Снегопад

В Облачных Глубинах шёл снег. Зима уже давно взяла всё под свой контроль, заставляя юных учеников ёжиться от холода, но при этом продолжать восторженно взирать на чудеса природы. Снег ассоциировался у них со Вторым Нефритом клана Лань. Ханьгуан-цзюнь был всегда примером строгости и суровости, поражая всех своей холодностью и самообладанием. На него ровнялись, ним восхищались, его считали достойным мужем, который с головой оправдывает свой титул. Вот только, сам он к этому относился равнодушно. Уже тринадцать лет мужчина носил траур по человеку, который был его полной противоположностью. Вэй Усянь остался в памяти многих как Старейшина Илин, ужасный, безжалостный и умерший смертью, которую заслуживал. Мало кто может поверить в то, Вэй Ин всегда был весёлым, жизнерадостным и готовым совершить очередную глупость, нарушая все возможные правила клана, доводя Лань Цижэня до зубного скрежета. И даже в те моменты, когда весь мир отвернулся от него, Вей Усянь продолжал с улыбкой на устах и непоколебимой решительностью в глазах, защищать людей из клана Вэнь, понимая, что назад пути нет и скорее всего, его жизнь прервётся намного раньше, чем ему бы хотелось.   Но это всё осталось в далёком прошлом, что было наполнено радостными и ужасными моментами, радостью победы и скорбью о погибших. Возвращаясь мыслями в те далёкие дни, Лань Чжань не раз занимался самокопанием, вспоминая все те несправедливые слова в отношении к Вэй Усяню. Пытаясь отгородить себя от ненужных чувств, он и не задумывался, как больно делал своим «Мы не приятели», «Отстань от меня», «Убожество». Не понимал, пока подобные слова не были адресованы ему. Смерть Вэй Ина стала для него ударом и поводом ещё сильнее замкнуться в себе, отгородиться от многих мыслей и близких ему людей, выстраивая вокруг себя стены, разрушить которые было неподвластно никому. Останки  Старейшины Илин так и не были найдены, а душа не отзывалась. Невозможно сказать, сколько раз он взывал к ней, сколько раз проводил «Расспрос», но за множество лет, так и не получил ответ. Это становилось поводом для депрессивных мыслей, вывести из которых мог лишь его брат и то не всегда. Сейчас, сидя в библиотеке и читая очередной старинный фолиант, его взор то и дело возвращался к столу, что был напротив. Ещё одно место, которое ассоциировалось с одним бесстыдником. На самом деле Облачные Глубины были одним сплошным воспоминанием, где каждое место стало жертвой нелепых шуток и глупостей Вэй Усяня. Тринадцать лет прошли для него сложно. В сердце мужчины затаилась хрупкая надежда, которая вновь и вновь сталкивается с реальностью в нечестном поединке. Он хотел ещё раз встретиться с ним. Увидеть эту шальную улыбку и хитрый блеск тёмных глаз, услышать хоть несколько слов, даже тех, которые словно стрела, врезались в самое сердце, заставляя его болезненно сжиматься. Но каждый раз его накрывало осознание, что этого больше не случиться. Вэй Усянь умер, но Лань Чжань так и не мог с этим смириться, да и не хотел. Он не может сказать, что его жизнь плохая или он поддался депрессии, вовсе нет. У него есть обязанности перед кланом, ученики и мальчик, которого он давно в мыслях называет своим сыном. Лань Сычжуй действительно оказался способным мальчиком и достойным учеником, даже и не скажешь, что в детстве его воспитывал Вэй Ин. - Я скучаю, - негромкий голос нарушил гробовую тишину библиотеки. Было сложно произнести эти два слова вслух, но сложнее всего признаться себе в этом. Сколько раз он отрицал свои чувства, пытался избавиться от ненужной привязанности, но всё было бесполезно. Он любил Вэй Усяня, ещё когда тот приехал в Облачные Глубины на обучение. Любил тихо, не позволяя себе задерживать взор на объекте своих безобразных фантазий, никак не показывая свои чувства, храня всё в себе. Он считал себя не правильным, испытывал отвращение к себе за то, что испытывал симпатию к мужчине. А Вэй Ин даже не знал, что не раз становился причиной бессонных ночей Второго Нефрита клана Лань. Его размышления прервал звук открывающейся двери. В библиотеку проник лёгкий холодок, но Лань Чжань даже не вздрогнул. Легким, практически невесомым шагом в помещение зашёл высокий мужчина, облачённый в белые одеяния. Цзэу Цзюнь был, как всегда, спокойный, а на его устах покоилась лёгкая полуулыбка. Привычным внимательным взглядом он прошёлся по комнате, на ходу отмечая все детали. Заметив брата, он слегка приподнял бровь в удивлении, а потом направился к нему. - Не знал, что ты здесь в такое время, - пояснил он своё удивление. Лань Ванцзи действительно очень редко был здесь в такую рань, но углубление в книги было единственным способом избавиться от наваждения, которое принёс с собой сегодняшний сон. На самом деле, это был не самый действенный вариант, но других не было. Аккуратно отложив фолиант в сторону, Лань Чжань встал и поприветствовал брата. Их разговоры были короткими, но всегда оставляли тёплый след на душе Лань Чжаня. Брат остался единственным близким ему человеком. Отношение с Лань Цижэнем у него испортились тогда, когда Лань Ванцзи выступил против тридцати трёх старейшин, нарушая множество правил ордена и фактически предавая клан. И за этим действительно последовало суровое наказание, которое Второй Нефрит принял с готовностью и крепко сжатыми зубами. После возвращение в Облачные Глубины, дядя не раз заводил разговор о случившемся, пытаясь донести племяннику какую ошибку тот совершил. Мужчина внимательно слушал многочасовые лекции, не выражая на своём лице ни единого признака согласия или наоборот. Слушал, а потом вечером приходил в тихое и уединённое место, проводя «Расспрос» пытаясь в очередной раз достучаться к душе Вэй Ина. Глубоко вздохнув, мужчина положил книгу на место и отправился на улицу. Снегопад никак не прекращался, радуя этим учеников ордена, которые самым наглым образом веселились от этого чуда стихии. Холодный воздух быстро окутал его тело, вызывая лёгкую дрожь, на которую тот не обратил абсолютно никакого внимания. Глядя на маленькие снежинки, он вновь и вновь погружался в те счастливые и беззаботные времена, которых уже не вернуть. И каждый раз перед его лицом вновь и вновь будет возникать столь любимый образ, лишь воспоминание, которое уже не вернуть. Спустя три года, судьба вновь подарит ему шанс на счастье, принося с ним ещё очень много боли. Но это будет потом, а сейчас Ханьгуан-цзюнь стоял на узкой дорожке под снегом, крепко сжимая меч, и представлял улыбку, что заставляла сердце биться чаще.