Сейчас или столетья назад

Время в Раю текло относительно. Дину казалось, что прошло не больше недели с того момента, как он встретился с Бобби и отправился в своё путешествие до моста, на котором дождался Сэма. То, что прошло намного — намного — больше, Дин понял только тогда, когда Сэм в один из дней бесконечной дороги пересел за руль и привёз брата к дому, который раньше Дин никогда не видел. На пороге их встретила женщина — немолодая, но улыбчивая, с тёплым весёлым взглядом. Она обняла Сэма, и тот изменился прямо на глазах: в волосах появилась явная седина, морщинки разбежались вокруг глаз. Он не стал старым, но стал выглядеть взрослее, чем Дин его помнил. Взрослее, чем Дин застал. Дин провёл в доме брата и невестки несколько часов, дней или месяцев — время по-прежнему относительно, — а потом уехал один. Сэм остался с женой, но это было не горькое прощание, ведь они в любой момент смогут встретиться вновь. Дин снова ехал по бесконечной дороге. Иногда на пути появлялись города — Рай для тех, кто не хотел одиночества и покоя. Дин встречал друзей и знакомых, слушал любимую музыку и смотрел на звёзды, усевшись на капот Импалы. Прошло ещё сколько-то относительных минут, дней, лет, когда на дороге вновь появился Сэм и позвал с собой. На этот раз дом был новый и встречать их вышел мужчина. Он был так похож на Сэма, что не оставалось сомнений в том, кто это, и Дин обнял племянника так же крепко, как когда-то обнимал брата. Дин-младший выглядел на тридцать лет, но рассказал, что прожил долгую мирную жизнь и умер, как и Сэм, в глубокой старости. Они пили пиво и разговаривали, потом поехали к Джону и Мэри, затем — к Бобби. Дин-младший оставил их после этого, Сэм путешествовал с братом ещё какое-то относительное время. Дин был рядом, когда Сэм встретил свою внучку. Дин был рядом, когда Сэм так и не встретил своего внука. Ад всё ещё существовал, а подсматривать за смертным миром или тем более как-то ограждать родных от дурных поступков жившие в Раю души могли только в очень исключительных ситуациях. Даже у хороших родителей порой вырастают не очень хорошие дети. Дин не успокаивал своих племянника и брата, потому что в Раю нет горя, а глубокие сожаления и печаль исцелятся, когда они встретятся с правнуками. Здесь, в Раю, встречались целые поколения, можно было даже познакомиться с предком, жившим тысячелетия назад. Дин снова сел за руль и не позвал Сэма, оставляя его в кругу семьи. В Раю не было монстров, не на кого было охотиться и некого было спасать. В Раю не было плохих помыслов, алчности, гнева и других пороков. Рай Дина — бесконечная дорога, встреча с семьёй и друзьями, любимая музыка и звёзды над головой. Ему не было грустно или печально, может быть только иногда — немного одиноко. В Раю не заводили новых отношений и не строили новых семей. Везде встречали хорошо, ты мог познакомиться и подружиться с новыми людьми, но потом всё равно приходилось уезжать, потому что ты не вписываешься в их уголок. Даже те, кто жил в городах, уходили к себе в квартиры, чтобы отдохнуть столько относительного времени, сколько потребуется. Прошло, наверное, не меньше пары столетий, когда Дин набрался — смешно сказать, самый отважный охотник! — мужества, закрыл глаза и тихо, почти неслышно выдохнул имя. Никто не знал, что случилось с ангелами после того, как Джек перестроил Рай. Присутствовали ли они неслышимыми и незримыми тенями среди обитателей или ушли вслед за своим новым Богом туда, куда он их позвал. Следил ли кто-нибудь за Раем или людьми на Земле? Дин не спрашивал, единственное, что он знал — это слова Бобби в самом начале. Джек всё изменил, Кастиэль ему помог. Этого хватало, ведь они хотя бы были живы. Дин не был уверен, что на его почти мысленное обращение кто-нибудь отзовётся. Тем более, даже если Кас был здесь, то вряд ли использовал свой земной вессель, а столкнуться с существом, способным выжечь тебе глаза — то