***
Второй месяц лета начинался безоблачно. К счастью, жары, как таковой, не было уже около недели, и теперь можно смело проводить больше времени на воздухе. Что, собственно, Элли и делает. В летний отпуск всем известная троица решила, что пора бы немного провести времени вместе. Однако они живут далеко друг от друга и видеться почти всё время проблематично. И поэтому, ещё за неделю до начала июля, им не составило труда снять частный домик на краю города, где можно отдохнуть от шума и пыли. Конечно, все эти удовольствия будут длится лишь мелкий месяц, который пролетит так незаметно! И даже при совместном их жительстве, Элли проводила много времени вне четырёх стен. Сначала, это было более, чем мелочным. Но затем её отсутствие превышало даже больше, чем пару часов, а именно — весь день. Не скрывая деталей, Генри и Чарльз даже подумывали о том, что она проводит время с кем-то, но и против ггэтого ничего не имели. А в один вечер она рассказала свою маленькую тайну. Каждый день Роуз была в вишнёвом саду. Сейчас был тот самый сезон, когда спеет эта кислая ягода. И, конечно же, она никогда не пропускала этих дней. Ей всегда нравилась вишня. Она всегда сбегала в заброшенный вишнёвый сад, чтобы погрузиться в мечтания. В мечтания, которые, как Элли думала, не осуществимы. Первый возникающий вопрос был: «А что же там можно делать столь долго?». Увы, это осталось загадкой. Но Чарльз был не из тех, кто «махнёт рукой» на такую мелочь. Ведь он, словно маленький ребёнок, испытывал любопытство. И потому, ему не было причин оставаться в доме. Да и зачем? Снаружи ведь такая чудесная погода… Как только Кэлвин вошёл в сад, первое, что попалось на глаза — это тенистая местность. Здесь солнца практически не было, только маленькие просветы сквозь листву. И из-за такой резкой смены температуры, кожа почти мгновенно покрылись лёгкими мурашками. Элли уже успела залезть на ближайшее дерево и спросить: — Умеешь правильно её есть? — А разве вишню едят неправильно? — ответил вопросом Чарльз, немного удивившись. — Неправильно! Нужно хорошо с ней обращаться, тогда будешь получать удовольствие, — пояснила Роуз, срывая несколько ягод с ветвей, что ловко перекатывались вглубь ладони. — Не уверен, не очень люблю кислое, — честно признался он, наблюдая, с какой страстью и интересом Элли рассказывает об обыкновенной вишне. Девушка спускается быстро и смело, словно уже доведя эти действия до автоматизма. Хотя, по большей части, так и было. Она рукой убирает пряди за ухо, но, безуспешно. С новым порывом ветра, они возвращаются на место. В её руках были маленькие, бордовые ягоды, большинство из которых уже налились жидкостью, отчего выглядели хрупкими. Другие же, напротив, были мельче и суше, но не утрачивали своего, как подумал Кэлвин, безвкусия. Элли выбирает ягоду среднего размера и кладёт в руку Чарли, и затем говорит: — На самом деле, это не очень сложно. Мы пробуем их целиком и слишком быстро пережёвываем, чтобы сглотнуть, но это теряет весь вкус, — её тон был каким-то черезчур серьёзным и даже твёрдым, что было ей несвойственно, — Всё нужно делать постепенно, чтобы привыкнуть к кислоте, а потом будет легче. Конечно, к первому разу это не относится, больше ко второму. Чарльз, не привыкший к такой серьёзности, лишь хлопал глазами, стараясь сквозь непривычность уловить суть. Он осторожно зажал вишню между большим и указательным платьем и с опаской рассмотрел её, покручивая из стороны в сторону. «Приятное требует жертв, не так ли?» — подумал парень про себя, заставляя вкусить эту ягоду, надеясь, что дальше и вправду будет лучше. Как только первая вишня попала в рот, первое ощущение кислоты было самым сильным. Скулы свело от такого яркого вкуса, а слюна уже казалась чересчур сладкой на фоне пережевывания ягоды. Конечно, Чарли старался не зажмуриться от этой кислятины, но к счастью или к несчастью, это не вышло. В глазах даже стало как-то прохладно, словно прямо сейчас там стояли слёзы, возникшие от рефлекса. Элли, заметив реакцию друга, невольно посмеялась, но вся эта забава была лишь секундной и короткой. — Я предупреждала, что самый первый раз неприятный, — продолжая улыбаться, сказала Роуз. Чарли же вообще не до смеха было. Даже уже избавившись от ягоды должным образом, кислота до сих пор преобладала во рту, оставляя неприятный осадок. Элли же протягивает вторую ягоду, а тот, в свою очередь, недоверчиво берет её. Она выглядела чуть больше предыдущей и уже от её вида снова сводило скулы. — Дальше будет попроще, — заверила его Элли, встретившись с недоверием в изумрудных глазах, — Сейчас старайся жевать реже, в основной попробуй её со всех сторон. С каждой подступающей кислотой