Вега

О, отец, скажи мне, Правда ли мы получаем то, что заслуживаем? Мы получаем то, что заслуживаем. Мы идём ко дну... Kaleo - Way Down We Go Амрит шел по тротуару, ежась от холода. Тепло чужого дома рассеялось, и от мороза, забравшегося ему прямо под кости, Амриту стало дурно. Его начало потряхивать. Он ускорил шаг. Совсем скоро Амрит будет дома. В пустом, брошенном жилище... У Амрита занемели пальцы. Нет, дома было хорошо. Дома были таблетки. Он съест пару, и все станет просто прекрасно. Нет, не станет. Но Амрит хотя бы запихает в себя лошадиную дозу снотворного и не будет ничего чувствовать. Да, скоро он будет дома. Амрит уже видел знакомую крышу. Сердце на миг защемило. В какое время Амрит бы ни возвращался, какая бы цифра ни застыла на часах, он всегда видел свою Маю в окне детской. Иногда она засыпала прямо на подоконнике с Максимилианом в руках. Амрит брал ее на руки и укладывал в кровать. Мая всегда просыпалась и обнимала его крепко-крепко, не желая отпускать. Она никогда ничего не говорила. Только цеплялась за него руками и ногами. Амрит был слишком слаб, чтобы ей отказать, и засыпал вместе с ней. Мая вила из него веревки. А он был не против. Амрит так ее обожал... Он остановился прямо напротив ворот собственного дома и посмотрел на окно детской. На краткий миг ему показалось, что бело-розовые кружевные занавески всколыхнулись. У Амрита замерло сердце. Неужели? - М-мая.... Ты... Дома? - прошептал он в темноту, - Ты ждёшь меня, да? Папочка сегодня поздно... Прости-прости... Мая, я сейчас поднимусь! У Амрита закружило голову. И в этот момент слабости он вдруг услышал: - Эй, ты! Черножопый! Амрит резко моргнул. Будто вынырнул из дурмана. Где... Где он находился? Рядом снова заорали: - Эй, тварь черномазая! Амрит с трудом повернул голову. Шея не ворочалась. Господи, у него, что, были галлюцинации? Потому что ему показалось, что к нему приближались Симмонс и Коломбо. С разбитыми мордами. А с ними - ещё двое мужчин. Привидится же такое уродство... Симмонс подошел к нему совсем близко. Его челюсть опухла. Хмм, как натурально... Сюда Амрит и бил. Симмонс вдруг толкнул своим плечом его в плечо. Больно. Неужели ему все-таки не показалось? - Ты, что, думал, можно просто так побить двух уважаемых агентов? - прошипел сквозь зубы Коломбо, - Да мы из тебя отбивную сделаем! Конечно, сделают - четыре на одного... - А ты думал, что можно просто так взять и изнасиловать мужчину? - никак не мог понять ход мыслей этой скотины Амрит, - Уважаемому агенту! Слушай, давай разбежимся мирно. Я вас ещё пожалел... Был очень мягок. Я даже не отбил вам почки, и вы не ссали кровью... На первый раз я все спишу на алкогольную деменцию. Но ещё один только проеб... И я от вас места живого не оставлю. Мне похер. Все равно я сумасшедший... Амрит медленно пошёл к воротам, думая, что разговор окончен. Но не тут-то было... Симмонс снова толкнул его в плечо. Да он человеческий язык разучился понимать, что ли? Амрит с такой силой отпихнул его от себя, что тот отлетел на пару метров. Если они сейчас не уйдут, если не уйдут... Амрит сам не знал, что тогда будет. - Строишь из себя святошу... Святошу... Ты! - рассмеялся презрительно Симмонс, - Человек, который променял на пизду собственного ребёнка! Амрита будто ударили с размаху в грудь. Прострелили ему легкие. Симмонс все правильно сказал. Здесь он был полностью прав. Из-за того, что Амрит не смог удержать свой член в штанах, самый дорогой для него человек был мертв. Мая никогда больше не улыбнётся... Руки Амрита задрожали. Сердце забилось, как сумасшедшее. До срыва оставалось всего-ничего. - Хотя правильно твоего выродка замочили, - продолжал разглагольствовать Симмонс, - Он бы вырос такой же тварью, как и ты. Таких надо уничтожать ещё в материнской утробе... У Амрита перед глазами возник белый туман. Что-то жаркое взметнулось у него внутри. Оно сжигало его дотла. Амрит не мог справиться с этой несокрушимой силой. Она убивала его. Что сказало это чудовище? Что? Что его Маю надо были уничтожить в материнской утробе? Его... Его сокровище? Его сердце? - Что ты хочешь на