***
В семь утра улицы уже начинали просыпаться. Где-то редко проходили люди, спешащие на работу, мимо воинов то и дело пробегали детишки, попутно поправляя свои бежевые повязки. Глядя на таких сорванцов, Бертольд невольно вспоминал себя в детстве. Каким он был чутким и стеснительным, боялся ошибиться, пока за ними наблюдает командир. Постоянно вытаскивал Райнера из конфликтов с Галлиардом, а потом этих двоих разнимал Марсель. Зик всегда был старшим в их компании, но ни разу не влезал в драку в качестве посредника. Просто наблюдал за ребятами и предполагал кто из них выиграет. По голове всегда получал Гувер, а Порко с довольной ухмылкой отряхивал руки, всем своим видом показывая, что он намного сильнее. Этот самовлюбленный придурок неимоверно бесил каждого, казалось, даже его старший брат порою хотел огреть его булыжником по голове, лишь бы тот унял свой нескончаемый треп. Полностью погрузившись в размышления, Берт даже не заметил стоящего перед ним фонарного столба, так и врезался прямо лбом в огромную железку. Браун устало потер переносицу, не в силах описать это словами. У входа на тренировочную площадку уже стояли солдаты. Каждый день они сменяли друг друга и каждый был похож на предыдущего: засаленные волосы, укоризненный взгляд, вечно раздраженное кряхтение, пока они открывают ворота. Райнер всегда смотрел на них больше с сожалением, нежели с отвращением. Такие придурки изо дня в день желают смерти всем эльдийцам, а сами ничем не отличаются, мерзость. Бертольд достал из кармана небольшой документ и протянул его одному из охранников, Браун протянул свой пропуск второму. Понадобилась около двух минут, чтобы эти два бестолоча сверили приклеенные фотографии воинов с теми, кто прямо сейчас стоял перед ними. Гувер нервно постукивал ногой по земле, Райнер вертел в зубах очередную сигарету, перемещал ее из одного уголка рта в другой и раздраженно глядел на офицера. Пропуски оказались в их руках, Браун, всем своим видом показывая брезгливость, ухватил бумажку двумя пальцами и запихал в карман плаща. Бертольд, наблюдавший за этим зрелищем, ухмыльнулся и прыснул себе в кулак. — Как ребенок. Они прошли внутрь территории и Браун сразу же свел взгляд на воинов, которых до сих пор отчитывал Маггат. Он по прежнему верещал как сумасшедший, что аж уши закладывало пока они просто находились рядом, тяжело представить, что сейчас испытывали бедные дети. Бертольд заметил недалеко от кандидатов Фингер и Галлиардов, позади которых Порко ярко жестикулировал и яро что-то рассказывал им. По ребятам и не скажешь, что они слушают очередной треп Галлиарда. Мужчины быстрым шагом направился к ним и Гувер кратко махнул рукой в знак приветствия. Пик развернулась к друзьям и сразу же расцвела от осознания, что ее собеседник наконец заткнется. Райнер пожал руку Марселю, затем дружелюбно потянулся к Фингер и приобнял, столкнулся с разъяренным взглядом Порко и недовольно фыркнул. Отпрянув от девушки, только хотел открыть рот и сказать что-то едкое в сторону зубастого, как его буквально оглушили приближающиеся крики, а в следующую секунду воинов чуть не снесли с ног молодые кандидаты. Гувер всегда с любовью и заботой в глазах наблюдал за тем, как Райнер возится со своей сестрой. Несмотря на их давние отношения, он никем не ощущал себя для девчонки, но относился к ней с искренней теплотой. К детям он вообще не имел особого интереса… до определенного момента. У него быстро выстроились крепкие отношения с одним из кандидатов, его наследником — Удо. Забавный паренек, наследник колоссального титана, то и дело его можно заметить в компании Фалько. Он совсем тихий по сравнению со своими друзьями и безумно напоминает юного Бертольда, так даже Райнер с Марселем говорят, а тот лишь пожимает плечами и по-доброму улыбается, когда сорванец со всех ног бежит в его объятия. Своими навыками юноша тоже сильно похож на своего наставника: во время боя его валят самым первым, зато в стрельбе Удо равных нет. Конечно прямо в середину мишени, как Берт, мальчишка с первого раза никогда не попадает, но по сравнению с другими ребятами это превосходит все ожидания. — Вы выглядите помято, командир Гувер, — подметил Удо, когда мужчина опустился на корточки, чтобы сравняться с ним ростом. Тот смотрелся и в правду не презентабельно, растрепанные после Райнера волосы он так и не уложил назад, поэтому сейчас темные пряди падали ему на лоб, к тому же усталый, затуманенный взгляд. — У вас что-то случилось? Сперва Бертольд вопросительно приподнял бровь и хотел уточнить что он имеет ввиду, но его прервал очередной рев Тео, который звал воинов, мол, «перерыв» уже