Лучшее предложение этой зимы

17 января, понедельник. — Здрасьте, мне, пожалуйста, лыжи, экипировку и инструктора на два часа, — худой паренёк с этими словами влетел в здание аренды лыжной экипировки. За окном светило зимнее солнышко, покрывая ослепительным блеском бесконечно высокие склоны лыжных гор. На голове у молодого человека была смешная синяя шапочка, накрытая капюшоном, вся его куртка была мокрой от пота, а из кожаных ботинок он выскочил ещё у входа, дальше пройдя в шерстяных носках. — Сколько с меня? Девушка у кассы покосилась на его ноги, и, улыбнувшись, сказала: — Три двести. Сначала к парню подвели инструктора: двухметрового атлета в горнолыжной форме. — Майский Сергей Михайлович, — дружелюбно пробасил мужчина, протянув голую руку для рукопожатия парню. — Иван Тихонов. Пока не понимаю, к чему этот цирк с официозом, — честно признался Ваня, пытаясь натянуть ботинки. — Не цирк, а официоз, — буркнул тренер, присев на одно колено. — Если, что, то Сергей Михайлович или Сергей. Помочь с обувкой? — спросил, поднимая глаза. — Да, пожалуй, — стыдливо произнёс парень после нескольких попыток сделать это самому и убедившись во время этого процесса, что простому смертному, который впервые видит ботинки, не под силу надеть их самому. — Смотри, вот тут расстегнуть нужно, — мужчина расстегнул какие-то крепления на голеностопе и взял в руку ногу Вани в тёплом носке. — Суй, — Ваня послушно просунул узкую ступню в высокий ботинок, — теперь застёгивай. Спустя пару неудач, Тихонов сам надел второй ботинок, застегнул и встал, заставив тренера облегчённо вздохнуть. А потом тот снял каску, и Ваня увидел его шикарные распущенные волосы, крывшиеся под шлемом и воротом куртки. — Неплохо… Весьма неплохо! — гаркнул мужчина оживлённо, увидев, как запросто Иван справился с лыжами и пошагал к выходу. — Сергей Михайлович, вы идёте или как? — спросил новоиспечённый лыжник, стоя у выхода к подъёмнику. Смешные спутанные лохмы выглядывали снизу из-под шапки, и почему-то это жутко забавляло тренера по лыжному спорту. — Иду-иду, малец, — ответил ему инструктор, на ходу натягивая шлем на голову. — Идём. Склон горы располагался поодаль от Москвы, в будний день здесь было так мало народу, что тишина стояла гробовая, солнце растапливало снег, и он становился скользким, в общем, погода стояла как раз для того, чтобы научиться базовым приёмам на лыжах новичку. Ваня осторожно стоял на снегу, спиной упёршись в подъемник. До горы для новичков было ещё около пары минут. На подъемнике перед ним ехал инструктор. — Руку давай, — произнёс Сергей, протянув руку едва не уехавшему далее положенного Ване. Он неловко наклонился и подался вперёд, выйдя из плена подъёмной машины. — Лыжи видишь? — Ваня недоуменно кивнул. — Как острый угол выглядит, знаешь? — Тихонов снова кивнул. — Так вот, нельзя, чтобы лыжи вставали острым углом носками. Понял? — Ага, — кивнул парень, пристраиваясь с палками у склона. — Я сзади поеду. Погнал, — Сергей Михайлович чуть подтолкнул новичка в спину, а сам, толкнувшись палками о снег, поехал за ним. Парень ехал вполне уверенно, иногда придерживался палками, расставлял лыжи, чтобы они не встали углом. — А теперь — змейкой! — крикнул тренер, выезжая к боку Тихонова. — Давай, лыжами верти, погнал! — подогнал он его. — Не тормози, — инструктор своей палкой оттолкнул палку новичка от земли, — и не пасуй. Гони на всех парах. — Говорить просто! — визгнул в ответ Ваня. — Делать не сложнее! О, вот и конец. Через полтора часа таких покатушек время у Вани закончилось. Тренер помог ему снять ботинки, стянул шлем, протёр лоб и попрощался с Тихоновым. — Сергей Михайлович, дайте мне свой номер! — крикнул вдогонку молодой человек. — Я в среду ещё приду. Потом сходим, мне экипировку купим, поможете? — Что, захватывает? — спросил