Аргел Тал: Схождение миров

Как только наше общее тело погрузилось в исцеляющий транс, наше сознание снова оказалось здесь. На Истваане-пять. Мёртвом мире, что ознаменовал начало нашему предательству. Не чистка внутри легиона, под видом очередного приведения к Согласию. Мечта Императора умерла здесь, вместе с одним из его сыновей. Смерть Ферруса Мануса также показала — даже полубога можно убить. Мысленно мы всегда были здесь. В тот момент, когда отец открыл своё шестое чувство, в попытке спасти нас от ярости Коракса. — Крик богов, что взывал к скрытому внутри каждого из сынов Аврелиана. Ты был единственным, кто сопротивлялся Вознесению. — напомнил Раум, также появляясь здесь. Он выглядел иначе. Это был воин из Легионес Астартес, в обсидиановой броне типа «Железный» Гвардии Ворона. В его наплечники и нагрудник врезалось множество болтерных снарядов, а тело рассечено огнём лазпушки, а затем скреплено вместе. От плаща, некогда бывшего королевско-синего цвета, остались рваные лохмотья. оплавившейся болтер висел на бедре. В правой руке зажат сломанный гладиус, в левой боевой нож. — Торизиан. — чувство узнавания быстро сменилось чувством вины. Раум насмешливо отсалютовал гладием. Демон часто представал под масками иных. Говорил их голосами. Напоминал о том, кем мы являлись. — Торизиан умер десять тысяч лет назад. Одиннадцать, если верить шёпоту Нерождённых. — Раум склонил голову, будто задумываясь. Одиннадцать тысяч лет. Каким стал Империум? — Империум выстоял? — этот вопрос волновал меня больше всего. Человечество всегда показывало невероятную волю и стойкость. Империум должен был устоять. Торизиан кивнул. — Он подобен колоссу на глиняных ногах. Лектицио Дивинитатус стало основой Имперского Культа. Ты удивлён? Забавно. Книга первого отступника стала… — Раум не успел закончить фразу. Мой удар смял его шлем и голову под ним. — Лоргар сбился с пути, но всегда желал блага всему человечеству. — моим словам вторил омерзительный хруст. Раум просто кивнул. Его гладиус описывал круги по воздуху. — Имена Несущих Слово и Лоргара — синоним проклятья в Империуме. Ты всё ещё горишь желанием защитить их? Искупить вину перед теми, кто забыл о идеалах твоего Императора? Теми, кто даже не знает о твоей жертве? — гнев в голосе Раума лишь нарастал. Правая рука лже-Торизиана сжала мой наплечник, будто пытаясь удержать от падения в бездну. Или сломать плечо. — Таков мой долг. Люди оказались наедине с ужасами пустоты. Старые идеалы не могли их защитить. Они создали новые и выстояли. — ожидаю услышать очередную насмешку, но Раум молчал. — Всё так же стоишь на своём. Даже ценой своей жизни. — Раум сменил облик, в это раз выбрав Малнора. С той же расслабленной интонацией. — Если потребуется. Кому как ни тебе знать это, брат. — этот разговор был одним из многих. У всего происходящего была и иная цель — тренировка астральной проекции. Буйство варпа ощущалось рядом, нужно было лишь протянуть руку чтобы почувствовать ветра разрушения, жаждущие вгрызться в нашу душу. Тело восстанавливалось с помощью чистого эфира. Раум говорил с нами, чтобы развеять свою скуку. Он воссоздал некоторые из имплантов Астартес в нашем теле, с помощью чистого эфира и собственной воли. Легионерский сон замедлил процессы происходящие в теле. На краю восприятия возникло новое ощущение. Знакомое. Повернувшись к источнику этого ощущения, вижу того, кого не могло здесь быть. Это иллюзия. Лучшая из всех возможных, но до боли правдоподобная. Лоргар Аврелиан на мгновение остановился, источая ауру умиротворения. Его кожа была посыпана золотистой пудрой, его щеки и бритый череп изукрашены клинописными знаками. Алые одеяния покрывали его незащищенную броней плоть. Если бы не его размеры, он выглядел бы подобно жрецу с пустынной планеты, вырастившей его. Он всегда был жрецом, а не воином. Желание опуститься перед ним на колени, возникло инстинктивно. Но часть меня умоляла ослушаться. Ощущения были