Программа обмена

Укай сидела на кухне квартиры Фушигуро и обрабатывала бок Тоджи. Рядом с мужчиной сидел Мегуми и скептически переводил взгляд с отца на подругу. — Как давно? — Мегуми смотрел на Укай. — Что? — она выбросила окровавленную вату в корзину, стоящую рядом с ней и посмотрела на парня. — Как давно ты спишь с моим отцом? — Мегуми! — Тоджи повернулся к сыну и его лицо скривилось от боли, а из раны хлынула новая струя крови. — Чуть меньше месяца, — если бы в квартире был посторонний звук, то никто бы не услышал эти слова. Мегуми смотрел на Укай с отвращением, но вскоре его эмоции сменились, говоря о том, что парень смирился с тем фактом, что его подруга спала с его отцом. — Тебя я могу понять, — Фушигуро-младший посмотрел на отца, а затем перевел взгляд на девушку, — а вот куда ты смотрела, я понять не могу. Эти слова вызвали легкий смешок у девушки и тьму возмущения у мужчины. Закончив с раной Фушигуро-старшего, Укай начала готовить свинину в кляре, чтобы перекусить и пойти спать. В процессе готовки участвовали все — Тоджи нарезал свинину, Мегуми обваливал ее в кляре, а Укай обжаривала на сковородке. Несмотря на разговор, который был буквально час назад, на кухне была приятная и уютная атмосфера. В какой-то момент, все трое забыли обо всех проблемах. Они сидели за столом и ужинали тем, что приготовили вместе. Мегуми сказал, что у него пока нет желания возвращаться в техникум, потому что, во-первых, он был наполовину разрушен, а во-вторых, он не хотел там находиться из-за смерти Юджи, о котором все напоминало. Недолго думая, Тоджи сказал, что он может быть дома столько времени, сколько ему надо и может не торопиться с возвращением в учебное заведение. Доев свинину, Укай перемыла всю посуду и пошла в сторону комнаты Тоджи. Около двери она встретилась взглядом с Мегуми и тот мягко ей улыбнулся, дернул за ручку и скрылся за дверью своей комнаты. Ли вздохнула с облегчение и повторила действие парня. На кровати сидел Тоджи и тяжело дышал. По телу Укай побежали мурашки и она моментально оказалась перед мужчиной. — Что такое?! — Укай начала трогать лоб мужчины, чтобы проверить температуру и немного отодвинулась, чтобы видеть его полностью и понять, что доставляет ему дискомфорт. — Помоги, — он притянул девушку за руку, чтобы та оказалась в паре миллиметров от него, — помоги раздеться, — он нежно поцеловал девушку в щеку. — Ты дурак что ли?! — Укай вскочила на ноги и посмотрела на мужчину, — ты мог не пугать так? — она начала активно жестикулировать руками, чтобы мужчина в полной мере понял ее гнев, — взрослый дядька, а шутки детские, — Укай повернулась к нему спиной и хотела что-то взять из гардероба, но Тоджи схватил ее за руку и усадил к себе на колени, вдыхая запах шампуня. Он обвил ее талию руками и уткнулся лицом в ее шею, а девушка, в свою очередь, накрыла его руки своими и откинула голову на плечо мужчины. — Не ругайся, — Тоджи провел языком по ее шее, вызывая тихий, но протяжный стон девушки, — меня все еще нужно раздеть, — он залез рукой под футболку девушки и начал исследовать ею ее тело, чувствуя каждый изгиб. Укай встала с колен мужчины и потянула за резинку домашних штанов, чтобы стянуть их и Тоджи приподнял корпус, чтобы у девушки получилось это сделать. Она аккуратно сложила штаны и положила их на полку, на которую Тоджи складывал домашнюю одежду. Повернувшись обратно, Укай села на Тоджи и начала стягивать с него футболку, отбрасывая ту в сторону. Она обвила его шею руками и посмотрела в изумрудные глаза, поглаживая большим пальцем рану на его скуле. Укай провела рукой по накаченному телу и тяжело вздохнула. Тоджи прижался своим лбом ко лбу девушки и громко сглотнул. Он легко коснулся влажных губ девушки, провел языком между ними и почувствовал вкус детской клубничной пасты, которую Укай отвоевала у какого-то ребенка в супермаркете. — Давай спать, — Тоджи перетащил их двоих на свою сторону кровати так, что Укай лежала на нем, — я так устал сегодня. Ничего не ответив, Укай провалилась в сон, так и продолжая лежать на Тоджи, обнимая его, слушая размеренное дыхание мужчины и чувствуя спокойное биение сердца. 