У его бога глаза из стекла

Сухо смотрит на Хаджина, будто религиозный на своего господа бога. Хотя, думается Сухо, ничем они и не отличались. Хаджин для него был словно бог, все его редкие взгляды, слова становились тем, что Сухо ни с кем больше делить не собирался. Но приходилось, потому что это всё накапливалось, накапливалось, накапливалось, а после прорывалось как плотина у водохранилища после наводнения. В такие моменты парень шёл к Ёнха, предварительно купив немного фастфуда в качестве платы за выслушивание (для него было неожиданностью узнать, что такая аристократичная Ёнха любит столь простецкую еду, но кто в этом мире не без греха?). И Ёнха слушает, чтобы потом выслушивать Хаджина, размышляющего вслух, чтобы было проще понять, как и чем Сухо думал, когда у него в голове возникла ассоциация лучника с самим богом. Да, Хаджин создатель, но далеко не бог этих мест. Ёнха слушает, невнимательно, урывками, потому мысли Хаджина слишком личные в такие моменты. Хаджин теряет реальность, не понимает, что и при ком говорит. Просто думает вслух, как будто его закоротило. Ёнха иногда думает записать на диктофон его бредни и включить их Сухо, чтобы он понял, что простыми взглядами и простым нахождением рядом он ничего не добьётся. Потому что Хаджина уже кто-то перемолол и выплюнул. Потому что Хаджин не понимает, как к нему можно испытывать что-то положительное. Так же, как не понимает, что в его комнате делает Ёнха, когда девушка тащит его умыться перед занятиями. Потому что у Хаджина от слёз глаза стеклянеют, и если не вывести его из размышлений вовремя, то он вновь окажется в палате под капельницей, как в самый первый раз, когда он услышал слова Сухо о себе. Но мысли не заходят дальше мыслей, потому что Хаджин ей доверяет, а предать его доверие она не может. Может лишь намекнуть Сухо, что на дереве рядом с комнатой их лучника есть очень вкусные плоды. И оставить окно открытым, когда Хаджин вновь начинает хандрить. Может лишь давать небольшие советы Сухо, пока тот пытается сделать что-то своему «богу». Может лишь сжимать руки Хаджина, когда его вновь настигает приступ, но уже не в комнате, а посреди улицы. Ёнха вызванивает Сухо, потому что Хаджин в её руках дрожит слишком сильно и тянется постоянно пальцами царапать кожу. Сухо сильнее, да и его присутствие успокаивает всех и всегда. А потом Хаджин пропадает. Сухо, что странно, не паникует, но немного беспокоится. А потом Хаджин находится. И немного умирает, исчезает из чужой памяти. Из памяти Сухо. Ёнха его вспоминает, Ким Сухо — нет. Ёнха смотрит на Сухо и думает, что Хаджин был прав: одержимость любовью к божественному ничего не приносит хорошего.