Итака сердца моего

Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, Многих людей города посетил и обычаи видел, Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь Жизни своей и возврате в отчизну сопутников Одиссея. Гомер

“Все твое никуда от тебя не денется”, - говорила как-то вечером, укладывая его спать, любимая нянечка Вэй Ина, ровно за месяц до того как ее уволила мадам Юй. Слова эти потом не раз выручали его в дальнейшем, позволяя окунуться в них, скрываясь от невзгод и боли, - “все, что предназначено тебе судьбой на самом деле будет даваться легко. Очень легко, ты даже удивишься, когда это произойдет”. Вряд ли нянечка говорила только лишь о любви, но именно в этом направлении Вэй Ин чаще всего вспоминал этот урок. Имени нянечки он не помнил - потому что всегда называл ее “нянечкой”, чтобы выразить таким образом всю свою любовь и нежность -, но помнил зато, что она была очень молодой и красивой. Она была очень молодой и красивой, и потому, с возрастом начал задумываться Вэй Ин, могла ошибаться. В жизни никогда ничего не было просто. Все требовало неимоверного труда и усилий титанического масштаба. Не то чтобы прямо кошмар каких и однажды утром он проснулся, посмотрел на полоску света, с боем прорвавшуюся на потолок в щель между шторами чужой спальни, и ощутил тяжесть мира, обвалившуюся с его плеч вниз и придавившую на самом деле не теплотой одеяла, а крахом надежд и экзистенциальным кризисом на почве несоответствия фантазий и реальности. Не так. Все у Вэй Ина было нормально. Не обещанный ожиданиями и фантазиями фейерверк, конечно - хотя его, фейерверк, на самом деле никто и не обещал -, но хорошо и стабильно. О какой легкости могла быть речь, когда даже у идеальных, прости господи, с точки зрения совместимости дяди Фэнмяна и мадам Юй все шло не гладко даже в лучшие годы совместной жизни? Их жизнь вообще была похожа на образцовый роман, может быть поэтому все произошло так как произошло. Вэнь Чжулю любил Юй Цзыюань. Он не любил Ванина и Яньли, ему не нравился Вэй Ин, но он относился к ним с положительным безразличием, потому что любил их мать. Сильно позже, совершенно случайно, Вэй Ин узнал, что Вэнь Чжулю был влюблен в мадам Юй еще с университета. В какое-то время у них даже были отношения, но все же она вышла замуж за Цзян Фэнмяня. Вэнь Чжуню был на их свадьбе. На фотографии, заложенной в альбоме за другую, он держал огромный букет фиолетовой сирени*. Он писал ей письма, не навязчивые и жуткие, а обычные человеческие письма. Вэй Ин не знал, читала ли их вообще мадам Юй. Она вышла за того, кого хотела, и вряд ли ей было дело до прошлого. Но Вэнь Чжулю писал. Он посещал их - ее - еще несколько раз, даже после рождения Яньли, а потом исчез. Или его попросили исчезнуть. Может быть даже не слишком вежливо. Начало этой истории никто из детей не знал, потому что для них она началась с конца, сразу с того момента как жизнь их сбросила с обрыва - Цзян Фэнмян умер (тогда им конечно же никто не рассказал, что его машина не сама по себе упала с горного серпантина), а молодая вдова Юй с тремя детьми осталась совсем одна. Они помнили только то, как пропала сначала любимая няня, потом горничные, потом какие-то люди в форме забрали все вещи и мебель, а после они переехали из своего большого и красивого дома в маленькую квартиру, где жили все вместе в одной комнате. Тогда их ждало много переездов, но все новые места были как одно были похожи с той первой квартирой, и потому казалось, что на самом деле это всегда одно и то же место. Там они пробыли долгое и странное время, потому что было очень грустно от разрывающей их боли потери, но зато мадам Юй всех их троих сгребала к себе по ночам и обнимала. Даже Вэй Ина. Сперва