7 июля 2020 год. День похорон Итадори Юджи. На территории Токио было лишь одно кладбище магов. Обычным людям было запрещено не только выкупать места для похорон, но и просто появляться на территории этого кладбища. Семеро человек стояли в черных костюмах с маленькими букетами цветов, которые нравились Юджи при жизни. Тишину нарушали лишь женские всхлипы. Нобара и Ли держатся за руки и стараются сдерживать слезы и сопли, но выходит плохо. Мегуми стоит под боком отца и с силой сжимает кулаки, глядя на друга, лежащего в темно-алом гробу — всего бледного, с синими губами в черном классическом костюме. В мире магов была хоть и странная, но традиция — хоронить мага должны исключительно в черном костюме. Не знаю, кто это придумал, но эта традиция жила уже многие столетия и никто не нарушал ее. Все встали в полукруг и положили правую руку на сердце. Годжо начал молитву, провожающую усопших в лучший мир. Губы всех присутствующих дрожали, а ноги становились ватными. Слова давались мужчине тяжело и он то и дело заикался и оговаривался. — …покойся с миром, Итадори Юджи, — Сатору накрыл рот рукой и снял повязку, из его глаз текли слезы, соленой струйкой стекая к подбородку и капая с него на рыхлую землю. Девушки обнялись, утыкаясь друг другу в плечи и громко заплакали, не стараясь сдержать слезы. В горле Укай поселился колючий ком, который горел ледяным огнем. Мегуми обнял отца и начал тихо плакать у него на груди, а Тоджи прижал сына сильнее и свободной рукой начал гладить того по голове. По лицу Нанами и Гето стекали тонкие струйки слез. Если бы ни они, то никто бы не понял, что творится у них на душе, потому что их лица ничего не выражали и они бесцельно смотрели на парня. — Нанами, — Сатору немного успокоился и повернулся к другу, — пора. После этих слов Нобара начала плакать громче. Она отпустила подругу и подошла к гробу, кладя руку на ледяную щеку парня. Она поджала губы и медленно приблизилась к лицу Юджи, целуя его холодные синие губы. — Все будет хорошо, Юджи, — ее слезы начали стекать по щекам Итадори, — я люблю тебя, — она поцеловала парня еще раз. — И я люблю тебя, Нобара. Девушка открыла в удивлении глаза и отстранилась от парня, который смотрел на нее красными глазами. Постепенно, он начал принимать живой оттенок кожи, а губы начали наливаться кровью и краснеть. Все подняли взгляды на парня, что поднялся в гробу, вытягивая руки, чтобы разогнать кровь. Никто не понимал, что происходит и просто открывали и закрывали рты, как рыбы. — Я прибью тебя, дурак-Итадори, — Нобара бросилась на парня с кулаками, — идиот! — она била парня по всем частям тела и захлебывалась слезами, — не смей… — парень притянул ее к себе и завлек в поцелуй, заключая в крепкое и очень теплое кольцо объятий. Через секунду на парня налетели Укай и Фушигуро-младший, которые снесли стойку, на который лежал гроб, из-за чего все оказались на земле. Друзья начали обнимать парня и впервые за историю своего существования кладбище услышало радостный и искренний смех. Годжо, Нанами и Гето стояли и смотрели на кучку подростков, которые смеялись на земле. Если бы не черная одежда, то уже давно было бы видно каждую пылинку. Вдоволь навалявшись в грязи и полностью расцеловав парня, подростки встали и подошли к своим учителям. — Ты почему не помер? — за этот вопрос Годжо получит подзатыльник от Нанами. — Меня Ремен подлатал, — Юджи похлопал себя по месту, где у него была дыра. Пока подросток разговаривал с учителем, Укай начала глазами искать отца и нашла его через несколько рядов могильных плит. Он стоял там с Тоджи и что-то ему говорил. Ли подошла к мужчинам и посмотрела на могильную