закончился. Гувер закатил глаза и потрепал мальчишку по голове. — Подрастешь и будешь тоже проклинать Маггата за то, что он будит тебя в такую рань, — хмыкнул мужчина, поднялся во весь рост и сунул руку в карманы в поисках пачки сигарет. Затем достал одну, подкурил, сделал затяжку и зажал сигарету между средним и указательным пальцами. — Малыш, не хочешь сделать для меня одолжение? — Какое? — Будь добр, прострели этому старику череп когда он отвернется. Удо поднял испуганный взгляд на Берта, а старший получил слабый подзатыльник от Брауна со словами «чему детей учишь, придурок». Когда юноша убежал вслед за остальными, Берт усмехнулся и сделал очередную затяжку. Он почувствовал как на его плечо опускается что-то тяжелое, а когда повернул голову в сторону, краем глаза заметил белокурую макушку. Невольно улыбнулся и приобнял мужчину за плечо. В их дружбе более тактильным всю жизнь был Райнер. Что в детстве то и дело лез обниматься, гладил темные волосы лучшего друга и ластился в чужих объятиях, что до сих пор каждую ночь зарывается пальцами в шевелюру Гувера и ласково поглаживает, по-собственнически целует в висок. Бертольд давно не ощущал этого чувства близости, теплоты со стороны своего возлюбленного. И от одного только прикосновения чужих пальцев к коже у него в животе появлялись те самые «бабочки», о которых обычно пишут в каждом втором романе. Из раздумий Гувера выводит громкий выстрел. На оружии стоит глушитель, но он все равно не сильно помогает сделать звуки тише. Райнер тоже невольно дернулся, оглядел воинов и раздраженного Маггата, сразу же отстранился от Бертольда, словно предчувствовал, что сейчас будет. Воин тоже поднял глаза на ребят и раздраженно сжал руки в кулаки, когда командир промолчал после выстрела. Их словно совсем ничему не учат, Габи еле-еле удерживает свою винтовку, Фалько и вовсе промазал мимо мишени и свинец врезался в стену позади, оставив небольшой рубец на бетоне. Удо знает как обращаться с оружием, но все равно то и дело прижимает приклад к своей груди, заставляя наставника позорно скрипеть зубами. Зофия единственная, кто попал по самой мишени, удержав винтовку в руках, но вместо похвалы Тео отругал девчонку за недостаточно точный выстрел. Окончательно мужчина сорвался после едкой придирки Порко о том, что Берт впустую рассказывал им об умении Удо обращаться с оружием. Райнер сразу же развернулся к Гуверу и хотел остановить его от назревающей перепалки, но кажется было уже слишком поздно. — Командир Маггат, разрешите вмешаться, — скрипнув зубами, все-таки подал голос мужчина и после краткого кивка направился к ребятне, в первую очередь к Габи, которая никак не могла удержать тяжелую винтовку в руках. Он присел на корточки рядом с девочкой и взялся за ремень, скрепленный с оружием толстым карабином. Помог Браун принять более правильную позу, лежа на земле, и сощурился, пытаясь разглядеть середину мишени перед глазами. Берт кратко кивнул и опустил руку на напряженную спину Габи, после чего застыл на месте, пытаясь примерно определить с какой силой дует ветер. — Стреляй. Гувер поднялся в полный рост и проследил за тем, куда угодила пуля. Не в самую середину, но достаточно близко, для ребенка весьма неплохой результат. Берт самодовольно ухмыльнулся, когда уловил на себе удивленный взгляд Галлиарда, и вернулся к остальным. С Фалько было куда труднее, винтовку он конечно держал хорошо, но пока мужчина пытался объяснить ему, куда нужно упирать приклад, сам чуть не словил пулю в лоб, благо она пролетела в паре миллиметров от черепа, еще чуть-чуть и регенерация бы явно не помогла. Бертольд сделал тяжелый вдох и взял оружие из рук мальчишки, навел мушку на одну из мишеней и прежде чем Маггат успел возразить всадил несколько пуль прямо в центр цель. С тренировочного поля им пришлось уйти после того, как на Гувера наорали, зато тот шел вместе с остальными на в приподнятом настроении и укоризненно поглядывал на Порко, всем своим видом говоря «ну что, отсосал?». — Необязательно было доказывать Галлиарду свое мастерство в стрельбе, — фыркнул Райнер, следуя за Бертольдом. Окончания тренировки пришлось дождаться уже за пределами тренировочной площадки. Сегодня Маггат держал их не так долго, как обычно, потому уже через час воины с облегчением выбежали ко взрослым. Гувер растянулся в искренней улыбке, когда юноша побежал к нему объятия. Пару раз Удо говорил о своей семье, отца у него нет так же, как и у Райнера, поэтому возможно Бертольд и замещает для мальчика родительскую фигуру. Гувер улыбнулся, подхватил юного кандидата на руки и усадил к себе на плечи, до площади им идти минут так