он очень боялся, что она его отошлет куда-нибудь - ему было уже восемь, теперь не было дяди, который бы его защищал, и у них больше не было денег -, но однажды ночью он проснулся и понял, что она сидит рядом с ним, поглаживая по голове. Вэй Ин понял, что это ему не приснилось, потому что даже утром он ощущал на себе запах ее духов. Тогда же он понял, что она никуда теперь его от себя не отпустить. Несколько раз они возвращались в свою маленькую квартиру с прогулки и краем глаза видели выбитую дверь и поломанные вещи, прежде чем мадам Юй вставала перед ними, закрывая обзор, и отправляя их до вечера сидеть у соседки. Для них, для детей, это все не имело значения, потому что мадам Юй никогда не выглядела обеспокоенной и расстроенной, давая понять, что это все в порядке вещей и такое случается. “Это просто уборка, чтобы очистить пространство от лишнего”, объясняла она, когда они возвращались в опустевший домой. В такие дни мадам Юй устраивала пикник на одеяле, разрешая есть дешевую растворимую лапшу, которая в обычное время была под запретом в пользу здоровой еды. Они втроем - Вэй Ин, Цзян Чэн и Яньли - растягивались на сброшенных на пол покрывалах и слушали как Яньли читает вслух “Гарри Поттера”, пока мадам Юй, затихнув, сидела до самой ночи, закрывшись в кухне. А потом она внезапно вышла замуж за Вэнь Чжулю. Цзян Чэн не мог простить ее. Он так любил ее, он так любил отца и потому, может быть, не мог долгие и долгие годы простить ее. Он ненавидел тот другой большой и красивый дом, в который они переехали. Он ненавидел своих новых кузенов и кузин - хотя всегда мечтал о том, чтобы у него было больше братьев и сестер -, и он ненавидел все те вещи, которыми мог снова заниматься и по которым скучал, когда они жили в той маленькой комнате. Его не смягчила даже Яньли, пытающаяся объяснить, что он не должен так реагировать, что все это потому… Действительно, Вэнь Чжулю любил Юй Цзыюань и не любил ее детей, потому что был не обязан. Вэй Ин узнал начало этой истории сильно позже и совершенно случайно. Отстраненно выпивая на семейном ужине в новогодние праздники, сидя между сестрицей Вэнь Цин и А-Нином, он смотрел на сидящих рядом тетю и дядю, думал о словах нянечки и о том, что легко и просто в этой истории, возможно, предназначалось не Фэнмяну и Цзыюань, а Вэнь Чжулю. Это была странная мысль, которая принесла почему-то облегчение, перекрыв собой грусть. - Как Мянь-Мянь? - спросила позже Вэнь Цин, когда они с Вэй Ином и Цзян Чэном тайком курили в уборной кабинета дедушки Жоханя, толпясь у нараспашку открытой крохотной форточки. - Эгх…- со вкусом вздохнул Вэй Ин, двинув локтем посильнее в бочину Цзян Чэну, который толкал его своим задом в огромный горшечный папоротник, который, по совместительству, они использовали как пепельницу. - Хорошо, а что? Вэнь Цин пожала плечами и вытянула руку в окно, стряхивая пелен. - Ты не привел ее на праздничный ужин, - сказала она спокойным голосом. Цзян Чэн, кажется, скривился - ему не слишком-то нравилась новая девушка брата. - Подожди, - хохотнул Вэй Ин, - у нас с ней еще не такие крепкие отношения, чтобы я познакомил ее Чао и его мерзкой подружкой. Боюсь спугнуть. - Это да, - одновременно вздохнули Вэнь Цин и Цзян Чэн, а потом Цзян Чэн вспомнил, что Мянь-Мянь не слишком-то ему нравится и что ему должно быть все равно на ее будущие адские мучения от знакомства с их отвратительным кузеном. - Ты отвратителен, - бухтит он, злобно затягиваясь, так что тлеющий огонек отражается в его глаз практически придавая его гневу натуралистичный вид. - С чего бы это? - не соглашается Вэй Ин, вытряхивая из окурка пепел, чтобы потом спрятать рыжий фильтр под грунт папоротника. Вэнь Цин свой уже спрятала и теперь мыла