плиту, около которой они стояли. Укай Кента 07.07.1990 — 01.01.1998 — Пап, — Ли привлекла внимание обоих мужчин и Тоджи тактично ушел к остальным. — Как там Юджи? — Аарон притянул дочь к себе, кладя руку ей на плечо. — Кто это? — Ли подняла голову на отца и увидела, как на его лице заходили желваки, а взгляд потускнел. — Мой брат, — он выдержал короткую паузу, — его убили двадцать два года назад, — он достал маленькую розочку из-за пазухи и положил ее на чистую могилку, — с днем рождения, Кенчик. Кенчик — уменьшительно-ласкательный вариант имени Кента. Мальчика так называли только Аарон и Тоджи. — Кто убил? — Ли проследила за действиями отца. — Зенин Наобито, — Аарон встал на прежнее место, — голову ему оторвал. Не сказав больше ни слова, Аарон развернулся и пошел обратно. Девушка еще какое-то время смотрела на дату и поняла, что мальчику было всего семь лет, когда его убили. *Укай Кента, дядя Кенчик* — Ли будто пробовала на вкус имя парня и коротко кивнув своим мыслям, которые ее удовлетворили, пошла вслед за отцом. Прошло несколько дней. Был очень теплый летний день. В парке было много народа: влюбленные пары, семьи, друзья, дети. Ото всюду лилась приятная музыка и раздавался детский смех и разговоры прохожих. Ли сидела на плечах Тоджи, кусая кружок бананового мороженого, что лежал в вафельном рожке. Ее правую ногу придерживала рука мужчины. Рядом шел Мегуми и ел точно такое же мороженое, но с шоколадным вкусом. Свободная рука Тоджи была в кармане классических брюк. Тоджи и Мегуми оделись почти одинаково, единственное различие — обувь. Оба были в черных классических брюках, белых рубашках, Мегуми расстегнул только верхнюю пуговицу, а Тоджи сразу три, наполовину оголяя грудь, которой могла позавидовать любая девушка. Тоджи был в черных классических ботинках с красной полосой у подошвы, а Мегуми с синей, это было все отличие во внешнем виде. Укай была в черном шелковом платье с тонкими лямками и в черных туфлях на высоком каблуке. Думаю понятно, почему она сейчас сидит на шее мужчины. Да-да, ох уж эти туфли. Многие женщины оглядывались на компанию и можно было услышать что-то типа «Какой красивый отец», «Дети так похожи на отца» и «Интересно, его детям нужна мать». Не передать словами то, как эти женщины бесили Укай. Она вцепилась в волосы мужчины и начала почесывать его темечко. Это немного расслабляло ее. Дойдя до кафе, они заняли столик на улице на четверых человек. Компания еще не раз слышала о том, что они прекрасная семья и Мегуми с Ли очень похожи на отца. Через пол часа к компании присоединился Аарон. Он был в таком же костюме, что и Тоджи, но у него был черный галстук и черный пиджак, который сложенный висел у мужчины на руке. Как только Аарон подошел, он поцеловал Ли и сел рядом с Тоджи. — Господи, сынок, не смотри туда, — какая-то женщина закрыла глаза ребенку и начала уводить его, злостно смотря на мужчин, — позор, вы же оба мужчины, еще и детей портите. *Овца* — У нас осталось двадцать минут, так что предлагаю идти, — Аарон посмотрел на друга и дождался от того кивка. За пятнадцать минут они дошли до здания Токийского магического суда, который находился в центре Токио, что было странно, потому что все магическое должно быть скрыто от глаз людей, но как говорится «Хочешь спрятать, прячь на самом видном месте». Все четверо зашли в здание и встретились там со всеми учителями и учениками-первогодками. Прождав еще пару минут, всех пригласили в зал судебных заседаний, где должна была решиться дальнейшая судьба Укай Аарона. Пройдя в зал, все заняли свои места. Учителя и подростки были на месте свидетелей, Аарон стоял в центре зала, на него нацепили наручники, на которых была цепь. Эта цепь была подготовлена специально под рост Аарон так, что он не мог поднять руки выше пояса. Эту цепь кувалдой вбили в пол, что был предназначен именно для этого. Напротив него сидел судья. Это был