тридцать точно. Удо осторожно ухватился за чужие волосы и Берт придержал мальчишку за ноги, чтобы он с такого то расстояния не улетел на землю. С его то ростом, ударится головой о гравий и все, не будет у него больше наследника. — Это у тебя откуда? — поинтересовался Бертольд, когда мимо его глаз скользнула рогатка. Удо сразу же встрепенулся, взглянул на свое «оружие» и пожал плечами. — Габи сделала, не знаю зачем, бесполезная штуковина, — мальчишка протянул её мужчине и Гувер принялся рассматривать незамысловатую палочку с натянутой на оба конца резинкой. На лице секундно мелькнула ухмылка и он вернул вещь юному кандидату. — Не сказал бы, что она бесполезная. Тренировать меткость самое то, — ответил Бертольд, не сводя взгляда с впереди идущих ребят. Удо чертыхнулся, вздымая руки, и чуть не шлепнулся на землю. Мужчина и сам дернулся от неожиданных движений и ухватился покрепче за ноги юноши. — Но это не винтовка! — Не винтовка, — покачав головой, согласился Гувер. Он мельком взглянул на бурчащего себе что-то под нос Порко и усмехнулся. — Но принцип то одинаковый. Целишься в мишень и стреляешь. — Ээ… Но у нас нет мишеней вне тренировочного поля, — возразил Удо, ухватившись покрепче за волосы Гувера. — Как это нет? — мужчина осторожно присел на корточки, чтобы случайно не свалить с себя ребенка, поднял с земли пару камешков и протянул их Удо. — Затылок Галлиарда очень подходит под неё. — Вы уверены, что он не против? — Уверяю тебя, малыш. Юноша положил небольшой камешек на кожеток, натянул резинку, нацелился и отпустил. Послышался приглушенный стук об чужую черепушку и злобный вскрик Порко. Когда тот развернулся, Берт предательски еле-еле сдерживал смех. — Кто из вас, придурков, это сделал? — зарычал Галлиард, окидывая разозленным взглядом товарищей и юных кандидатов в воины. Райнер вопросительно приподнял брови и взглянул на Гувера, затем на Марселя. Один из Галлиардов уловил хитрый взгляд Бертольда и ухмыльнулся. — Дети носятся, наверное камень какой отскочил, — предположил старший, с лыбой похлопав брата по плечу. — Тебе же череп не размолотило, не кипятись ты. — А ты только и рад будешь… Порко фыркнул и развернулся обратно, пока Удо испуганно хватался за волосы своего наставника. Рыжий и ребёнка не пожалел бы, если бы узнал, кто его тронул. — Точное попадание! — Вы же сказали, что он не против! — А ты мне верь больше, — как можно тише рассмеялся Гувер, подхватил мальчишку под мышки, словно он был совсем невесомым, и снял со своей шеи, когда они наконец дошли до площади. — Разве я бы дал тебя в обиду этому петуху? — А кому-то другому вы бы дали? — Нет, ну… Райнеру я бы дал, да, — Бертольд достал из кармана пачку сигарет, вынул одну и подкурил, затем присел на корточки, чтобы сравняться ростом с Удо. — Вы считаете, что командир Браун может меня отчитать, а Галлиард нет? — смутившись, приподнял брови мальчишка и уставился на своего наставника. — Нет конечно, — Гувер сделал затяжку и выдохнул дым куда-то в сторону, повернул голову к юноше. — с чего ты взял, что я бы позволил Райнеру тебя ругать? — Вы сами только что об этом сказали. — Я сказал, что… Так, постой, — воин прищурился, ощущая на себе внимательный взгляд, и сразу же сменился в лице. Неловко как-то вышло. — Никто не будет тебя ругать, понял? — Но вы… — Забудь что я сказал, Удо. Райнер устало потёр лоб, мысленно окрестив Бертольда тем ещё умельцем исправить ситуацию, а Габи вырвалась из рук брата и ободряюще похлопала юношу по плечу. — Он имел в виду, что они трахаются! Между воинами и остальными кандидатами повисло неловкое молчание. Берт, отвлекшись от разговора, закивал, а Браун ошарашенно посмотрел на девчонку. — Всё именно так… Габи! — возразил Гувер под хитрый взгляд Браун. Его больше интересовало не то, откуда она набрала таких слов, а то, откуда она знает об их отношениях. — Не говори так больше, поняла? — Но Райнер сам сказал так! — Райнеру тоже следует поменьше тявкать, — прошипел Бертольд, смерив растерявшегося мужчину холодным взглядом.***