руки от земли. - Мы должны были навалять Павлину, а ты умудрился запасть не его младшую сестру, дубина. - В семье не без урода, это да - покивал Вэй Ин, имея в виду, конечно, уродца Цзысюаня; он выхватывает у брата сигарету, делая последнюю затяжку. Цзян Чэн набрасывается на него с кулаками, как вдруг дверь в туалет с грохотом отлетает в стену. Они замирают, уставившись на дедушку Жоханя. В туалете все еще воняет сигаретным дымом, который не успел выветриться и парил на уровне окна полупрозрачной сизой дымкой. Вэй Ин успел только запрятать окурок за спину и задержать дыхание. Лицо Цзян Чэна искажено такой гримассой страдания, будто его тут пытают - он вообще всегда очень плохо врал, особенно если не успевал подготовиться, так что Вэй Ину требовалось огромных усилий, чтобы нервно не рассмеяться над ним. Вэнь Цин с независимым видом вытирала руки полотенцем, видимо, внутренне убеждая себя, что она тут самая старшая и под возрастные ограничения не попадает. Вообще-то как и все они, но привычку прятаться от старших членов семьи было так просто не вывести. - Кхем, - только и сказал дедушка Жохань, складывая руки на груди, - надеюсь, когда я проверю объем своего виски, он будет ровно таким же, как его помню. Все трое заверительно кивают. - Ладно, - милостиво говорит он, - Усянь, можешь уже дышать, - Вэй Ин облегченно выпускает облако дыма. - И вам бы лучше поторопиться к десерту, потому что Цзыюань поклялась разорвать вас на куски, если вы пропустите ее очень важные новости. Я бы на вашем месте не бесил так Паучиху. Они очень быстро, друг за другом, протискиваются мимо дедушки Жоханя, покорно опустив головы, и плетутся в гостиную. И, может быть, только у Цзян Чэна и Вэй Ина в животе лежат ледяные тяжелые камни все то время, пока они ждут важные новости. В общем, у Вэй Ина все хорошо. Нормально. Он не жалуется, все идет своим чередом. - Видела Мянь-Мянь, - через полтора года после новогоднего семейного ужина говорит Вэнь Цин на свадьбе Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня, - как она? З Вэй Ин кривится в свой бокал шампанского, бросая взгляд чуть в сторону, где Мянь-Мянь в прекрасном шифоновом платье персикового цвета жизнерадостно болтает в окружении еще нескольких гостей, то и дело поглядывая на стоящего рядом парня. - У Ло Цинъян все отлично, - кисло отвечает он, даже не пытаясь скрыть разочарование и придать жизнерадостности голосу. Вэнь Цин смотрит на него с прискорбием и осуждением, взгляд ее говорит: чувак, ты проигрываешь в битве после расставания, ты не должен демонстрировать свою уязвленность, даже если она разбила твое сердце. - Я говорил, что это плохо кончится, - очень уж злорадно бросает Цзян Чэн с этой я-был-прав-а-ты-нет интонацией. Вэй Ин даже не может злиться на него за это, потому что такие моменты триумфа для его несмышленого маленького братца так редки. - Вы же теперь всю жизнь будете видеться на семейных встречах, ты же представляешь какой это ад? Вэй Ину не нужно было представлять, он находился на самом мерзком из кругов преисподней прямо сейчас. Мянь-Мянь - хотя теперь она для него была уже Ло Цинъян - была тут и была все также красива, может быть теперь даже больше, чем в тот день, когда они впервые встретились. Тогда она ему улыбнулась, в ответ на его перекошенный и окровавленный очаровывающий оскал, а потом протянула открытую изящную ладонь, чтобы помочь подняться - сейчас она улыбалась тому мужику, имя которого он выжег ненавистью из памяти сразу же как узнал, и уже он, Тот Самый, нежно сжимал ее трогательные тонкие пальцы, пока кружил между другими танцующими парами. Это было невыносимо. Вэй Ин дрожаще втянул воздух сквозь сжатые зубы и отвернулся, чтобы не смотреть и не видеть. Чтобы