***
— кац-сан, всё в порядке? мидория смотрит, выискивая. волнуется и держит в руках прихваченную на «всякий случай» аптечку. удерживается на ногах, когда кацуки зло отпихивает с пути, игнорируя. грозный, тяжело дышащий, ушедший всего лишь за молоком, но вернувшийся вдобавок с синяками и (что странно) котлетами. — кац-сан, что случилось?! с кем ты подрался? и на что купил котлеты?! — завали, а, заебал. падает в кресло бакуго. вытягивает ноги, на ботинках грязь и пыль, плавно качующие на светлый ковёр. откидывается, кидая котлеты и коробку молока на диван. — и всё-таки у тебя порез, кац-сан. мидория в такие моменты чуть ли не плачет. потому что видеть на любимом человеке раны, даже такие мелкие, всё равно очень тяжело. собирается духом и достаёт перекись, ватный диск и пластырь. — оставь, деку, блять. рычит бакуго, наблюдает за подошедшим тупорылым идиотом и откидывает голову. что с него, блять, возьмешь, с этой тряпки, стремящейся защитить всех и каждого, но не себя. терпит, прикрыв глаза. жжение, нежные, аккуратные прикосновения, тёплые пальцы на щеке и шее, клеящие пластыри, лёгкие поцелуи влажными губами «для скорейшего выздоровления». чертыхается и зарывается носом в макушку, зажимая рот рукой, дышит глубоко, размеренно***
После занятий Бакуго выходит из класса одним из первых. Но всё равно натыкается на Бибу и Бобу у ближайшего подоконника. Шепчущихся о чём-то своём, слишком близко друг к другу, смущенных и немного растрёпанных. Брезгливо фыркает и идёт, спрятав руки в карманы. — Чего это он? Спрашивает непонимающий (ага, конечно, блять) Деку. — Не знаю. Пожимает плечами Урарака, хвостом следующая за Пупой и Лупой.***
— ты не любишь меня, кац-сан? спрашивает изуку, садится на край постели, крепкий, с выпирающими позвонками, шрамированный. голосом тихим и ломким, как у всех типичных нытиков. — ты баба, что ли, какая-то? огрызается, пялит в потолок, заложив руки за голову. расслабленный, почти счастливый. — я просто хочу знать, кац-сан, что ты ко мне чувствуешь. говорит изуку, опирается на колени, горбится сильнее, запуская пальцы во влажные волосы. добавляет, себе под нос. — и чувствуешь ли вообще. кацуки шумно выдыхает, готовый уебать его чем-нибудь тяжёлым. поворачивает слегка голову, когда изуку, голый и шрамированный, встаёт на ноги. смотрит, наблюдает, любуется. впадает в ступор, когда тот подходит к аккуратно повешенной на стул куртке и достаёт оттуда пачку. — я покурю на балконе? бакуго на автомате кивает.***
— Что-то я не видел, чтобы ты курил. Говорит, когда Деку завязывает шнурки, спокойный, лохматый, счастливый. — А, Бакуго-кун. Так я это… бросил. Не надо больше. Да и вредно. Отвечает, справляется с задачей на отлично, выпрямляется и идёт, зная, что Кацуки последует за ним. — А почему вообще начал? Спрашивает напрямую. Из-за желания услышать всё из первых уст, а не из триста третьих, что даже пассивного участия в ситуации не принимали. Смотрит, как Деку тушуется, тянется рукой к волосам, отводит взгляд. Спустя пару секунд встречается с решительным взглядом зелёных глаз. — Из-за тебя, Бакуго-кун. Вернее, из-за наших отношений, которые и на отношения-то не походили… — Как по мне, всё нормально было. Только ты много… — Ныл? Нудел? Заботился о тебе? Мидория смотрит на Бакуго смело, без тяжести на сердце и душевной боли, в частности из-за того, что в кармане лежит телефон с непрочитанным сообщением от Шото, что пока не научился слать нужные смайлики в нужном количестве. Разбирает, как учил Всемогущий, подробнее, понимает, сопоставляя предположения и воспоминания, превращает их в факты и чувствует жалость. Которую не покажет, пусть и очень хочется. Для Бакуго это будет как удар под дых, не иначе. — Раздражал. Фыркает, потому что крыть — откровенно — нечем. Деку хоть и нудный, но пиздецки умный и догадливый. А Бакуго… Бакуго злой, колючий, как ёж и вздрагивает, когда его внезапно обнимает Киришима. — Йо, Изуку. Есть планы на выходные? — Сделать с Шото домашку, а так, в принципе, никаких. А что? — Да просто Яойрозу предложила сделать домашку в компании. Она, Джиро, Тсуи, Урарака, ты, Шото, и мы с Бакуго у Яойрозу дома. Но если вам двоим комфортнее… — Нет-нет, мы подумаем… Бакуго смотрит, наблюдает, зависнув в ступоре. Деку, варёный рак, ей-богу, достаёт дрожащими руками телефон, Киришима трётся щекой об его шею и щекочет кожу горячим дыханием. — Вот и хорошо. Пошли, Бакуго! Пока! — Пока! Слышит Кацуки позади, когда неосознанно сжимает в ответ крепкую ладонь, тянущую его вперёд, и чувствует себя очень счастливым.