Ребята уже ушли по своим делам, а Гувер со словами «пойдем со мной» тащил Брауна в неизвестном направлении. В голове он уже перебрал всевозможные варианты развития событий и даже предположил, что сейчас Берт притащил его в какой-нибудь старый сарай и расчленит, но после того, как он озвучил эту версию, мужчина лишь смерил его тяжелым взглядом. Они вышли к большому полю, которые было засеяно пшеницей. Когда-то здесь была протоптана дорожка, но в этом месте давно никто не появлялся. Будучи детьми, ребята любили носиться среди высоких колосьев и играть в догонялки. Навевало воспоминания. Бертольд схватил за руку Брауна и принялся пробираться через огромные заросли, Райнер то и дело ругался и откровенно матерился, когда трава лезла в рот и уши, проклинал Гувера за то, что он потащил его сюда по жаре, так еще и не объяснил зачем. После пяти минут ходьбы перед глазами виднелось небольшое озеро, огражденное деревьями. Дальше шел густой лес, глубоко они никогда не заходили, осознавали, что вряд ли смогут вернуться целыми и невредимыми. Браун сбавил скорости и окинул взглядом это местечко. По спине пробежались мурашки от одних только мыслей, что здесь они провели практически всю свою юность. Злоба на Берта тоже куда-то улетучилась. Мужчина огляделся и подошел к стволу огромного дуба, в котором располагалось некое подобие дупла. Просунул туда руку в надежде, что его не укусит никакая бешеная белка, и вытащил оттуда старый, помятый и выцветший блокнот. Удивительно, что спустя столько лет из него ничего не пропало и никто не нашел его раньше обладателя. — Я думал ты выкинул его, — сказал Браун, разглядывая потертую обложку в руках товарища. Тот отрицательно покачал головой и Райнер тепло улыбнулся, когда Берт раскрыл первые страницы. Для того возраста его навыки в рисовании были вполне неплохие и на многих страницах красовались портреты Брауна, различные наброски и подписи к ним. Наверное это единственное, что осталось у них друг от друга. На некоторых разворотах были кривые рисунки, по которым сразу же можно было определить обладателя. Их можно было описать как «палка, палка, огурец», все-таки талантом юноша в те времена не блистал. Да и сейчас тоже. — Не утерял с возрастом навыки к рисованию? Гувер взглянул на Райнера, усмехнулся и задумчиво пожал плечами. Безусловно, будь у него сейчас карандаш — с радостью бы проверил свои умения спустя десяток лет, но к сожалению вокруг только грязь и ничего, чем можно бы было порисовать. Он разместился на холодной земле, продолжил листать пожелтевшие страницы. Браун присел рядом. Какое-то время рассматривал озеро перед своими глазами, а когда листы зашуршали перевел взгляд на своего любовника. Тот не отрывался от рассматривания старых картинок, периодически забавно улыбался. Воин же не переставал любоваться его чертами лица. Если бы была возможность, он бы потратил всю свою жизнь на то, чтобы молча разглядывать Бертольда. Рукава плаща вместе с рубашкой были подвернуты и Райнеру открывался вид на жилистые руки. Вены сильно выступали не только на запястьях, но и на тыльных сторонах ладони. Выглядело весьма эстетично. Он действительно прекрасен. — Я уже говорил, что ты чертовски красив? — подметил Райнер. Гувер убрал блокнот в сторону и кратко кивнул, тепло улыбнулся и подвинулся чуть ближе к возлюбленному, а затем и вовсе завалился в его ноги, улегся головой на колени и растянулся в довольной лыбе под недоумевающий взгляд Брауна. Он в очередной раз зарылся пальцами в волосы мужчины и наклонился чтобы одарить его легким поцелуем в щеку, но Бертольд нагло потянул его на себя и приобнял за шею, чтобы наверняка не оставить выбора. А Райнер и не сопротивлялся. Даже колени приподнял, чтобы партнеру было проще. Гувер нехотя отстранился, когда мужчина легонько стукнул его по груди. — Пойдем домой. Берт понял. Закивал и сразу же поднялся на ноги, мимолетно взглянул на валяющийся под ногами скетчбук и все же поднял его, весьма памятная вещь как никак. Почти всю дорогу обратно они шли молча, Райнер удерживал Гувера за тонкое запястье и тащил за собой сквозь заросли, чуть ли не бегом переходил оживленные дороги и распихивал в стороны стоящих рядом людей. Гувер посматривал назад и ухмылялся недоумевающим мужчинам, как назло еле-еле поспевал за Брауном. Тот не оборачивался. За столько лет проживания в гетто Браун выучил каждый закоулок, каждую улицу. Вот наполовину покрашенный и почти поломанный забор, за ним будет разрушенная детская площадка, а буквально через пару метров в поле зрения наконец-то появится их дом. Гувер небрежно толкнул Райнера к стене, не потрудился даже скинуть верхнюю одежду и обувь, наверняка на следующее утро Браун будет долго ругаться по поводу того, что он опять топчется по квартире в грязных берцах. Но… кажется Брауну совершенно насрать. Он хватается за шею любовника, впивается ногтями в его затылок, поднимает руки к голове и хватается за волосы. Бертольд не против, даже наоборот, ему чертовски нравится, когда мужчина в порыве страсти так изнеможенно сжимает его темные локоны и тяжело дышит. Райнер небрежно дергает заправленную рубашку партнера, расстегивает пару пуговиц снизу и касается холодными руками разгоряченной кожи. Гувер стискивает зубы и