не вспоминать чудесный запах цветочных духов, исходящий от ее кожи, который он обожал вдыхать, зарываясь лицом в ее шею. В банкетном зале пахло цветами от букетов на столах и украшений гостей - это был совсем другой аромат, но для Вэй Ина теперь любые цветы ассоциировались с ней. С ее дыханием, которое касалось его разгоряченной кожи в их постели, с ее отпечатком на подушке, оставшимся там даже после того, как она ушла. Вэй Ин, черт возьми, ненавидел ее. Он так ненавидел ее за то, что она разбила его сердца. Даже не разбила: взяла в свои красивые руки, сама взяла, а потом разорвала манерно и со знанием дела, вернув неровными кусками обратно. “Нет”, - выглядывая ее весь вечер, такую легкую и счастливую, убеждал себя Вэй Ин, - “ты не можешь ее ненавидеть и злиться. Это не она разбила тебе сердце. Ты сам его разбил. Сам построил какие-то ожидания, которые не соответствовали действительности, а потом этим несоответствием сам разбил свое сердце”. Он влюбился, безбашенно и ярко, впервые именно в нее. И также, впервые, был опрокинут за борт лодки, не удержавшись на ногах с началом шторма. Она была такая красивая, в мягком свечении погашенного света; он все еще любил ее, даже после того как Она отказалась от него, и ему не нравилось чувство ненависти, хотя он и ощущал его вкус очень ясно . С ним все будет нормально, знал Вэй Ин, напиваясь у бара, глядя на первый танец молодоженов, это будет чертовски сложно - пережить все это, но все будет нормально. Нормально блядь. - Знакомьтесь, это Сун Лань, - с порога заявляет Вэй Ин, чтобы избежать неловкости. Он предупреждал, что приедет не один на “съезд молодежи”, как называл это дедушка Жохань, когда они, младшим поколением, уезжали на холодные осенние выходные в загородный семейный дом Вэней. Как в дурной комедии Вэй Ин и Сун Лань, конечно же, опоздали. Как в самой дурной комедии, конечно же, все в гостиной замолчали и уставились на них. Вэй Ин очень сильно просчитался. Говоря простым языком - облажался. Неловко было просто чертовски. - Это что-то новенькое, - выронил Цзян Чэн, впрочем, весьма мужественно удержав кружку пива от падения. Вэй Ин поджал губы. Так себе, могло бы быть и лучше. - Ох, милый, - непонятно кому улыбнулась Яньли, поглаживая свой едва выпуклый живот, скорее всего всем сразу. Это было уже более дружелюбно и одобрительно, ближе к той реакции, которую Вэй Ин надеялся получить от адекватной части родственников, пока трясся от нервов всю дорогу. Потом он поцелует сестру и не расскажет ей, что трижды хотел развернуться обратно, пока Сун Лань на него не прикрикнул и не пересел за руль. - Цзян Чэн, ну ты чего, - осуждающе покачала головой Вэнь Цин, забирая у А-Нина разделочный нож, чтобы в три секунды мастерски нашинковать овощи, - это же было очевидно. Ну ладно, эта дамочка как всегда. Стабильность в этой части фронта его успокаивает. - Приятно познакомиться с вами, Сун Лань, меня зовут Вэнь Нин. Я кузен Вэй Ина, - прощебетал А-Нин, неловко обтирая руки о передник и выходя из-за кухонного острова, чтобы поздороваться. Лучший из всех детей. Цзинь Цзысюань, уродец, только заржал, запрокидывая голову на спинку дивана. Сун Лань громко втянул воздух носом и выдохнул, провел языком по зубам и глянул на Вэй Ина как-то так, что сразу стало понятно - разговор случится, а ведь Вэй Ин, черт побери, просто ненавидел эти самые разговоры. Потом он улыбнулся так, что резко стал неотразимо очаровательным и сказал: - Рад со всеми вами, наконец, познакомиться. Вечер был спасен (нет). Сун Лань рассказывал о том, как они с Вэй Ином познакомились на стажировке в США и сначала стали хорошими друзьями на почве землячества и схожести интересов (нет), и как он умолял его встретиться с ним, когда