мужчина средних лет с белыми волосами, которые были уложены гелем и такой же белой бородой, которая добавляла мужчине солидности. Ростом он был около ста восьмидесяти сантиметров с крепким телом. На нем было надето черное платье, которое было похоже на платья, которые носили священники. — Он нам так ничего и не рассказал, — Годжо приблизился к лицу Укай и сказал это шепотом, — если он и сейчас ничего не расскажет, то исход будет только один. Укай кольнула горькая догадка. Если Аарон не расскажет все здесь и сейчас, то его казнят. Ли ничего не могла сделать и оставалось лишь надеяться на то, что Аарон примет правильное решение и расскажет абсолютно все. — Здравствуйте, — судья положил свой молоток на стол и посмотрел на всех присутствующих, которые встали в знак приветствия и уважения, — присаживайтесь, — судья так же сел на свое место, — сегодня мы разбираем дело Укай Аарона о похищении Укай Лии и покушении на убийство Годжо Сатору, — он открыл папку, которую ему принес помощник и начал перебирать листы, смотря на каждый из них, — что ж, — он посмотрел на Аарона, — я бы хотел послушать вас, а уже потом смотреть протокол. — На момент похищения я не знал, что мисс Укай является моей дочерью, так как меня не было на острове в тот момент. Целью была не она, а Годжо Сатору, — Аарон посмотрел на дочь и слабо улыбнулся ей, — мне нужен был лишь он. — Тогда зачем вы похитили девушку? — судья снял очки и внимательно посмотрел на подсудимого. — Мне нужен был любой ученик для того, чтобы заманить мистера Годжо в убежище и заточить его в куб. Ли посмотрела на Годжо, который не обращал внимания на происходящее вокруг и сосредоточил все свое внимание лишь на Укай-старшем. — Для чего вам это было нужно? — Чтобы использовать его силу в своих интересах, — Аарон дернул руками и по всему залу раздался звон цепей, который пробирал до костей. — Зачем вам его сила? Укай долго молчал и смотрел себе под ноги, раздумывая над ответом. — Чтобы перебить весь клан Укай, что отнял у меня возможность быть с единственной дочерью, — Укай посмотрел судье прямо в глаза и мужчина понял, что подсудимый говорит правду и ни о чем не жалеет. — Хочу вызвать свидетеля, который является потерпевшим, — он посмотрел на записи и произнес, — Укай Лию, — девушка подняла взгляд и встретилась с глазами судьи, — прошу вас, — он указал на трибуну для дачи показаний свидетелей. Ли вышла и пошла на указанное место, она посмотрела на отца и он ей улыбнулся, говоря лишь губами, что все хорошо. — Скажите, мисс Укай, кто вас похитил и что было с вами пока вас не спасли ваши учителя? — Меня похитили проклятья Ханами и Махито, — она тяжело сглотнула, вспоминая этих личностей, — пока меня не спасли, проклятый дух Махито покалечил меня, — Нобара закрыла рот руками, а парни сжали руки в кулаки, взгляд Аарона стал намного свирепей, — когда появился отец, то есть Укай Аарон, он дал мне одеяло, так как я была в купальнике и все время лежала на холодном полу. Папа позаботился обо мне и спас перед тем, как произошла авария, — Ли замолчала и опустила голову. — Спасибо, — звук шелеста бумаг, — можете возвращаться на место, а я бы хотел услышать Годжо Сатору, — учитель прошел туда же, где только что стояла Ли, — прошу, расскажите во сколько вы узнали, что девушка пропала и как это произошло и, естественно, как вы ее нашли? — Узнал о ее пропаже примерно в два часа ночи. Благодаря своей технике я увидел, что Укай не находится в определенном радиусе и разбудил всех, чтобы найти ее. Объезжая всю территорию отеля мы поняли, что ее увезли за его пределы и приближаясь к горам, я увидел ее энергию, что помогло нам ее найти. — Хорошо, благодарю вас за честные показания — судья попросил другую папку у помощника и достал из нее файл с листами, — вы знакомы с Зенин Наоя? — судья поднял взгляд на подсудимого, — что произошло между вами неделей ранее? В зале была полнейшая