томно выдыхает над ухом Брауна, заставляя того покрыться мурашками. В один момент он неосознанно задрал голову, открыв вид на свою шею, а Берт решил не терять шанс и сразу же припал к чужой коже. Райнер опешил, когда почувствовал, что в его подбородок упирается чья-то голова, но возражать не стал. Разум затуманило от нахлынувшего возбуждения и Браун разве что рефлекторно подавался чуть вперед, когда язык скользил по шее. Гувер же явно отдавал отчет своим действиям, оставлял незаметные отметины от зубов на чужой шее и самодовольно ухмылялся, когда Райнер грубо стискивал пальцы на коже в области ребер, дергался от приятных движений языком. Они ведут себя как два диких зверя. Бертольд тихо рычит, кусается, хватается за горячую кожу. Райнер, словно зашуганный зверёк, жмется к стене в попытках сдержать стоны. И им обоим нравится такой расклад. Браун свободной рукой хватается за отросшие волосы, опускает ладонь на затылок и крепко сжимает. Приходится дёрнуть, чтобы Гувер отлип от шеи. — Не думал, что не один я здесь должен получать удовольствие? — воин поглаживает жёсткие волосы. Бертольд ехидно ухмыляется и отодвигается в сторону чтобы показать, что он готов в действиям партнёра. Райнер практически бьётся лбом о лоб мужчины, яростно расстегивает его ремень, пока Бертольд оглаживает напряжённый живот. Рубашку Брауна он давно задрал почти до груди. Действия Гувера будоражат кровь. Его рука оказалась в чужих брюках. Он не дал даже толково ответить, схватился за каменный член через ткань боксеров и невинно улыбнулся, словно ничего и не случилось. Бертольд вжимает Райнера к стене немного сильнее. Он рычит, опускается к его уху и томно стонет, периодически шепчет его имя. Браун тяжело дышит, потирая большим пальцем головку члена. Он взрослый мужчина, да и в отношениях находится уже столько времени, но все равно каждый раз рдеет как девчонка, когда Бертольд целует его, гладит какие-то участки кожи или вот так вот самовольно вылизывает шею. Гувер всегда смеется над этим, не с плохим умыслом, ему нравится, когда Райнер смущается элементарных вещей. Нравится во всех смыслах. — У меня колом встает, когда я представляю свой член за твоими розовыми щеками, — томно выдыхает мужчина над самым ухом, заставляя партнера покрыться гусиной кожей. Он ухмыляется, гладит щетинистые щеки и приглаживает растрепанные светлые волосы. — Ты такой милый, когда смущаешься. Так бы и оттрахал тебя… — Так ты и не представляй, — наконец подал голос Райнер, хватаясь за лацканы бежевого плаща. Когда Бертольд вдруг удивленно заглянул в янтарные глаза, они словно сверкнули в полутьме. Браун ухмыльнулся. — Расскажи поподробнее о своих грязных фантазиях, Берт. В конце-то концов, возьми и сделай, разве я мешаю? Гувер смутился, но быстро пришел в себя. Вернулся к шее своего любовника и расстегнул первые пуговицы на рубашке, принялся зацеловывать ключицы. — Ммм… Я бы не стал медлить, ты знаешь. Ухватился бы за твой затылок и трахал, что есть сил. А ты будешь скулить от возбуждения, но я тебе не дам кончить быстрее меня. Мне не придется даже объяснять чего я хочу, Райнер, ты и сам прекрасно знаешь, что доставит мне удовольствие, — игриво промурлыкал Бертольд и прикусил кожу в области ключицы. Браун схватился за чужой затылок и в ту же секунду прижал его ближе к себе. Гувер расплылся в ухмылке. — Мне ли не знать, как глубоко ты умеешь брать член. Я буду долбить тебя в глотку под громкие стоны. Знаешь, меня так возбуждает твой голос. А потом… — Не думаешь, что на кровати будет намного удобней? — вдруг перебил тяжело дышащий Браун. Гувер возражать не стал, решив не разуваться схватил его за запястье и быстрым шагом направился в комнату. Берт оказался на кровати первым, та громко и угрожающе заскрипела под весом взрослого мужика, когда он завалился сверху, но благо не хрустнула. Райнер пристроился между ног Гувера и поспешил скинуть с себя плащ, уж больно он мешал процессу. Браун опустил руку на напряженную ногу любовника и провел ладонью о колена до самого бедра, скользнул влево и сжал бугорок в брюках, заставив Бертольда поперхнуться воздухом. Он незаметно ухмыльнулся уголком рта и принялся расстегивать пуговицы, затем ширинку, но вдруг дернулся от ощущения чего-то тяжелого в области паха. — Почему остановился? — с довольствующейся ухмылкой поинтересовался Бертольд, из-за чего Райнер сразу же смерил его растерянным взглядом. Все бы ничего, но прямо сейчас в пах Брауна тяжело упиралась подошва армейского ботинка, безжалостно пачкала темные штаны. Он не успел ответить на вопрос, как нога сместилась чуть выше, заставив воина скорежится и тихо выдохнуть. Он