Самая дружеская дружба

Все началось с китайца.  — Юрец, разберись, а? — крикнула королева кассы тетя Вика, кивая на парня в панаме. — По-русски не умеет, что хочет, не пойму, а люди ждут! Парень азиатской внешности послушно стоял в стороне, и Юра даже успел расставить пачки с чаем в надежде, что проблема решится без него. Но проблема молча ждала и уходить не собиралась. Юра дёрнул плечами и подошёл.  — Вуот ду ю вонт ту бай? — спросил Юра на русско-английском. — Что хотите купить?  — Любрикэйшн, — сказал парень, добавив «сесе», слегка поклонившись.  — О, джэпэн, японец, что ли? — удивился Юра.  — Чайна, — ответил тот. Мэйд ин чайна, значит, хмыкнул про себя Юра, а вслух спросил:  — А любрикэйшн — это что? Слово было знакомым, но, как назло, ничего не вспоминалось. Только если. Ну конечно, сегодня же на кассе закончилась смазка. Анальная. Стоила как сбитый боинг и поэтому спросом не пользовалась. Китаец попытался что-то ответить, но Юра махнул рукой, достал телефон, нашел в гугле нужную картинку и показал китайцу. Тот активно кивнул, показал поднятый вверх большой палец. Вот и отлично. Ван минит. Одна минута, не минет, ржал тихо Юра, ища на складе нужный флакон.  — Вот, — протянул находку китайцу, обнаружив его на том же месте. — Нашёл, ага. Китаец снова сказал «сесе», а потом пошёл выбирать огурцы. Юра хрюкнул, следя за ним из соседнего отдела. Огурцы китаец выбирал долго. Длинные, ровные — загляденье. И ненужная, но такая буквальная ассоциация. Не, ну серьёзно, какие ещё огурцы? Тем более китаец был тем, кому вполне могли дать… От этой мысли стало ещё хуже — как именно могли это сделать, пронеслось настолько отчетливо, что пришлось сделать вид, что сейчас Юру очень интересует покрытая для веса тремя слоями льда камбала, которую можно прижать ко лбу… Или куда ниже. И только когда китаец удалился из маркета навстречу своему китайскому счастью со смазкой и огурцами, успев на прощание ему улыбнуться, Юра вздохнул свободно. Но китаец пришел уже через день! За огурцами! Правда ещё прихватил кунжут и кинзу, но Юра это заметил только на кассе. Он кусал губы, но смотрел, как широкие ладони бережно выбирали зеленые продолговатые овощи, и клялся себе, что так никогда, больше никогда так делать не будет. Вот так смотреть. Потому что это, ебать, уже слишком. Слишком ебать. Слова путались с возникающими в голове картинками. А когда китаец периодически поднимал глаза и коротко смотрел на него, то и вовсе в голове пели хором цирк с конями. Чертов азиат приходил ещё, и ещё. Но теперь вместе с огурцами он стал покупать и бананы. Если с огурцами Юра уже смирился, то бананы-то как? Они же внутри мягкие, хотелось спросить ему, но пока он был в своем уме и компетенции. Хотя с этим тоже можно было поспорить, так как последние несколько дней Юра только и занимался тем, что искал в гугле годную информацию об огурцах и анальном сексе. Попадалась всякая херня. Поэтому Юра быстро переключился на лингвистику и узнал, что по-китайски «здравствуйте» — это «ни хао». Дословно — ты хороший. Ты хороший, китаец, говорил ему Юра. Даже со своими огурцами и теперь вот с бананами. Китаец улыбался и легко наклонял голову. Отвечал:  — Ни хао. Это Юра тоже для него хороший, значит. Чо, мелочь, а приятно. В тот день он взял полдня отгула, так как праздничные дни им оплачивать не собирались — гуляйте лучше, сказало руководство, хуй вам с деньгами. И Юра гулял. Прямо с маркета и начал. Вышел, вдохнул свежего воздуха и охренел. На парковке магазина стоял сочно-зеленый мотоцикл, а тот самый китаец яркой тряпочкой натирал двухколесного, выжимая на неё прозрачный гель из знакомого флакончика. Да ну нахуй, подумал Юра. То есть он все это время думал об огурцах и смазке, а вон оно чо, Михалыч.  — А зачем смазкой, она же дорогая? — выпалил инглишем, все ещё пребывая в состоянии легкого охренения. Китаец кажется понял, повел плечами:  — Хороший силикон, долго держится, — ответил, прерывая своё странное занятие. — Помогает от грязи. Другого годного не нашел.  — А как же огурцы… — вылетело у Юры то, что, по теории, должно было остаться на глубоком дне глубокого дна.  — Огурцы? — не понял китаец. Посмотрел на Юру, а потом на смазку. Что-то сказал на своем китайском и загоготал, как сущий дьявол.  — Я делаю из них салат. Битые огурцы, — широко улыбаясь, по-динозаврски пояснил китаец. Юра чувствовал, как покрывается красными пятнами, но усиленно делал вид, что ничего не произошло. Никаких огурцов, ноу хомо, всё показалось. Он только протянул «аааа» и уже хотел валить за угол, как услышал: — Ты домой? У меня есть второй шлем, могу тебя подвезти. Китаец показывал на шлем и уже лыбился не так кровожадно. В темной косухе он был похож на очень клевого чувака, с которым очень хотелось дружить.  — Это очень щедро с твоей стороны, знаешь? — сказал Юра. — Но если ты расскажешь, как делать твой мазохистский салат, то мы можем попробовать. У меня дома огурцы есть. Мазохисткий Юра сказал по-русски, уже совершенно не думая. В голове пролетело только то, что у него сейчас нет никого дома. Потом в голове стало совсем пусто. Осталась только бешеная неловкость, когда он крепко вжался в китайца. Но все неловко, когда первый раз.