свой день рождения, моя Мая? - услышал Амирит свой далекий голос. - Я хочу, чтобы ты больше не ходил на работу, - надула губы его Мая. - Но сердце мое, что мы будем тогда кушать? - позабавлено уточнил у неё Амрит. - А мы будем голодать, - авторитетно и серьезно заявила Мая, - Зато ты будешь все время рядом. Но голодать мы не будем, потому что дедуля до сих пор работает! Пусть продолжает! Амрит тогда так смеялся, что у него заболел живот. Мая была таким забавным, милым ангелом... Его Мая. Амрит не мог представить тот мир, где бы никогда не было ее. Симмонс снова толкнул его в плечо. Амрит не мог больше отпихнуть эту тварь. Тело не слушалось, а перед глазами летали разноцветные молнии. - Жалко, что твоё отродье сдохло так легко! - захохотал, словно сумасшедший, Симмонс, - Надо было надругаться над ним, как мы хотели надругаться над тем вшивым, жалким музыкантом! Надо было, чтобы оно мучалась, чтобы кричало... Такие выблядки, как ты и твои личинки, заслуживают только такое! Собаке - собачья смерть... Что он только что сказал? Что... Надругаться над его... Его Маей? Белый свет обжег Амриту глаза. Он был таким ярким. Амрит горел заживо. Кажется, кто-то кричал... А больше Амрит ничего не помнил. Очнулся Амрит тоже от дикого крика. Пахло странно. Рвотой и кровью. Он, что, снова бился в истерике? Почему не подействовали таблетки? Амрит приподнял голову и, сонно похлопав глазами, увидел молодую, бледную женщину с перекошенным от ужаса лицом. Чего она так вопила? Кто-то умер? Амрит уронил чугунную голову на землю. Поебать. Пусть орет. Тело не слушалось. На него словно бетонную плиту уронили. Слабость была страшная. Ничего, если Амрит ещё немного поспит? *** - Вы понимаете, чем вам это грозит? - после небольшой паузы сказал следователь. Он сидел прямо напротив Амрита. Адвокат тоже присутствовал. Но он молчал. А что ещё можно было здесь сказать? - Смертной казнью? - пожал плечами Амрит, - Ее пока, насколько помню, не отменили. Следователь долго ничего не говорил, а потом негромко произнес: - Вы доказываете, что совершили преступление, прекрасно осознавая, что творите. Что вы убили целенаправленно... - Да, - спокойно соврал Амрит, - Я вынашивал план несколько дней. И при удобном случае заманил Симмонса и Коломбо к себе домой. Они взяли друзей, но ничего страшного. Забил и их. Понимаете, все они... Они были такими счастливыми! Такими радостными, постоянно говорили о своих детях... Глаза Амрита стали страшными, и он тихо добавил: - А моя дочь гниет в земле. Почему? Я им так страшно завидовал... Я просто хотел, чтобы страдал не только я. Амрит нёс этот бред вполне целенаправленно. Пожил, и хватит. Его срок давно пришёл. А тут такой удобной случай. Тем более, он действительно был виноват. Эти люди имели семьи. И кем бы они ни были, Амрит не имел право отбирать у кого-то мужа, отца, сына... Папа правильно говорил ему: - Мы получаем то, что заслуживаем. Амрит должен был ответить за свои грехи. - По вашей логике вы должны были убивать детей, - не поверил ему следователь, - Чтобы горе испытывали их родители. Как испытали его вы. Амрит криво ухмыльнулся. - А вы кто? Психотерапевт, психолог, другой шарлатан, чтобы судить мою логику? - склонил голову набок Амрит, - Я просто разорвал тех мразей, которые, зная о моей трагедии, распускали свои грязные языки. И постоянно показывали, как они счастливы! Захотел и убил тварей. Разговор закончен. Следователь лениво развалился на стуле и хмыкнул, уточнив: - То есть вы целенаправленно заманили жертв к себе домой, а потом целенаправленно разорвали их в клочья. Ну и затем целенаправленно уснули, провалявшись в луже крови четыре часа. Очень интересно. Амрит театрально развел руками. - Я хотел потерпеть, но Симмонс начал рассказывать про своих детей, и я решил - почему бы не заткнуть его прямо сейчас? - почти пожаловался он, - А потом я действительно уснул. Смертельно устал, понимаете? Забить до смерти четверых здоровых мужиков не так-то просто... - Шутите, значит, - внимательно посмотрел на него следователь, - Ну, шутите, шутите... Вот только все это очень