вцепился пальцами в края кровати и поднял глаза на Гувера, но кроме холода на его лице ничего больше не увидел. С одной стороны это даже хорошо. Райнера на самом деле всегда чертовски возбуждает, когда Берт вот так возвышается над ним и занимает позицию доминанта. — Я могу убрать. Браун отрицательно покачал головой. Вернулся к пуговицам на штанах мужчины и приспустил предмет одежды, в очередной раз дернулся, когда Бертольд заерзал на месте и принялся водить своим ботинком по бугорку в тесных брюках. Райнер потянулся рукой вниз, чтобы ослабить давление и расстегнуть ремень, но толстая подошва вмиг ударила его по тыльной стороне ладони, заставив отдернуться в сторону. Не то, чтобы его было больно, скорее чересчур неожиданно. Уловив на себе вопросительный взгляд, Гувер мягко коснулся пальцами белокурой макушки Брауна и ухватился пальцами за волосы в области затылка, притянул ближе к своему лицу. — Не трогай себя, — пробормотал Берт, притянув мужчину за грудки. Дыхание было настолько жарким, что опаляло и без того раскрасневшиеся щеки воина, так еще и этот полу-хриплый тон… Гувер всегда знал как подобраться к Райнеру, какие «рычажки» повертеть и какие нажать «кнопки», чтобы одними только словами довести его до состояния возбуждения. При чем еще какого, он ведь даже не предполагал, что у Райнера колом встанет от одного только прикосновения ботинком. — Мне даже в голову не приходило, что ты возбудишься от такого. Сколько еще грязных секретов мне предстоит узнать, м, Райнер? Не расскажешь? — Просто… Просто заткнись, — рыкнул Браун и мигом пожалел, поскольку подошва нагло скользнула вдоль члена, обтянутого тканью, и заставила выгнуться в спине с томным стоном. Он осуждающе взглянул на своего партнера и вновь наклонился к боксерам, стараясь игнорировать ботинок на своем паху, правда сделать это было не так уж и легко, больно умело Берт двигал ногой вдоль бугорка, словно не в первый раз вытворял такое. Мужчина крепко вцепился в штанину Гувера и уткнулся лицом в чужой пах, поскуливая словно раненый пес. — Блядь… Обожаю, когда ты такой. — Какой «такой»? — с по прежнему едкой ухмылкой спросил Бертольд. Он наклонился, взял Брауна за подбородок и шумно выдохнул. — Властный. Это именно то, что хотелось бы услышать Гуверу. Он опустил холодную руку на чужую шею и кончиками пальцев принялся выводить на ней узоры, ботинок не убирал по прежнему. — Ты такой развратный, Райнер, просто мерзость, — хмыкает Берт. Браун не обижается, знает, что не со зла. И это правда так. — И мне это безумно нравится. Бертольд ласково огладил волосы своего возлюбленного, позволил ему стянуть с себя ненужный элемент одежды в виде боксеров. Райнер тут же разгоряченно выдохнул и обхватил член Гувера, невольно обдал горячим дыханием, тем самым заставив мужчину содрогнуться от возбуждения. Из-за резкого движения он так же неосознанно дернул ступней, со стороны Брауна вырвался глухой стон. Берт уже успел представить насколько сильно его проклинает Райнер, но из мыслей его буквально выдернул любовник. Нагло водит языком по головке, берет в рот член и медленно опускается вверх-вниз, словно специально дразнит. Не одному же ему страдать от чужих извращений. — Н-нх, блядь… — гортанно стонет Гувер, а может и рычит от удовольствия, кто его знает. Райнер довольно ухмыляется, обводит языком тонкие венки и ощущает как его затылка касается чужая рука. Он не сопротивляется, Берт знает, что Браун не против. Мужчина в какой раз хватается за штанину партнера, пока его голову грубо толкают, заставляют заглатывать практически до самого основания. Комната наполняется привычными, но до ужаса непристойными хлюпающими звуками. Райнер поднимает глаза на Гувера и сдерживает желание ухмыльнуться, он выглядит так, словно сейчас потеряет сознание от резко прилившего возбуждения. Браун бегло осматривает чужую ногу и опускает ладонь чуть ниже, касается носка армейского ботинка и обхватывает его рукой, второй же додрачивает у основания. Бертольд откидывается назад, опирается на руки позади себя и глубоко дышит, периодически из глотки вырываются громкие стоны. То, как по его ботинку стучат уже около двух минут он ощущает не сразу, только после того, как Браун щипает его за щиколотку. — Неужто понравилось? Райнер решил не отвечать на столь провокационный вопрос. Оторвался от чужого члена, который уже достаточно обильно сочился смазкой, и поднял хитрые глаза на Берта, словно чего то выжидал от него. Дождался. Гувер стал активно надавливать на чужой пах, заставляя Брауна выгинаться в спине так, как он не мог выгнуться в свои шестнадцать во время тренировок. Он откровенно