Биба и Боба — два долбоеба

— Слышь, — Фэн Синь смущенно отвел взгляд в сторону, что бывает только в особенных случаях, — Напишешь мне на гипсе что-нибудь… Му Цин взмахнул бровями, удивившись такой просьбе, и отвлекся от складывания фруктов на тумбочку, повернувшись к койке: — С чего это ты такой добрый? — и подошел ближе, недоверчиво прищуриваясь, — Хуй нарисовать могу, если хочешь. — Да может умру сегодня-завтра, — опустив глаза на руку в гипсе, наигранно-хрипло произнес Фэн Синь, — А хуев мне не нужно. Му Цин закатил глаза и дал хороший щелбан в лоб Фэн Синю, от чего тот поморщился. — И что это за представление? Жив здоров будешь, — бросил Му Цин и снова повернуося к фруктам. «Пиздец, вот и разыграл романтическую сценку», — подумал Фэн Синь, уже переменив выражение лица с невинного и жалкого на недовольное и сосредоточенное. — И чем же я могу написать тебе что-то на гипсе? — не оборачиваясь, спросил Му Цин, — Ты в больницу маркеры притащил что ли? — Ага. Всегда держу их при себе, блять. — Ну тогда давай сюда. — Что тебе давать? — Ты ебанутый? Маркер. — Уж не ебанутее тебя, долбоящер. Пиздуй в коридор, на столике с журналами фломастеры для детей в стаканчике. — Хочешь пролежать второй срок с еще одной сломанной рукой? Я тебе служанка какая-то или что? — ИДИ ТЫ НАХУЙ! И Му Цин пошел. Он залез верхом на Фэн Синя, пафосно прокусил свой палец до крови и нарисовал на гипсе что-то нечто хуя, который сразу же расплылся. — Реально ебанутый. И как мне теперь перевязку делать будут с этой хуйней?! — не ожидавший такого поворота событий Фэн Синь смотрел на Му Цина, что ехидно посмеивался и сидел верхом. Тот облизнул палец, от чего его губы стали красноватыми: — Как будто твои медсестры хуев не видали, — и закатил глаза. — В смысле мои? — нахмурился Фэн Синь, привстав на здоровой руке. В палату неожиданно зашла медсестра, но вид парочки, расположившейся на койке, заставил ее так же неожиданно выйти обратно. — Заебал, — прошептал Фэн Синь и приник к губам Му Цина, почувствовав вкус крови.