подобны укусу пчелы. Осколок Дэвида кричал, вгрызаясь внутрь моего разума. Раум не шевелился. «Он — монстр! Такой же как и другие!» — осколок продолжал кричать. Наваждение в котором утопал мой разум, постепенно рассеивалось. Ободряющая улыбка Лоргара превратилась в оскал, в его холодных глазах больше не было и следа сочувствия, а кожа приобрела цвет пепла. Золотая аура поблекла, местами переливаясь кроваво-красным. Его присутствие всё также вызывало трепет, из моих глаз шли слёзы, но не от благоговения. — «Ты слышишь это? Это мёртвые, что были убиты во имя него!» — Ты многое пережил, сын мой. — сказал Лоргар. Он с интересом рассматривал меня, подмечая одному ему известные детали. Не физические изменения, а коснувшиеся души. — Трижды рождённый по воле Пантеона. Почему ты противишься их воле? Кому как ни тебе знать, что невозможно сопротивляться Истине. — Это — не Истина. — спокойствие стоило мне слишком многого. Ни один достойный поклонения бог, не станет требовать и половины того, что требует Пантеон. Мысли смешались, по телу прошёл озноб. Лоргар на мгновение прикрыл глаза. — Это единственный путь, сын мой. Человечество должно принять волю Пантеона, только так оно сможет выстоять перед ужасами Вселенной, будь то ксеносы, отступники или иная угроза. Я понимаю, — Лоргар говорил с привычным пылом, затем понизив голос до шёпота. — Нелегко противостоять Его лжи. Он сыграл на твоём желании найти искупление, подобно Эребу. Подарил надежду лишь затем, чтобы сделать тебя уязвимым. Вся твоя жизнь… — Принадлежит Легиону, верно. Мы — Несущие Слово, что исходило от Императора. Ты научил нас этому, отец. Кор Фаэрон и Эреб — уничтожили душу легиона. Уничтожили твою. — Лоргар внешне никак не реагировал на мои слова. Мне стоило попытаться. Напомнить ему о том, кем он был. Пребывание в Оке извратило его идеи и мысли. В глубине души понимаю, что не могу испытывать к нему ненависти. — Они лишь указали мне путь. Моё предназначение не изменилось — нести просвещение нашему роду. Любой ценой. Душа одного не стоит жизней всего человечества. Хорус в своей гордыне, отверг эту цель, ради убийства Императора. Из-за его провала, человечество обречено на гибель! Потому мне и нужна твоя помощь. — Лоргар протянул мне руку. Во многом наши мысли были схожи. Но… Воителя Хоруса сгубила не гордыня, хотя она и была слабым местом. Таким же фатальным, как и жажда истины, что довели Лоргара до того самого падения. В какой момент, это желание перестало быть целью, став лишь…отговоркой? Предназначение — очередная ложь. Пантеон играл на слабостях, предлагал желаемое глубоко в душе, обострял пороки или же предлагал «спасение», когда выбора по факту и не было. — Человечество не готово заплатить такую цену. Мы не вправе требовать такого. Они обвинили Императора во лжи, но разве они сами не лгут? Эреб рассказал о том, что они показали Хорусу. Забвение его имени и вечное проклятье. — в этот момент, глаза Лоргара сверкнули. Раум сорвался с места, подняв гладий. Меньше чем за один удар сердца, тело лже-Торизиана просто исчезло в кроваво-красной вспышке. На мёртвый песок упал обломанный гладий. Вопреки желанию, не могу сдвинуться с места. Раум был привязан ко мне, потому несмотря на этот удар, он был жив. Если подобный термин применим к таким как он. — Мы — строили этот Империум. Ты и твои братья сражались со всем, что может выставить Галактика, именно мы вправе вершить его судьбу! Мне понятен твой гнев. Ты ненавидишь Эреба, ненавидишь тот путь, по которому я заставил тебя следовать. Я прошу твоего прощения, у тебя есть полное право ненавидеть меня. — Лоргар сочувственно улыбнулся мне. Он искренне просил моего прощения. На миг показалось, что он действительно понял, в какой ловушке он оказался. — Ты не оставил мне выбора. Примарх протянул руку, подняв меня над землёй. Доспехи сминались от невидимого глазу давления, будто на нас давила гора. Во многом, так и было. Лоргар был