тишина и лица всех присутствующих скривились лишь от одного упоминания о существовании этого человека. — Я не понимаю о чем вы. — Вы попытались убить мистера Зенин. Насколько мне известно, это брат одного из присутствующих - Фушигуро Тоджи, я правильно говорю? — судья посмотрел на свидетелей и Тоджи ответил подтвердив его слова, — почему вы покушались на жизнь брата одного из свидетелей? — Эта тварь заслуживает лишь смерти, — в помещение стало значительно жарче, что означало, что Аарон начинает злиться и все внутри него кипит, — и я жалею, что успел взорвать лишь его поджелудочную. — Ясно, — судья вздернул бровь и сложил все бумаги в отдельные папки, — суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора по делу Укай Аарона, — по залу раздался стук судейского молотка и все встали, покидая зал. Все стояли в молчании. Больше всего были потрясены Сатору, Тоджи и, конечно, Ли. *Он хотел убить их, убить их всех* На принятие решения был отведен час и за это время никто не обмолвился и словом. Лишь за десять минут до продолжения процесса к Укай подошел Тоджи и притянул ее к себе. — Все будет хорошо, леди, — он поцеловал ее в макушку и положил свою голову на ее, — ты так приятно пахнешь. — Не успокаивай меня, — Ли застегнула две верхние пуговицы рубашки и посмотрела на Тоджи, который явно был недоволен тем, что девчонка портит весь его образ брутального мужчины. — Аарон справится, твой батек очень везучий. Оставшиеся несколько минут они просто простояли в обнимку и когда всех пригласили обратно в зал заседания, ноги Укай-младшей превратились в вату, а перед глазами все поплыло. Ей было страшно. Она плохо знала мужчину, что стоял в центре зала в наручниках, но это был ее отец, самый родной человек. Она только нашла его и не хотела терять так быстро, ей столько всего стоило ему рассказать, столько нге заданных вопросов копилось внутри девушки. Было еще столько всего, что она хотела с ним сделать, как минимум сказать «Да ты знаешь кто мой папа, мудила?» — Встать, суд идет, — раздался голос молодого секретаря. Судья подошел к своему креслу, встал напротив подсудимого, открыл папку и начал зачитывать приговор. — Рассмотрев все материалы уголовного дела по обвинению Укай Аарона, выслушав всех свидетелей, суд признал вину Укай Аарона и выбрал для него высшую меру наказания в виде казни с помощью отрубания головы. Эти слова раздались громом в голове девушки. Она смотрела перед собой и не слышала ничего и никого. Ее трясли и звали, но она никак не реагировала. Она только успела обрести отца и ее жизнь начала склеивать разбитые части, как вот она стоит в зале суда и слышит приговор для ее родного человека. Услышав звон цепей, Ли подняла взгляд и увидела, как Аарон разорвал металл и бросился в ее сторону, обнимая и прижимая ее к себе. Она незамедлительно ответила на его объятия и разорвала их только тогда, когда мужчину с силой оттаскивали охранники, а Ли прижал к себе Тоджи, пряча ее лицо у себя на груди. — Прости меня, Лиа, — Аарон кричал и вены на его шее набухли, а лицо покраснело, — я люблю тебя, слышишь? Люблю больше жизни, — в зале стало невыносимо жарко и шторы начали дымиться, вскоре разгораясь красным огнем. Огонь невозможно было потушить. Вода не помогала и огонь разгорался все большими языками пламени. Ничего больше не оставалось. Судья кивнул мужчине, что стоял в самом углу зала и на которого никто до этого не обращал внимания. Он подошел к обезумевшему Аарону и занес катану над его головой, отсекая ее одним движением. — Папа! — Ли вырвалась из крепкой хватки Тоджи, обжигая его руки и бросилась к мертвому телу. Она упала рядом с ним и лишь схватила его за рубашку. Тоджи подбежал к ней и схватил за талию поднимая ее. По ее ногам стекала кровь отца. Ее глаза начали гореть красным, кожа краснеть и вокруг нее было слишком жарко, что терпеть это было невозможно. — Я убью тебя, ублюдок!