Вега

Квартира Доминика оказалась небольшой и очень странно обставленной. Повсюду были вещи-вещи, мебель-мебель... Все выглядело дорогим, но едва ли подходило друг другу. Это должно было отталкивать, но никаких негативных эмоций Амрит не ощутил. Наоборот, ему все понравилось. Квартира Доминика выглядела очень уютной, живой... Видно, что хозяин ее любил и часто в ней бывал. Правда, было одно «но». Амрит врезался в низкий столик в коридоре, который он не заметил, потом наступил на огромную сережку и чуть не проткнул ногу, а затем запнулся о бутылку с пивом. Серьезно? - Ты когда-нибудь прибираешься? - качнул головой Амрит, - Что за хаос? - Не хаос, а творческий беспорядок, - легкомысленно пожал плечами Дом, - Да и вообще, тут каждая вещь на своем месте. Не перекладывай, пожалуйста! Амрит осторожно положил чёрную рубашку в желтый цветочек на место - то есть на пол. Блестящий у него тут фэн-шуй, конечно. - Садись, - предложил Доминик Амриту, - Сейчас соображу тебе поесть...Что-нибудь очень вкусное... М, сделаю бургер! Интересно, куда он должен садиться? Доминик, увидев его сомнения, просто толкнул его на диванчик, который притаился между окном и... Синтезатором. Кажется, это называлось так. - Не скучай! Я быстро! Сейчас принесу чай! Мой фирменный! - раздал указания ему Дом и, включив какую-то ненавязчивую мелодию на смартфоне, ускакал из комнаты. Амрит действительно не заскучал, хоть чай ему так и не принесли. Просто внезапно ужасно запахло горелым. Амрит тяжело вздохнул. Обещанная, вкусная, домашняя еда, похоже, отменялась. Амрит поднялся с дивана и пошёл туда, куда его вело обоняние. Так он оказался на кухне. В ней, в отличие от остальных комнат, царил порядок. Быть может, потому что ей не пользовались. Судя по сожженным до угольков котлетам... Амрит отодвинул Доминика в сторону, который суетился над плитой (будто здесь можно было что-то спасти), и выключил газ. - У тебя склонность к поджогам? - уточнил почти серьезно у Доминика Амрит. Котлеты выглядели очень-очень плохо. Как Доминик это раньше не заметил и довёл их до подобного состояния? - Я думал, что здесь ничего сложного! Просто поджарить котлету и все! Это были очень хорошие котлеты... Будто не из мяса, а из золота, - пробурчал себе под нос Дом, - Но, видимо, совсем не умею готовить... - М, маменькин сынок, да? - беззлобно поддел его Амрит. - Ага, маменькин сынок! - почти выругался Дом, - Мы с мамой одни куриные кубики ели! Не до нормальных продуктов было! Хотя я действительно во всем этом полагаюсь на маму. Кухня - не мое. Видимо, ты прав - маменькин сынок... Но кто из нас не маменькин сынок? Вот тебя, например, мама не баловала? Амрит опустил голову. - Прости, я тебя обидел, - тихо произнес он, - Но сам я, наверное, не маменькин сынок. Мама погибла, когда мне было три... - О, Господи, Боже мой! - Дом посмотрел на него сочувственно, - Я знал, что больше года назад ты потерял отца и дочь... Про маму ни слова не было сказано! И я как-то упустил из вида этот момент. Прости, я очень сожалею. И о своих словах. И о твоей утрате. Похоже, мы оба обидели друг друга. - Ты меня не обидел, - мягко сказал Амрит, - Я маму почти не помню. Только ее смех... Он у нее был очень звонкий. Как у девочки... Она, вообще, была очень подвижная, живая. Хохотушка. Так мне рассказывали... Полная противоположность моего отца. Папа говорил, что Мая была очень похожа на свою бабушку. И по характеру, и по внешности. Правда, Мая пошла мастью в Амрита, а мама была совсем светленькой. Полная противоположность отца. Жалко, что Амрит так и не смог убедиться в этом. - А ещё мама была очень доброй, - помолчав, добавил Амрит, - Доброта ее и сгубила. Я был в садике, и они с папой поехали меня встречать. Они вышли из машины, когда папе позвонили. Он только отвернулся на пару минут... А когда закончил разговаривать, маму уже сбил автомобиль. Она выбежала прямо на проезжую часть, чтобы спасти котёнка... Кто-то выбросил его из машины. И мама, и котёнок погибли... Папа до конца жизни винил себя в том, что отвернулся. Мало того, его обвиняли другие... - В чем? - сощурил глаза Дом. - Мой папа был крайне деспотичен, - пожал