подозрительно, Тхакур. Доказываете, что у вас прямой умысел... Но что мы имеем в анамнезе? Посттравматическое стрессовое расстройство. Депрессия с суицидальными наклонностями. Подозрение на шизофрению. Вы проходили лечение... - И что? - жестко перебил его Амрит, - Созывайте комиссию! Пройду судебно-психиатрическую экспертизу, и вы поймёте - я вменяемый. - Вот только... - голос Амрита стал слабым, - Имею я право на последнее желание? Следователь вопросительно на него посмотрел. Амрит должен был попрощаться с теми, кто у него ещё остался... *** Амрит открыл дверь и радостно прокричал: - Я пришёл! Кто дома? Он с ожиданием прислушался. Амрит ни на что бы не променял эти мгновения - когда Мая выбегала к нему навстречу и бросалась прямо ему на руки. Он прижимал ее к себе и смеялся. Амрит в ожидании прислушался. Вот сейчас, сейчас... Сейчас Мая будет топать, как маленький слонёнок. Амрит улыбнулся. Где, где его попискивающий от счастья котослоненок? Но было тихо. Неужели ушли гулять с дедушкой? Странно. На часах было восемь вечера. Скоро Маю надо будет укладывать в постель. Амрит начал медленно подниматься по лестнице, в любой момент ожидая увидеть маленький, розовый ураган. Никто так и не бросился ему навстречу. Амрит растерянно прошёл по коридору и заглянул в детскую. Неужели уснула? Странно, тогда он бы увидел Маю с улицы. Она бы не легла в кровать без него. Всегда засыпала на подоконнике, если ее отец задерживался. Амрит закрыл дверь и направился в кабинет отца. Быть может, играет в кабинете с дедушкой? Амрит нетерпеливо толкнул дверь из красного дерева и мгновенно расплылся в счастливой, умилительной улыбке. Заснули. Оба. И отец, и Мая... Прямо на полу. Ну, ладно Мая... Но отец! Амрит хихикнул. Совсем старый стал... А все железо тягает, будто не под пятьдесят, а двадцать... Как он всем жаловался, что его так рано сделали дедом! А теперь в чаепитие зверей играет! - Ай-Ай-Ай, - прошептал Амрит, покачав головой, - У Франклина пролился чай... Не следишь за своими гостями, Мая? Амрит сел на колени и погладил дочь по волосам. Мая была такой красивой - в любимом розовом платье с рюшами и с заколками-кроликами в длинных, черных, волнистых волосах. Самая красивая девочка на свете! Однажды она вырастет и станет разбивать сердца. Но никто не разобьёт ей сердце в ответ. Потому что иначе Амрит разобьёт этим злодеям носы. Амрит приподнял свою дочь и прижал ее к груди. Так крепко спала... И замёрзла. Обогрев включить забыли. Лишь бы не простыла! Амрит прижал свою Маю к груди сильнее. Такая холодная... Амрит грел Маю в своих руках, но ее кожа не становилась теплее. Она была такой холодной... Амрит грел ее так долго, так долго не разжимал своих рук, что ему пришлось ломать пальцы, чтобы он выпустил из объятий свою дочь. Ирен, его жена, так кричала... Амрит не понимал, почему она так кричала. Он лишь хотел согреть свою дочь. Но кожа Маи так и не стала тёплой. И больше никогда не станет. Мая замёрзла до костей. Застыла. Амрит хотел только одного - больше не выпускать ее из своих объятий. Почему, почему Маю отобрали у него? Амрит вздрогнул и проснулся. Его руки дрожали, а сердце колотилось. Снилось что-то поганое. Хорошо, что он ничего не запомнил. Он ждал бывшую супругу слишком долго и уснул на диване в коридоре. Наверное, это была последняя милость для него. Дань тому, кто раньше был хорошим бойцом, неплохим человеком. Ему разрешили попрощаться с бывшей супругой. Он ждал около часа, а потом уснул. К Ирен его запустили ещё через час. Она лежала на кушетке и не обращала на него внимание. Амрит сел на стул рядом и спокойно сказал: - Я убил четырёх человек. Думаю, мы не сможем увидеться ещё очень долго. А возможно, не увидимся никогда. Ирен долго молчала, а потом хрипло сказала: - Я удивлена, что ты не сделал этого раньше. Ты - настоящее чудовище, красавчик. Амрит почти рассмеялся, но вовремя себя сдержал. Если бы он начал хохотать, то не смог бы остановиться. - Почему ты никогда меня не любила, Ирен? - вдруг сказал он. - А ты меня любил, Амрит? - почти в ярости выплюнула она. Нет, они оба друг друга не любили. Вместе