаясь в пыльную линзу, Тэхён потянулся руками к своим векам, пытаясь растереть их и вернуть себе зрение хотя бы на мгновение. Но что-то помешало ему достигнуть цели. Что-то легло тяжёлым весом ему на лицо, сдавливая переносицу.       — Она никуда не исчезала…       Голос Чонгука камнем ушёл под воду, отдавая набатом по вискам, когда он понял, что держал у лица стереоскоп.       Тэхён закричал во всё горло, отчаянно отбиваясь ногами и локтями, пока паника поглощала его, словно голодный монстр. Последнее, что увидел Ким, перед тем, как чья-то костлявая чёрная рука закрыла ему обзор, это спокойное лицо Гука. Всё ещё чертовски привлекательное. И красное свечение в его больших глазах.       — Буду ждать тебя здесь, мой принц.                     Щелчок.       И бездна затянула его.       Отчаяние и страх, парализующий тело. Он тонул в этом чёрном пространстве — вакууме, отрезанный от внешнего мира, покрытый в мазуте, от которого было невозможно отмыться.       Он снова слышал их. Голоса.       Даже будучи лишённым зрения, он мог поклясться что видел страшные, искажённые лица, сверкающие белые клыки и горящие красным огнём склеры глаз, уставленные на него. Возможно, слышал скрежет когтей прямо над головой и шелест крыльев.       А затем всё стихло. Неведомая сила понесла его вперёд к маленькой точке света, которая становилась всё больше и больше по мере приближения к ней.       Тэхён проснулся лежащим на ледяном полу, резко распахнув веки и лихорадочно глотая кислород. Секундой после он понял, что не мог контролировать своё тело, а также на его лице не было стереоскопа.       Он никогда не исчезал.       Хотел бы разрыдаться, но не мог. Хотел бы выцарапать себе глаза, да руки его не слушались.       Им управляли, словно марионеткой.       Заставили подняться на дрожащие ноги, поднять голову и посмотреть на человека, стоящего перед ним. Это был молодой парень, такой же, как и прочие до него, одетый в черный костюм, состоящий из брюк и рубашки, под которой виднелась свободная майка такого-же цвета, оголяющая участок плеча и ключицы. У него было довольно миловидное лицо: пухлые губы и выразительные глаза; изящное телосложение могло натолкнуть на мысль, что этот юноша был моделью в прошлом. Обстановка была на удивление светлой и доброжелательной, всё вокруг было заставлено полевыми цветами, а на столике, рядом с диваном, также почти не было места от всевозможных угощений, сладостей и напитков. Сквозь полупрозрачный бежевый тюль на окне просачивался тёплый столб света, освещающий фигуру неизвестного человека, который немного пританцовывал, кружась возле цветов и поедая мармелад со стеклянных ваз. В воздухе витал приторный запах карамели и шоколада, смешанный с буйством ароматов, можно было ощутить кристаллики сахара, тающие на кончике языка.       В какой-то момент он обратил внимание на Тэхёна. Юноша улыбнулся, обнажая белоснежный ряд зубов и приветливо отсалютировав в сторону Тэ.       — Добро пожаловать, меня зовут Пак Чимин, я очень рад познакомиться! Мы очень ждали тебя здесь, Тэхён…       Мы — это он про остальных ребят, заточённых в чёртовой сансаре на веки вечные или про сущностей, обитающих в этих стенах? Ответ не столько был не важен, сколько не имел уже никакого смысла. Он уже сделал свой выбор под чужим влиянием и от него невозможно было отречься. Оставалось лишь принять судьбу, как утверждал Чонгук. Тем более когда отобран физический контроль, сложно сохранять волю, которая раньше хоть как-то мотивировала его не сдаваться.       Ким Тэхён кивнул. А точнее, вынудили кивнуть неведомые силы, завладевшие его телом. Внезапно ему на долю секунды вернулось право голоса, и Тэхён резко выпалил, сорвавшись на полуслове:       — Что будет дальше?       Чимин неторопливо приблизился и вложил ему в руки потрёпанный, слегка пыльный прямоугольный предмет, материализовавшийся буквально из воздуха, с двумя линзами спереди, заляпанным кровавыми отпечатками, и рычажком на корпусе сбоку.       — Загляни и увидишь… — мелодично протянул Пак, искренне счастливо улыбаясь, когда дрожащие руки Тэхёна сжали стереоскоп, перевернув линзами так, что в их объективах отразилось побледневшее лицо Тэ, а мгновением позже его палец спустил курок механизма.       Сразу после щелчка переключения слайдов камера выпала и с глухим звуком ударилась об паркет, разлетаясь на части. Линза одного из окуляров с треском лопнула, осыпавшись в множество разноразмерных осколков, а другая выкатилась и описав полукруг вокруг ножки столика, звонко задребезжала и застыла на месте.       Серые и коричневые тона, диван на пару с кофейным столиком, рядом одинокое кресло и фикус, листья которого едва колыхались несмотря на то, что в комнате не было и намёка на сквозняк. В отличии от комнат других парней, в его комнате практически ничего не было, кроме некоторых предметов мебели и картины, висящей над диваном на стене.       Это была совсем необычная картина. На ней был изображен сам Тэхён, держащий перед грудью стереоскоп, а из-за его спины выглядывали чёрные, искажённые рожи существ, похожих на чертей: с рогами, острыми клыками, с торчащими кусками плоти между ними — все они тянули к парню свои длинные, худощавые когтистые лапы, практически касаясь его плеч и волос. Но стоило Тэхёну моргнуть, как дьявольские морды испарились, его отражение в картине держало камеру возле глаз, а палец был опущен на рычажок переключателя. Он завороженно смотрел на неё, прислушиваясь к музыке посреди монотонного шума, на фоне которого можно было различить голоса. Из носа потекла струйка крови, достигла края подбородка и устремилась вниз, обратившись в густую алую капельку…       Ким Тэхён наконец обрёл спокойствие.       