плечами Амрит, - Я знаю, ходили слухи, что она сама бросилась под колёса. Не из-за котёнка. Тем более, моя мама вроде собиралась замуж за другого и была счастлива. До моего отца. Но не думаю, что эти слухи, - правда. Моя мама была из очень состоятельной семьи, а отец, хоть и подавал большие надежды, не был ей ровней. Но она выбрала его. Значит, любила. И мама действительно часто смеялась - разве это не показатель счастья и любви? Не знаю, наверное, им просто завидовали. Да, они были разные. Но часто именно другое, не похожее ни на что в твоей жизни, так привлекает... Доминик долго молчал, пристально смотря ему прямо в глаза, а потом осторожно произнес: - Мне очень жаль, что так случилось. Ты винишь отца, в том что произошло? - Нет, конечно, - Амрит грустно улыбнулся Дому, - Я думаю, здесь как раз виновата сама мама. Но такой характер, что здесь сделаешь? Человек всегда надеется на лучшее. Я бы поступил точно также на месте мамы. Просто увидел бы и бросился на помощь, как полоумный... Я-то себя знаю. Папа говорил, что мне передал от себя лишь масть. Что характером я пошёл в маму... Да и честно говоря, внешне я тоже похож на неё. Большая часть черт моего лица принадлежит ей. Я - словно ее темная версия. - О, она была просто красавицей, верно? - невинно уточнил у него Дом. - Да, она была очень красивой, - не ожидая подвоха, подтвердил Амрит. - О, это был риторический вопрос, - закатил глаза Доминик, - Ты сказал, что твоя мать похожа на тебя, и сразу стало понятно - она прекрасна. Теперь настала очередь закатывать глаза Амриту. - Все никак не угомонишься? - хмыкнул он недоверчиво, - Сказал один раз - и забыли. - Да как я могу угомониться? - всплеснул руками Дом, - Может, однажды ты устанешь это слушать и просто мне дашь! Что?! - Ты так шутишь или что? - растерялся Амрит, - Не могу понять... - Ну, как тебе сказать... - губы Доминика дрогнули. Договорить он не успел. Котлеты вдруг издали звук умирающего животного и чуть не ошпарили их маслом. Амрит схватил ручку сковородки и выбросил ее содержимое в мусорку. - Бедные котлетки, - грустно вздохнул Дом. - Их уже нельзя было спасти, - попытался успокоить его Амрит. Но Доминик все равно выглядел печальным. Поэтому Амрит с тяжелым вздохом пошёл к холодильнику. Он сто лет не готовил, но сегодня, видимо, был особый случай. Амрит достал из холодильника яйца, молоко и сыр, а потом помидоры. Последние, конечно, немного подгнили, но ничего - вырежет. - У нас будет омлет, - указал на продукты Амрит. - О, это прекрасно! - мгновенно воодушевился Доминик, - Я бы заменил буковки три в этом слове, но это я придираюсь, разумеется. Омлет - это очень-очень хорошо. Три буквы? Это он о чем? Впрочем, наверное, лучше не знать. - Ты, значит, умеешь готовить? - сменил тему Дом, - Есть ли у тебя недостатки? Или все-таки идеален во всем? - Я не великий повар, - пожал плечами Амрит, - Просто каждый уважающий себя отец должен хоть немного уметь готовить. Отец... Больше Амрит им не был. Господи, как это было больно! Пакет молока в руках Амрита дрогнул. Доминик будто почувствовал его эмоции и с любопытством попросил: - А как это все превратится в омлет? Он серьезно? Похоже, что серьезно. Потому что следующие полчаса Дом не отставал от него. На Амрита градом сыпались вопросы и уточнения, наподобие «а молоко не свернётся?», «ты почистишь помидор ради меня?», «а как ты будешь тереть сыр, если тёрки нет?», «ой, ты, что взбиваешь молоко вилкой?» и так далее... Амрит спокойно пояснял все, что он делал. Готовить с Домом было хуже, чем с маленькой Маей. Та хоть слушалась. А этот постоянно лез под руку, вылил на себя молоко, обмазался яйцами (случайно) и, конечно, просыпал соль (классика). А ещё чуть не обжегся раскалённой сковородкой (Амрит на этот раз уследил), а потом, будто специально, попробовал омлет только с плиты и все-таки обжегся. Пришлось ему срочно есть мороженое. Амрит еле откопал его в морозилке. В общем, хуже ребёнка... - Очень вкусно, - с наслаждением произнес Дом, попробовав омлет, который остыл до приемлемой температуры, - Просто потрясающе! Нет, у тебя точно нет недостатков! Идеальный мужчина! Ну-ну! Они сидели за маленьким столиком между окном и небольшим диванчиком. Было тесно, но действительно очень уютно. Ага, кто-то обещал домашнюю пищу, а ел за обе щеки сам... - Слушай, Вега, выходи за меня замуж, хорошо? - ярко улыбнулся ему Дом, - И почему ты не ешь? Я, смотри, сейчас все быстро уничтожу! У Амрита давно не было аппетита. Но он послушно ткнул вилкой пышный бок омлета. - Твои шутки уже устарели, - проворчал себе под нос Амрит, - Не называй меня так. Я просто выбрал первую попавшуюся звезду. - Ну, ты же назвал себя так...