вернулся в Китай через несколько месяцев после возвращения Вэй Ина. И он все время его трогал. Ладонью по пояснице. Пальцами по руке. Коленом по бедру. Вэй Ина от нервов это ни черта не спасало - его все равно ждал разговор со своим парнем и с каждым членом семьи из присутствующих, благослови боги, что никто из них не сообщит об этом мадам Юй. Ему хотелось только одного, нет, двух вещей - курить и напиться. - Так как? - Спрашивает Вэнь Цин, пока они двое, единственные не бросившие, курят на балконе. У нее уже покрасневший от холода кончик носа, и она дрожит, обхватив себя за плечи, но продолжает стоят тут, с ним, поддающимся меланхолии и дурной привычке в грустные дни выкуривать несколько сигарет подряд. - Вот как-то так, - отвечает Вэй Ин, - он влюблен и очень меня добивался. Когда я сказал, что не уверен, то он попросил шанс. Я подумал - чем черт не шутит, - он подумал, раз уж Юй Цзыюань все-таки полюбила Вэнь Чжулю, может и он сможет. Ему ведь так опостыло быть одному, ему ведь так, черт побери, хотелось ощущения любви. - Так что я дал ему шанс, вот. Вэнь Цин кивает ему и он не выдерживает, хватает ее за руку и притягивает к себе, обнимая ее за плечи полами своего необъятного пуховика. - Хорошо, если так, - шепчет она, положив свой лоб ему на плечо и спрятав оледеневшие руки у него под лопатками. - Надеюсь, теперь тебе станет лучше. - Что значит лучше, - бурчит Вэй Ин, сильно затягиваясь, чтобы глаза заслезились. - Это значит “хорошо”, балбес. Может быть с мужчинами тебе будет лучше. Вэй Ин хрипло смеется ей в висок. Чем черт не шутит. - Ну, блядь, - просто выдыхает Вэй Ин, вдыхая душный летний воздух, вливающийся в распахнутые окна гостиной Вэнь Цин. Ночь не дает прохлады, а мастер, обещающий починить кондиционер приедет только завтра. Ковер под голой спиной мягкий и пушистый. Вэй Ин запускает в него пальцы, намеренно спутывая ворс. Он ахуенно старался. Ух, он никогда так не старался. Ему хотелось стараться - он был уверен, что готов к серьезным взвешанным отношениям, к долгосрочной связи. Он минул этап быстрых перепихонов с незнакомцами и секса по дружбе. Сун Лань сам хотел его, с ним должно было быть просто и хорошо. Он хотел того же, что и Вэй Ин. Вроде бы. - Не могу, он меня душит. Я. Не могу, - шепчет пьяно Вэй Ин и на него так больно смотреть, что Вэнь Цин хочет кого-нибудь убить за него. Жестоко и кроваво. Но она только закрывает глаза, а потом открывает и тянется за пепельницей и новой пачкой сигарет. Кажется, праздник в честь второго дня рождения Жуланя обернется катастрофой в лице сканадалящей мадам Юй. Уж ей-то Сун Лань очень нравился, несмотря на неодобрение. - Все, в пизду все это, - выдыхает устало Вэй Ин, выкидывая в коробку вещи третьего своего бойфренда за последние полгода. - В. Пизду. Все. Это. Нахуй. Все. Хватит с меня отношений. Цзян Чэн смотрит на него со скептическим выражением лица. Ему даже говорить ничего не нужно и от этого Вэй Ин бесится еще больше. Реально. Все, с него хватит. Он задолбался от эмоциональных трат и непониманий. Он устал идти на компромиссы и решать конфликты. Ему надоело быть взрослым и взвешенным, оценивать каждое слово и действие, чтобы не задеть партнера и не уронить самого себя. Тем более, что чаще всего, почему-то, это происходило в одностороннем порядке. Все-е. Хватит с него. Ему требуется отдых наедине с собой и львиная доля здорового эгоизма. Может он не создан для отношений, может ему лучше одному - он ведь не знает, он никогда не был одинок достаточно долго, чтобы понять это. Теперь, вот, будет. Быть одному на удивление приятно, оказывается. Вэй Ин как-то расслабляется весь и наполняется чем-то, похожим на счастье. Не в те вечера, когда на него давит тишина и