***

      В Канун Нового Года температура опустилась до самой низкой отметки, которая только возможна в Сеуле, отчего большая часть горожан предпочитала скрываться в своих тёплых домиках и квартирках, греясь горячими напитками и объятиями. Однако даже лютый мороз по меркам города не мешал Ким Джуёну шествовать посреди улицы, горящей разноцветными огнями вывесок и гирлянд. Обильно вдыхая чистый, ледяной воздух, он разглядывал по пути праздничные композиции, создающие световые узоры елей, снеговиков, пряничных человечков и прочие объекты новогодней тематики.       В его мыслях уже строился гениальный план «Как достать старшего братишку своим нытьём», на этот раз по поводу праздничного стола, который они обещались продумать заранее вместе. Хоть Джуён и не горел желанием переться в другую часть Сеула ради небольшого разговора, Тэхён не отвечал на его звонки, соответственно другого варианта ему не оставалось.       Высадившись с маршрутки в шестом часу вечера, младший Ким побрёл в сторону знакомой ему многоэтажки, щурясь от попадающих в глаза кристалликов снега. Вокруг царила волшебная, сказочная атмосфера грядущего праздника, однако даже играющая в наушниках песня Sia «Snowman» не помогала Джуёну отыскать в глубине души крупицы того самого настроения.       Минуя красочные витражи он наконец достиг нужного подъезда, чуть не упав около миллиона раз, прокатившись по заледеневшему асфальту, прежде чем коснулся стеклянной двери и самого домофона. Несколькими минутами позже Джуён поднялся на лифте и несколько раз постучал в квартиру Тэ, всё ещё надеясь, что он не уснул, так как тот любитель дневных сон часов. Но не услышав за дверью какого-либо движения, Джуён вынул из кармана дубликат ключ-карты, так как пару лет ему приходилось жить вместе со старшим, и провёл по замку, отворяя дверь внутрь прохожей.       Было тихо и неимоверно душно. Тэхён не выносил полную тишину, чаще всего он ставил пластинку Ланы Дель Рей на фон, пока занимался своими домашними делами, но в этот раз квартира была подозрительно безмолвна.       Джуён прошёл в гостинную, небрежно сбрасывая сапоги по дороге, оставляя их на разном расстоянии друг от друга по всему коридору. Его взгляду предстала следующая картина: валяющийся в углу комнаты портфель, опрокинутый горшок с фикусом, а само растение грустно распласталось по паркету в горсти песка и земли, разлитый по всей столешнице столика кофе и залитые им же какие-то бумажки. Ко всему прочему у самой столешницы был полностью сколот угол, на что указывали мелкие блестящие крошки прямо под ней. Сложилось ощущение, что у Тэхёна случился нервный срыв, иначе подобное поведение брата было логически необъяснимо.       Пришлось несколько раз проверить все комнаты, чуланы, шкафы и закутки, где мог бы оказаться Тэхён, прежде чем понять.       Он исчез.       Младший Ким присел на диван, стягивая с шеи шарф и распахивая ворот плаща. В голове не укладывалось.       «Как?» Его обувь и ключи от квартиры лежали прямо перед глазами Джуёна — на кофейном столике, следовательно без них, а тем более без телефона, который так же валялся рядышком, покрытый тонким слоем пыли, он уйти из квартиры не мог. Почти сразу в голову пришла идея проверить этот самый сотовый. Но опасения подтвердились: смс и звонки не были прочитаны, Джуён сомневался, включали ли его вообще за последние сутки.       Он почесал затылок в замешательстве, уставившись то на телефон в его руке, то на запачканные брызгами кофе ключи. Полная мешанина в башке. Хоть Джуён и не отличался дедуктивными способностями, но в конце концов догадался, что его старшенький не покидал квартиры со вчерашнего дня. Вопросов однако не поуменьшилось.       Внезапно периферийным взглядом зацепил блеснувший сбоку предмет. Это был его подарок брату, так небрежно оставленный на подушке дивана.       «А что, если бы я на него сел, дурень?» — чертыхнулся в мыслях, осуждая Тэхёна за безответственное отношение к ценным вещам, тем более к раритетам, которым по сто с лишним лет. Даже забыв на мгновение от разочарования про пропажу родного брата, Джуён подхватил предмет за ремешок, притягивая к себе и обхватывая корпус пальцами.       Гордость взяла за то, какой изящный подарок он придумал, особо не вложившись в него и попав при этом в самую точку. Недолго покрутив камеру в руках, он развернул её линзами вперёд, приставляя оправу к глазам и рассматривая окружение через серо-коричневый слайд, особо не отличавшийся от настоящих красок комнаты.       — Воооуу, ну и прикольная хренотень… — хихикнул под нос, опуская палец на миниатюрный рычажок, любопытство брало вверх.       Время остановилось. Над правым ухом завыл ветер, пробираясь под ткань одежды ледяным туманом, и нещадно царапал кожу спины своими острыми когтями, отчего по всему телу расползлись мурашки, словно склизкие змейки, заставляя дрожать даже кости. И до боли знакомый голос разрезал мёртвую тишину, вынудив Джуёна резко обернуться, наставив на него прицел двух сверкающих в белом свете линз.       Щёлк…