НЕ один

Хонджун вошёл в общагу и скинул с себя сумку. Он очень вымотался после выступления и фан-встречи, потому отправился домой пораньше, чем парни, которые решили, кроме перекуса после выступления, прогуляться еще. Настроение у них было хорошее. Кроме простой усталости, Хона смутило поведение Сонхва, который сказал, что ему нездоровиться, потому после окончания встречи отправился сразу же домой. Утром он был как обычно: внимательным, аккуратным, добрый, заботливый со всеми, веселым с парнями; но во время выступления он поскользнулся, из-за чего выбился из хореографии, и после это не смог собраться, потому принялся ошибаться на сцене. Хонджун думал, что из-за этих ошибок Хва очень расстроился, потому и отправился домой раньше всех. Во всем доме стояла гробовая тишина, что очень озадачило лидера группы. Обычно такое происходит, когда никого нет либо когда кому-то очень плохо и он запирается в себе в своей комнате. Зная, что Сонхва точно дома, судя по обуви, он направился в спальню. Однако войдя в их общую комнату, он увидел, что там валяются различные вещи, что было не свойственно хозяйственному другу: бумага валялась в одной части комнаты, вещи просто раскинуты по всему периметру. Это очень насторожило Кима, потому он выкрикнул имя Сонхва и стал искать его по комнатам, пока не наткнулся на закрытую дверь ванной. — Хва! Открой дверь! Ты слышишь меня?! Сейчас же! — стал стучать в дверь без всякий церемоний, так как перешёл сразу к делу, ведь чуял, что не все хорошо у его товарища. А оставлять его в таком состоянии он не намерен. В ответ же была лишь тишина без признаков жизни, кроме звуков воды. Это явно напугало лидера, потому он легко открыл дверь, так как знал её особенность: приподнять слегка, двинуть к петлям и провернуть замок, — а после зашёл и увидел, как в душевой сидит уже посиневший от холода Сонхва и обнимает себя, тихо плача. Он сжимал длинными изящными пальцами свои колени, поджимал пухлые, но уже побледневшие губки, а глаза были с силой сжаты. Всё тело вздрагивало, и если прислушаться, откинув шум воды, то можно было различить тихие всхлипы. Холодная вода уже не впитывалась в мокрую одежду, а там, где были свободные участки, оставляла ледяной след. Хонджун осмотрели и в углу заметил пачку успокоительных, только вот она была вся пустая. Хонджун понял, что Пак не хотел нанести видные раны, что могло сказаться на авторитете группы и их взаимоотношении, потому воспользовался таким изощренным способом, однако он мог пытаться успокоиться, но не переборщил. Хонджун подошёл к своему другу с мягким выражением лица и выключил ледяную воду, которая умудрилась даже помещение охладить. В комнате повисла гробовая тишина, но не надолго. — Хва, — тихо прошептал лидер и присел на одно колено перед сжавшимся комочком. Ему было не важно, что одежда намокнет. Это пустяки, сейчас сердце болело за «маму» группы. Именно этот красавец заботился о всех, пытался быть поддержкой для других; был готов постоять за своих, а сейчас он старается пережить всю боль и ужас в одиночестве, хотя это было несправедливо по отношению к нему самому. Хон знал, что Сонхва не отреагирует на его голос, ведь тот очень боялся показаться таким другим, потому лидер положил руку на его мокрые волосы и стал аккуратно их гладить, чтобы не напугать и не отдалить от себя парня. — Сонхва, — медленно и мягко протянул Миньхон, стараясь расположить к себе участника. — Я виноват, — вдруг произнес тихо и низко Сонхва, не двигаясь совершенно. — В чем? — в недоумение спросил Хонджун и стянул полотенце с ручки двери душевой кабинки. Он положил его на голову парня и стал медленно вытирать её массирующими движениями, стараясь при этом согреть своим теплом. — Я испортил выступление… Из-за моих ошибок…если бы я больше старался… — нерасторопно произнес, но закончить не смог, было слышно как в его горле появился ком, а потому сжался еще сильнее. Ледяные пальцы перешли на плечи, начиная их сжимать, только вот руки не краснели совершенно, словно кровь покинула это тело. Хонджун даже дар речи потерял от такого заявления. Он никак не мог поверить в то, что говорил один из участников его группы. Даже если кто-то и ошибался, то никто и никогда бы не винил его в этом. — Хва. Ну что за глупости? Котенок, — вдруг произнёс парень и посмотрел в удивленные, но прекрасные глазки Хва, который поднял мордашку от удивления. Сейчас он очень походил на маленького, пушистого и напуганного котёнка. Лидер продолжил заботливо вытирать его волосы, стараясь согреть движениями рук и теплом своего тела: он ногами обнимал замершее тело, а грудью прижимался к согнутым ногам большого мальчика. Это малое на что решился