Так что сам напросился, - пожал плечами Дом. - А ты постоянно называешь себя старым, ебанутым пидором, - не сдался Амрит, - Мне теперь называть тебя так, что ли? Дом помолчал, а потом поднял голову и очень пристально на него посмотрел. - Ты можешь назвать меня так, как хочешь, - тихо и искренне сказал он, - Твоё право. - Я никогда так тебя не назову, - тяжело вздохнул Амрит. Нет, все-таки он сдался... - Отлично, Амрит, - мгновенно повеселел Дом, - Спасибо. Не переживай из-за Веги. Это прекрасная звезда. Я смотрел ее снимки. Она тебе подходит... Господи, какой чертовски вкусный омлет! Нет, правда, выходи за меня замуж! - Ха-ха-ха, - пробормотал себе под нос Амрит. - Нет, я серьезно! - не сдавался Доминик, - Хоть сейчас распишемся! Хотя... Какой тебе брак? Ты вот даже поесть не можешь самостоятельно! Мне, что, кормить тебя с ложки? Или целовать за промедление? Ладно, Доминик умел уговаривать. Амрит уничтожил свою порцию омлета в рекордные сроки. - Прекрасно! - похвалил его Дом, - Теперь перейдём к терапии! Какой ещё терапии? - Лечебные обнимашки! - очень бодро заявил Дом, - Лечат любые проблемы! Какие ещё обнимашки? Дом ничего объяснять не стал - он просто показал. Доминик притянул Амрита за ворот футболки и крепко обнял его. Амрит хотел было оттолкнуть Дома, но снова сдался. Он не произнес ни звука... Иногда и не надо было ничего говорить. Иногда достаточно было просто прикоснуться. Чтобы передать свое тепло. Чтобы поддержать. Чтобы боль чуть ослабла. Чтобы сделать следующий вдох. Чтобы просто поддержать. Иначе упадёшь. Все отвернулись от Амрита. Друзья, коллеги... Только мистер Гельман пытался как-то помочь. Но у него своя семья, свои проблемы... Ему было не до Амрита. Да, Амрит был почти мертв. Почти. Он все равно чувствовал. И ему все равно было больно. Амрит знал, что виноват. Но все равно хотел услышать обратное. Чтобы кто-то сказал - все хорошо. Чтобы боль ушла хоть на минуту... - Спасибо, - едва слышно произнес Амрит. Он до сих пор полагал, что не заслуживал такую милость. - Ты, правда, не осуждаешь меня? - сам не понял, как спросил Амрит. Доминик сжал его крепче. - Всех, кто осуждал тебя, следовало бы прибить, - проворчал недовольно он, - Бросили, когда тебе нужна была помощь... Если кто-то отвернулся от тебя, то они сраные лицемеры. Хорошо, что ты от них избавился. - Если так, то тебе пришлось бы прибить меня, в первую очередь, - печально улыбнулся ему Амрит. Он сам себя осуждал. - Ой, тебе давно пора мозги вправить! - хмыкнул прямо ему на ухо Дом, - Знаешь, что, Амрит, запомни - я не осуждаю тебя. Ни капли. Обещаю, если вдруг ты бросишься на проезжую часть - из-за котёнка, или из-за ещё какой-то хрени, то я постараюсь схватить тебя за руку... Доминик не мог обещать подобное. Никто не мог. Но Амрит промолчал. Вслух он сказал иное: - Почему ты помогаешь мне? Неужели только из-за благодарности? Да не могло такого быть... Доминик странно, очень внимательно на него посмотрел и негромко произнес: - Ладно, не только. У меня есть свой, эгоистический интерес. Знаешь, я достаточно успешный музыкант... И я очень востребован. Но чисто в человеческом плане я... Просто не сказать, что я слишком кому-то нужен, кроме мамы. А с тобой я чувствую себя нужным и полезным. Поэтому я счастлив. Забываю о своих проблемах... Так понятнее? Дом снова с загадочным выражением на лице посмотрел на него. Понятнее? Да, наверное, так и было. Раз Амрит приносит кому-то счастье, то, наверное, придётся смириться с этим и жить. Но рано или поздно Доминику надоест. Умирающему приятно чужое тепло. Но обреченного на смерть не спасти.