слабейшим из примархов, но он во много раз превосходил легионера. Мы были слишком слабы. Это был бой воли. Шёпот усилился, превращаясь в непрерывный гул. Нерождённые рвали мою броню, когтями, щупальцами и шипами. Лоргар смотрел на это, без каких либо эмоций. У нас была возможность ударить. Жаром, огнём или чем-то иным. Нет, мы выдержим его ярость. — В одном ты был прав. Легион необходимо очистить. Лишь преданные уцелеют, способные не только принять, но понять истинную суть Пантеона. Ты чувствуешь боль, сын мой. Скоро всё закончиться. — опустошённо произнёс Лоргар. Он намерен устроить ещё одну чистку. Он был одним из самых человечных примархов, что любил свой легион. Мы были готовы умереть за него…так и случилось. Вокруг меня появлялись тела Несущих Слово. Разорванные тела, когда-то бывшие моими братьями. В своей ярости Коракс превзошёл даже Ангрона. — Прискорбно видеть, что ты предпочёл ложь Императора, легиону. — Мой легион умер во Второй Чистке! Лоргар которого я знал, никогда не отверг бы их! — силы покидали меня, крик ярости оказался бессильным. Вторая Чистка должна была отсеять тех, кто не поддержал бы наш новый путь. Неделя потребовалась для того, чтобы избавиться от братьев с Терры. Испытывал ли отец хоть что-то, когда Братство истребляло его сыновей? Он мог счесть это необходимой жертвой. Он страдал…но продолжал идти по этому пути. Пути предательства. Раум ревел от ярости, пытаясь пробиться сквозь Нерождённых. Хватка Лоргара ослабла. Земля под его ногами разверзлась, открывая бездонную пропасть. Раум манипулировал им, изменяя потоки эфира вокруг нас. Это был шанс. Отталкиваюсь от тела Лоргара, призвав крылья нетопыря. Частичная трансформация — предел моих сил в данный момент. Нерождённые что ранее опутывали нас, были разрезаны порывом ветра. Раум не собирался стоять в стороне. Примарх воспарил, используя свои психические силы. На мгновение в его глазах появилось осознание, быстро сменившееся ледяным презрением. — Я дарую тебе жизнь. Лишь раз, сын мой. Не становись на моём пути. — словам Лоргара вторил вихрь, заглушивший шум далёкой битвы. Почувствовал ли он муки совести, или просто издевался над нами, зная что мы никак не могли его остановить? В этот момент, сомнения и смущение в моей душе, сменились решимостью. — Всегда есть выбор, отец. Я предлагаю тебе тот же выбор, что Он предложил мне. Ты всегда говорил, что наши судьбы принадлежат лишь нам самим, неужели и эти слова были ложью? Разве не ты превозносил милосердие, предлагая свет заблудшим? — последняя попытка достучаться до его души. Возможно, это был его последний шанс изменить свою судьбу. Империум не простит ему его былых прегрешений. Это было ясно как день. Но Император…лишь он мог судить примархов. Лоргар дёрнулся, словно от боли. Выражение его лица изменилось. Оно стало жестче. Голоднее. И горше. — Отринь это проклятье, пока оно не поглотило тебя. — Мы все прокляты, — выдохнул Лоргар. Усталость в его голосе ощущалась почти физически. — Ты, я, все мы. Пантеон уже владеет нами. Не важно, скольких чемпионов ты сразишь, сколько капищ сожжёшь или сколько демонов будет развеяно. Смотри в корень проблемы, Хранитель Легиона, и ты увидишь. Эти миры отринули свою человечность…их нельзя спасти. — Это привидение к Согласию, просто принявшее иную форму. — в ответ на мои Слова, Лоргар слабо улыбнулся. Хранитель Легиона…похоже, что это действительно так. — По крайней мере, ты в это веришь. — с этими словами Лоргар покинул нас. Раум наконец опустил оружие. Он принял облик Малнора. — Из тебя бы получился неплохой капеллан. — прорычал демон. Он всегда припоминал мне это. Моё мнение не изменилось. Между болтером и крозиусом выбор был очевиден. Как иногда шутил Торгал, моя рота принадлежала к «прагматичной породе», что составляла треть легиона. Сол Талгрон из тридцать седьмой вполне одобрил бы подобные слова. Мы следовали приказу, как и подобает Легионес Астартес. Вера и просвещение человечества — безусловно были благом, но фанатизм был мне противен. Как и иррациональная жажда поклонения, которой отличались последние поколения бойцов легиона. они никогда не сражались за благо человечества. Единственное что они знали — это предательство. Лоргар назвал нас «Хранителем Легиона» — символом того, что заветы легиона всё ещё живы.