лидер, чтобы не спугнуть звереныша. Да, на сцене этот парень может разорвать всех и вся только своим взглядом, но в жизни это тот ещё малец, который часто винит себя в промахах и падениях, плачет, когда грустно и больно другим, словно ощущал это все, но при всем этом старается при всех держать себя ответственно и достойно, как самый старший, как мама. Эта черта очень умиляла Хонджуна, но при этом заставляла злиться, ведь он прекрасно понимал как тяжело бывает парню. Всё-таки от соседа по комнате что-то сложно утаить как никак, особенно грусть, печаль и страдание, но Ким старался придерживаться политики: если попросят о помощи, то всегда поможет; если человек хочет побыть один и разобраться в себе сам, то даст некоторое время для личного пространства, но после все равно придёт. Лидер на сцене, но папа дома. Он может поругать, но и при этом показать, что этот человек не один, рядом с ним есть друзья, товарищи и любимые. Сонхва на удивление не сопротивлялся действиям лидера, но и не двигался, словно греческая статуя: бледная, холодная и в одной позе. Это всё равно не радовало Хонджуна, потому он отошел от товарища и исчез за дверью ванной комнаты. Именно после этого Пак двинулся и слегка приподнял голову. Внутри него что-то сжалось, словно в этот момент боялся остаться один, ведь только-только получил какое-то тепло, потому стал постепенно шевелиться, будто стараясь сломать корку льда на себе. Только вот страх одиночества снова забрался в сердце, потому немного высохшие глазки снова наполнились слезами горечи, обиды и одиночества. Хонджун же отправился в комнату и взял из шкафа теплую одежду, ведь этого ребенка нужно переодеть, чтобы не заболел, а после спустился за водой, так как нужно прочистить желудок после таблеток как никак. Но стоило ему вернуться в ванную, увидел, как около выхода стоит мокрый напуганный котёнок. Его глаза были наполнены страхом, по щекам шли влажные дорожки, руки дрожали, а синие губы были поджаты. — Хва, — прошептал Хонджун нежно и и заботливо и покачал головой по сторонам, а затем положил свою теплую руку поверх полотенца на голове парня. — Ну чего ты? Я тебя не брошу, как и вся группа. Мы столько всего пережили вместе. Мы же семья, — заботливо произнёс и затем слегка толкнул в грудь дылду. — Переоденься в сухое и выпей воду, — стянул запасную одежду с предплечья и протянул ему, а стакан поставил на край раковины, но реакции не последовало, потому лидер усадил взрослого капризного ребенка на крышку унитаза и стянул с него рубашку, промакивая полотенцем грудь и спину, а после натянул белый и пушистый свитер, из-за чего Сонхва казался еще более милый и воздушный, такой каким просто обожал видеть его лидер. — Прости, пожалуйста, — лишь выдавил из себя парнишка и взял за руку Хона, в которой держал полотенце. Хва еще был холодным, что не радовала его спасителя. — Я…я давно хотел сказать, что… — Так, признание в любви давай оставим на потом. Сейчас главное твоё здоровье, а то, что из-за холодной воды, ты можешь себе все отморозить или застудить. Ты же ледяной до сих пор, и это всё мне не нравится, — устало выдохнул лидер, ведь так или иначе после концерта он был вымотан, а тут маленький котёнок требует внимания и заботы. — Что? — с заиканием произнёс Пак и округлил свои чёрные милые глазки. — Я не об этом…я хотел извиниться за таблетки, — прошептал он, а на его бледных щёчках наконец-то выступил румянец. — Я о них давно знаю. Ты думаешь, я вообще ничего не вижу и не слышу? — поинтересовался Хонджун и изогнул вопросительно бровь, словно говоря: «Я слепой или дурак?» — Главное, что я хочу знать: сколько таблеток ты выпил сейчас? Стоит ли в тебя заливать графин воды и ставить клизму или нет. Сонхва дернулся от такого предложения, а губы изобразил нервный смех: — Нет…не нужно. Выпил просто на одну больше. — Как же хорошо, что ты аккуратный человек, — облегчённо выдохнул Хон, зачесывая свои волосы назад, смотря в глаза Сонхва, в которых так и написаны слова извинения.