добродушно мужчина, отрываясь от разговора с молоденькой красавицей за барной стойкой в мини-кофейне. — Подходи. Этот, Ирочка, — эта фраза была обращена уже к девушке, — упёртый молодой человек. Змейку делать научился всего за полчаса. Способный. Радость сплошная, а не ученик, — хвалил он своего нового подопечного. — Давай два эспрессо маленьких, — попросил он. — Малец, тебе сахар?.. — Да, надо. — Два эспрессо с сахаром, Ирочка. Я отойду, поговорю с новым учеником насчёт тренировок. Несмотря на свой имидж, натуру свою Ваня понял ещё давно: ему нравились спортивные и крепкие мужики. Которые, может, и не зависали в качалках, но хотя бы занимались мотогонками или лыжами, как вот, например, Сергей Михайлович. И поэтому когда он увидел нового своего инструктора, у него аж дыхание сбилось в лёгких. В его движениях была сила и умение. Естественно, он быстро всему научился — не хотелось ему показаться совсем уж городским планктоном в глазах приятного мужчины. — Держи кофе, — инструктор стянул куртку и подал ученику кофе. — Бери номер, — он достал ручку и написал цифры. Ваня смотрел в его глаза и фигел. Ему так нравился их цвет, нравился свитер с попугаем, кеды, в которые он переобулся из лыжных ботинок, да и вообще всё нравилось. Особенно распущенные волосы тёмно-каштанового оттенка. — Хочешь дальше заниматься? — Да, мне понравилось, — кивнул Ваня, отхлебнув кофе из стакана. — За кофе спасибо. — Давай, приходи в среду, я свободен буду. Во сколько тебе удобно? — спросил у Тихонова Сергей. — Я думаю, в два часа нормально будет. До этого я в ремонте телефонов сижу, можете заходить. Улица дядь Вовы, двенадцать, — сказал Ваня. — Вход с торца, главная дверь забаррикадирована шкафом с расходными материалами. — Какая-какая улица? — Улица дядь Вовы. Ленина. Так же удобнее. Тренер басисто рассмеялся, его смех прогремел по пустой комнате кафе раскатом. У Вани снова замерло дыхание. — В пятницу у меня тоже день свободный, а четверг весь до восьми вечера расписан. А в субботу сможем съездить за экипировкой, склон будет забит, — предложил Сергей. — Пройти не сможем даже. — Да, я не против. У нас в ремонте в субботу как раз выходной, — согласился ученик. — Тогда договорились. Ваня встал, надел шапку и вздохнул. Естественно, его тренер натурал. О чём-то рассказывает на ушко Ирочке, та щебечет что-то быстро-быстро в ответ, толкает его. Когда Ваня выходит, и кафе пустеет, он целуется с девушкой за барной стойкой. Ваньку аж пробирает ревность к тренеру, и он, совсем разбитый, направляется домой. А ещё лучше в ремонт: полы подмести, если Паша не подмёл, пару подготовленных на завтра заказов осмотреть на сложность, шкафы перебрать или, например, за проводами на склад слазить, а то в ящике почти закончились. — Ну ничего, ещё будет моё время. Как говорится, жги, пока молодой, — пробормотал Ваня себе под нос, и, мигом оживившись, поскакал по улице к зданию ремонта. 18 января, вторник — Доброго тебе утречка, — громыхнул мужчина, входя в здание ремонта гаджетов. Звон дешёвых китайских колокольчиков отдался в ушах болью. — И тебе, — простонал проснувшийся Ваня, убрав лицо со стола. — Чего надобно? — Да ты вот мне вчера сказал адрес, и у меня, как назло, сегодня мобильник, — Сергей показал Ване, — из внутреннего кармана в снег упал. И не включается, скотина, — мужчина пару раз надавил на кнопку включения, но телефон не подал никаких признаков жизни. — Ну подавай, коли припёрся, — тихо сказал ему Ваня и взял из рук мобильник. Когда коснулся случайно его кожи, чуть не уронил гаджет. — Банально переохладился и намок. У тебя лагает иногда? — мужчина кивнул. — Надо будет в схеме подпаять. — С трудом врубаюсь. Тебе виднее, — уже тише сказал мужчина. — Сколько я должен? — Занятие за полцены, — спустя паузу ответил