— Ты думаешь, будто слова способны повлиять на него? Он задумался над сказанным, но ты знаешь — он не отступит. Скорее Анафема вновь обретёт плоть и поведёт столь любимый тобой Империум. — Я должен был попытаться. Не путай моё милосердие с глупостью. Хаос не отпустит его. Но возможно, мы выиграли Империуму немного времени. Время в Имматериуме идёт иначе. Даже секундные колебания здесь, могут выиграть Империуму несколько десятилетий на другой стороне. — сказав это ощущаю вкус горечи на языке. Это было необходимо сделать, ради миллионов простых людей, что ждала лишь смерть, если бы Несущие Слово вырвались в Материум всеми силами. Несущие Слово сохранили достаточный уровень субординации, это было заметно и в годы Хтонийского Восстания, сомневаюсь, что ситуация могла сильно измениться. Дробление на разрозненные банды — возможно. Но основное ядро легиона останется целым. Но без Лоргара, они не выступят всеми силами. Такова природа Хаоса — чтобы выступить всеми силами, ему нужен истинный лидер. Харизма и воля которого, направят его в нужном направлении. — Ты предложил ему спасение. Однажды он сменил путь. Почему бы и не сменить его снова? Жертвенный Король просил Императора о смерти — как о заслуженном наказании за всё, что совершил. Такой покой ты ищешь? — Я не заслужил подобного. — просто констатирую этот факт. Единственное что имело значение — это мой долг. Остальное вторично. Но что будет дальше? Нам не впервой выживать там, где другие нашли лишь смерть. Новый бой? Или долгожданный покой? В любом случае, это неважно. — Это решать не тебе, а Анафеме. Ты сам так решил, вернувшись к нему на службу. Так ты распорядился своей судьбой. — напомнил Раум, прерывая мои размышления. Теперь он принял вид Вендаты. Вид погибшего от моих рук кустодианца, заставил вспомнить тот день. День, когда мы все сделали свой выбор. Пространство вокруг нас изменилось. Пещера была обширных размеров и, принимая во внимание, что кадианские технологии находились примерно на уровне давно забытого каменного века Терры, вероятно, ушли годы на то, чтобы вырубить подземную камеру и покрыть ее стены и пол рисунками, символами и стихами. Подземная река стремительно неслась под десятками выгнутых каменных мостиков. Закругленные стены освещались дымящими факелами, отбрасывавшими мириады теней, с безумной энергией танцевавших под бой барабанов. Мостики сходились к центральному островку. В центре стоял образ Ингефель, что стала сосудом для призванного демона-проводника. Вокруг неё кольцом располагались барабанщики, бившие по коже костями животных. Их было тридцать, и их дробь звучала, словно биение сердца мира. Сотни кадианцев стояли рядами у стен и проходов, наблюдая за проведением обряда. Многие пели, славя своих языческих богов. Запах старого камня и человеческого пота ощущался смутно, так как происходящее вокруг было лишь воспоминанием. Лоргар стоял в стороне, молча наблюдая за ритуальным танцем. Магистр Деймос, капитан Цар Кворел и его капеллан Рикус были рядом с примархом. Оба были в шлемах. Они смотрели на колья, а не на танцующую женщину. Рядом со мной был Ксафен. Лоргар хотел получить ответы. Именно тогда, Вендата поднял оружие против легиона. Он хотел прекратить ритуал — в этом мы с ним сошлись. — Решай, как лучше послужить Империуму моего отца, кустодий Вендата. Сбежать ли из этого зала и сообщить своим братьям на орбите правду, которую ты даже не в состоянии понять? Или застрелить меня прямо сейчас и лишить галактику единственной надежды на просвещение? — Ты предлагаешь выбор, в котором нет выбора, — ответил