ещё удовольствие. Хотя, вроде, после смерти можно увидеть ангела в его истинном обличии, не боясь сгореть. Но Дин чувствовал такую неуверенность, будто звать Кастиэля вообще никакого права не имел — и может, так и было, учитывая их последнюю встречу. Кас признался ему в любви и с улыбкой отдал себя в жертву Пустоте, а Дин не смог найти ничего лучше, кроме «Не делай этого». В тот момент Дин даже сам не понимал, о чём умолял: не говори этого? не жертвуй собой ради меня? не оставляй меня? не становись счастливым? Кас приходил на зов Дина всегда, когда мог. Сейчас же он имел полное право проигнорировать это несчастное едва слышимое обращение, и был бы прав. Дину ведь не требовалась помощь, он не умирал и не решал какую-то сложную задачу, в которой не обойтись без ангела. — Здравствуй, Дин. Дин не слышал этот голос с лёгкой хрипотцой несколько столетий, и сейчас время вдруг перестало ощущаться так относительно. Прошли века с их последней встречи. Века с их последнего разговора, когда Дин не смог ответить ничего нормального, а потом сидел в бункере с ощущением потерянной души и желанием пустить себе пулю в висок. Он этого не сделал только потому, что были живы Сэм и Джек, а ещё он просто не имел никакого морального права обесценить жертву Кастиэля. Не то чтобы это хоть сколько-нибудь уменьшало боль. — Кас... Прозвучало полузадушено, но горло сжало, как только Дин обернулся. Неизменный серо-коричневый плащ, ослабленный галстук и взъерошенные волосы. Мягкая улыбка и пронзительный всепонимающий взгляд существа намного мудрее и древнее Дина. На Земле Кас казался неловким и наивным, не понимающим отсылок и известных цитат. На Земле Дин учил его быть человеком, но здесь Кастиэль был тем, кем изначально создавался. — Сроднился со своей оболочкой? — спросил Дин, когда молчание начало затягиваться. Кас оглядел себя будто бы с удивлением, но потом склонил голову набок и улыбнулся. — Ты не узнал бы меня в истинном облике, — пожал он плечами. — К тому же, многие из нас так ходят. Джек разрешил и даже поощряет, ведь это нас всё-таки... сближает. Дин кивнул и улыбнулся, услышав в голосе Каса теплоту и нежность. Он всегда говорил о Джеке с большой заботой, а теперь и вовсе звучал, как любящий отец. — Как он? — спросил Дин, чуть сжимая кулаки, чтобы прогнать очередной комок в горле. — Смею надеяться, что неплохо, — отозвался Кастиэль. — Вы... не видитесь? — удивился Дин. — Я думал, ты рядом с ним. — Я рядом, — кивнул Кас. — Но Джек сильнее, чем кто-либо когда-либо был, а потому постичь его полностью я не могу. — Он здесь? — спросил Дин с надеждой. — В какой-то степени, — ответил Кас. — Если ты прислушаешься, то можешь услышать его голос в шорохе листьев или пении птиц, увидеть в росе и лучах восхода. — Но он не покажется, — улыбнулся Дин. — А ты... пришёл. — Ты позвал, — как само собой разумеющееся сказал Кас. Вот так просто, как будто не было столетий разлуки, будто не было ничего — Дин позвал и Кастиэль пришёл. Как приходил раньше и как будет, наверное, приходить всегда. Дин прикрыл глаза, пару раз вдохнул, шагнул вперёд, преодолел разделяющее их расстояние и обнял Каса, хватаясь за плащ и прижимаясь лицом к плечу. Несколько столетий Дин ехал по дороге, заезжал к семье и друзьям, знакомился с кем-то новым, но вот теперь ему казалось, что финал этого путешествия должен был состояться именно здесь и именно так — встречей с Кастиэлем. Кас обнял его в ответ, как всегда осторожно, видимо опять контролировал свою силу. Дин снова вспомнил своё жалкое «Не делай этого» и сильнее сжал пальцы на плаще. То, что тогда Дин был в шоке и смятении, вообще никак не оправдывает самый идиотский ответ в истории вселенной. — Ты обеспокоен, — утвердительно сказал Кастиэль, даже не добавляя в голос вопросительной интонации. Дин мог отшутиться, отмахнуться, сказать, что ничего подобного. Кас не стал бы настаивать, только наклонил бы голову