дразнил мужчину приближающейся разрядкой и то и дело отводил ногу в сторону, заставляя Райнера дергаться ему навстречу как какую-то течную суку. — Сними штаны, только мешают, — наконец хмыкнул мужчина, наблюдая за появившимся огоньком в глазах своего возлюбленного. Райнера два раза упрашивать не нужно. Он поспешно расстегнул пуговицы на своих брюках, ширинку, и в конце-концов кинул их куда-то в сторону, даже не удосужился проследить взглядом, куда они упали. Потом ведь сам будет искать и жаловаться, что они пропали. Бертольд опустил глаза и прыснул в кулак. — Боксеры с уточками это очень серьезно для «щита Марлии», Райнер. — Руководство не будет лезть ко мне в штаны чтобы проверить, какие трусы на меня надеты, — закатил глаза Браун, а Берт тем временем уже не сдерживал откровенного смеха. — Руководство нет, а я да, — ответить воин не успел, в тот же миг почувствовал подошву на причинном месте и сильно дернулся. Без плотной ткани брюк все прикосновения казались более чувствительными, вызывали еще больший восторг и прилив возбуждения сразу обоим. В основном конечно Райнеру, потому он из последних сил хватался за ногу своего возлюбленного, двигался ближе и утыкался носом в его вздымающийся пресс, откровенно стонал во всю глотку. Иногда издавал звуки, схожие на скулеж. Член предательски ныл от такого долгого оттягивания разрядки, но кажется и сам Бертольд долго не вытерпит, судя по тому, с какой животной жадностью он наблюдает за рукой Брауна. — Рубашку тоже снимай, — скомандовал мужчина. Райнер беспрекословно согласился. Бертольд окинул взглядом его поджарое тело, ухватил за волосы и притянул к себе. Носком своего же ботинка приспустил чужие боксеры. Грязная подошва сейчас не волновала никого, головы обоих были наполнены возбуждением. Член в милю секунды оказался прижат к животу. Брауну казалось, что прикосновения сквозь ткань трусов — то ещё удовольствие, как оказалось нет, без них и вовсе куда круче. Мужчина пыхтит, сжимает руки на коленях Бертольда и периодически стонет, когда подошва скользит по коже. Он тянется рукой к своему члену, макушкой упирается в чужую ногу и дрочит, пока Гувер не прекращает это несильным ударом по руке. — Я же сказал не трогать себя, — Берт раздражённо цокнул языком и ухватился за руку Брауна. — Или ты считаешь, что я не смогу заставить тебя кончить? — Я сейчас кончу на твой ботинок, если ты не перестанешь так смотреть на меня, — зафырчал Райнер. Он не шутил. По его телу проходил разряд тока, когда его возлюбленный вот так властно смотрел на него сверху вниз своим вечно холодным взглядом. — Почему ты все ещё в одежде? — недовольно хмыкает Браун. Вещи летят на пол, сперва штаны, которые были и так спущены, затем плащ и рубашка. Берт остался в одних только приспущенных боксерах, а Райнер бесстыдно ерзал на чужих коленях, терся о член Гувера и пыхтел, пока его партнёр рылся в прикроватной тумбочке в поисках смазки. Он достал тюбик и выдавил гель себе на руку, вернулся к зацеловыванию шеи своего любовника. Райнер дёрнулся от ощущения лёгкого холодка и вцепился в напряжённые плечи, игриво выгнул спину, когда почувствовал в себе чужие пальцы. Плавные движения Гувера уже через пару секунд переходили в резкие толчки и Браун громко стонал от одних только пальцев. Бертольд уперся в кадык Райнера, обвел его языком и поднялся к подбородку, довольно ухмыльнулся, когда мужчина в порыве страсти чуть не вырвал ему клок волос на затылке. — Я хочу ощутить внутри себя твой член, а не пальцы, — прошипел Браун над ухом Бертольда. Не то, чтобы ему не нравился такой расклад, но член уже ныл от оттягивания разрядки. Костяшки на его руке побелели, пришлось отпустить чужое плечо, да и сам Гувер остановился в движениях. Райнер все ещё никак не мог отдышаться, а Берт уже льёт смазку на покрасневшую головку. Браун перелез с чужих колен на мягкий матрас и перевернулся на спину. В комнате было слышно в основном лишь тяжёлое дыхание воина. Бертольд не церемонился, надавил на вход и глухо простонал, упёрся руками в торс своего возлюбленного. — О-ох… Блядь! — Райнер вцепился пальцами в одеяло. Он не любитель нежного секса и за несколько лет Бертольд очень хорошо это выучил. Пускай он шифтер и все заживёт как на собаке, за собой Гувер старался следить очень тщательно, чтобы не причинить боли партнёру. Хотя Райнер будет не против. Он приходит в восторг, когда Берт хватается за его ребра, вздымающуюся грудь, ляжки, и в порыве страсти сильно сжимает. Иногда впивается ногтями, но Браун не чувствует. Он слишком увлечён, прямо как сейчас. Гувер исследовал своими тонкими пальцами все тело Райнера. Он гладил его