парень, пытаясь спаять два крохотных провода. — Хоть бесплатно! — дружелюбно предложил Сергей и присел на лавку возле входа. В крохотном помещении с трудом помещается шкаф, стол с кассой и лавка у входа. Ванька часто ойкает. Сергей подходит к нему и смотрит на руки: узкие бледные ладони, пальцы, покрытые ожогами от паяльника. Парень иногда хлюпает носом. А Майский вчера и не заметил, что у молодого человека мешки под глазами. — Да у тебя температура! — Сергей прикладывает холодные пальцы к его лбу. Ваня протягивает тренеру телефон и утыкается носом в учебник. — Может… может быть. И спать охота… но… не сейчас… не сегодня. Не на этой неделе. Через два дня экзамен… да, не сегодня. — У тебя нет сменщика? — недоуменно спросил тренер, присев на стул около Вани. — Пашка… на юга вчера угнал, отпросился… у Витьки сегодня выходной, бабушка и мама из квартиры уехали, он Аньку привести хотел… а вот и всё… Больше никого. Сергей невесело усмехается. — Я, конечно, банальность скажу, но таблетки пил? — спросил Майский, глядя парню в глаза. — Нет… а у тебя… то есть, у вас есть? — Можем на «ты». Да, есть. Будешь? — Да, пожалуй… — он шмыгнул носом, — но я завтра приду… да, обязательно приду. Будем заниматься… Сергей протягивает ему бутылку воды и розовую таблетку «Ринзы». Ваня запивает горечь и продолжает что-то спаивать уже в чужом телефоне. На его руках появляется очередной ожог, одновременно с ним — стон боли на губах. — Ты это… Я тут подумал, — Сергей, что неприсуще взрослому мужчине, мнётся, как шестнадцатилетний парень, пытающийся впервые пригласить бойкую девчонку на свидание в кафе, — может того… этого, то есть, погуляем? Ну, может купим что, по городу там прошвырнёмся. Или поедим где-нибудь. Ваню это ошеломляет, он готов на край света с ним пойти [вслух бы этого не сказать, а то ведь поморщится, откажется]. Он смотрит на него глазами, которые на других так не смотрят — и самому себе в этом признаться вовсе не стыдно. Улыбается пересохшими губами и облизывает их — Сергея этот жест выбивает из колеи. — Ну, в принципе, можно… но только я не знаю приличных заведений… — Ваня улыбается и что-то строчит в телефоне, — там, где я обычно кушаю, продают кофе, бургеры и часы за компьютерами… а ещё стриптиз для богатых. Вот и всё, друг. Пора нам прощаться. — Нам? — Да не, я телефону. Через десять минут зайдёт его хозяин. Подождём? — ожидающе смотрит на Сергея. — Хотя, пошли ему навстречу. Спустя пару минут они шли навстречу мужчине лет тридцати, который позавчера сдал в ремонт своё мобильное устройство. Тот в свою очередь странно косился на Майского, идущего почти в обнимку с Тихоновым. Просто потому что ему захотелось. — Здравствуйте, Даниил, — вежливо поздоровался с мужчиной Ваня, — вот ваш телефон. С вас тысяча триста — А ты, Вань, ничего так зарабатываешь, наверное. — Ну, бывают сезоны луж и снега, тогда особенно много посетителей. У нас же ремонт лучший в районе пяти кварталов отсюда, вот и тащут все сюда. Ну, сам понимаешь, в сухие месяцы мы с Пашкой и Витькой на хлебе и воде перебиваемся, должаем за квартиры, без горячей воды живём, скидываемся на пожрать… но такое только один-два месяца в году, так что… Весьма неплохо, ты прав, я зарабатываю. До наступления вечера они успели посетить не менее тридцати кафе, четыре торговых центра, десять отделов с техникой и восемь — с гитарами, купили Ваньке цветастый горнолыжный шлем и Сергею — перчатки, наелись от пуза и вечером уставшие тащились на остановку автобусов. — А может, — несмело начал лыжник, — ко мне? — Может. Значит, да. Значит, Ванька ошибался. Значит, у Сергея девушки — носки, а он будет его любимой курткой — дорогой и единственной? Всё может быть. А может, он похоронит его так же, как хоронил всю прежнюю любовь. Но он ведь первый предложил — значит, всё не так легкомысленно? Они знакомы всего два дня. У Вани в мечтах его тренер был раздет или был в одном полотенце на бёдрах. А в самых прекрасных — он в него входил, медленно, чувственно, страстно… Но это были всего лишь мечты, всего лишь сновидения в голове, выдумки воспалённого мозга, всего лишь желания новоиспечённого лыжника. Он обречённо вздохнул, закрыл глаза и дрогнул от шуршания шин: автобус подошёл. — Пойдём, — тренер неловко взял парня за руку, у того бешено вскочило сердце. Он встал и прошёл в автобус. До их остановки было далеко, как сказал Сергей Михайлович. Забежать в подъезд, пройти до третьего этажа, отпереть дверь, впустить лыжника. Захлопнуть, окунуться в непроглядную тьму и запах домашней пыли. Обнять за плечи Ваню так, чтобы тот обомлел. Руками сжать ткань на его бедре, недвусмысленно заявляя о своём желании. Сергей быстро расправился с застёжкой на мастерке техника, припечатался губами. Губы мигом выздоровевшего гения были страстными, ненасытными и слегка шершавыми. Не переставая целоваться, они добрались до спальни. К этому времени на Сергее оставались только штаны, на гении — только трусы и майка. Едва успевая выпрыгивать из остатков одежды, лыжник целовал гения в грудину, спускаясь ниже. Оба знали, чем это закончится. Иван стянул с тренера трусы, сам едва ли не выскочил из заключительной части, и прошёлся дорожкой мелких поцелуев от груди к животу. Медленно огладил его бока и посмотрел на то, чего так жаждал увидеть: налитое кровью естество. Лыжник в медленном поцелуе положил и его, и себя на кровать — в чём мать родила. Тихонов наспех растянулся и встал на колени задом к инструктору. Тот раскатал по члену резинку и бухнул столько вазелина, что всё неприлично захлюпало. Ваня рассмеялся и немного подался назад. Майский приставил головку и с трудом преодолел сопротивление мышцы. Ваня медленно качнулся взад-вперёд на его члене, и у лыжника перед глазами будто разожгли костёр, а в ушах прогремел выстрел: так остро это было. Его руки слегка дрогнули и бережно легли на бёдра, чуть сжав их. Стиснув бёдра, Сергей поменял угол и сразу понял, какой темп нравится Ваньке. Тычась в его нутро и порой задевая чувствительные точки, от чего техник неприлично стонал, наплевав на всех соседей, тренер проговорил на рваном дыхании: — Я же… впервые… вот так… с парнем… Ваня громко простонал в ответ. — Вань… я уже… скоро… почти… Три раза тычется внутрь и хрипло стонет, кончая. Ваня переворачивается на спину и заливает свой живот густой липкой спермой. — Так, стоп… Если ты впервые, то откуда у тебя вазелин? — спросил Тихонов, лёжа под боком у лыжника. — Я знал, что затащу тебя в постель. Это было для меня главной миссией, — произнёс тихо Сергей. — Ну что, пойдёшь завтра на заня… Так, стоп, я же могу тебя просто поучить. — Чур, я тебя по имени-отчеству зову, а то мало ли. Мир живёт на слухах!

***

На следующий день — Вот эта классная, — Ваня, придерживая Сергея за руку, оглядывал ряды горнолыжных курток разной расцветки, фасона, длины и размера, — и размерчик мой есть. Майский с невольной улыбкой оглядел лицо ученика. Он с детским энтузиазмом копался в стопке курток, выбирая под свой размер. На его учителе висело уже семь вешалок, а Ваня никак не успокаивался с расширением своего выбора. — Эту… — он повертел в руках вешалку с костюмом, — и эту… — Перчатки брать будешь? — спросил у него Серёжа, поглаживая по узкой ладони. — Разноси вешалки по местам, я знаю, что возьму! — крикнул он, хватая последний рыже-зелёный костюм. Он был полный: и куртка, и штаны, и ботинки, и перчатки. — Лучшее предложение этой зимы! — Лучшее предложение этой зимы — это ты, Вань, — произнёс с улыбкой тренер после паузы. — И не упрекай меня в том, что я не верю, что в примерочной место только для одного!