Вендата. Вендата уже двигался. Золотой воитель бросился к примарху — с вращающейся алебардой в руках и клятвой Императору на губах. Четверо Несущих Слово встали на его пути, и этим четверым было суждено умереть. Рикус пал первым. Клинок кустодия вгрызся в мягкие сочленения доспеха на горле капеллана и высунулся с другой стороны шеи. Следующим умер Цар Кворел, обезглавленный гудящим взмахом энергетического клинка прежде, чем успел нажать на спуск. Деймос смог выпустить очередь зарядов, ни один из которых не достиг цели. Вендата качнулся влево, ударил концом древка по болтеру Магистра ордена, отбросив его вбок, и продолжил рубящим ударом, отсекшим руки Несущего Слово от тела в предплечьях. На краткий миг взгляд Деймоса стал ошеломленным, но затем алебарда обрушилась еще раз, рассекла ключицу и хребет и снесла ему голову. Вендата крутанул оружие, остановив его, когда острие и ствол снова нацелились в сердце Лоргару. За спиной кустодия медленно осели на землю тела. Прошло всего три секунды. Между нападавшим и примархом оставался стоять один Ксафен, но капеллан успел воспользоваться несколькими бесценными мгновениями, чтобы вскинуть болтер и прицелиться точно в голову Вендате. — Стой, — предупредил он. — Лоргар, Семнадцатый сын Императора, сдавайся на мое попечение. — Ты убил моих сыновей, — Лоргар прикрыл рот рукой. — Они не сделали тебе ничего плохого. Никогда. Это тебе позволил делать мой отец? Убивать моих детей, если я не стану плясать под дудку его невежества? — Сдавайся, — повторил кустодий. Вендата много раз сражался возле Императора. Лицо Владыки Людей всегда было непоколебимо, все эмоции скрывались за маской невозмутимого совершенства. Лоргар не обладал талантом отца прятать свои чувства. Его черты побелели от ненависти, белоснежные зубы оскалились в мертвенной улыбке. — Ты смеешь угрожать мне? Ты убил моих сыновей, бездушный и никчемный ошметок генетических отходов. Вендата снова нажал на активатор, но было уже поздно. Ксафен выстрелил первым. Заряды болтера врезались в золотой доспех кустодия, сминая лицевой щиток и нагрудник, отрывая взрывами осколки брони. Каждый комплект боевых лат индивидуально подгонялся под кустодия, удостоенного чести носить их. При всей своей пышности, броня Кустодес опережала на шаг массово производимое снаряжение Легионов Астартес. Но даже при этом очереди из болтера в голову и грудь было почти достаточно, чтобы уложить воина наповал. Вендата отшатнулся назад, ослабевшие пальцы выронили алебарду, упавшую на камень. Лицо превратилось в обожженные и окровавленные останки, шлем разбился, и его металл вонзился в пробитый череп. Но он продолжал смотреть одним уцелевшим глазом. Ксафен перезарядил оружие. Примарх ничего не делал. Обнаженная девушка дергала за рукав одеяния Лоргара, умоляя продолжить языческий обряд и предупреждая, что боги рассердятся в случае отказа. Вендата потянулся к упавшей алебарде. Мой клинок был быстрее. Личный страж Императора был сражён имперским оружием, как и мои братья до этого. Мы были на грани ереси против Империума. Именно тогда, мы перешли черту, став отступниками. Вендата был последней жертвой, необходимой для совершения ритуала. Моё отражение умоляло Лоргара отступить. Никакие ответы не стоили подобного. Лоргар был непреклонен в своём желании найти ответы. Слабость, за которую и ухватился Пантеон. — Мир плоти и крови зовёт тебя. — усмехнулся Раум. — Ты был готов напасть на Лоргара…но он был помазанником Пантеона. Почему? — успеваю задать этот вопрос, в то время как реальность вокруг нас. Раум был будто ошеломлён этим вопросом, или же мне лишь показалось. — Мы связаны, брат. — слова Раума были звучали несколько иначе. Уверенно, а не насмешливо. Он отсалютовал цепным мечом. Реальность взвыла в последний раз, прежде чем наше сознание вернулось в тело. Риск полностью окупился. Оба сердца бились в унисон. Похоже, смерть вновь отвергла нас. Наш долг ещё не был исполнен.