концентрируйся на другой части, где слаще, и так, пока не привыкнешь. Чарли попробовал снова. На этот раз кислота была менее резкой и теперь появился какой-то новый, уникальный вкус. Сок ягоды был пропитан некоторой сладостью, не сильной, но заметной. Вкус стал более насыщенным и мягким, словно сладкий раствор, хотя, как говорилось ранее, кислота ещё была. — Ну как? — уже в нескрываемом нетерпении, спросила Элли. — Это даже лучше, чем я думал, — признался Чарльз, как только ягода утратила свой вкус. Роуз довольно усмехнулась, будто без слов доказывая свою правоту. Она положила все остальные ягоды другу в руки, оставив свои в алом соку. Её карие глаза стали словно немного светлее от радости сквозь эту теневую тьму, но, возможно, это Кэлвин уже напридумывал. — Дальше будет слаще, можешь убедиться сам, — сказала Элли и вновь ловко залезла на дерево, собирая новую горсть. А Чарли даже не знал, что у такой ягоды есть свой секрет. И сейчас он чувствовал себя каким-то маленьким ребёнком, что нашёл в шкафу целую горсть конфет. И даже отрицать не будет того, что, вероятно, он ещё юн в душе, чем снаружи. Ну, а сегодня целый день Чарли сможет провести в компании подруги и загадочных ягод.***
Спустя несколько дней, Чарльз уже присоединился к этой традиции с Элли. Не буду лукавить, они и Генри пытались затащить в эту авантюру, он иногда соглашался, да и то с неохотой. Возможно, это его привычка к приключениям перетягивала обычные разговоры в вишнёвом саду. — А как ты нашла его? — спросил Кэлвин, сидя у подножия дерева вместе с Элли. Девушка перестала на некоторое время жевать, словно припоминаю события столь усердно. Она немного нахмурилась, и глаза её забегали по всему окружающему миру. А затем, её словно отпустило, и она продолжила поедать вишню. — Вообще, я её не искала. Мы с Генри при ограблении вагона Топпатов пролетали мимо. Мне стало интересно, что это за лесок и почему он такой густой. А как оказалось, это заброшенный сад. Я поискала о нём информацию и он, вроде бы, был ещё посажен в 19 веке, и потому так разросся, — рассказала Роуз, задрав голову ввысь, рассматривая густую листву. — И Генри не против был спуститься, чтобы «Леди Элли» посмотрела на сад? «Опять он со своими шуточками», — про себя усмехнулась девушка. Бывало, что они могли только и разговаривать на языке сарказма и шуточного флирта, что был не совсем понятен Стикмину. Он присоединялся, но иногда, чуть ли не в серьез мог пошутить про их «отношения». Чарли это ловил как очередную шутку, а Элли настолько воспринимал всерьёз, что замолкала и прятала взгляд. — У него и выбора не было. Леди Элли может сама о себе позаботиться. А дальше разговор зашёл всё дальше и дальше, уже перебирая темы детства, юности, миссий и просто повседневности. Под этими диалогами, вишня становилась всё слаще.***
Сегодня день был насыщенным. Столько впечатлений за короткие сутки. Утро они начали с прогулки по простор природы, а затем как-то добрались до города, где посетили пару ресторанов и завершив вечер прогулкой по променаду, внизу которого был слышен плеск и шум волн. Не сказать, что такой вид деятельности необычен, но друзьям было главное, что они были вместе. Когда троица вернулась в частный дом, за окном уже были сумерки. От заката не осталось и следа, а только блеклые и грязноватые цвета, что отражались от последних лучей солнца. Район был тихий и мирный, и потому здесь не было посторонних звуков, кроме стрекотания сверчков и свиста летучих мышей. Разве не здорово спать в такое благоухание ночью? — Ну что, пойдём? — спросила из ниоткуда появившаяся Элли. — Куда это? — сказал Чарльз, не понимая, куда его зовут. — Ну как куда? Как обычно в сад… Или ты темноты боишься? — хитро ухмыльнувшись своим словам, она сложила руки на груди. «А она не изменяет своим привычкам», — со вздохом подумал про себя Чарли. Особенно, когда твой друг умеет настоять на своём, как ни крути. — Почему бы и нет? Ахлуофобии у меня, к твоему счастью, нет. Девушка словно ожидала такой ответ, ведь она кивнула то-ли Кэлвину, то-ли себе смотря каким-то горящим взглядом. Горящим? Да, словно маленькая искра светилась около радужки. Но пока нам не узнать, отчего же она. Дорога заняла около пятнадцати минут. За это время уже сошли сумерки, и наступил мрак, который был освещён полнолунием. Удивительно крупная сегодня луна, и потому в небе она была не хуже уличного фонаря — светло, как днём. Сверчки уже вновь «играли симфонию» повсюду, но, на удивление, сегодня в ночью преобладали не только они. Дойдя до сада, друзья заметили, что вокруг деревьев, над травой, летали маленькие, тёплого света огоньки. Многие из них передвигались под деревом, а