5 минут до нового года

Кружатся за окном лохматые снежинки, белыми очертаниями сказочных созданий ложась на мягкую синь ночного небосвода, нисколько не теряя света от ярких отблесков рассыпанных повсюду хрусталиков звезд. Снег опадает плавно, окутывая и без того белую землю пушистой порошей, и одевая зеленеющие ветви лесных красавиц-елей в их праздничные одеяния. Пять минут до нового года. Большие часы над входом в большой зал неумолимы в своем стремлении к двузначной цифре на вершине циферблата, и сотни лиц в завороженно счастливом ожидании всматриваются в эти самые цифры. Четыре минуты до нового года. Застыли в воздухе пузатые бокалы, мерцают в их бликующих гранях яркие пятна шаров на огромной пушистой ели, что украшает центр зала. Волшебное чувство от этого запаха хвои, сладостей и нотки корицы, коей пахнут очаровательные фигурки из темного шоколада, висящие на раскидистых лапах. Искрит пузырями шампанское, как будто стремясь вырваться из своих бокалов, прыгая на лицо и рождая новые и новые улыбки, исполненные светлой искренности. Три минуты до нового года. Сам воздух звенит в ожидании чуда, и никто не смеет сказать ни слова. Смолк оркестр, прежде вырисовывавший волшебные звуки новогодней симфонии, чудом найденной молодым историком на запыленных полках старой библиотеки. Кажется, эта музыка сама, как старые пожелтевшие листы – хрустящая, нарочито-спокойная в своем возрасте, но и в той же степени мягкая и успокаивающая, как запах старой доброй книжки. Две минуты до нового года. Сверкают бенгальские огни золотой россыпью упавших звезд, греют замерзшие почему-то руки. Белеют на стенах снежинки, какие дались таким трудом всему научному отделу. Кидают теплые алые отсветы свечи на крепких дубовых столах, и упоительно сладко пахнет омела над головами. Девушки прекрасны и чисты в своих ярких платьях, что сливаются вместе в волшебное море красок, неописуемо прекрасное и удивительно гармоничное, несмотря на контрасты лент в волосах и ажурных оборок на подолах. Минута до нового года. Вокруг родные, такие близкие и знакомые лица. Шуршат с тихим потреском праздничные обертки подарков, сжатые в напряженных ладонях. Радостные крики и смех, и разносится по залу протяжный рев смотрителя – а новоиспеченная пара, совсем не смущаясь остальных, погружена в общество друг друга. И нельзя не рассмеяться счастливо от того, как сияют счастьем фиалковые глаза Линали, когда Лави выпускает-таки её из своих объятий, и как широка улыбка историка, который, кажется, до сих пор не понял, что только что поцеловал любимую два года девушку. Циферблат бьет двенадцать ударов. Возносятся к потолку крики и улюлюканье, общий гул смеха, поздравлений и счастья затягивает в свой омут эфирного моря. Чьи-то руки, чьи-то улыбки, чьи-то подарки, но все это так блекло по сравнению с тем, когда бокал с шампанским бесцеремонно отправляется на пол, а руки сжимают чужие сильные ладони. Взгляд из под челки такой же суровый и строгий, как и всегда, но толику ли нежности Аллен замечает в нем? Рука в темно-синих потоках густых волос по плечам, и счастливый шепот уже в самые губы: - С Новым Годом, Канда. Горячее дыхание, и крепкий, терпкий, но безумно нежный поцелуй. - С Новым Годом… Мояши. Сегодня ночь исполнения желаний, но так смешно, когда желание не загадано, но уже осуществлено. Ночь окутана вечным пламенем, и все именно безупречно, как никогда. Новый год размашистыми шагами идет по коридорам Ордена, и душа воспаряет на огромных белых крыльях, неспособная выдержать всего того счастья, что чувствует сейчас. Дверь открыта, и пускай никто не может сказать, что этот год принесет в своем мешке приключений, Аллен знает точно одно. Пока он здесь, и пока пальцы Канды тесно сплетены с его собственными – это главное, а другое, пожалуй, может подождать. Ведь это не так весомо, потому как люди живут лишь однажды.