— Прощаю тебя, но прошу, если что-то тебя терзает или гложет, то просто поделись со мной. Таблетки — это последнее дело, — понизил свой голос и провел тыльной стороной руки по холодной щеке Хва. На что тут же последовала ответная реакция: Пак прижался посильнее к руке лидера, а пальцами прошёлся от запястья до пальцев, соединяя руки в замок. Он с благодарностью и любовью смотрел на своего маленького спасителя, понимая, что ему безумно повезло с любовью, которая старается быть рядом, но при этом даёт пространство, чтобы спокойно дышать. — Успокоился? — уточнил Хонджун, слегка сжимая пальцами руку парня, давая понять, что он рядом и не отпустит его, что бы не случилось, да и согреть пытался. — Да, спасибо, — мягко произнёс Пак и положил свою руку с рукой любимого на свои мокрые штаны. — Иди. Штаны переодену, кину в стирку и приду. — С каких пор ты стесняешь меня? — поинтересовался и хитро улыбнулся Хонджун, при этом довольно смотря в глаза немного засмущённого котёнка. — А ночью только и показываешь это. — Хон! — недовольно пискнул Хва, закрыв лицо руками, ведь безумно стеснялся таких разговоров. Даже кончики ушек стали розоветь. Всё-таки он был правильным мальчиком, что ещё больше притягивало Хона. — Ладно, прости, прости, — тихо посмеялся и покачал головой, погладив по ноге этого высокого малыша. — Я попытаюсь приготовлю тебе что-нибудь горячее, — задумчиво произнёс, немного прищурившись, словно пытаясь разглядеть где-то ответ. — Чай? Надеюсь ты справишься с этой тяжёлой задачей, — не мог не подстегнуть парня Хва, который иногда был тем ещё засранцем. — Специально заварю в холодной воде для тебя, — фыркнул он, вставая с колен, и слегка постучал ладошкой по двери. — Переодевайся, давай. Жду внизу потом, — всё-таки дал все указания и пошел вниз. Хва тяжело выдохнул и положил руки на колени, берясь пальцами за голову. Спустя пару минут раздумий и копаний в себе, он взъерошил волосы и всё-таки переодел мокрые штаны, только вот он заметил, что нижнего белья Хон не принёс, а штаны домашние, а не спальные. Это немного насторожило Марса, но решил играть по правилам лидера. Хонджун же поставил кипятиться воду. Так как идей не было, потому решил сварить просто спагетти с томатной пастой. Стоило воде закипеть, как туда сразу отправились макароны. Конечно, мини-шеф-повар не забыл посолить воду и утопить хлебные изделие до конца. Когда же Пак пришёл, Хон стоял у плиты и мешал свое произведение искусства, чтобы не слиплось. Длинные пальцы Хва оплели талию Хона, а голова уместилась на плече. Он всем телом прижался к лидеру, словно стараясь стать единым целым. Котенок ластился к своему «хозяину». Ким погладил одной рукой по мокрым темным волосам своего возлюбленного и ласково улыбнулся, ведь ему нравилась эта домашняя атмосфера. — Теперь сухой и здоровый будешь. И больше не вини себя в провалах. Мы — живые, нам свойственно ошибаться, — пояснил парень и отложил вилку, поворачиваясь уже лицом к злой птичке. Его руки взяли за щеки Хва, а большими пальцами принялся нежно оглаживать скулы и иногда проводить по закрытому веку. — Ну вот. Теперь глаза опухшие будут. Сонхва виновато опустил взгляд и надул губки, понимая, что сам это сделал, но сейчас не хотел слушать это. — Ладно, ладно, не дуйся. Садись за стол, я пока всё закончу, — прошептал Хон и поцеловал в щеку этого большого мальчика, возвращаясь к готовке. Сонхва покорно сел за стол и подпер голову руками, смотря на спину парня. Она была расслабленная, небольшая, но крепкая и сильная. Это Хва знал по своему опыту. Там еще даже остались легкие царапины на лопатках. Ну это уже другая история. Хонджун чувствовал этот взгляд, потому на его лице была довольная улыбка. - Хонджун, почему ты принес домашние штаны без белья? - решил все-таки узнать план своего парня, внимательно следя за его силуэтом. - А? Я забыл о нём напрочь, а почему эти штаны, то ответ прост. Они на тебе офигительно выглядят, да и ты не раз говорил, что тебе в них удобно. Уён всё-таки знал, что покупать, - пояснил Хон. В этой фразе раскрывалась вся атмосфера, царившая в их компании: все старались заботиться друг о друг, подмечать детали, делать приятные неожиданности и самое главное - все старались оставаться семьёй друг для друга. Вскоре спагетти в соусе были готовы и стояли на столе около Сонхва. Кружка чая оказалась рядом с тарелкой. Хва принялся есть, с наслаждением смотря на лидера. В глазах читалась вся благодарность и преданность, что было приятно для Хона. Хва быстро всё съел, и не мудрёно, ведь после концерта он не пошел со всеми ужинать. Он убрал за собой посуду, в то время пока Хонджун доставал плед из дивана. Теперь они оба сидели на диване гостиной. Хон сидел, закинув ступню на колено, подперев голову рукой, а второй гладил шелковистые волосы Хва, который лежал на бедре лидера, вытянувшись на диване, как котик. Его рука была перекинута через таз лидера, вторая гладила ногу, а свои ноги вытянул на диванчике белого мраморного цвета. По телевизору показывали различные вечерние программы, но они не были прям захватывающими, потому в такой домашней атмосфере два старших вырубились. Только утром они увидели, что были укрыты пледами, а в общем чате красовались различные с ними фото, сделанные парнями как вместе со всеми, так и отдельно, только родителей. Вот такая она семья — СЕМЬЯ "ATEEZ".