другая часть уже успела где-то затаится. — Смотри, Чарли. Это же светлячки! — восторженно произнесла Элли. По её глазам уже можно было предугадать действия. Она не спеша зашла вглубь и поймала в ладонях парочку насекомых. Это было ясно, ведь между пальцев горел этот полу-зеленоватый свет. — Никогда не видел их раньше, — сказал на это Чарли, всматриваясь туда, где было их больше всего. — Мне их приходилось встречать, но я здесь никогда не была ночью, — Роуз раскрывает ладони, и из них вылетает два одиноких светлячка, которые кружатся возле друг друга, пока не вылетают слишком высоко и не разлетаются. Сезонный месяц подходил к концу, а значит и вишни становилось меньше. И потому ветки, под которыми сидели друзья, уже не были усыпаны ягодами. Лишь их малая часть. Разговора между ними не было, возможно, что темы были исчерпаны. Но после минутных молчаний, Чарльз заметил мечтательную физиономии Элли, что сейчас смотрела на луну. — О чём думаешь? — спросил Кэлвин, не сумев долго продержаться в тишине. Она некоторое время смотрела на парня, а потом снова оборачивалась к луне. Внутри неё что-то горело приятным костром, отчего девушка немного поежилась с непривычки. Чарльз даже стал думать, что она замёрзла, но она начала говорить. — Знаешь, я ходила сюда две недели и мне вишня была всегда хороша, –покручивая ягоду в пальцах, вздохнула она, — Но в последнее время мне стала она казаться лучше, чем обычно. Такой тёплой и мягкой, когда собираемся тут. Она ведь стала слаще, не правда ли? — как-то наивно усмехнувшись, спросила она. Чарли не совсем была понятна тема разговора. Казалось бы, всё так очевидно, но смысл путается. При чем тут мечты и ягоды? Может, ей хотелось бы, чтобы они всегда были спелыми, или что? Он некоторое время думал над её словами, а затем покачал головой. — Не думаю. На вкус она как обычно: кисло-сладкая, — сказал он, пробуя ягоду вновь. В душе Роуз этот костёр стал утихать, и стало как-то по-настоящему холодно. Тот огонёк, что был в её глазах, пропал их виду, оставив задумчивый взгляд. Во рту пересохло то-ли от кислоты, то-ли от чего-то ещё, и потому она могла лишь молча кивнуть. Дальше диалог никак не шёл, и они просто находились в этом лесу в полной тишине. Непривычно, конечно, но почему-то после ответа друга, Элли больше не смогла выдавить из себя и слова.***
Последняя неделя прошла очень странно, как думал Чарли. Элли больше не звала его в вишнёвый сад, а когда он предлагал, то она говорила, что ей больше не хочется и что уже всё равно конец сезона. Роуз также могла долгое время просиживать у себя в комнате и что-то обсуждать вслух сама с собой. Но Чарли не слушал этих разговоров, потому что не любил ломать чужие границы. Иногда она могла не есть между приёмами пищи, ссылаясь на плохой аппетит. А Кэлвин не мог даже думать о том, что она вскоре перестанет с ними видеться. И потому, по очереди с Генри, они переносили ей что-нибудь из еды, иногда даже заходили в комнату и спрашивали, что с ней случилось, но она могла либо отложить разговор, либо говорила, что сама себя, порой, не понимает. А её друзья обещали ей помочь в этом разобраться. Когда их отпуск подошёл к концу, они собрали вещи и покинули частный дом, отдавая его вновь на распоряжение хозяину. Сейчас они шли на станцию по дороге через пшеничное поле, обсуждая их хорошо проведённый месяц. Когда они уже были на станции и ждали транспорта, который разведёт их по разным местам города, Чарльз решил всё-же раз в сотый спросить у Элли причину молчания, хоть и сегодня она была, на удивление, более разговорчива. — Просто до нового сезона нужно столько ждать и ждать, и сейчас нам некуда идти, — вздохнув, девушка облокотилась на сидение смотря куда-то в потолок, — И не факт, что мы проведём его также. — Почему нет? — спросил Чарльз, не понимая такой писсимистичности. — Ну, в жизни мало, что можно пообещать и выполнить. Генри вообще надумывал уехать следующим отпуском на Родину, — в сопровождении жестов, ответила девушка. — Тогда, может, вдвоём вновь отправимся в тот сад, если тебе хочется? А хочется ли Роуз? Она пока не знает, как ответить точно. Потому пожимает плечами, показывая свою неуверенность. Что-то в ту ночь в ней угасло, ускользнуло. Именно из-за этого её больше не тянуло туда, как раньше. Чарльз никак не реагирует и просто продолжает сидеть рядом смотря туда же, куда и Элли — на поле, где краем глаза можно было удиветь ту тёмную листву сада сквозь бесчисленные колосья пшеницы. Элли любит вишню, но не чересчур кислую. А почувствовать её сладость можно только тогда, когда пройдёшь через неприязнь. И с каждым разом можно надеятся, что будет ещё приятнее, ещё сочнее и ещё слаще.