Прости

"Что я наделал?" Итэр опирается на рукоять своего меча, лезвие которого аккуратно проходит между ребер, устремляясь прямиком в сердце лежащего на траве Альбедо. Последний уже испустил предсмертный вздох, прохрипев имя путешественника, и прикрыл веками изумрудные очи. Он улыбался. Видимо, пришел в себя, понимая что всё закончилось хорошо. Они находились в густой зеленой траве среди белых сесилий, что приятно поблескивали в ночных сумерках. На горизонте виднелся полуразрушенный Мондштат, которого сейчас могло уже и не существовать вовсе, если бы не Итэр. Путешественник победил, искоренил то зло, что безумием охватило Алхимика, заставляя того уничтожать. Он спас город, спас сотни людей, но какой ценой. Только сейчас Эфир понимал, насколько сильно ему был дорог Альбедо. Он с распахнутыми глазами вглядывается в черты лица Принца мела, словно желая насмотреться на него. Три минуты прошло. Альбедо не дышит, навсегда упокаиваясь в бледных цветах. Времени как будто бы и не существовало вовсе. Итэр замер. Кровь, которая пару минут назад ручьём хлыстала из раны, постепенно тоже остановила свой ход. Земля под телом алхимика пропиталась его последним потом и горячей кровью. Хрустальные капельки слез скользят по щекам путешественника. Он винил в смерти Альбедо себя, конечно он винил себя, ведь это он должен был остановить ученого, остановить — не убивать. Но он не справился. Половина города разрушена, а сам алхимик мертв. Мертв, и никто его не вернет. Боги не сжалятся над его душой. Итэр, сидя на коленях, рядом с трупом Альбедо, вытаскивает свой меч из чужой грудной клетки. Лезвие с неприятным хлюпом покидает тело, и путешественник кладет голову на грудь Принца мела, лицом утыкаясь в рану, чувствуя запах крови. Он плачет, и его слезы растворяются мокрым пятном на рубашке Альбедо. Итэр не хочет в это верить, он хочет, чтобы сейчас он проснулся и побежал на Драконий Хребет, где его легкой улыбкой встретит алхимик, которого он прижмет к груди. Эфир хочет верить, что всё это — просто страшный сон. "Прости меня, прости меня, прости!" — скулит путешественник, захлебываясь слезами, носом утыкаясь в чужую грудь. — " Я... Я не смог, не справился, я не хотел убивать тебя. Пожалуйста не оставляй меня одного, я так люблю тебя, Альбедо.... " — Итэр сам плохо осознавал смысл своих слов. Им сейчас руководили лишь эмоции, лишь чувства, что он питал к алхимику. Они не были похожи на любовь, скорее что-то меньше или наоборот больше. —" Не уходи" Случайно притрагиваясь губами к ранее, оставленной им же, путешественник слизывает ещё теплую кровь. Язык уходит глубже, Итэру кажется, что сейчас он залезет под кожу алхимика. Зажмурившись в нежелании лицезреть свой акт проявления нежности , Эфир вылизывал порез, погружаясь язык так глубоко, что думается, сейчас дойдет до сердца. Он плакал, понимая, что ничего уже не вернет Принца мела к жизни, но почему-то Итэр думал, что Альбедо всё ещё может почувствовать всю ту нежность и ласку, что путешественник хочет ему подарить. Эфир опирается на руки, нависает над телом алхимика. Он, не долго думая, прикасается к теплым, но уже утратившим былую жизнь губам, что успели приобрести фиолетоватый оттенок. Слеза, исходящая из глаза путешественника, стекающая по его щеке переходит на щёку Альбедо. Итэр напористо и чувственно целует мертвеца, желая вдохнуть в того частичку собственной жизни. "Позволишь ли ты мне в последний раз предать тебя ласкам любви, Альбедо?" — отстраняясь от чужих губ шепчет путешественник. С ротовой полости он переходит на шею, на которой его всегда привлекала маленькая звездочка, затем на ключицы, особенно тщательно обводя те языком, после Эфир расстегивает рубашку Альбедо, переходит к соскам. Он прижимается к телу Принца, гладит его, облизывает. Он хочет подарить Альбедо всю нежность и любовь, что хранится внутри него. Итэр не позволяет себе обращать внимание на собственное тело, всё сейчас происходящее делается исключительно для алхимика. Эфир лишь понимает насколько сильно возбужден от осознания грядущих своих действий. Он, нежно поглаживая чужие бедра, стягивает черные шорты, вместе с нижним бельём, полностью снимая те, аккуратно складывая рядом. Щекой путешественник приложился к животу Альбедо. Он медленно и нежно спускался всё ниже и ниже, пока не подобрался к члену, который тут же обхватил губами, посасывая головку. Ловко двигая языком, Итэр с жадностью заглатывал половой орган, думая о том, как же Альбедо сейчас приятно. Губы сжимают прохладный член, и теперь у путешественника появляется желание согреть Принца мела. Он отрывается от органа, смотрит как его собственная слюна стекает к яичкам, после чего, взвесив все "За" и "Против" стягивает и собственные штаны. Кое-как усаживаясь на член, перед этим потратив пару секунд чтобы растянуть самого себя, Эфир начинает двигать бедрами вверх-вниз, опираясь на собственные локти. Он вновь склонился к чужому лицу, завлекая в страстный поцелуй, слегка постанывая. Было не очень удобно делать это с трупом, но сейчас это было не важно. Физическое удовольствие никогда не превзойдет моральное, и Альбедо, как никто другой, это понимает. Двигаясь на чужом органе, путешественник не сдерживается и прикасается к собственному, ноющему от возбуждения члену. Ему хватает лишь пары быстрых, несдержанных движений, чтобы кончить на свой живот и живот алхимика. Но несмотря на собственную эякуляцию, Итэр продолжает двигаться, чуть подрагивая от ощущений и легкого ветерка. Так продолжается ещё пару минут, пока путешественник обессиленно не падает на чужую грудь, не слезая при этом с члена. Он просто обнимает Альбедо, закрывая глаза, морально не в силах больше двигаться. " Альбедо..." — хрипло просанывает юноша, вновь ииспуская горячие слезы. Он так хочет, чтобы это оказалось сном, чтобы ученый вновь смог подарить ему свою улыбку или просто побыть рядом. Итэр хочет хотя бы просто последний раз поговорить с алхимиком, услышать его голос, почувствовать прикосновения его рук. Он сейчас был готов отдать всё, лишь бы Альбедо жил. Сквозь ужасную головную боль и слезы, которые уже просто вытекали сами по себе, Эфир всё же приводит себя и труп Принца мела в порядок. После, ложится рядом, под чужим боком и, прижав холодеющее тело к себе, медленно засыпает. И снится ему благодатная ночь, среди которой ветерок колышет сесилии. И снится ему голос Альбедо, что завлекал за собой навсегда.