их держал только выпускной вечер в колледже Амрита. Он объединил их примерно на восемь лет. - Знаешь... - внезапно голос Ирен стал тихим-тихим, - Я все думаю... Лучше бы она не рождалась, правда? Лучше бы я сделала аборт! Почему я не сделала аборт?! - Не говори так... - прохрипел Амрит, в его сердце будто вонзили нож, - Не говори... Пожалуйста! - А что не так?! - глаза Ирен стали дикими, - Тогда мы бы не знали ее! Просто не знали бы ее... Мы завели бы свои семьи и были бы счастливы! Мы бы никогда не знали ее... Амрит не понимал, как это - не знать Маю. - Тогда она бы не пожила вовсе, - мертвым голосом сказал Амрит. Никогда бы не увидела солнечный свет и свои любимые звезды. Амрит должен был подарить ей хоть кусочек этого мира. Пусть и ненадолго... Амрит посмотрел на посеревшее лицо бывшей жены, и его затошнило. Раньше ему казалось, что Ирен не любила Маю. Она вечно кричала на нее... Наказывала. Мая часто жаловалась на маму, прижимаясь к его боку и ранимо всхлипывая. В такие моменты Амрит почти ненавидел Ирен. Ему казалось, что для Маи она не самая лучшая мать. Каким Амрит был жалким! И глупым. Настоящим эгоистом... Он замечал только то, что ему хотелось. Ирен любила Маю, просто выражала свою любовь она по-другому. Все люди разные. И проявляют свои чувства они тоже по-разному. Жаль, что Амрит понял это слишком поздно. - Я не должна была пить с подругой в тот вечер, - внезапно равнодушно сказала Ирен, - Прости. Я ее любила, но ты меня - нет. И иногда мне казалось, что без неё я была бы счастлива. Моя жизнь могла бы сложиться по-другому. Я бы удачно вышла замуж... Сделала бы карьеру... Да, с тобой я купалась в деньгах. Но ты... Ты был таким красивым и таким холодным. Никогда меня не замечал. Я ненавидела тебя. И как мне казалось, ее. Она же была твоей маленькой копией... И твоей самой большой любовью. Но когда ее не стало... Ирен не смогла договорить. Ее тело затряслось. Амрит ее понимал. Он бы тоже не смог закончить эту фразу. - Ты ни в чем не виновата, - тихо сказал Амрит, - В том, что произошло, виновен лишь я. Надеюсь, ты простишь меня однажды. Ирен не ответила. Ее невидящий взгляд застыл на потолке. Вот и попрощались.... *** - Это твоя кровь, - сказал угрюмо Борис, бросая в Дома толстовку Амрита Тхакура. - Ты отдаёшь ему вещь убийцы? - почти ужаснулся Давид. - А что с ней делать? - развел руками Борис, - Это не улика. Тхакур был в одной футболке на месте преступления... А если бы Дом в состоянии алкогольного опьянения стащил с него толстовку уже после убийства... Впрочем, этого не могло быть. На толстовке бы остались следы. Там не место преступления. Там месиво. - В состоянии опьянения... Это ты красиво сказал. Скорее, в угаре, - пробурчал себе под нос Дом, - Значит, я ее спер на корпоративе... Господи, зачем? Я, что, клептоман? Или фетишист? - Ты точно ничего не помнишь? - тяжело вздохнул Борис. Дом помотал головой. - Со слов мамы я пришёл один, замотавшись в эту толстовку, - неохотно пояснил Доминик, - Больше никакой информации. Так бухать реально нельзя. Чуть-чуть бы поменьше, и все нормально бы было... Но как узнать, где тут грань? И с какой рюмки я теряю память? Может, провести эксперимент? - Вот сейчас не смешно, Дом, - посмотрел на него с укоризной Давид, а потом повернулся к Борису и спросил, - Почему эта толстовка так важна? Как это может изменить ход дела? Разве он не признал вину? - Признал, - покачал головой Борис, - По его словам, это прямой умысел. Но недавно Амрит Тхакур потерял всю свою семью, и ему ставили много самых разных диагнозов... Он не совсем здоров, как вы понимаете. Однако, недавняя судебно-психологическая экспертиза показала, что Тхакур вполне вменяем. Я просто теряюсь... Вижу здесь какое-то несоответствие, но не понимаю, какое. Добавьте к этому то, что трупы обнаружили простые прохожие... Скоро все это попадёт в прессу. Это не расследование. Это полная задница. Борис устало потёр переносицу, а Дом напряжённо посмотрел на толстовку. Интересно, откуда она у него взялась? Почему-то ему казалось, что вспомнить это - принципиально важно. Но Дом не помнил.