темнота квартиры, куда он возвращается после утомительного дня, где его не ждет никто и ничего, кроме мучительных минут одиночества, пока он дожидается доставщика из ближайшей забегаловки - в такие эпизоды его переполняет ощущение полнейшей ненависти к себе и желание куда-то бежать и стоять под чьими-нибудь окнами, в ожидании, что его заметят. Отсчитывая минуты до того как ему позвонят в дверь, Вэй Ин обычно давился сильнейшим желанием взять телефон и позвонить кому-нибудь, но каждый раз зависал над открытым списком контактов. Кому звонить? Зачем? Он помешает, уже поздно, у всех есть своя жизнь и свои дела - он не хочет навязываться. Терапевт советовала ему перечислять вслух имена всех, кто ему дорог, пока его не отпустит и он не решится написать кому-нибудь из них, если будет чувствовать необходимость. Иногда он правда проделывал это упражнение, а иногда не мог. В общем, бывал плохие дни, но в остальные он чувствовал себя отлично. У него была куча знакомых, он веселился, флиртовал и не саморазрушался через черезмерное употребление алкоголя. Больше нет. Терапия действовала, йога помогала, медитация успокаивала. Еще бы тетушки и мадам Юй не допекали его за отсутствие пары и тогда все было бы лучше некуда. Все, наконец-то, было классно. Вэй Ин как раз очень серьезно раздумывал над тем, на какой же сироп в фраппучино сегодня тянет его настроение, когда ему в бок кто-то толкается локтем, наваливаясь всем весом на плечо. За спиной слышится шипение и женский громкий голос: - Молодой человек, очередь! - Так, ну-ка, отъебись, - огрызается висящий на плече Вэй Ина Сюэ Ян скучающе ядовитым голосом, - мне занимали. И выставляет, не глядя, средний палец куда-то в сторону. Ну что за чувак, закатывает глаза Вэй Ин. Ладно, одергивает тут же сам себя, довольно эксцентричный и не слишком любезный (с женщинами), но, в целом, очень даже ничего. - Неужели, какое совпадение, тебе кто-то занял очередь за мной? - удивляется Вэй Ин, решая, что соленая карамель это то, что надо. - Ты, - шикает на него Сюэ Ян, опять, говнюк, болезненно тыкая пальцами в вэйинову бочику, - ты мне занимал. Место у кассы как раз освобождается и Вэй Ин уже открывает рот, чтобы озвучить заказ, но его опережает Сюэ Ян, скучающе объявляя: - Огромный клубничный латте и сахара побольше, будьте так любезны, пожалуйста, - “вашу мать”, читается в этой интонации, - а не как в прошлый раз. Еще один средний американо с двумя дополнительными шотами эспрессо, без всего. Творожный рогалик и упаковку шоколадных конфет. Нет, вот эту, которая лежит снизу. Нет, та, что левее. Да. Спасибо. - Ах ты уебок, - любовно шипит ему в ухо Вэй Ин, с мрачным удовольствием представляя как Сюэ Яна на выходе из кофейни сбивает машина. Кроваво. Раскатывая по асфальту под хруст костей и вопли горожанок. - Да ладно тебе, - отвечает он так, будто Вэй Ин мелочный какой-нибудь скряга. - Так ты точно не сбежишь раньше, чем я тебя уговорю. Вэй Ин скептически приподнимает бровь, говоря тем самым: ну-ну, думаешь ты тут самый умный, да? - Добрый день, Эрси, - отворачивает он к баристе, мягко улыбаясь, - мне, пожалуйста, большой шоколадный фраппучино с соленой карамелью, и побольше сиропа, - подмигивает ей для верности, - если это возможно, конечно. Девушка кивает и отворачивается делать заказ. Вэй Ин, не отрывая локоть от стойки, проезжается по ней дальше, к месту выдачи. - Что тебе, засранец? - дает все же ему попытку Вэй Ин. Паршивец все-таки талантливый программист и Вэй Ин так любит, боже, так любит с ним работать в команде. - А, да, - как будто забыв, что он с ним разговаривает, Сюэ Ян бросает на Вэй Ина быстрый взгляд и снова смотрит на улицу через огромные окна передней части кофейни: - У Синчэня день