в области солнечного сплетения, опускался по животу к лобку и член заинтересованно дергался от прикосновения чужой руки. Это их первый секс после четырехлетнего расставания, поэтому Браун рычит от удовольствия, стонет во всю глотку, а Бертольд яростно трахает его размашистыми толчками. Райнер посещал бордели во время отсутствия своего любовника, но это совсем не то. Его совершенно не возбуждали женщины. Да и парни тоже. Один только мужчина мог заставить сердце Брауна биться с бешеной скоростью, и прямо сейчас этот мужчина властно вдавливает его в кровать и тихо постанывает прямо на ухо. Бертольд совсем его не жалеет. Райнер с непривычки кричит, утыкается в подушку и громко-громко стонет, да так, что глотку рвёт. Черт знает, сколько времени они трахались, но все, кто сейчас находился на улице, явно слышали стоны и желания воина. Гувер не из крикливых, во время секса почти всегда молчит, разве что изредка глухо постанывает на ухо своего любовника и шепчет грязные фразы. — Кончишь для меня, дорогой? — над самым ухом мурлычет Бертольд. Браун стискивает зубы, когда его каменного члена касается рука Гувера, выгинает спину и с протяжным стоном кончает себе на живот. Мужчина ухмыляется, нагибается совсем вплотную к уставшему партнеру. — Хороший мальчик, Райнер. В комнате повисла тишина. Витал запах мускуса.***
Солнце давно село за горизонт и лица этих двоих освещал лишь легкий свет луны. Гувер обещал привести сюда Брауна ночью, мол, намного красивее, звезды светят и так далее. Не соврал. Действительно можно было заметить много белых точек, усыпанных по небосводу. Райнер так засмотрелся на них, что в какой-то момент случайно врезался в спину Бертольда. Тот чуть улыбнулся и на пятках развернулся к мужчине, сунул руки в карманы в поисках сигарет. Затем достал пачку, вынул две штуки и одну протянул Брауну. Тот подкурил. Берт не удосужился даже попросить у него зажигалку, склонился под лицом Райнера и подкурил сигарету от тлеющего конца. Воин опешил, задрал голову, чтобы посмотреть на эту наглую рожу, но Гувер с тихим смешком обнял его со спины и опустил подбородок на чужую макушку. — Ты был прав, — мужчина сделал затяжку, выдохнул едкий табачный дым и на пару секунд замолчал, вглядываясь в бескрайние просторы поля. Бертольд молчал. Райнер поднял голову вверх и совсем невесомо поцеловал его в щетинистый подбородок. Гувер расплылся в довольной улыбке. — Ночью здесь и в правду красивее. Когда мы были детьми и заигрывались до поздна я никогда не замечал сияющих звезд… Воин продолжал молчать, испепеляя взглядом пшеничные колосья. Наконец сделал затяжку и проследил за тем, как Браун стряхивает пепел со своей сигареты. — Пшеница напоминала мне тебя, — выдохнул дым Берт, прижимая Райнера чуть ближе к себе. Мужчина смерил его удивленным взглядом, в котором так и читался вопрос «почему?». — Она цвета твоих волос… А когда солнце уже садилось за горизонт, она отливала золотистым цветом. Прямо как твои глаза. Бертольд никогда не был романтиком, отнюдь. Это совсем не его. — Ты никогда не говорил мне об этом, — Браун опустил глаза на высокую траву. Приподнял брови и вновь вернулся к глазам возлюбленного. — Задумался только когда потерял тебя. Райнер настороженно оглянулся. Сразу понял, что речь шла о Парадизе. Он выбросил на землю окурок, притоптал его подошвой берца и развернулся на пятках к Берту, уткнулся носом в его шею. Браун смог вернуться на родину, но об этих четырех годах в разлуке почему-то тяжелее думать всегда ему, а не Гуверу, который провел там столько времени в одиночестве. Бертольд расстраиваться не спешил, расплылся в улыбке, ободряюще похлопал мужчину по спине. — Милый, взгляни на меня. По спине Райнера пробегают тысячи мурашек. Милый. Райнер поднял голову, но не успел среагировать на происходящее. Бертольду пришлось наклониться, чтобы сравняться ростом со своим возлюбленным, но это не помешало Гуверу затянуть мужчину в поцелуй. Тот скорее был растерян, нежели удивлён, но медлить не стал. Пальцы Брауна активно зарывались в тёмные волосы. Они целовались долго и нежно, совсем не как раньше. В юности, будучи в кадетском корпусе, они сливались в страстных поцелуях, кусали друг друга за губы и быстро раздевались, пока находились одни в казарме. Сейчас все совсем не так. Они не на дьявольском острове, их не окружают злобные морды с насмешливыми ухмылками. — Здесь нет охраны в ночное время и за нами никто не наблюдает, — протянул Гувер, обвивая талию мужчины своими руками. — Так может… Райнер рассмеялся и вновь прильнул к губам своего любовника. Он прав. Теперь у них предостаточно времени.Теперь они дома.
Вдвоем.