чуть вбок и посмотрел опять пристально, прямо в самую душу. Поэтому Дин не стал придумывать отговорки, к тому же он, вроде как, задолжал Кастиэлю хоть сколько-нибудь нормальные ответы. — Я думал, что больше тебя не увижу, — признался Дин. — Когда попал сюда, узнал, что ты жив, но всё равно. — Джек вернул меня из Пустоты, — кивнул Кас. — И многих других, кто не заслужил вечного забвения. — Надеюсь, Метатрона, Наоми и прочих Михаилов с Люциферами среди них не было, — хмыкнул Дин. — Из архангелов Джек вернул только Гавриила, — покачал головой Кас. — В основном — простых солдат, которые погибали из-за прихоти руководства. Меня, видимо, по личным привязанностям. — Ты заслужил этого больше всех, — тут же категорично сказал Дин. — Никто из вашей братии не сделал для мира больше, чем ты. — И не только хорошего. — Ты ошибался, но исправлял ошибки, — сказал Дин. — Это было намного лучше, чем сотворить хаос, а потом оправдываться, что это папа так завещал. Ты единственный, кто всегда действовал в интересах людей, и Джек это знает. Кастиэль благодарно улыбнулся. Пусть прошли столетия, пусть они теперь оба были в Раю, но Кас по-прежнему очень трогательно реагировал на похвалу. Как будто не заслуживал. Как будто вечно сомневался, правильно ли поступает, и ему нужно было вербальное подтверждение. Он никогда не ждал от Дина тёплых слов, поэтому когда их всё-таки получал, выглядел так, будто на его глазах только что родилось чудо. «— Я люблю тебя. — Не делай этого, Кас. — Прощай, Дин». Истинное счастье для ангела — просто признаться в своих чувствах. Не получить взаимности, не услышать ответ — просто признаться, и тем самым защитить от Смерти. Кас всегда — даже совершая ошибки — отдавал Дину всё. Своё время, свои силы, свои крылья, свою Благодать и свою бессмертную жизнь. Истинное счастье для высшего существа, стоявшего у истоков смертного мира, видевшего первое земное создание — Дин Винчестер. Рассказали бы ему это в те далёкие и даже относительно беззаботные времена охоты на монстров с отцом и братом, Дин бы только посмеялся да у виска пальцем покрутил. И вот он, беспокойный и вечно ищущий приключения охотник, на райской дороге около райской Импалы смотрит на ангела, который когда-то выбрал его, Дина Винчестера, своим личным, но совсем не эгоистичным истинным счастьем. — Мой ответ тебя не успокоил, — опять проницательно сказал Кастиэль. — Что тебя тревожит? Если я могу чем-то помочь... Дин улыбнулся. Даже спустя сотни лет, Кас всё равно первым делом предлагал помощь. Дин был почти уверен, что попроси он сейчас отправить его на Землю, Кас сначала откажется, а потом пойдёт обсуждать это с Джеком. Потому что Дин, вообще-то, не самое лучшее счастье. Кас мог бы выбрать кого-нибудь другого. Даже Сэм — и тот был бы, наверное, предпочтительнее. — Ты выбрал меня, — сказал Дин. Кастиэль промолчал, только улыбнулся. Дин ожидал, что в улыбке проскользнёт печаль или сожаление, ведь когда-то Дин ему так и не ответил. Но ничего подобного не было, улыбка Каса была наполнена светом и теплом, будто ему было всё равно, любит ли его Дин в ответ, будто бы ему было достаточно любить самому. Впрочем, наверное так и было. Не обладать, не получать, а отдавать безвозмездно. Но Дин хотел ответить. Сейчас, спустя столетия, надеясь, что чувства бессмертных созданий не исчезают за пару веков разлуки. — Ты меня тоже, — неожиданно отозвался Кастиэль, как будто отвечая на чужие мысли и сомнения. Дин улыбнулся, засунул руки в карманы и чуть отвёл взгляд. Даже спустя все прожитые жизни, Ад, Чистилище и Рай ему всё ещё было как-то неловко говорить о своих чувствах. Будто он не имел на это право, будто это делало его слабым. Но на самом деле нет, не делало. И право у него было. Поэтому Дин кивнул сам себе, посмотрел на Кастиэля, поймав его пронзительный взгляд, и ответил сейчас или столетия назад, ведь время для них относительно: — И я тебя тоже, Кас.