рождения через две недели, надеюсь ты не забыл, - говорит он таким тоном, как будто общаясь с ним хоть кто-нибудь может забыть эту дату. Ну ладно, может кто-то и может, но не Вэй Ин. Сяо Синчэнь, этот эльфийской притягательности красавчик, который на коротком поводке держит бешеного временами Яна, ему нравился. Юмор у него был странноватый, но в остальном - хороший милый парень. - Надеюсь, ты придешь на вечеринку. Вэй Ин скривился и зашипел. Эгх, вечеринка у Сяо Синчэня… Вообще-то, с этой парочкой его познакомил Сун Лань. И когда они только расстались, Сюэ Ян позвал Вэй Ина затусить и отпраздновать это событие, было очень странно и неловко. - Ну, э, - завис тогда Вэй Ин, отнимая телефон от уха, чтобы еще раз удостовериться в том, что верно прочитал имя звонившего ему человека, - не знаю, в курсе ли ты, но мы с Сун Ланем расстались. - Эгх, - злобно пыхнули на другой стороне линии, - в курсе. Это ж заебись. Поздравляю. Пойдем бахнем по этому поводу. Вэй Ин снова скривился и опять проверил имя звонившего: - Сюэ Ян, - медленно поговорил он, в тайне мечтая, чтобы его поправили и сказали, что он ошибается, - а ничего, что ты зовешь меня отпраздновать разрыв отношений, если Сун Лань твой друг? - Нихера этот уебок не мой друг! - шипит Сюэ Ян. - Этот гондон клеится к моему парню нахуй еще со школы и все никак не отвалит. Так что нихуя он не мой друг, понял? - Оу, - подавился воздухом Вэй Ин. Оу. Это… Это многое объясняло. - Ну, э, ну я не знаю. А ты правда хочешь? Не то чтобы до этого Сюэ Ян рвался с ним общаться. Скорее, может, был даже немного агрессивным и слишком уж язвительным. - Ты клевый чувак, Вэй Ин, но, без обид, ты же встречался с Сун Ланем. Это ж пиздец. Я думал - ты конченый. Брови Вэй Ина объединились в дугу где-то под линией роста волос: - Что, правда? - спросил он скорее с насмешкой. - Я же сказал - без обид, - усмехнулся Сюэ Ян, - но ты его бросил, тем самым подтвердив, что все с тобой в порядке. Вэй Ин все-таки посмеялся. Сюэ Ян был первым, наверное, человеком с момента разрыва, кто не тянул песню о том, что очень жаль, ведь Сун Лань такой классный парень. - Так что, пойдешь? - уточнил уже чуть более настороженно Сюэ Ян. Это было первое из многочисленных предложений потусоваться вместе и Вэй Ин еще ни разу не пожалел, что решился завязать с ним дружбу. - Клубничный латте и американо с двойным эспрессо! - прокричал мальчик на выдаче. - Так что, пойдешь? - спросил Сюэ Ян еще раз, забирая держатель с напитками со стойки. Говнюк и правда рассчитал - Вэй Ину еще ждать и ждать свой фраппучино. - Ну не знаю, - мнется он, разглядывая рукава своего зеленого свитера. Хочется, конечно, но, - там будет Сун Лань. Сюэ Ян недовольно цокает, закатывая глаза: - И чо, бешеная А-Цин тоже придет. Нахуй их, - с чувством выплевывает он и это правда придает уверенности, хотя против А-Цин Вэй Ин ничего не имеет, - оставим их друг на друга. Синчэню похуй, он хочет видеть вас всех. Вэй Ин молчит, разглядывая стеклянные банки с кофейными зернами на витрине за стойкой. С одной стороны, прошло уже почти три года, а с другой - он просто нахрен ненавидел встречаться с бывшими. Особенно если этот бывший орал, что “с ним невозможно разговаривать” , а теперь Вэй Ин придет на вечеринку один . - Да ебана, - шипит Сюэ Ян скроив брезгливую физиономию, - твоя терапевтка разве не говорила тебе отказаться от избегающего поведения, а? Туше, засранец, подумал Вэй Ин. Вот же говнюк. - Ладно, - вздыхает он. В конце концов, Вэй Ин любит своих друзей и идет на вечеринку в честь дня рождения друга, а не чтобы увидеться с бывшим. - Хорошо. Я буду. Сюэ Ян усмехается, довольно хлопая его по плечу. - Шоколадный фраппучино с соленой карамелью! - объявляют на раздаче.